Звезды и Цветы

I Солнце и Луна. Эти две звезды можно было увидеть почти из любого Мира. Еще до того, как я начал свое путешествие, я хотел оказаться там. И вот, стоило моей ноге ступить на белый песок, мягкий, словно бархат, я радостно воскликнул: «Луна!» Вынув журнал из накидки, я стал делать записи. Это вошло у меня в привычку с тех пор, как я стал свободно путешествовать по Изнанке. Пусть раньше у меня не было особой тяги к тому, чтобы вести какие-то записи — за все то время, что я живу, у меня был только один дневник, и я часто пропускал дни — она появилась сейчас. Первым делом я занес в журнал информацию о тех звездах, на которых уже побывал, и отблески которых до сих пор играли в моем сердце. Заснеженный город, озаренный башней из хрусталя; дом Трех Королей; Мир Пециллы, который своей формой напоминал гриб (если быть точным, он им являлся); острова Астарты, затерянные среди облаков; безжизненные пустоши, приснившиеся Сафено; Панхея… Наконец, еще три звезды: Грезы, Бездна и Земля. По очевидным причинам при описании Миров я использовал не только слова. Чтобы понимать написанное самим собой при переходе с одной звезды на другую, я оставлял пометки, ясные лишь мне. Это был достаточно простой, но рабочий шифр. К тому же к записям были приложены фотографии, снятые на один из тех фотоаппаратов, что я хранил в накидке. Его прелесть была в том, что он сразу печатал фотографии, и они не нуждались в какой-либо дополнительной обработке. Также я делал собственные зарисовки, однако художник из меня был, как минимум, ужасный. Первый снимок Луны был, для начала, оставлен между страниц. Я запечатлел белую пустыню, что тянулась до самого горизонта, на котором расположился город. Его огни манили меня к себе, и я поспешил к ним, по пути перепрыгивая кратеры. Я сильно удивился, узнав, что лунный город так сильно напоминает город земной. Я жил здесь, однако, при всей своей схожести, это место казалось чужим. Верно, я как будто бы оказался в собственном сне. На улицах я не увидел ни одного человека. В надежде найти кого-нибудь, я стал заглядывать в окна жилых домов, и обнаружил, что все горожане спали. «Что же им снится здесь, на Луне?» - задумался я и отправился дальше. Я остановился перед зданием школы. Там определенно кто-то был. Я увидел чей-то силуэт, мелькнувший за окном. - Тут кто-нибудь есть? - спросил я, зайдя внутрь. Дверь оказалась незаперта. Это была самая обычная школа, в которой, быть может, и я учился когда-то. Однако, верно, из-за отсутствия людей, это место вызывало во мне совсем иные эмоции, отогнав всякую ностальгию. Я вспомнил, что когда-то давно мечтал оказаться в пустой школе. Зачем? Забавно, но я не знаю ответа на этот вопрос. Заглянув за угол, я вновь заметил тот же силуэт. Он тут же исчез за поворотом. Я направился вслед за ним, однако по какой-то причине мои движения стали тяжелыми, захотелось лечь здесь, прямо на пол, и вздремнуть. Силуэт, тем временем, показался на третьем этаже. Добравшись туда, я увидел открытую дверь, и зашел внутрь. Я оказался в просторной классной комнате. Несколько парт были приставлены друг к другу в центре, остальные стояли у стены со стульями наверху. В углу комнаты, где находилась розетка, отдыхал электрический чайник, к тому моменту уже исполнивший свою благородную роль. На подоконнике, постелив под собой свой черный плащ, сидел человек. Он был увлечен чтением и совсем позабыл о кружке с чаем, стоявшей неподалеку. Когда он все же заметил меня, и наши взгляды пересеклись, мы замерли от неожиданности. - Шестой? - Тринадцатый?! Неужели ты… Вскочив, апостол приготовился обороняться. - Погоди, я не хочу драться с тобой, - успокоил его я. - Я совсем не ожидал увидеть тебя тут. - Тогда что ты тут делаешь? - Я шел за кем-то. Но, судя по всему, потерял след. Ты тут никого не видел? Постой-ка, ты ведь тоже не спишь. - Конечно, не сплю. Сейчас день. И вообще, я тут по делу, - сказал Шестой. - По делу пьешь чай, развалившись на подоконнике? Апостол ответил не сразу — сомневался. По одной его реакции я понял, что речь пойдет о Восьмой, с которой он был неразлучен. - Я прибыл на Луну, чтобы исцелить Хрону. Ты, наверное, знаешь, что она была ранена. Человек в красной накидке пронзил ее копьем. - Где она сейчас? - Прямо тут, в медпункте. Я уже сделал все необходимое и теперь жду, когда она проснется. - Разве ты не мог помочь ей на любой другой звезде? Или на Луне какие-то особые условия? - Можно и так сказать, - ответил Шестой. - Пребывание здесь похоже на сон. - Очень приятное ощущение. - Пожалуй, - согласился апостол. - Наверное, ты слышал выражение «Сон — лучшее лекарство». На Луне это действительно так. Мне достаточно было обработать ее раны. Остальное — дело времени. - Надо будет записать, - подумал я вслух. - Не буду мешать тебе. - Постой, ты уже уходишь? - удивился апостол. - Да, я ведь сказал, что шел за кем-то. Ах, да, ты так и не ответил… - Нет, больше я никого здесь не видел. Но все же… Мы с тобой не незнакомцы, чтобы просто так разойтись. Я вынужден был признать его правоту. У меня не было особого желания сейчас беседовать с ним, однако я посчитал, что нам стоит достичь взаимопонимания. К тому же, я был уверен, что смогу найти того человека и после. Я прошел к чайнику, плеснул себе чая и присел на учительский стол. - Все конфликты в прошлом? - спросил я. - Да, я больше не апостол и не заинтересован в продолжении дела Абзу. То же касается и Хроны, - ответил Шестой. - Рад это слышать. Последнее, чем я хотел бы заняться, - охотиться на апостолов. - Даже зная, что мы служили Абзу? Мы ведь уничтожали целые Миры. - Пусть я не питаю к вам любви, я не вижу никакого смысла в ненависти. Ваша совесть - вам судья, - сказал я. - К тому же, я сам не безгрешен. Но я решил идти дальше. Я больше не Тринадцатый. - Я тебя понял… Этуаль, - кивнул Шестой и протянул мне руку. - Как-то стыдно теперь, - сказал я. - Мы работали вместе, а твоего имени я так и не узнал. - Ничего, - улыбнулся Шестой. - Мне самому следовало представиться. Петр. Мы обменялись рукопожатиями. Ладонь Петра, казалось, была высечена из камня. - Меня всегда удивляло то, насколько ты крепок. В бою ты мог выдержать любою атаку, - сказал я. - Забавно слышать это от тебя… - Одно дело подняться, другое - устоять на ногах, - не согласился я. - Но ты человек, так? - Верно. Самый обыкновенный. - Обыкновенный человек с таким-то телом? Если тут кто и обыкновенный, так это я. - Думаешь? Если мое тело подобно камню, то твоя воля — сиянию звезд. Как еще ты мог сохранить свой разум после бесчисленных пыток в Бездне? - Это… - У всех свои особенности. Но мы все еще простые люди. Разве я не прав? - И то верно… - согласился я. - Как ты стал таким? - Я не становился. Я родился с этим телом. Хрона высекла меня из камня. - Для «особенности» как-то слишком круто, не думаешь? Впрочем, неважно… Продолжай. Теперь ты обязан закончить эту историю. - Так я уже. - Мне нужны подробности! Зачем Хрона создала тебя? Как? Зачем вы пошли за Абзу? - Тебе действительно все это интересно? - Конечно! - ответил я. Наверное, когда я это сказал, звезды в моих глазах ярко засияли. - Так уж и быть… - согласился Петр, вздохнув. - Ночь еще нескоро, а делать все равно нечего. Устраивайся поудобнее. II Самое первое воспоминание Хроны — воспоминание об одиночестве. С самого начала она была одна. Во всем Мире не было ни одного человека, кроме нее самой. Таков был итог очередной войны, когда в ХХХХХХХХХХХХХ раз люди решили поубивать друг друга ради цели, о которой уже некому вспомнить. Хрона жила среди руин большого города, в настоящих каменных джунглях. Она не помнила, каким это место было раньше, хотя в младенчестве гуляла по этим улицам, держа мать за руку. Чудом, оставшись совсем одна, Хрона не уподобилась зверю. Она умела говорить, читать и писать, и сохранила эти навыки. Каждый день она переносила в дневник, каждую книгу брала с собой в дорогу и, прочитав, разжигала с ее помощью костер, чтобы не замерзнуть ночью. Хрона постоянно беседовала сама с собой, а также с птицами. Им она рассказывала обо всем, что видела за день, интересовалась их жизнью, пусть они не отвечали ей. Хрона всегда тянулась к компании. Она мечтала найти хоть одного живого человека на этой звезде и путешествовала из одного города в другой, разгребала останки погибшей цивилизации. Никого не осталось. Совсем никого. После того, как Хрона покинула очередной пустой город, она забрела в церковь, одиноко стоявшую на утесе. Здесь девушка решила провести ночь. Разломив скамейку на щепки топориком, она разожгла костер прямо в здании. Когда его пламя начало угасать, Хрона стала подбрасывать в него церковные книги, которые показались ей совсем неинтересными. Девушку клонило в сон, и она, взяв еще одну книгу из стопки, стала лениво перелистывать страницы. Тогда-то она и нашла ее, историю о боге, слепившем из глины человека. На следующее утро Хрона спустилась к подножию утеса, где проходила вчера и видела много глины. Однако… она не стала использовать ее. Вместо этого она подошла к камню, на котором стояла церковь, и коснулась его. Что-то твердило ей, что она должна использовать его. Вооружившись необходимыми инструментами, некоторые из которых нашлись в церкви, а остальные уже имелись в походной сумке, Хрона стала стучать по камню. Дни напролет, ведомая безумной идеей, она стучала и стучала пока, наконец, не показались человеческие очертания. У нее получилась статуя, холодная и безжизненная. В отчаянии Хрона стала колотить ее голыми руками до тех пор, пока не упала без сил. Очнулась она в незнакомом месте, на острове, где повсюду росла опаленная закатом трава. Она дремала на берегу, пока чей-то голос не достиг ее ушей: «Ты хочешь, чтобы этот камень обрел жизнь?» - Очень, - ответила Хрона. Она не стала искать того, кто с ней заговорил. Она была одна, как и всегда, а слова те принес шелест травы. «Тогда я исполню твое желание». - Просто так? Не прося ничего взамен? «Это твоя награда. Ты ведь целую вечность провела в одиночестве, как и я когда-то». - Вечность?.. Так долго? «Да, невероятно долго. Но теперь, эта вечность подошла к концу. Время вновь пойдет для тебя, и, когда ты проснешься, ты больше не будешь одна. Я нарекаю его Петром, и пусть он, рожденный из камня, всегда будет на твоей стороне». - Наконец-то… - сказала Хрона, пустив слезу. - Кто бы ты ни был, спасибо тебе… Когда Хрона очнулась, стояла глубокая ночь. - Я снова в церкви? - спросила она спросонья. - Когда я вернулась сюда? Ей понадобилось совсем немного времени, чтобы вспомнить об увиденном во сне. - Точно! - воскликнула Хрона, вскочив. - Неужели получилось?! Ах… Она увидела его, человека, что сидел напротив нее у костра. Он молча изучал ее взглядом. - Ты — Петр? - спросила Хрона. Каменный человек ответил не сразу. Он всерьез задумался над ее вопросом, прежде чем кивнуть в подтверждение. - Ура! Я так рада… - всхлипнула Хрона, прижавшись к груди Петра. Пускай он никак не отреагировал на это и продолжал молча сидеть, словно бездушная кукла, Хрона слышала биение его сердца. Он еще не стал человеком, но для нее — уже был им. Она не замолкала ни на миг, рассказывала Петру обо всем, о чем знала и о том, о чем могла только догадываться. Когда же речь зашла о трудностях, с которыми ей пришлось мириться целую вечность в недвижимом Мире, будь то дикие звери, холод или отсутствие еды, Петр остановил Хрону и произнес свое первое слово. - Защищать. - Что ты сказал? - спросила Хрона. Она сильно удивилась, поняв, что Петр не безмолвен. - Я хочу защищать тебя, - ответил человек из камня. - Хоть ты и сильна, твое тело принадлежит ребенку. Я не могу позволить тебе, столь крохотной, путешествовать по этому необъятному свету в одиночестве. Не из чувства долга перед создателем, но потому что так твердит моя душа. - И думать о таком не смей, - возмутилась Хрона. - Мал еще защищать кого-то. До тех пор, пока не станешь настоящим человеком, защищать тебя буду я. - Но… Что сделает из меня человека? - Люди, - ответила Хрона, задрав нос. - Лишь оказавшись среди людей ты станешь человеком. - Но ведь в этом Мире… совсем никого нет. Разве это не значит, что ты тоже не человек? - Это так, - призналась Хрона. - Но это не меняет правоты предыдущего моего заявления, потому что я старше. Настолько старше, что понятия не имею, сколько мне сейчас. - Что же нам тогда делать? Ведь нас всего двое. - Мы отправимся в путешествие, - ответила Хрона. - Если в этом Мире никого не осталось, мы найдем другой за горизонтом. Мы обязательно окажемся среди людей! И они отправились в это путешествие, отдаленно напоминающее то, на которое на заре времен отважились иные две души. Действительно, двоих не хватит, чтобы стать людьми, однако именно столько нужно, чтобы стать звездами друг для друга. III - Я вновь убеждаюсь, что какой бы бесконечной не была Вселенная, она слишком тесна для нас, - вздохнул я, наблюдая за закипающим чайником. - Почему ты так думаешь? - удивился Петр. - Это я так, сам с собой. Не бери в голову. Так как вы стали апостолами? - Я… Я бы предпочел промолчать об этом. - Хм? Это какой-то секрет? - Вовсе нет… Просто это ситуация покажется тебе комичной. - Комичной? - удивился я. - Вы пошли за человеком, который решил подарить вечный сон всей Вселенной. - Да… Но что Хроне, что мне цели Абзу были совершенно чужды. - Тогда это создает еще больше вопросов. - Мы были не в состоянии остановить Абзу, а потому решили присоединиться. - Это… Я не знаю, что на это ответить. И мне пока совсем не смешно. - Мне тоже было не смешно, но никак иначе, кроме как «комично», я это обозвать не могу. Абзу не заставлял нас становиться апостолами, как тебе могло показаться; он дал нам возможность уйти, но мы не воспользовались ей. Ты ведь знаешь, что Хрона просто обожает общаться с людьми и, следовательно, за любые кооперации? Так вот, она решила стать апостолом после того, как Абзу спросил ее: «Эй, детка, не желаешь вместе с крутыми ребятами поубивать пару богов?» А я не мог оставить Хрону одну, и тоже согласился. - Почему это звучит так, как будто вас просто заманили в плохую компанию?! - не выдержал я. - Я прекрасно понимаю весь абсурд произошедшего. Мог ли я, камень, ожидать, что мне придется уничтожать целые Миры во благо цели за пределами моего понимания? Человеческая жизнь поистине удивительна… - Интересно, сколько апостолов действительно поддерживали идеи Абзу… Один? - Нет, не только Шарли, - сказал Петр. - Она, конечно, была ближе всех к Абзу, но были и другие. К примеру, Пятый, Двенадцатые… - Все? Трое? - Учти, что я работал не со всеми. Так что не знаю про каждого. - Уверен, что большей части было плевать, - сказал я, подводя итог. - Ну что, теперь твоя очередь. Расскажешь свою историю? - спросил Петр. - Признаюсь, многое я уже слышал. - Все-то она рассказала… Я старался не показывать этого, но еще одно упоминание Шарли сильно подействовало на меня. Шестой, судя по всему, заметил это и извинился: - Прости. Мне не стоило затрагивать эту тему. - Все в порядке, - сказал я. - Не скажешь ты, так я сам задумаюсь об этом, когда останусь один. Мне никуда не скрыться. Так что ты хочешь знать? - Больше всего меня интересует, чем ты занимался после поражения Абзу. - Прошло не так много времени, - заметил я. - Я еще не всю Вселенную избороздил, как можно подумать, а только начал. Когда я покидал Землю, моей целью было найти свой дом — это осталось неизменным. Теперь появилась еще одна: узнать, что такое настоящая свобода. Пока что мои поиски ни к чему не привели. Все больше мне кажется, что нет такой звезды, которая стала бы моим домом. Это нечто большее, что-то, чего я еще не понимаю. И в то же время я чувствую, что утратил нечто важное, без чего дом в моем понимании невозможен. - Хм… - задумался Петр. - Я — не мечтатель. Мои планы на будущее выглядят куда проще, чем твои. Когда Хрона очнется, мы найдем какое-нибудь тихое, безлюдное место и поселимся там на какое-то время. - Тихое и безлюдное? Думаю, вам больше подойдет шумный город. - Это так, - согласился Петр, отвел взгляд и нахмурился. - Но… Даже не знаю, говорить ли об этом. - Ты уже начал. Продолжай. - Это касается Хроны. Когда ее родной Мир погиб, время для нее остановилось. Когда в своем рассказе я использовал слово «вечность», я не преувеличивал. Для Хроны жизнь действительно представляла собой миг, растянувшийся до бесконечности. Она не старела и не могла умереть. Но стоит ей оказаться среди людей, как время начинает идти для нее, а она — постепенно угасать. Чем больше живых окружает ее, тем быстрее умирает она сама. Поэтому я хочу забрать ее туда, где не будет никого, только я и она. Рядом со мной ей нечего опасаться, поскольку для меня время так же не движется. - Она будет против. - Знаю… После того, как мы передохнем где-нибудь в глуши, я планирую отыскать Восьмого, демиурга времени. Насколько мне известно, именно он подарил Шарли вечную молодость. - Да, я слышал. А ведь долгое время воспринимал ее «Мне всегда восемнадцать», как простую шутку, - вздохнул я и сказал: - Надеюсь, вы добьетесь желаемого. И… вот. Передай это Хроне, когда она проснется, в качестве жеста дружбы. Я пойму, если откажешься — вряд ли мы можем говорить о доверии друг к другу в данный момент. Я протянул Петру пару плодов и бутыль Соленых Вод, предварительно сложив их в мешок для фруктов. - Что это такое? - Раньше они давали вечную молодость. Сейчас же — лишь замедляют старение. Надеюсь, это поможет вам. - Погоди, это как-то слишком для жеста дружбы! Неужели ты просто отдашь нам это? И тебе ничего не нужно взамен? - Нет, это лишь моя маленькая прихоть. Помочь, исчезнуть и никогда не появляться вновь: так поступает Вояджер. - Я не могу выразить словами, как благодарен тебе… Если тебе что-нибудь понадобится… - Я ведь сказал… Хорошо, считай это инвестицией в будущее. Я сомневаюсь, что в конце моих скитаний меня ждет счастливый финал. Я не заслуживаю его. Но у вас все может получится. Однажды, путешествуя, я хочу увидеть вас двоих на улицах мегаполиса, наслаждающихся жизнью. Это определенно порадует меня. - Ты уже уходишь? - спросил Петр. Я остановился в дверях и сказал: - Уже темнеет, а мне все еще нужно найти того человека. Почему-то я уверен, что он все еще ждет меня. Прощай, Петр. - Прощай, Этуаль. Бывший апостол слегка поклонился. Для нас обоих эта встреча стала неожиданностью, мы оба получили выгоду из общения друг с другом. Теперь Хрона проживет достаточно долго, чтобы они с Петром смогли отыскать Восьмого. Что до меня, я смог на мгновение успокоить боль, терзающую меня, чтобы через мгновение она ужалила глубже, чем прежде. Я помог людям, которых считаю своими врагами. Однако… и она была среди них. Да, я самый ничтожный человек, пытающийся найти искупление в такой глупости. Ей я ничем не помог. Я не сделал ничего, за что мог бы заслужить прощения. Найти ее, прижать к себе и никогда не отпускать… или забыть навеки, нарушив слово - эти жалкие мысли окружают меня, не дают покоя. Где мне найти силы? Как положить этому конец?! Я спустился вниз на ватных ногах… и со всей дури вмазался лбом в стену. В глазах помутнело, мне пришлось прижаться к перилам, чтобы не упасть. «Я не смею… - прошипел я сквозь зубы, которые сжал так сильно, что потекла кровь. - Я ни за что не отпущу эти воспоминания, я пронесу их до самого конца. Они — все, что у меня есть от нее, и большего мне не дозволено…» Закончив сеанс терапии, я глубоко вздохнул. Этого было более чем достаточно, чтобы заставить всей мерзости и слабости, скопившейся во мне, сжаться в ужасе и более не беспокоить меня. Как я и думал, силуэт наблюдал за мной. Я поймал его краем глаза. Приведя себя в порядок, я направился за ним, на улицу. IV На Луне наступила ночь, но ни один из фонарей не осветил пустынные улицы. Свет горел лишь в школе, которую я оставил позади. Петр не ложился спать — ждал пробуждения Хроны. Несмотря на сгустившуюся мглу, я продолжал преследовать силуэт. Я почти не видел его, но присутствие ощущал постоянно. Сначала я думал, что он ведет меня куда-то. Затем же заметил, что мы ходим кругами. Становилось все темнее и темнее. Многоэтажные здания выглядели еще выше, чем прежде. Казалось, что они в любой момент могут обрушиться на меня. Помимо силуэта, за которым я шел, я стал различать фигуры, наблюдавшие за мной отовсюду. Я не боялся их — после целого века в Бездне было бы стыдно пугаться чего-то подобного, — но легкое волнение стало потихоньку накатывать на меня. Успокаивало то, что я не чувствовал присутствия этих темных фигур, в отличие от присутствия силуэта, а потому счел это игрой воображения. Через некоторое время это вялое преследование стало утомлять меня, и я решил остановиться. Я вынул из накидки все необходимое, и развел костер прямо посреди улицы. Вряд ли кто-то стал бы возражать. Пламя прогнало всех призраков, которых я напридумывал по пути, но, вместе с ними, исчез и силуэт. Я более не чувствовал его. Раздосадованный таким исходом, я рухнул на асфальт и глубоко вздохнул. Похолодало. Я закутался в накидку, и стал смотреть на огонь. Та сонливость, которую я почувствовал тогда в школе, вновь напала на меня. Я стал клевать носом. В дреме я услышал ее голос: - Тебе стоит одеться потеплее, - сказала она, приобняв меня со спины. - Но тогда бы ты не согрела меня, - ответил я, не оборачиваясь. - В том случае тебе пришлось бы согревать меня. А затем, быть может, ты бы позволил мне уснуть на твоих коленях. Я издал короткий смешок. - Мечтай. - Даже во сне ты отказываешь мне. Ты так жесток. Но… Я не могу злиться на тебя. Ты хорошо держался. Теперь все хорошо… Я прощаю тебя, Этуаль. - Но я не прощаю себя. - Тогда сделаем так, как раньше. Ты помог мне стать сильнее, я помогу тебе простить себя. Хорошо? Я не смог ответить. Я чувствовал ее. Чувствовал не во сне, но наяву. Она была тут, прямо за моей спиной. - Шарли! - вскрикнул я, вскочив и резко обернувшись. Она была там, действительно была. Сидела прямо позади, такая же, какой я поклялся запомнить ее. - Не бойся, я никуда не исчезну, - сказала она. Я протянул к ней руку, но тут же схватил ее другой и, впившись в кожу ногтями, отвел назад. - Нет… Этого не может быть! - воскликнул я. - Я сплю. Да, это все — сон! - Это так, - подтвердила Шарли. - Ты спал с того самого момента, как попал на Луну, и видишь чудный сон, как Петр и Хрона, как любой другой человек, оказавшийся здесь. В нем воплотились твои мечты, такими, какими ты их представляешь. Ты мечтаешь о доме, но не знаешь, каким должно быть это место, и потому увидел город из своего сна. Ты мечтаешь о свободе… Но что такое свобода? Она воплотилась лишь в качестве призрака, которого ты не способен догнать. Ты мечтаешь об искуплении, и оказался во сне Петра, где помог ему. Он принял твой дар и останется с ним, когда проснется. Поднявшись, Шарли приблизилась ко мне. Я отшагнул назад. - Наконец, - сказала она. - Ты мечтаешь обо мне. Мечтаешь, чтобы я вернулась к жизни и вечно была на твоей стороне. Тут, на Луне, это возможно. Этуаль… Я больше не хочу терять тебя. Давай не будем просыпаться. Давай останемся тут, на Темной Стороне, где любая твоя мечта реальна. Прошу тебя… Мое тело отказывалось подчиняться. Я потянулся к Шарли против своей воли. Шаг за шагом… я стал приближаться к ней. - Так, - улыбнулась она. - Теперь все будет хорошо. - Да… - только и смог промолвить я. Я понимал, что это ловушка. Ловушка, попав в которую я буду счастлив. И… это неправильно. Иллюзия или нет — не имеет значения. Шарли больше нет. Я убил ее собственными руками. Призраки мерзости и слабости окружали меня, и пламя костра — единственное, что отпугивало их, не давало поглотить меня. Они глумились надо мной. Глумились и шептали, вливали яд в мои уши. Шарли все еще стояла тут. Она не желала мне зла. Больше всего она хотела, чтобы я был счастлив. Но мое мнение было другим: я не заслуживаю такого счастья. Я не перестану повторять это. Никогда! Собрав всю волю, что осталась у меня, я смог остановиться. - Почему? - спросила Шарли, погрустнев. - Почему ты не идешь ко мне? - Прости, Шарли, - сказал я и вынул из накидки нож. - Нет! Не делай этого Этуаль! - вскрикнула Шарли и бросилась ко мне, но было уже поздно. Я вонзил нож в собственное сердце. - Этуаль! - Не подходи, - отмахнулся я и, хватая ртом воздух, опустился на колени. - Не подходи… - Что же ты наделал… - То, что посчитал правильным. Мне здесь не место. Это не мой дом… Он где-то там, среди звезд, как и свобода, значение которой мне еще предстоит выяснить. Ты же… Я не забуду тебя, как обещал. Спи спокойно, Шарли. Ничто не потревожит память о тебе. Я поднял руку высоко над головой и щелкнул пальцами. В тот же миг меня не стало. Я проснулся и вернулся туда, откуда начинается каждое мое путешествие — на Изнанку.