Утро

Солнечные лучи, избегая темных штор, просачивались сквозь оконное стекло, попадая в комнату под номером 306. На подоконнике мерзко заверещал старый будильник. Тот остался ещё со времён Великого бедствия, но исправно работал. В церковь он попал как пожертвование самого Раффлеса II. Карим получит его в личное пользование вместе с комнатой, когда стал слугой Бога. На кровати кто-то завозился. Тихие вдохи и шуршание покрывала заполнили комнату. Флам подтянулся на руках и выключил злобную машину. Маленькая стрелка стояла на шести. Карим сел на краю нагретой кровати, опустив ноги на холодный паркет, и вздохнул. Через час начиналась утренняя молитва. Оглянувшись назад, Карим кивнул сам себе, встал и открыл шторы. Солнечный свет больно ударил по глазам, от чего священник поморщился и промычал что-то себе под нос. Ещё раз окинув взглядом сад при церкви, Флам повернулся и направился к стулу, стоящему сбоку от письменного стола. Покопавшись в грязных вещах, Карим выудил чёрную водолазку и брюки. Одевшись, он взял зубную пасту и щетку и направился в сторону умывальни. По пути священник встретился с Фойеном, поприветствовал его и, пообещав придти к началу молитвы, двинулся дальше по коридору. Закончив с утренней рутиной, Карим вернулся в комнату и сверился с часами. Оставалось минут тридцать свободного времени, за которое нужно было успеть позавтракать и привести себя в порядок. Открыв дверь, Флам почувствовал дуновение прохладного ветерка. Окно было приоткрыто. Священник положил щетку и пасту обратно в ящик и, окинув взглядом комнату, наткнулся на искомую белую ткань с вышитыми крестами. Надев рясу, Карим отправился в столовую. Жизнь в церкви кипела. Помимо самих членов отряда Пламенной бригады №1 в здании временно проживали девушки и юноши, проходившие обучение в стенах станции. Столовая была залита солнечным светом, гулом голосов и тихим хихиканьем. Священники - не самые дисциплинированные люди в бытовой жизни, как о них можно подумать. Забрав поднос с едой, Флам пошарил по комнате взглядом, пока не отыскал знакомую шляпу. Фойен сидел один. Усевшись за стол, Карим чуть дернул ворот водолазки, казавшийся слишком большим, и поправил её край, норовящий выглянуть из-под ремня. - Ты не видел Рекку? Я хотел напомнить ему о молитве, но утром его не оказалось в комнате, - спросил Ли, черпая ложкой суп. Флам на это лишь пожал плечами. Отчего-то все решили, что они с Хашимией - сиамские близнецы. Нет, они, конечно, были лучшими друзьями ещё со времён монастырской молодости, но каждый имел право на личную жизнь и тайны. - Латум, - произнесли священники в унисон перед трапезой. Время перевалило за половину седьмого. Отзавтракав, Карим вернулся в комнату за наушниками, не заметив, что оставил их там с самого утра. Водолазка все не давала покоя, норовя то и дело скомкаться где-нибудь под ремнем некрасивым комком. Парень вытянул её из штанов и, удобнее подцепив, снял через голову. Верхняя часть рясы также была предварительно стянута и брошена у ног на пол. Встряхнув кофту, Карим придирчиво её оглядел. Она явно казалось больше, чем обычно. Посчитав, что та со временем растянулась, парень бросил её на кровать и, схватив запасную из шкафа, натянул новую водолазку. Та сидела отлично. Время поджимало, поэтому вспомнив, зачем он все таки вернулся в комнату, Флам захватил с тумбы наушники и двинулся в сторону капеллы. Он вошёл в комнату как раз вовремя. Молитва ещё не началась, но командир Первого отряда уже возвышался над всеми присутствующими. Найдя глазами Ли, Карим двинулся к мужчине. Тот стоял, оперевшись на колонну. Подойдя, Флам последовал его примеру. Часы пробили семь, когда двери капеллы вновь распахнулись, а за ними оказался сам Рекка Хашимия, которого никто не видел с самого подъема. Под осуждающий взгляд Бёрнса тот направился в сторону друзей, поправляя ворот водолазки, будто тот ему жал. Рекка прижался плечом к Кариму, вставая рядом с колонной, за неимением иного свободного места. Началась утренняя молитва. Флам честно хотел сосредоточиться на речи капитана ровно до того момента, пока не почувствовал, как что-то касается его пальцев. Отведя руку за спину, Карим почувствовал уже не прикосновение, а то, как его пальцы были схвачены чужими. Гадать, кому же они принадлежали не пришлось. Парень сжал чужие пальцы в ответ. Рекка чуть наклонил голову, не поворачиваясь лицом, и прошептал: - Чего так рано убежал, Звезда? Карим бросил быстрый взгляд на друга. Говорить во время речи Леонарда официально не запрещалось, но впоследствии каралось осуждающим взглядом. Хашимия сжал пальцы парня чуть сильнее. - Боялся опоздать, - шепнул Флам, вновь переводя глаза на капитана. - Ну я же не опоздал, - возразил Рекка, вновь хватаясь свободной рукой за горло чёрной водолазки. Карим хмыкнул. Уже понял, в чем дело. - Ты не опоздал лишь потому, что я ушёл раньше, - парировал Флам, поглядывая на немного растянутый воротник. Бёрнс наконец закончил свою воодушевляющую речь и сложил руки треугольником. Остальные священники и гости храма повторили за ним. Рекка отпустил пальцы Карима нехотя, погладив их напоследок. Парни повторили жест. Над залом пронеслось громкое «Латум», а затем, будто эхо, слово повторилось десятками людей. Утренняя молитва была закончена. Наступило свободное время. - Мне нужна помощь. Окажешь честь, Звезда? - обратился Хашимия к Фламу, явно ухмыляясь глазами. Карим кивнул, направляясь за парнем. Конечно, их присутствие на молитве не осталось без внимания, поэтому уже около самих дверей их окружили поклонники Хашимии, но тот, к удивлению Флама, вежливо отказал им, добавив: «Есть дела, звёзды!» Они уже вернулись в комнату, когда Рекка захлопнул дверь и, взяв Карима за лицо, поцеловал, напоследок потеревшись носом. - Вот поэтому я и сбежал утром. Мы бы точно опоздали, - вновь повторил парень, кладя голову на чужое плечо. Рекка свёл брови в смятении. - Никак не могу понять, Звезда, - начал он. - Водолазка какая-то неудобная. Флам заглянул в глаза напарника и, увидев там искреннее негодование, сначала хрюкнул тому в плечо, а потом тихо рассмеялся. - Я перепутал водолазки, когда собирался. Поэтому на тебе сейчас моя, - пояснил парень, заметив несерьезное недовольство на лице Хашимии. Рекка, поняв, что произошло, улыбнулся и сильнее прижал Карима, хихикнув тому в макушку. Тогда они ещё не знали, как поменяется их жизнь после появления в ней Восьмой пламенной бригады.