Ты никогда не будешь один

Лепестки мэйхуа медленно опускаются на подтаявший снег. Весна в этом году подкралась рано, и земля все больше проглядывает из-под белого покрывала. В центре двора поместья вытоптан и расчищен приличный кусок. Под ногами учеников хлюпает почти весенняя каша. Чжоу Цзышу следит за плавным полетом очередного розового цветка. Чэнлин перепрыгивает большую лужу на другом конце двора. – Он вырос. И стал более ловким. – Он по-прежнему маленький идиот, – ворчит Чжоу Цзышу. Ветер дует и треплет пряди. Кидает в лицо капли с крыши. Чжоу Цзышу недовольно морщит нос. – Вы что-то сказали, шифу? – Чэнлин приземляется на первой ступеньке, на его одежде и правда ни одного пятнышка от грязных брызг. – Я сказал, что ты опять прохлаждаешься, а ведь я уже дал тебе задание! – Чжоу Цзышу слышит смешливое фырканье, но смотрит только на ученика. Тот виновато втягивает голову. Чжоу Цзышу вздыхает. – Твой последний прыжок. Вышло неплохо. Ты запомнил вчерашний урок. Лицо Чэнлина сияет. Фырканье перерастает в смех. *** В поместье Четырех сезонов спокойно и привычно. Пусть дерево новое, и камней пришлось натаскать. И помощников нанять из ближайшей деревни. Пусть восстанавливали его другие руки. Чжоу Цзышу чувствует – это место наполнено теплом. Которого всем им, оказавшимся здесь, не хватало. Несмотря ни на что, цветы распускаются во все времена года. Те восемнадцать человек, спасшие его из темницы Тяньчуан, переданные ему Хань Ином и Вэнь Кэсином, становятся учениками школы накануне осени. Когда двор залит солнечным светом, запахом османтуса и смесью золота и зелени в листве. Чжоу Цзышу знает, что с ними будет непросто, но это всё, что у него осталось от братьев, и он не отступит и не оставит их больше. Ему некуда отступать. И бежать уже некуда. – Ты теперь не один, а-Сюй, – голос Кэсина тихий. – Никогда не будешь. Чжоу Цзышу только плечом дергает. Чэнлин косится на него, но, к своему счастью, молчит. В поместье Четырех сезонов снова кипит жизнь. Спустя так много лет. *** В конце осени у них гостит глава школы Горы Дагушань. Он, очевидно, волнуется за Чэнлина, и Чжоу Цзышу рад, что мальчишку любят и беспокоятся о нем. – Поместью нужна женская рука, а главе Чжоу – забота и женская ласка, – произносит глава Шэнь за обедом. Чжоу Цзышу не меняется в лице, даже бровью не ведет от вскипевшей в миг ярости. Кивает в ответ и обещает подумать. – Он прав, – звучит голос Вэнь Кэсина, когда они провожают Шэнь-Шэня у ворот поместья. – Не неси чушь, – едва слышно шипит Чжоу Цзышу себе под нос, когда его точно никто не может услышать. А потом подзывает своего ученика: – Чэнлин, подойди. Мальчишка, конечно, слушается. – Чэнлин, если захочешь еще раз увидеться с главой Шэнь, ты можешь отправиться в гости в его школу или договориться встретиться в городе. Чэнлин удивленно моргает и осторожно спрашивает: – Дядя Шэнь чем-то обидел шифу? Я извинюсь за него! И попрошу дядю… – Нет, не обидел, – Цзышу позволяет себе чуть улыбнуться и треплет парнишку по голове. Он немного подрос. – Не надо. Это моя просьба. Ты выполнишь её? *** В середине зимы Чэнлин спрашивает, не будет ли старший Е праздновать с ними Новый год. Чжоу Цзышу разбирает почту. Перед ним на столе десяток писем. И откуда бы взяться стольким желающим? Неужели глава Шэнь постарался? – Боюсь, у Бессмертного меча найдутся дела важнее, – ровно отвечает он и откладывает очередное послание. – Чем набить брюхо бесплатной едой? Ха! – усмешка почти злая. Почти. – А Великий шаман и господин Цзин? – с надеждой спрашивает Чэнлин. – Путь из южного Наньцзяна дальний и нелегкий, – качает головой Чжоу Цзышу. Чэнлин выглядит немного расстроенным. Чжоу Цзышу берет следующее письмо и перекладывает его в другую стопку. – Если хочешь, – произносит вдруг он, подняв взгляд на своего ученика. – Мы можем поехать на праздники в Юэян. Гао Сяолян будет рада тебя видеть. Чэнлин мотает головой. – Нет, я… Я просто хотел… Хотел бы… – он судорожно вдыхает и наконец быстро произносит на выдохе. – Я хотел бы, чтобы было, как тогда. Чжоу Цзышу не требуется пояснений. Он на мгновение прикрывает глаза. – Прости, Чэнлин. «Я тоже», – не звучит вслух. Чжоу Цзышу поднимается, коротко прижимает его к себе, а потом сразу же отпускает. Мальчишка уже не ластится, как раньше. – Я подвёл. Чэнлин мотает головой, вытирает непрошеные слезы и, извиняясь, вылетает на улицу. Чжоу Цзышу смотрит ему вслед невидящими глазами. Дверь за Чэнлином захлопывается со стуком и такой силой, что вздрагивает пламя свечей и несколько листов разлетаются с рабочего стола. Портрет девушки, красивой и наверняка достойной, ложится на пол поверх остальных писем. Предложения заключить помолвку сыпятся и сыпятся на него. Если уважаемый глава школы не желает обрести семейное счастье, то его первый ученик уже достаточно взрослый, чтобы жениться. Чжоу Цзышу криво улыбается. Чьи-то дочери, сестры, племянницы и воспитанницы, красивые, талантливые, робкие и покорные. И ни одна из них не Вэнь Кэсин. Ни одна из них не стоит и волоска с его головы. У Чжоу Цзышу уже написаны семь ответов, осталось еще три. Не достоин, не считает возможным, не обеспечит подобающего положения, не сможет сделать счастливой, дал обет безбрачия, чтобы посвятить себя самосовершенствованию в конце концов. Девушки красивые и наверняка хорошие. – Ни одна из них не сравнится в красоте с а-Сюем, – отвечает на его мысли Вэнь Кэсин. Чжоу Цзышу фыркает и собирает образовавшийся бардак. С ним самим всё понятно, а Чэнлин подрастет и сам решит, с кем ему связывать свою судьбу. – Но тебе нужно жить дальше, а-Сюй, – чужое присутствие ощущается совсем рядом. Стоит оглянуться – и серебряные волосы отливают желтым в теплом свете. – Меня нет, а-Сюй. Меня нет, а вам обоим нужно жить дальше. *** Первое, что делает Чжоу Цзышу, когда покидает застывший в снегах и времени Арсенал, – находит Е Байи. После того, как тщетно пытается вернуть к жизни единственно важного для себя человека, после того, как почти убивает себя снова, отдавая всё, что есть, в зияющую пустоту. После того, как устраивает гробницу в дальней маленькой комнатке в глубине Арсенала. Вэнь Кэсин словно спит, красивый и умиротворенный. Серебро волос сияет вокруг головы. Чжоу Цзышу долго приглаживает побелевшие пряди, расправляет складки одежды. Он не плачет и не ругается. Его чжицзи всегда поступал так, как хотел. Чжоу Цзышу любил его таким, любит и будет любить до конца этого мира. В сущности, его жизнь никогда ему не принадлежала: она принадлежала учителю и школе, затем – принцу и Тяньчуан, которую они создали. Потом он вернул себе жизнь, всего лишь на три года, как думал. А дальше – его сердце, его жизнь, его разум, его тело он был готов отдать другому человеку. Но не смог его удержать. И теперь он не мог даже умереть так, как хочется, потому что это было бы неправильно. Неверно. Не то, чего бы он хотел. Это было бы оскорблением жертвы, которую он принёс. Судьба вдруг милостива к нему сейчас, он встречает Бессмертного меча горы Чанмин случайно, когда возвращается. Судьба милостива только в этом, и ни в чем другом. Чжоу Цзышу, сменивший испорченные одежды, покидает небольшой городок, Е Байи – только собирается в него войти. Они останавливаются друг напротив друга, смотрят внимательно. Чжоу Цзышу опускается на колени, не задумываясь о том, что испачкает светлую ткань. Кланяется, едва не касаясь лбом земли. – Этот недостойный благодарит Старшего Е, за то, что он сдержал слово и исполнил желание его шиди. Е Байи только дергает в ответ уголком губ в намеке на усмешку. Голос у Чжоу Цзышу ровный, холодный. Застывший, как воздух в залах Арсенала. Он поднимается, распрямляет спину. – Чжоу Цзышу, лорд Чжоу, глава школы Четырех сезонов, обещает, что убьет Старшего Е, Бессмертного меча с горы Чанмин, Е Байи, если встретит его снова. Он вынимает из поясных ножен Байи, вытягивает перед собой острием вниз, крепко сжимая рукоять в ладонях, и вежливо, церемонно кланяется в пояс. – Ученик Цинь Хуайчжана готов вернуть Старшему подарок его учителя, если он того попросит. Е Байи фыркает: – Не тебе дарили, глупый мальчишка, не тебе и возвращать. Это единственное, что он говорит. Чжоу Цзышу кивает, принимая ответ, убирает оружие и молча уходит. Он чувствует чужой тяжелый взгляд на своей неестественно прямой спине всё время, пока не сворачивает с дороги в лес. Он слышит шорох одежды рядом, пока шагает сквозь деревья, уходя с тропы. Разводит костер, просто чтобы занять руки. Он не чувствует холода и почти не чувствует тепла от огня. Вэнь Кэсин с другой стороны от костра смотрит на него грустными глазами. Чжоу Цзышу не пытается звать его, не пытается коснуться. Если он сошел с ума, если он лишился рассудка – пусть так. Он добирается до друзей и оставленного ученика гораздо быстрее, чем шел к Арсеналу. Никто не видит Кэсина, кроме него, и Чжоу Цзышу молчит. Шаман наверняка сможет избавить его от этого недуга, но Чжоу Цзышу не желает. – Скажи им, – просит тогда голос Вэнь Кэсина, и Чжоу Цзышу вздрагивает. Никто не замечает, все отводят глаза. Чжоу Цзышу прощается с Цзин Бэйюанем и У Си. Он почти уверен, что не увидит их больше. Вэнь Кэсин за его плечом язвит, фыркает и комментирует всё происходящее. Это единственная причина, по которой Чжоу Цзышу заставляет себя быть. *** Время несется, как горный поток. Время застывает, как вода в запруде. Ученики приходят и уходят в поместье Четырех сезонов. Он принимает их, заботится, учит и отпускает – туда, где ждет их судьба. Одно, надеется Чжоу Цзышу, у него получилось вбить в голову каждого – здесь их всегда примут. Что бы ни случилось. Это то, что всегда делал его собственный учитель. Это то, что он сделал для Вэнь Кэсина, и, надеется, чему смог научить Чэнлина. Принимать тех, кто рядом. И стоять за них до конца. Чэнлин уже с него ростом. Чжоу Цзышу интересно, перерос бы он Вэнь Кэсина. Чэнлину двадцать, и Чжоу Цзышу научил его всему, что знал и умел. В поясных ножнах Чэнлина покоится Байи. Меч ему по руке. Чжоу Цзышу тоже упрямый и своевольный, тоже делает то, что хочет. Поэтому они с Вэнь Кэсином и оказались родственными душами. Чэнлин обнимает его так, что почти хрустят ребра. Чжоу Цзышу усмехается и чувствует, как предательски слезятся глаза. – Простите, шифу, – мальчик, нет, взрослый юноша, умный и славный, плачет, не стыдясь горячих слез на щеках. – Что заставил вас задержаться и заботиться обо мне. – Глупый ребенок, – фыркает Чжоу Цзышу вслух, одновременно с голосом Вэнь Кэсина. – Хватит рыдать. – Попросите прощения у шишу, – гнет своё маленький идиот, и плечо Чжоу Цзышу уже мокрое насквозь. – За то, что заставил ждать так долго. – Я мог бы ждать и дольше, – недовольно звучит голос Вэнь Кэсина. Чжоу Цзышу просто прижимает Чэнлина крепче, отпускает и уходит, не обернувшись. Он сделал то, что должен. Чэнлин справится. Он не один. Никогда не будет один. *** Чжоу Цзышу – единственный из живущих, кто знает дорогу к Арсеналу и собирается это знание унести с собой. Не нужно плодить больше раздоров. Вход все так же завален снегом, и заходить приходится так же, как он когда-то выбирался – через крышу. Внутри всё та же стылая пустота и завывание холодных ветров в коридорах. Чжоу Цзышу слишком хорошо помнит, куда ему нужно. Вэнь Кэсин всё ещё выглядит так, будто всего лишь спит. Чжоу Цзышу на мгновение замирает, всматриваясь. Нет, грудь не поднимается в спокойном ритме дыхания, под кожей не бьется пульс, не ощущается тепла. Чжоу Цзышу аккуратно повязывает на холодное запястье красную нить, которую ему отдал перед прощанием У Си. Её сестра уже давно болтается на собственной руке Чжоу Цзышу. Он укладывается рядом. Сжимает ледяные пальцы в своих. – И не смей ворчать, что я рано, – говорит он пустоте под потолком. – Я и так задержался дольше, чем хотел. Вэнь Кэсин молчит. Чжоу Цзышу чувствует, как затихает биение сердца, дыхание выравнивается, становится медленным и редким. Чжоу Цзышу закрывает глаза.