Лабиринт

      — Уверен?       Итан отрывисто кивнул. Он по глупости совершил непоправимую ошибку восемь лет назад, и её последствия методично сломали все опоры в жизни мужчины; они разнесли в пух и прах его бизнес, отняли жену и маленькую дочь, а самого Итана загнали на край земли. Но и там для него покоя не нашлось.       Итан глубоко вздохнул, чтобы снять отвратительный мелкий тремор от беспокойства. Ещё немного, и шаг в безграничную темноту оставит позади годы потерь и мучений. Ему останется только выйти с другой стороны, окунуться в туманную Лондонскую весну и на встрече с Советом директоров прикусить язык. И чем больнее, тем лучше — за колкую шутку, брошенную не тому человеку, он заплатил слишком дорого.       Все последние два часа его гнали по кладбищу — с сотен заброшенных могил усопшие следили за Итаном с покосившихся крестов и разбитых надгробий. Мужчина цеплялся за жизнь из последних сил, убегал от наёмников Марка и вслух отсыпа́л благодарности Всевышнему за каждую пулю, что не достала его. Только спрятаться было решительно негде: вокруг лишь могилы, сухие деревья и куча сгнившей листвы под ногами…       В какой-то момент Итан почти попался. Он очень устал месить ботинками кладбищенскую грязь, картинка перед глазами начала предательски расплываться, и в ушах появился неприятный шум. Итан взялся спотыкаться на каждом шагу; он рисковал получить пулю прямо в затылок, потому что наёмники стали стрелять один за другим, но всё почему-то мимо. Как будто их кто-то нарочно хлестал по рукам, чтобы сбить прицел, и лишь одна пуля задела его по касательной — порвала ткань на ветровке и обожгла кожу на левом плече.       Вторая прошила бедро насквозь, когда мужчина, изнурённый погоней, уже начал терять сознание. Жгучая боль ослепила; беглец приготовился рухнуть в глубокую яму, куда полетел головой вперёд, но вместо удара почувствовал, точно упал в болото — в густую паутину мягких тонких стеблей. Травяное переплетение стало стремительно расползаться под ним; Итан очень чётко увидел, как листья мазнули ему по лицу, взору открылась полуразрушенная каменная лестница, и с высоты нескольких метров беглец упал на её кривые ступени. Но прежде чем расслабиться, понял, что его неизбежно под тяжестью веса тащит вниз, и не в силах даже зацепиться за ближайший выступ, он кубарем покатился во мрак.       Очнулся чёрт знает сколько времени спустя и обнаружил себя лежащим у мраморного чёрного гроба. Тот от древности покрылся многочисленными трещинами, кое-где остались внушительные сколы, а рядом на маленький пьедестал осыпалась мраморная крошка. Из-под его чуть сдвинутой крышки тянуло пронизывающим холодом, и воздух противно свистел, вылетая через узкую щель.       Мужчина с огромным трудом приподнялся на локтях, сел, прижавшись спиной к холодному гробу, и огляделся. Лестница, по которой он прокатился, была в паре метров слева и уходила куда-то далеко вверх, за пределы склепа. На секунду Итан подумал, что умер; за плечами километров двадцать погони по бездорожью, шальная пуля в бедре и десятки, а может и сотни маленьких ступеней, об которые если не сотрёшься, то наверняка переломаешься. Но нет. Рана в ноге кровоточила и доставала ноющей тошнотворной болью, на руке — жгла, когда порванная ткань задевала оголённое мясо, а многочисленные ушибы любое движение превращали в пытку.       «Значит, выжил», — вздохнул мужчина, но так и не понял, как это вышло после всех его приключений сегодня. Он должен был свалиться к подножию лестницы как мешок с салатом из костей и мяса, но вселенная, похоже, решила, что время прощаться с миром для него ещё не настало.       Между тем далеко наверху поднялась невразумительная возня, и отрывистые знакомые голоса достигли ушей Итана многообразным эхом. Судя по всему, головорезы Майка сообразили, куда пропала их жертва, и беглеца прошибло холодным потом от быстрого шороха ботинок по камню.       «Если сейчас ничего не придумаю, — мысленно прорычал Итан, через адскую стреляющую боль поднявшись на ноги, — я точно покойник».       Он опёрся здоровой рукой на массивную крышку гроба, но та вдруг поехала, и мужчина чуть не опрокинулся в пустоту — он повис на мраморной боковине вниз головой, с удивлением и одновременно злостью уставившись на такие же мраморные ступени внутри саркофага.       «Ну спасибо, что в этот раз не упал».       Итан как можно быстрее — насколько позволило тело, отбитое на предыдущей лестнице — ступил на новую и, шипя сквозь зубы, захромал вниз. А в карманах, как назло, ни фонарика, ни телефона; как только Итан отошёл от входа достаточно далеко, крышка гроба со скрежетом встала на место, и всё вокруг охватил непроницаемый мрак. Пришлось двигаться буквально приставными шагами и хвататься за ледяные стены, чтобы не оступиться, и в давящей тишине, прерываемой только неровным шарканьем, время как будто совсем перестало существовать — Итан потерял ему счёт.       Параллельно с этим ему казалось, точно всю дорогу кто-то идёт за ним по пятам. Он не слышал шагов и чужого ритма дыхания, но ощущение чьего-то присутствия за спиной было очень навязчивым. И чем глубже Итан спускался, тем ближе становился таинственный незнакомец; даже когда впереди замаячил выход приглушённо-серым пятном, чувство преследования усилилось, пока внезапно не исчезло — в момент, когда мужчина выбрался из тоннеля и в бесконтрольной панике шлёпнулся на колени.       — Оставь меня, чёрт бы тебя побрал!..       А в ответ ничего — всё так же угнетающе тихо.       Беглец очень долго не мог поднять голову, чтобы взглянуть, куда вышел на этот раз, а когда, наконец, осмотрелся, едва не завыл от тоски.       «Я, похоже, сошёл с ума…»       Перед ним распростёрся огромный коридор с бесконечно высокими пустыми стенами. Где-то в самом его конце он различил поворот направо, чуть ближе — поворот налево, и если у первого мужчину никто не ждал, то рядом со вторым молчаливо стояла его погибшая дочь.       — Ева?..       Девочка едва качнула головой, развернулась и уверенно зашагала по левому коридору. Итан подорвался за ней; в том, что это мираж, он не усомнился, потому что Ева не могла быть такой ухоженной и, самое главное, живой — месяц назад ей на глазах у отца раскроили лопатой голову, а после такого никакая хирургия не поможет.       — Папа, я здесь, — позвала Ева, когда мужчина слегка отстал, но, прибежав на голос дочери, он опять увидел пустоту. За спиной раздался задорный детский хохот; Итан обернулся, и на доли секунды в шаге от него появилась Ева — с обезображенным лицом, грязная, вся в крови и в порванной одежде.       «Господи…»       Малышка ничего не сказала, растворилась в воздухе и больше не появилась, но Итан бросился прочь от неё в следующий коридор. Ужас дал ему силы; он с криком шарахнулся от жены — ту наёмники Марка разрубили напополам циркулярной пилой, и теперь она вышла к мужчине, кое-как склеенная запёкшейся кровью.       — Айрис, пожалуйста!..       Девушка исчезла, чуть не коснувшись его плеча. Беглеца как волной вдогонку накрыло дикими воплями Айрис — её распиливали живьём и делали это бессовестно долго. Он всё это видел — его заставляли смотреть до конца — и сейчас очень сильно жалел, что его раньше не пристрелили.       Ни дверей, ни комнат — лишь коридоры без возможности хотя бы где-то укрыться. Итан убегал и метался между поворотами, блуждал по кругу, встречал одних и тех людей по нескольку раз, видел худшее, что его с ними связывало, и мечтал выбраться из адского лабиринта. Он очень многих потерял за восемь лет, и когда в одном из коридоров налетел на Марка, то, взглянув на него, не понял, чего хочет больше всего — задушить конкурента по бизнесу или на коленях вымолить прощения. Вдруг у призрака есть возможность вернуть всё назад…       Марк ударил его с ноги по лицу, не вынимая пальцев из карманов наглаженных брюк. Он, как и многие призраки лабиринта, ничего не сказал — молча выбил Итану пару зубов, уложил его крепким ударом набок и прошёл по нему, наступив каблуком лакированных туфель на грудь. Однако не испарился, как остальные — Итан проводил его взглядом до поворота, пока тот не скрылся за ним, и не стихли шаги, приправленные гулким стуком железных набоек.       Мужчина хорошо запомнил день, когда на встрече Совета директоров позволил себе очень грубую шутку. Марк уже тогда хотел выйти из состава учредителей и заняться в полной мере бизнесом отца, который после инсульта не смог продолжить работу. Его компания занималась поставками алкоголя из-за границы, но отец Марка однажды крупно проштрафился, когда на прилавках оказалась партия низкопробного вина. Это сильно ударило по репутации бренда, и пускай недосмотрел поставщик, не увидел крыс у себя в команде, осадок всё равно остался в отношении Марка и его отца.       С другой стороны Итан тоже не отставал — он серьёзно вкладывался в развитие своего дела, как и Марк, и его стараниями прибыль росла внушительными темпами. Однако быстрый успех по молодости вскружил голову, и Итан перестал отдавать себе отчёт, что говорит и кому.       В итоге на собрании, когда Марк объявил об уходе, он также поделился и мыслями, что отец недоволен его новой стратегией. Итану хватило ума колко выразиться на этот счёт.       — Ему теперь стоит заботиться не о бизнесе, а о своём сердце, — произнёс он с гадливой улыбкой. — Пусть вечерами попьёт «Каса Бланку». Говорят, для сердца как раз полезно.       Надо было видеть лицо Марка в тот момент. «Casa Blanca» — сухое красное вино из палёной партии. С виду кажется верным советом, а на деле получился очень ёмкий упрёк, что не стоило бы сына бить по рукам, когда сам оплошал.       Марк его понял по-своему. Кроме отца у мужчины больше не было близких людей, и предложение выпить «Casa Blanca» прозвучало как намёк на убийство. Хорошим вином можно поддержать здоровье сосудов, плохим — угробить его. И Марк тогда сдержаался, но запомнил всё до последней мелочи.       За восемь лет он отомстил буквально за каждое слово. Уничтожил семью и бизнес Итана, загнал бывшего компаньона в глухие леса на краю земли, но и там не позволил расслабиться. Вытравил, как вредителя из норы, и оставил ни с чем.       Изнурённый мужчина перевернулся на другой бок и с неподдельным удивлением заметил открытую дверь в конце коридора. Он с горькой усмешкой подумал, что оказался в какой-то безумной игре, прошёл босса и заслужил выйти отсюда, но нет. Итан упёрся взглядом в самого себя, застыв на пороге пустой, погружённой в вечернюю полутьму, комнаты. Дверь у него за спиной беспардонно захлопнулась, подтолкнув беглеца вперёд.       — Я когда-нибудь выйду отсюда?       Двойник поднялся с холодного пола, и позади него стена с треском раскололась, явив проход в матово-чёрную пустоту.       — Смотря куда ты хочешь выйти.

***

      Лондон окутал Итана привычной туманной пеленой. Несравнимо длинный беспросветный коридор закончился дверью на шумную улицу, и в первой попавшейся витрине мужчина увидел себя.       «Прикуси язык, Итан, — сказал он, поправив немного съехавший галстук, — ради всего святого, прикуси язык».       До собрания час и пятнадцать минут. Итан взял себе чашку кофе в маленькой кофейне на перекрёстке и сел за столик у окна — надо было расслабиться после всего пережитого. Как объяснил двойник, его память останется с ним на какое-то время, но после начнёт притупляться и рано или поздно какой-то день начнётся с чистого листа.       «Главное, что не сегодня. Остальное пусть идёт своим чередом».       Он взволнованно улыбнулся. Вселенная сделала невозможное для него, и мужчина с искренней благодарностью поклялся использовать этот подарок с умом.