Судьба парящего клинка

Утро, рассвет, вокруг никого нет. Письмо на земле, пережившее сотни лет, Смотрит сквозь тучу листвы, Смотрит, как жизнь вне пустоты, Увядает потихоньку, слегка, Стирается медленно, без конца. Тот, кто вывел это послание, Конечно, если верить преданиям,  Никогда уж не встанет, совсем. Земля забыла слова и названия, Давшие ей чистый обет, Прошедший сквозь сотни лет.  Вот стою я на краю, А позади храм, как в раю,  Внимаю в нём просветителям годы, Но нет. Другой я породы? Нет здесь мира для меня, Пока не потухнет земля от огня. Пока вьюга не утихнет совсем, Будет в мире лишь кровь да тлен. «Совсем не этого хочу, нет!» — Кричу безмолвным скалам я в ответ. Но кто я? Возмездия ли отзвук тихий? Не дух ли, что на поступок готов великий? И тут приходит он.  Тот, чьим видом любой изумлён, Тот человек, что горы снесёт, Тот, кто сквозь море пройдет, Из бездны любого спасёт. «Мастер Йи» — так его долг зовёт. «Считаешь себя духом, Но воспользуйся разочек чувством. Что ты видишь в этом мире грёз? Не шуршание берёз? Не звон ли топора деда у холма? Не видишь ли своего сияние клинка? Письмо, что написано давно, Не прочёл никто, но! Подойди и вслушайся к нему. Ты слышишь пустоту, Я же слышу голоса, Что слышала земля. Она ревёт, гремит, Изнывает и вопит! Идём со мной, Фиора. Не дадим великим фору? Сокрушим мы их и низведём до тла, От них останется лишь прах, ну, всё — пора!» Достаёт он свой клинок. Чудо, а не меч, у меня иной. Какая разница, с другой-то стороны, Если разить великих оба можем мы? Её нет, и тогда я чувствую отраду, Чувствую, что хочу идти к нему, Сорвать великих мира с тронов, Указать им их места погонов. Мы выходим утром, на рассвете. Идём туда, где нету солнца, нету правды, Нет там счастья, нет судьбы. Вокруг: леса, поля, цветы — вся жизнь, Но два клинка — вот и вся армада света, Что идёт сжигать врага. У богов не будет шанса, Ведь идём мы вместе шагом правым, Верных делу два клинка. Единственные близкие друг другу в храме, Во всем мире два бойца, Два духа смертных, без лица.