***
— Я вас послал на охоту. Вы понимаете, что тут скоро щенки будут, а они еще кого-то притащили… — сетует молодой человек, недовольно глядя на присутствующих, но при этом продолжая обтирать мягким полотенцем мокрую шерстку. — Эй! Мы должны были его оставить? Хен, ты только посмотри на его состояние! — почти кричит кто-то рядом. — Будь тише… — просит молодой мужчина, что сидит рядом с первым. Он не сводит взгляда с «круассанчика», что свернулся на чужих коленях, пытаясь что-то для себя понять. — Лучше вообще выйдите отсюда. — шипит парень, руками шугая заинтересованных, даже не скупясь на пару ударов уже грязным полотенцем. Когда он остается в одиночестве, то наконец-то позволяет тяжелому вздоху покинуть его нутро. — Ну и что мне со всем этим делать? Мы даже не знаем кто ты и сколько тебе лет. — на эту фразу большие пушистые светлые ушки слегка дергаются, а глазки лишь сильнее зажмуриваются.***
— Привет… — тихо говорит мужчина, когда заглядывает в комнату. Там царит полная тишина. В помещении светло, поэтому спрятавшийся рыжий комочек было видно сразу на фоне светлых подушек, что лежали на кровати. — Хей, я поговорить хочу… — просит старший, но в ответ получает целое ничего, поэтому ему приходится подойти к постели и нахальным образом забрать защиту в виде мягкой спальной принадлежности. Слышится слабый писк и шебуршание лапок о ткань, а после юркий зверек ныряет под одеяло. — Да ладно тебе… Почему ты вечно от меня бегаешь? Не съем же я тебя. — уверяет его мужчина, но ничего не выходит. — Ладно, хорошо, сиди там, я просто буду говорить. Если ты останешься в таком виде, то это может быть плохо. Мы не знаем, как долго ты находишься в зверином теле. Единственное, что мы понимаем, так это то, что ты молод. Может, ты даже этого не знаешь, но так можно сильно навредить твоей человеческой сущности… — наступила неловкая тишина. — Ты наверно и так это понял, но я вожак своей небольшой стаи. Меня зовут Кристофер. А дальше слышен лишь хлопок двери, а после — тишина. Маленькая мордочка на мгновение высунулась из-под одеяла, после вновь спрятавшись за тканью.***
— Ты должен помочь! — настаивает вожак. — Но что я сделаю? — отвечает ему растерянный голос, что лисенок слышит впервые. — Вы одинаковые. Давай, я верю в тебя. Вперед и с песней! — слабый вскрик, скрип двери и щелчок замка. — Отлично! Запихнули меня в комнату, так еще и дверь закрыли! — негодует парень, а после растерянно смотрит на такого же растерянного зверька посреди кровати. — Отвернись… — просит рыжеволосый, и пальцем в воздухе кружочек чертит, — Ну, пожалуйста… Не люблю, когда за мной наблюдают. Немного поколебавшись лисенок все же садится спинкой к неожиданному гостю, но ушами взволнованно дергает, да фырчит слегка, пытаясь понять, как же этот парень пахнет. От него веет так же как и от всей стаи, чем-то домашним, но вместе с тем еще и очень знакомым, иным. Так же пах и другой молодой человек, что чистил его, когда его только принесли, а еще он кушать ему дает. Погрузившись в мысли, малыш совсем не обращает внимание на окружение, пока прямо перед его носом не появляется лис. Примерно такого же размера, как и он, только по нему сразу было понятно, старше. Малыш пугается, шугается, отскакивает и застывает. Они смотрят друг на друга, гипнотизируя. — Мне сказали, что я как-то могу помочь, но я без понятия, как тебе помочь… Или им… Я вообще кому должен помочь? Я только из города вернулся. — взрослый лис садится там, где до этого был младший. — Ты… Ты из стаи?.. — неверяще интересуется лисенок, вновь принюхиваясь. — Ну да. Вроде еще не выгнали. — Но ты же лис… Почему ты в волчьей стае? — Ты еще не знаешь? Нам все равно кто есть кто. — Все равно? — не верит малыш, но начинет неспешно приближаться. — Но о вас такие слухи ходят… — Слухи на то и слухи. А вообще мы сами их распространили. Так на нашу территорию меньше кто суется. Ты первый гость за долгое время не желающий нам вреда. Так что случилось? Почему ты так долго не возвращаешься? — Для меня это очень болезненно. А если я стану человеком, то буду менее защищен, чем пока я лис. — Ох… Мне тоже было больно, пока я был без стаи. Но, когда ты к кому-то присоединяешься, то общая связь разделяет боль. Но сейчас мы помочь тебе не можем. Я попрошу вещи для тебя, только скажи примерно какого ты размера… Лисята поговорили еще немного, а когда Феликс уже стоял на своих двух, то понял, что так и не узнал имя возможного нового члена их стаи.***
Молодой парнишка опасливо выглянул из комнаты. Небольшой коридор был пуст, но вот из-за угла на него смотрело две пары глаз. Ребята лесенкой стояли друг над другом, пытаясь «незаметно» подсмотреть. Пока ничего не происходило, Лисёнок полностью вышел из своей комнаты. На его длинном и худом теле висела огромная чёрная кофта, а ноги были спрятаны в спортивных штанах. Весь он выглядел ещё совсем нескладным, но очень милым. — Вы правда думаете, что он вас не видит и не чует? — спрашивает Феликс в открытую наблюдая за разведчиками , — Вашим интересом пропах весь коридор. — после этой фразы один из них смущенно вышел из-за угла. Его запах показался подошедшему малышу знакомым. — Я главный охотник. Чанбин. Приятно познакомиться. — представляется он, — Это я тебя нашел в пещере. — Лисенок узнает в этом человеке того мощного черного волка, что первым заглянул в пещерку под горой. Он был силен и накачен, хоть и не блистал огромным ростом. — А я тебя достал… — говорит второй, побольше выглядывая из-за угла. Его лицо совсем не походило на того, кто может становиться огромным монстром. Пухлые щёчки и большие передние зубы больше делали его похожим на какого-то грызуна. — Меня зовут Хан Джисон. — представил он себя. От этой стаи пахло так приятно по-домашнему, но при этом у каждого присутствовало нечто индивидуальное. Охотник хотел было сказать что-то, но все как один резко обернулись к лестнице, а после сорвались вниз. Необъяснимый мандраж охватил Лисенка, что-то должно было сейчас произойти, что-то глобальное. — Альфа и старший омега вернулись с переговоров с соседней стаей. — тихо предупреждает Феликс, а после ведет за собой вниз. Все нетерпеливо ожидали появления вожака и новостей, что он принес. Что-то щелкает снаружи, словно убрался какой-то затвор или сработал механизм, а после нижняя часть двери неожиданно приподнимается, словно окошко для собак в человеческих домах, являя взору огромного снежного барса. Его густая шерсть блестела, словно была посыпана серебряной пыльцой. Он всем своим видом показывал, что не слаб, словно готовый в миг перегрызть кому-то глотку. Но при этом слабый сладкий аромат стелился за вошедшим, сглаживая образ. Проходит несколько секунд и в помещение входит крупный волк. Он был действительно огромным, если бы такого увидел обычный человек, то решил, что это нереальное чудовище из какой-то сказки. Слабая дрожь пробила молодое тело. Лисенок не мог и вздоха сделать, застыв подобно статуе. Этот альфа перед ним заставлял испытывать странные ощущения, просто существуя рядом. Мощь и сила, именно эти слова приходили в голову, смотря на Волка. Казалось, все слухи, что ходят о нем, чистейшая правда. Но уже через секунду его морда приподнимается от пола, заинтересованно смотря на младшего. Уши поднимаются торчком, а сама голова слегка наклоняется в сторону. И вот грозный зверь стал похожим на молодого игрового пса, а медленно виляющий хвост из стороны в сторону лишь подтверждал заинтересованность и позитивность настроения. Волк и Лисенок внимательно смотрели друг на друга, пока остальные наблюдали за ними, как вдруг альфа взвизгивает и резко садится, пряча хвост под себя. Снежный барс вальяжно прошел мимо, показушно отплевываясь от шерсти, кидает странный взгляд, а после все присутствующие смеются. «Связь стаи» — понимает мальчишка, чувствуя внутри себя какую-то грусть связанную с этим. Он никогда такого не испытывал. Никогда не слышал кого-то родного. Даже родителей или братьев с сестрами, что каждый раз возвращало к мысли о том, что, вероятнее всего, его либо бросили, либо все погибли. Из раздумий его вывел тихий удар лап о пол. Ирбис ловко и грациозно в два прыжка оказался на лестнице, переступая по несколько ступенек. Пока все отвлеклись на удаляющегося старшего омегу, вожак вновь уставился на младшего. Его хвост по новой начал вилять, выдавая все эмоции, что испытывает его хозяин. Послышался тихий шорох, а за ним удар и недовольное мяуканье. За Волком стоял еще один барс, которого тот только что лягнул задней лапой прямо по морде. Все присутствующие рассмеялись по новой. — Хенджин, тебе далеко до хена. Тем более теперь тебя будет ждать работа по дому. — смеялся Джисон, почти сгибаясь пополам. Но всех отвлек требовательный лай за дверью, и Феликс в ту же секунду ломанулся к ней. Открыв ее он впустил милого золотистого пса, что немного в развалочку шел, недовольно на всех поглядывая. Его живот был округлен, что давало понять, что этот член стаи в положении. — Прости, Мини. Как погуляли? — интересуется Лис, поправляя подушки на диване, чтобы пришедший мог спокойно там расположиться. Вожак, не сводя взгляда с младшего, неспешно подошел к нему. Его огромная морда приподнялась, оказываясь на уровне живота Лисенка. Слышались странные звуки фырканья, а после черный нос начал смешно дергаться. Он прошелся по запястью и предплечью, резкий выдох где-то у бедер, что пускал мурашки и заставлял коленки трястись. Не успел младший что-то понять, как альфа уже неуклюже поднимался по лестнице, осторожно переставляя свои огромные лапы. Но тут в середине что-то вспомнив, остановился. Послышалось ворчание, пока старший поднимался до конца, разворачивался на втором этаже и еще более аккуратно спускался обратно. Выйдя на улицу он вернулся спустя пару минут с тремя тушками зайцев в пасти, кинул тех у входа, после чего рыжий парень уже побежал к ним, и унесся куда-то вглубь дома. Пока как вожак вновь так же предельно осторожно пытался подняться к себе наверх. Через примерно полчаса, пока несчастного мальчишку кто-то постоянно пытался зажать, а Феликс честно и благородно пытался его спасти, в итоге чего помощь оказал беременный омега стаи, приютив несчастного рядом с собой, на первый этаж наконец-то спустились старшие, о чем-то разговаривая, а за ними шел красивый парень с длинными светлыми волосами, что был действительно похож на профессиональную модель. Когда все уместились, вожак улыбнулся, показывая свои милые ямочки, и перевел все свое внимание на малыша, что доверчиво прятался за Псом. Но похоже не в этот раз, потому что тот поднялся, уходя к длинноволосому парню. — Я рад, что теперь мы можем поговорить. Как ты себя чувствуешь? — Все… нормально. — тихо и немного хрипло отзывается лисенок, пряча взгляд. — Ликси мне сказал, что для тебя переход очень болезненная вещь, поэтому я спрошу еще раз. Ты себя действительно нормально чувствуешь? — Да. Все в порядке. Колени ноют, локти и спина, но это пройдет с течением времени. Думаю, часа через четыре. — отзывается парень, словно на приеме у врача, что немного рассмешило присутствующих. Всем казалось, что что бы ни сделал этот ребенок, для них все будет выглядеть мило. Он был словно создан из уюта, нежности и неловкости, так же как и их лидер. — Хорошо. Это хорошо, — закивал альфа, — Что ж. Тогда я всех представлю еще раз. Я вожак нашей небольшой стаи. Кристофер Бан. Наш старший омега — Минхо. Если что-то понадобится, то сразу иди к нему, он поворчит, повредничает, но всегда поможет. Чанбин — наш главный охотник и защитник. Хенджин — разведчик и смотритель территории. Джисон — охотник, сыщик, ориентир, разведчик, он может все, но довольно шумный и энергичный. Ликси у нас отвечает за готовку и нагоняи для альф. Мини — у нас младший и, как видишь, в положении. Он сегодня перевернулся, поэтому ближайшее время не будет в виде человека, частое обращение плохо сказывается на детях. — на все это мальчишка кивал, переводя взгляд с одного человека на другого, слабо кивая каждому. А когда наступила тишина и все внимание перешло на него, то даже потерялся, не понимая сначала, что от него хотят. — Ах… Я… Я Чонин. Я… Я не знаю, что я умею. Мне девятнадцать. Вроде. Я давно был в теле лисы, поэтому мне сложно что-либо оценить. И я был один, так что, да… Вот так. — Что с тобой случилось, когда мы тебя нашли? — наконец-то задал сильно интересующий его вопрос Бан. — Я убегал от охотников. Я стащил в одном из крайних домов еду. А меня засекли. Гнались за мной, не желая отпускать. Я тогда уже устал, лапы не держали, и я свалился в реку. А там уже вы меня нашли. — А твоя стая? — интересуется Минхо, сжимая свои руки в кулаки. — У меня ее нет. Я всегда был один, потому редко и перекидывался. Это ужасно больно. — Родители, кто-то из семьи? — продолжал спрашивать старший омега. — Ничего о них не знаю. Вообще никого не помню. — в глазах была грусть, но на губах продолжала играть слабая улыбка, делая зрелище еще более душераздирающим. Между всеми повисла пауза. Младшему надо было задать еще несколько вопросов, но присутствие альф будет явно смущающим для ребенка, поэтому взяв того под ручку Минхо ушел с ним в соседнюю комнату. — Прости. Не бойся, ничего страшного происходить не будет. Просто я обязан спросить тебя еще кое о чем, но был уверен, что ты бы умер там на месте из-за смущения. — Лисенок хлопал своими большими глазками, совсем не понимая, что от него сейчас потребуют. — Когда у тебя течки, насколько интенсивные и был ли ты с кем-то во время них? — младший раскрыл рот, краснея. Ох, он бы точно там в обморок от смущения упал. — У меня была только одна… Года два назад. — смущенно начал он, — Я ходил к врачу. Мне сказали, что это из-за стресса и отсутствия стаи. Мой организм просто не может себя почувствовать в комфорте и защите. Мне сказали, что как только у меня появится стая, то она будет сильной, долгой… Но я так и не нашел ее, поэтому даже как-то не беспокоился… — Тогда нам надо будет всем побеспокоиться о твоем здоровье. Ты всем понравился. Никто не захочет тебя оставлять. Тем более Чан-хен. Он сам оказался в одиночестве, и собрал нас всех по одному. Мы просто искали свое место, а он предоставил нам его. — Но я даже представить себе не могу, чем могу быть вам всем полезен. Я ничего толком не умею. — Это не важно, ты научишься, это первое. А потом, мы ничего и не требуем. Как минимум, будешь сидеть со щенками, что скоро у нас появятся. — они вдвоем рассмеялись, возвращаясь ко всем в хорошем настроении. Наконец-то у маленького лисенка появилась большая семья.***
Все знают, что северные Волки — это грозная стая. Их вожак не терпит незнакомцев, иногда даже не удосуживаясь дать бедняге, что нечаянно забрел, последний шанс на спасение. Огромный серый волк ведет за собой машин для убийств. Что играют в чехарду на поляне недалеко от их дома и постоянно пытаются укусить за хвост вожака. Любят тискать самого младшего члена их стаи и воруют друг у друга вкусняшки. Грозные про них только слухи. Все тут заботятся друг о друге. Каждый стремится создать домашнюю, игривую и уютную атмосферу. Комфорт и спокойствие каждого — вот цель, что они пытаются достичь. И это отлично получается. Уже как месяц Чонин может наконец-то комфортно переходить из состояния зверя в человеческое, почти не ощущая никакой боли, что раньше преследовала его. Его шаловливая и игривая натура полностью освободилась, радуя остальных. Время бежит неумолимо, и вот уже совсем скоро наступят первые летние дни. Теплые дни радуют всех все чаще. Активность всех повышается до такой отметки, что старшим хочется где-то закопаться и спрятаться, чтобы их не трогали хотя бы пару часов. Но они уверены, с ищейкой Джисоном даже такое не поможет. А также все заметили непомерно растущий аппетит маленького лисенка. Альфы начинали неосознанно его обхаживать, даже Хенджин, что ждет щенков от своего омеги, в тихую прячет шоколадку у младшего под подушкой. Сладкий медовый аромат усиливался с каждым днем. Омеги постоянно были начеку и не оставляли подолгу глупыша в одиночестве, ведь некоторые чужаки, почуявшие такой сильный аромат могли и не посмотреть, что будут на чужой территории. А вот вожак становился все более дерганным и отвлеченным. И в итоге однажды члены стаи увидели безумно милую картину. Кристофер свернувшись клубком, полностью окружил собой малыша Йени. Они мирно спали после долгой охоты стаи. Оказалось, что у Лисенка нюх был еще чувствительнее, чем у Джисона. Каждый отсчитывал дни до того, что должно было все-таки нагрянуть. Младший все делал на чистых инстинктах, совсем не понимая что происходит. Даже гнездо из вещей Бана словно нечто само собой разумеющееся появилось в его спальне. А после очередной охоты… Когда альфы возвращались из леса, то еще за несколько миль учуяли мягкий пьянящий аромат меда с цветочной пыльцой. Все чуть притормозили, когда как вожак ломанулся в сторону их дома со всех лап. Там обеспокоенные омеги носились по очереди к младшему, что тихо скулил от непонятных ему ощущений и желаний. Когда Кристофер оказался на месте, то Минхо лишь кивнул ему наверх, запутавшись в своих собственных лапах и чуть не рухнувши на лестнице, старший оказывается в комнате лисенка, но его там не обнаруживается, гнездо сломано и пусто, из-за чего беспокойство волка лишь усиливалось вместе с нервозностью. Покрутившись на месте, он словно собака-ищейка двинулся по коридору, понимая, что самая сильная точка запаха находится в его собственной спальне. Парнишка, завернувшись в большое пушистое одеяло, уткнулся носом в подушку, что успокаивающе пахла вожаком. Было видно, что тот был одет в одну из толстовок старшего, стараясь погрузиться в умиротворяющий запах, как можно сильнее. Волк, оказавшись в комнате, моментально запрыгнул на кровать, начав обнюхивать чуть подрагивающее тельце, а после свалился рядом, не проходит и минуты, как Чонин впивается своими пальцами в шерсть на холке, утыкаясь куда-то в теплую меховую шею, с упоением вдыхая запах леса и «собаки», как выразились бы люди. Но сейчас для лисенка это было самое приятное, что он мог обонять. Примерно через час Чонин начал возиться, пытаясь раскутаться. Он весь взмок, а воздух казался раскаленным. Молодое тело постепенно начинало желать «взрослых вещей», сводя этим с ума. А крепкие жаркие объятья лишь усиливали воздействие. Слабый скулеж срывался с губ младшего и тонул в голой груди напротив. В которой чужое сердце билось так же неистово и мощно, как и его собственное. Альфа чуть порыкивал в дреме, когда парень пытался отстраниться, и прижимал того вновь ближе. А когда же царство Морфея все же выпустило старшего из цепких лап, то взволнованный взгляд встретился со слегка напуганным. Они смотрели друг на друга в полной тишине, пытаясь проанализировать ситуацию. Бан осторожно вытянул из-под них одеяло, прикрываясь им, чтобы в конец не смущать младшего, что и так готов был вспыхнуть, словно спичка. — Как ты? — хрипло поинтересовался Чан, вглядываясь в глаза напротив, что сразу же отводят куда-то в сторону. — Я не знаю… — шепчет лисенок и вновь начинает ерзать и поскуливать. Ему стыдно, ужасно стыдно, но старшие омеги ему рассказывали, что последующая течка будет безумно сложной, неловкой и даже больной. — Ты веришь мне, малыш? — интересуется альфа, нервно покусывая свои губы, из-за чего легко было заметить чуть удлиненные клыки, а глаза его становились багряно-винного цвета. Он сдерживал себя, стараясь контролировать свою вторую часть, что уже изнывала от бездействия по отношению к избранному. Чонин же не мог ничего ответить, лишь кивал. — Хорошо, тогда я сначала кое-что тебе скажу. На самом деле это довольно серьезно. Феликс мне рассказал, что Лисы очень верны партнеру. Если что-то случается с омегой, то альфы навсегда остаются одиноки, но если же что-то случается с альфой, то омеги могут найти себе нового спутника жизни. — Чан тяжело вздохнул перед тем, как продолжить. — Если что-то случится с нами, то я никогда не смогу кого-то найти, Йени. Волки выбирают себе кого-то лишь раз. И я уже выбрал тебя, моя вторая часть выбрала тебя, моя душа выбрала тебя. Скажи сразу же, пока ничего не случилось, сможем ли мы быть? Я понимаю, что это слишком серьезно, особенно понимая, что между нами абсолютно ничего не было… — некий запах страха витал в комнате, но понятно не было кому он принадлежал, похоже они боялись оба. — У нас есть три варианта. Ты мне отказываешь и я никогда больше не поднимаю эту тему. Ты соглашаешься и мы образуем пару. Или же я ухожу на этот период на дальний конец границы, а мы потом на трезвую голову со всем разбираемся. — Прости, хен… Я не готов сейчас, но я не хочу тебя отвергать, ты мне нравишься… — шмыгает носом парнишка, начав утирать слезы. — Все хорошо. Не плачь, маленький. — успокаивает Бан лисенка, неосознанно прижимая того к себе. — Я оставлю в комнате свой запах. Тебе должно быть так легче. Когда все закончится просто пришлите ко мне кого-нибудь из ребят, и я вернусь. — оставив невесомый поцелуй на светлой макушке, альфа скрылся под одеялом, а уже через секунду оттуда высунулась огромная волчья морда. Омега еще раз крепко обнимает волка, вдыхая как можно глубже, и отстраняется. А зверь же, слегка встряхнувшись и глянув в последний раз на лисенка, стремительно уходит, кидая стае о том, чтобы они позаботились о младшем. В этот момент начались страдания одного маленького существа, что свернувшись калачиком на огромной постели слабо скулил, пряча свой носик под большим одеялом, что так сильно пахло выбранным им альфой.***
Все знают, что никому не следует заходить на территорию северных Волков. Только если конечно ты не самоубийца. Тогда, да. Это самый лучший способ поквитаться с жизнью. Там живет грозная стая, подчиняя себе ее северо-восточную часть. Могучий вожак не терпит незнакомцев, иногда даже не удосуживаясь дать бедняге, что нечаянно забрел, последний шанс на спасение. Огромный серый волк ведет за собой машин для убийств. Сходящие с ума альфы пытались пробраться на чужую территорию. Их манил сладкий, зазывающий аромат омеги. Кажется его чувствовал весь лес. Бан же терял голову больше всех. Отчаянные смельчаки нарушали границы, а после их тела бездвижно плыли по шумному течению реки. Пасть и грудина вожака окрашивались в багряный. Каким бы милым и добрым он ни был, он оставался зверем. Его лапы давно не участвовали в драках, а челюсти давно не разгрызали плоть в ярости, но точно не растеряли силы и мощи. Пропахший кровью, он возвратился обратно. Хоть шерсть его и была чиста, но запах металла преследовал волка по пятам. Никто из стаи не произносил ни звука, лишь опускали головы и утыкались взглядами в пол. Огромный волк, как и всегда, враскорячку поднялся по лестнице, направляясь в свою спальню. Там на смятых простынях лежал измученный маленький лисенок. Он тихо сопел, слегка подергивая ушками и хвостом в глубоком сне. Но как только старший улегся рядом, большие напуганные глазки уставились прямо на него. Светлый комочек сразу же поднялся на все еще слабые лапки и постепенно начал обнюхивать всю огромную тушку зверя, ползая прямо по нему. Но поняв, что на том нет никаких серьезных и смертельных ранений, улегся поверх грудины, методично ударяя хвостом по боку в такт чужому сердцебиению. Вот только не удалось лисенку насладиться этим приятным звуком и пяти минут, как его уже прижимают к себе сильные руки, а нежные пальцы зарываются в мягкую шерстку на загривке. — Прости, хен. Я должен был преодолеть свой страх и смущение. — тихо слышится в голове Бана, вместе с мелодичным поскуливаем зверька в его руках. — Я сделал лишь сложнее и тебе, и мне. — Не думаю, что после получения моей метки что-то очень сильно поменяется, малыш. — шепчет в большое ушко Чан, — Ты очень приятно пахнешь, и даже с ней ты будешь привлекать многих альф. Тем более сейчас, пока твой организм будет перестраиваться на взрослую жизнь. — смущенный словами Чонин зажмурил свои маленькие глазки и уткнулся мордочкой в голую грудь, прячась. — Не надо быть ко мне так близко. Я слишком сильно пахну кровью. — вспомнил старший, осторожно отстраняя от себя Яна, но тот неожиданно изворачивается, и вот на нем сидит растрепанный юноша. — Мне все равно, хен. Хоть самой смертью! Мой альфа защищал стаю, территорию и меня. И как я могу после этого отвернуться от него? — лисенок нежно ведет по щеке Бана, и невесомо целует, чуть улыбаясь, чувствуя, как все мышцы волка напрягаются, и руки сжимают его сильнее. — Йени, ты все еще пахнешь. — немного задушено, почти скулит старший, утыкаясь в светлую шею. Кожа кажется безумно мягкой и бархатистой, не давая возможности отстраниться. Весь Ин такой теплый, ласковый, словно через секунду расплавится в сильных руках. Младший наклоняет голову, открывая изгиб шеи, в который утыкается альфа, неосознанно начиная вылизывать, собирая губами фантомную сладость. Гибкая спина красиво изгибается, прохладные ладошки зарываются в кудрявые серые пряди, сердце Яна постепенно ускорило свой темп, а дыхание сбилось. Сладкий аромат в миг наполнил спальню, но теперь перемешиваясь с терпкими лесными нотками альфы. Они теряются друг в друге, утопая, не желая бороться. Горячие чуть шершавые ладони сползли с узкой талии, по пояснице вниз, из-за чего Чонин томно вздохнул, опаляя дыханием ухо старшего. Липкое ощущение меж ягодицами вновь усилилось. Воздух комнаты неприятно холодил только выделившуюся смазку. Лисенок неосознанно вел бедрами из стороны в сторону, желая избавиться от раздражающего ощущения, но лишь размазывал жидкость меж ними. Последний остаток разума альфы был потерян, как только мягкие губы коснулись его собственных, а нежные бедра прижались к его. Всего мгновение и омега был уже прижат к кровати, обездвиженный чужим весом. Лисьи глазки смотрели доверчиво и влюбленно. Им не удалось избежать того, чего так пытались. Возбуждение уже раскаленной лавой расплывалось по венам. Они уже не смогут остановиться. — Крис-хен… — тихо выдыхал парень расплавляясь под жадными касаниями, поощряя каждое из них тяжелым вздохом и закушенной губой. Внутренний волк наглел с каждым мгновением, ему хотелось лишь брать, владеть, забирать, иметь, обладать, совсем не заботясь о том, как себя чувствует маленький лисенок, что так доверчиво подставляется под каждое движение. На нежной шее уже наливались красные яркие метки, а бледные бедра пестрели следами от крепкой хватки чужих рук. — Альфа… — на грани слез зовет омега, когда стройные ноги разводят слишком резко. Алый взгляд резко поднимается к такому красивому лицу, что так некрасиво искажалось в ощущении боли и испуга, возвращая утерянный разум старшему. — Прости меня, маленький. Прости… — сразу же извиняется Кристофер, зацеловывая каждую отметку, что успел поставить, надеясь, что любимый не будет на них смотреть с отвращением. — Я не хотел… Прости меня… — все повторял, стирая выступающие слезы на покрасневших щеках омеги. — Я больше не сделаю больно… — И начинает заботливо вылизывать все до чего только мог дотянуться, вызывая у вновь расслабившегося Яна улыбку. Влажные поцелуи спускались все ниже и ниже, заставляя омегу пытаться смущенно зажаться, но сильные руки не позволяют, а потом происходит то, что малыш совсем не ожидал. Мокрый теплый язык проходится по внутренней стороне бедра, слизывая влажные следы смазки. Лисенок сдавленно пискает, пока как альфа довольно урчит, вновь и вновь широко мажа языком по нежной коже ягодиц. Чонин хватает подушку, утыкаясь в нее лицом, желая скрыться, вот только тело решает вместо него, разводя ноги лишь шире и поддаваясь на такие приятные касания. Широкая ладонь аккуратно сжимается на члене омеги, пока проворный язык на пробу проталкивается внутрь. Ин резко раскрывает свои глаза, не зная, что вообще должен ощущать или делать. Он неосознанно хватается за кудрявую макушку, желая не то остановить, не то попросить продолжать. — Что такое? — хрипло интересуется Крис, облизывая свои губы, словно только что пробовал самое вкусное, что есть на всем свете. Лисенок же лишь всхлипывает, отворачиваясь. — Ты такой вкусный… — шепчет волк, не удержавшись, облизнув выпирающую тазовую косточку. — Хен, пожалуйста… — просит паренек, сам не зная чего именно. Но Бан, словно что-то понимая, откидывает мешающую подушку и целует, желая утопить младшего в любви и нежности. Секунда и Ин стонет прямо в поцелуй, ощущая в себе первый палец. Ему совсем не больно. Он не просто так валялся все прошедшие дни, его организм требовал разрядки, поэтому смущаясь, омега представлял, как его касается любимый. А ожившие фантазии были намного приятнее, но вместе с тем и нереальнее. Комната постепенно наполнялась кроткими стонами и тихими мольбами. А сознание Кристофера постепенно терялось, возвращая неконтролируемого зверя. За всю свою жизнь он сдерживал себя, свои желания. Конечно это не было для него первым сексом, но с течным омегой, который принимает его, готовый к тому, чтобы связать с ним свою жизнь… Неконтролируемый рык вырвался из его горла, когда неуверенная ладошка прошла по его животу, чуть касаясь напряженного члена. — Йени… Я… — хочет что-то сказать альфа, но его прерывают самым нежным поцелуем, что был между ними за все время. Это было почти прямым текстом к тому, что его лисенок готов ко всему, что может произойти. Сильные руки с легкостью перевернули чуть исхудавшее за время течки тело. Плечи и лопатки были расцелованы в тот же момент, пока Крис потирался своим стояком о мягкие ягодицы. Тонкие пальцы омеги хватались за простынь, а спина красиво выгибалась. Его лицо было раскрасневшимся и взмокшим. Светлые пряди растрепаны, а шея полностью открыта. Что-то прошептав успокаивающее волк начал осторожно проникать в молодое тело. Паренек тихо проскулил, но старался быть расслабленным, понимая, что иначе может сделать себе больнее, принимая член любимого, что старался уменьшить дискомфорт оглаживая тело, расцеловывая все, что попадалось на пути его губ. Они оба тяжело дышат, замерев на некоторое время, давая собрать свои мысли хоть во что-то. У старшего это получается, пока как Ин вновь распадается на молекулы, когда чувствует, как начинает двигаться в нем Бан. Сил держаться совсем нет, его бедра подняты лишь благодаря крепким рукам, которые стараются не сжимать сильно, но лисенок уверен, что новые следы останутся, добавляясь к тем, что были оставлены в самом начале. Движения Кристофера осторожны, медлительны, аккуратны, и вместе с тем невыносимы. Они заставляли терять голову и растекаться по постели, выгибаться, желая все большего. Чувствуя, что Чонин в порядке, волк постепенно начинает чуть смелеть, позволяя более резкие и мощные движения, пуская слюни на открытый загривок, в который так сильно хотелось вгрызться, чтобы оставить навечно свою метку. Сцепить их души навечно. Но самое интересное, что на своей шее так же хотелось ощутить острые зубки младшего, и гордо ходить, демонстрируя то, кому он сам принадлежит, какой потрясающий омега имеет над ним власть. Лисенок подставляется под любые прикосновения, он больше совсем не зажимается, не стесняется своих неконтролируемых стонов и выгибается в наслаждении. Смазка обильно пачкает их бедра, создавая совсем немелодичные звуки, но это совсем не волнует их. Вдруг неожиданно Чонин слышит голос старшего в своей голове, что из раза в раз повторяет о метке, о сомнениях и желаниях, совсем не думая о том, что может случиться потом, лисенок притягивает чужую голову к своей шее, шепча слова разрешения. Острая боль пронзает плечо, когда клыки пронзают и так уже истерзанную губами кожу. Омега весь сжимается, но совсем не спешит отстраниться, сильнее вжимаясь в любимого. Странная вспышка ослепляет сознание, а после множество чувств и эмоций переплетаются в груди, а в голове, словно пчелиный рой, шумят чужие мысли. Они замирают, не понимая, что именно происходит. — Истинный… — выпаливает Крис и сразу же переворачивает к себе лицом безвольного омегу, что совсем потерялся во всем, что с ним происходит. Его глаза широко раскрыты, а дыхание какое-то поверхностное. — Малыш, ты как? — обеспокоенно интересуется альфа, а в голове младшего рой усиливается. Он слышит, как старший начинает паниковать. Тысяча мыслей крутятся, объединяясь. — Я в порядке… — успокаивает его лисенок, а после улыбается, — Ты слишком много думаешь, хен… — и целует мягкие губы, отвлекая от всего, что только что произошло. — Почему ты до сих пор думаешь о метке? — интересуется младший, и получает ответ слишком неожиданный для себя. — Я хочу твою метку. — выпаливает Бан, возвращаясь к тому, от чего они немного отвлеклись. Он аккуратно устраивает чужие ноги на своей талии, желанно проведя ладонями по всей их длине. — Хочу быть твоим полностью… Ин притягивает волка к себе, и они вновь теряются друг в друге. Чувствуя любовь, желание, нежность, страсть вдвойне. Любая эмоция отражается от их душ, усиливаясь. Он чувствует, как движения старшего становятся хаотичными, а в самый последний момент впивается своими зубами в крепкое плечо, выполняя просьбу своего вожака. Теперь они одно целое. У них одна душа на двоих. У них одно сознание на двоих. Между ними произошло чудо, о котором слагают лишь легенды. Все знают, что никому не следует заходить на территорию северных Волков. Только если конечно ты не самоубийца. Тогда, да. Это самый лучший способ поквитаться с жизнью. Все знают, что северные Волки — это грозная стая. Их вожак не терпит незнакомцев, иногда даже не удосуживаясь дать бедняге, что нечаянно забрел, последний шанс на спасение. Огромный серый волк ведет за собой машин для убийств. А рядом с ним всегда находится небольшой лисенок, что хитро улыбается и кажется знает обо всем, о чем ты мог подумать. Это лукавое существо намного страшнее и опаснее монстра позади, которого стоит, хоть и слабее. Но не дай бог его кто тронет…