***
На протяжении оставшегося рабочего дня Арс периодически устраивал проверку всем членам команды Импровизация, заставляя каждого написать его имя синей ручкой, выцыганенной у Стаса, но не было ни одного попадания. Даже Шаст принял участие в его графологической игре. И снова — мимо. Арс заметил его изучающий взгляд, который зацепился за новое украшение, но никаких комментариев по этому поводу тот не давал, лишь улыбнулся ленивым и уже не таким хмурым котом, и удалился щебетать со Стасом о том, кого в свои «Контакты» позвать следующим гостем. Ближе к десяти вечера их этаж постепенно опустел. Семейные уехали первыми, Серёжа умчал к своей малышке, предварительно дав Арсу посмотреть поздравление-признание, которое планировал опубликовать в Инстаграм. Воспоминания о концентрации милоты и искренности, которую Матвиенко почему-то тщательно скрывал за маской пошляка и грубияна, вызывали у Арса тёплую улыбку. Таким счастливым Матвиенко не выглядел очень давно. Навыки поиска информации в чертогах разума, индукция и дедукция вместе взятые Арсению никак не помогли. Фыркнув, он вытащил из кармана толстовки злополучную красную коробочку и силой воткнул кольцо в мягкую прорезь. Чёрт с ним. Раз уж даритель решил сохранить анонимность, то и он избавит себя от ношения безымянного кольца на безымянном пальце. За спиной раздался шорох — и за долю секунд его утянули в тёмную комнату. Он едва не снёс стойки с вещами, ощутив на запястье горячую руку с холодными кольцами, и прекрасно знал, кому она принадлежала. Дверь медленно закрылась, лишая последнего источника света, и Арс набрал в лёгкие побольше воздуха, чтобы как следует высказать «похитителю» всё, что о нём думал. — Не злись на меня, — выдохнули ему в затылок, от чего сверхзвуковая волна мурашек пронеслась по всему телу. — Прошу тебя, Арс. Этот шёпот выбивал всё из-под ног. Ну какие силы ему нужно было иметь, если в два счёта его злость растворилась в диком коктейле из нежности и трепета. Антон очень редко извинялся, и порой казалось, что таких слов в его вокабуляре вообще не существовало, оттого услышанное и разбивало сознание на атомы. Он действительно сожалел. Но так просто капитулировать Арс не собирался. — Я не злюсь, — тихо произнёс он, чувствуя, как длинные руки обхватили его за талию, прижимая к себе. — Меня такси на улице ждёт. — Я сам тебя отвезу, — твёрдо произнёс Шаст ему в шею, но не касаясь её. Знал ведь, что в таком состоянии Арса не то, что целовать, трогать даже нельзя было, хотя один запрет всё-таки нарушил. — Командовать мной будешь? — его сучество вышло на сцену как раз кстати. — Ни в коем случае. Вину заглаживаю. Длинные пальцы Антона сжали мягкий материал толстовки. Арсений чуть отклонился вперёд, чтобы дать телу хоть немного отдыха от непрекращающихся мурашек, вызванных чужим горячим дыханием, но сделал только хуже — теперь ему в бёдра упирались бёдра Антона. Роскошно. — Опоздал с заглаживаниями. Четырнадцатое февраля уже закончилось. — У меня ещё целых два часа, чтобы всё исправить. Арса вело с каждой секундой. Никакая ёбаная титановая броня не выдержит натиска Антона, когда он вот такой — сильный, непреклонный, знающий, чего хочет, и не оставляющий никакой возможности сбежать. Шансы на победу — зеро. Хотя свой большой куш Арсений сорвал ещё в декабре двадцатого года. — У бабули с мамой был день рождения, я не мог не поехать, Арс, — продолжал свои оправдания Антон, крепче сжимая его в объятьях. — Да меня не это злит, Шаст. Ты же знаешь, как я отношусь к твоей семье и понимаю насколько это важно. — Знаю. И ценю это. — Ты не сказал, что едешь туда не один. — Всё решилось в последний момент, а я с дороги так заебался, что меня вырубило. А потом она оказалась на пороге. Вопросов было бы дохуя, Арс. Слишком дохуя. Вопросы. Они надоели ему до чёртиков, но иного выбора не было. Точнее — был, только никого он не устраивал, вот и прятались они в тёмной гардеробной, выясняя отношения на грани слышимости. — А где кольцо? — Я его выкинул. — Врёшь. — Ну адресата я не узнал, вдруг, оно отравленное? Раньше в них прятали яды, не хочу быть счастливым обладателем мышьяка. Заумные речи ему не дали закончить требовательные руки, которые нырнули под материал толстовки, намеренно оказываясь на голой коже под футболкой. Холод колец оставлял невидимые ожоги внизу живота, но Арс не издавал ни звука, сильно сжав губы. — Здесь его нет, будем искать дальше, — в голосе Антона больше не было грусти и надлома, он резал сознание хриплым тоном, сквозь который чувствовалась хитрая улыбка. Ладони переместились на передние карманы джинсов, двигаясь в опасной близости к уже слегка напряжённому паху, но недостаточно, чтобы можно было повернуться и настойчиво требовать объяснений. Хрена с два он сдастся этому змею в кошачьей шкуре. Сжав материал пальцами, но не позволяя лишнего, Антон ухмыльнулся, когда Арс откинул голову ему на плечо, шумно выдохнув через нос. На шее будто расцвёл огненный цветок, когда кожи коснулись чужие губы. А потом ещё один — чуть ближе к мочке. — И здесь тоже нет. Мне начинать допрос, или сам расскажешь? — Ищи-ищи, следователь хренов. Вложить во фразу язвительность не получилось, потому что эта функция отключилась ещё минуту назад, а сейчас и вовсе казалось, что её не было никогда. Большие ладони проделали путь по бёдрам сбоку и легли на обтянутые джинсами ягодицы, ныряя в просторные карманы и сжимая мышцы резко, даже слегка грубо, но, блядь, именно так, как Арсений хотел. Тихий стон всё-таки разбавил тягучую тишину, и в качестве вознаграждения Арс получил ещё один поцелуй, только уже в другую сторону шеи. — Ну надо же, и тут пусто. Влажный язык медленно провёл тонкую линию вниз, и Арс сдался окончательно, накрывая ладони Антона своими и сжимая свою задницу ещё сильнее. — Боишься, что я близок к разгадке? — Как же я тебя ненавижу, Шаст. Пиздец как ненавижу. Его резко развернули и, обхватив лицо ладонями, прижали спиной к двери. Антон впечатался в него всем телом, не оставляя ни малейшего сантиметра свободного пространства, а Арс охуевал, откуда в этом «худом и длинном» было столько силы. — Я тебя тоже, Арс, — Антон улыбнулся ему в губы и поцеловал, сразу же атакуя рот активным извилистым языком, сплетаясь с чужим и борясь за главенство. Арсений дурел от его запаха вперемешку с горечью сигарет, дурел от жадных прикосновений к животу под футболкой, дурел от того, что ладони Антона не позволяли себе коснуться его уже возбуждённого члена, дурел от осознания, сколько любви было во всём этом. Мягкие губы целовали подбородок, опускаясь к шее. Широкий влажный мазок языка, и Арс застонал громко и низко, хватаясь за бёдра Шаста и сжимая их почти до боли. Он зарылся пятернёй в кудри Антона и потянул затылок вниз, молча приказывая остановиться, чтобы отзеркалить касания: жаркими поцелуями по скуле к губам, чуть оттянув пухлую нижнюю зубами, лёгким дыханием на подбородок и влажной полосой по чуть солоноватой коже шеи к самой ключице. Горячие пальцы Антона легли на поясницу и надавили, заставив выгнуться и почувствовать возбуждение в полной мере. Найдя губы Арса в темноте, Антон снова вовлёк его в поцелуй, на этот раз глубокий, тягучий, с гортанными хрипами и рваными глотка́ми воздуха. Его хотелось прямо здесь и сейчас, до покалывания на кончиках пальцев, но это была непозволительная роскошь, разве что Арсений мог выбить весь воздух из лёгких Антона, сжав его твёрдый член через спортивные штаны и услышав долгожданный стон в прерванном поцелуе. — Нам нельзя здесь, нельзя-нельзя-нельзя, — словно мантру шептал Антон, уперевшись лбом в плечо Арса. — Я знаю, — хрипло хохотнул Арсений, но руку так и не убрал, наслаждаясь твёрдым стояком под тканью. — И всё равно делаешь, — Антон ощутимо укусил его за правый бицепс, заставив зашипеть и отвлечься от своего занятия. — Кольцо ты так и не нашёл, господин следователь. Освободив пах Антона от плена своих пальцев, Арс откинулся затылком на прохладную поверхность двери и мутным взглядом смотрел на еле видное лицо напротив. — Я знал это с самого начала, но проводить обыск было приятно. Ловкая рука юркнула в просторный карман толстовки и вынула коробку. Мягкий звук открытой крышки, нежное прикосновение к пальцам, холодный металл на безымянном — Арсений наслаждался каждой секундой происходящего. — А как ты умудрился утром пройти мимо меня? — шепнул Арс, вновь оказавшись в объятьях Антона. — Я видел, что ты пришёл, когда сидел тут, как дебил, в темноте. Хоть где-то мой широкий шаг пригодился. Арсений рассмеялся и мягко погладил Антона по лопаткам. — Ты такой дурак, Шаст. И конспиратор из тебя хуёвый. — Я бы так не сказал. Мне нравилось, как ты весь день нам проверки устраивал и злился, что не получалось найти человека по почерку. Хлопнув Антона по заднице, Арс переместил ладони на его поясницу. — Заметил, что этот крест напоминает один из принтов твоих футболок? — расслабленно спросил Антон. Точно! «Служба спасения, спасите-ка Арсения» — ведь помнил же, что чем-то знакомым отдаёт. — Где ты его взял? — На заказ делал. Заебался искать ювелира, который с серебром работает. Ты ведь золото не любишь. Арс зажмурился и широко улыбнулся. Его накрыло такой тёплой волной уюта, что от эмоций хотелось не то прижать Антона к себе до хруста костей, не то скакать по комнате а-ля молодой горный козлик. — Это я теперь что, Арсений Шастун? — Почему бы и да. Звучит отлично. Тогда Арсений ещё не знал, что будет светить новым кольцом при каждом удобном случае, и сам будет сиять улыбкой, словно в неё добавили пыльцу самых ярких звёзд, а через два дня его объявят «Шастуном» прямо на концерте, громко крикнув новый «статус» в микрофон на весь зал. А пока что его аккуратно выводили из гардеробной, — губы распухли от их жадных поцелуев, — бережно помогали надеть тёплую куртку и шапку, вели в просторный «Тахо», едва заметно переплетая пальцы, а когда они с Антоном оказались в тёплом салоне машины, его поцеловали снова — мягко, рисуя на шее причудливые линии холодными руками так, как любили они оба. Антон Шастун и Арсений Шастун....
17 февраля 2022 г. в 10:08
Ранние подъёмы придумал Сатана. Этот постулат был непреложным, не требующим доказательств и опровержений, как аксиома в геометрии. Не то чтобы Арсений не любил свежие лучи солнца, которые прятались в морщинках смеющихся глаз, но конкретно сейчас было не до смеха. Вчерашнее сообщение в телеге «Не злись, Арс, другого выхода не было», так и осталось без ответа, и он считал, что имел полное право на подобное поведение. Рука чуть не дрогнула написать ёмкий ответ или отправить голосовое, но, собравшись, он всё-таки сдержался и был совершенно горд собой.
Здание Главкино было сонным. Арсений оказался в общей гримёрке первым, включил свет и хотел было развалиться на диване, чтобы ещё хоть пять минуточек прикорнуть, но всё его внимание привлекла маленькая коробчонка на столе и записка рядом. К чужой собственности Арс относился с уважением и ни при каких обстоятельствах её не трогал, вот только красный бархатный квадрат и клочок бумаги с неизвестным почерком предназначался как раз для него.
«Для Арса».
Что? Почему? От кого? Никаких ответов на эти вопросы Арсений не нашёл ни на обратной стороне записки, ни под коробкой, ни внутри самого себя. Высунувшись в полумрачный коридор из-за дверного косяка, Арсений вглядывался в пространство, явно надеясь узреть истину в белых стенах и на потолке. Тишина ему, конечно же, никакой информации не предоставила, поэтому он всё-таки вернулся к своему изначальному плану прилечь на диван.
Арсений принялся изучать записку: бумага обычная, оторванный уголок формата А4, без отпечатков, запаха — а понюхал он её с дотошностью и навыками собаки-ищейки. Ни-че-го. Красную коробку открывать было страшновато. Зная пацанов, те могли туда и дохлого таракана засунуть в качестве шутки. На табакерку она, конечно, не тянула, но какой-нибудь чёрт там мог оказаться обязательно. Всё-таки рискнув, Арс потянул маленькую крышку и… дохлого таракана не увидел, вместо него из мягкого дна выглядывало крупное серебряное кольцо с широким крестом. Мозг соображал туговато, поэтому вспомнить, что именно напоминала ему форма, не удалось. В коридоре послышались шаги, и Арсений быстро спрятал записку вместе с коробкой в карман джинсов, а потом, как ни в чём не бывало, вытянулся на диване почти в полный рост.
В гримёрке появилась хмурая фигура Шастуна. Тяжёлая такая, грузная, будто совсем недавно сошедшая с картин тёмного периода Гойи. Арс первым разговор не заводил, всё ещё блуждая по задворкам своего почти шерлоковского сознания.
— Привет, — хрипло пробасил Антон, приземляясь в кресло рядом.
— Привет, — ровным голосом ответил Арс и закрыл глаза.
Играть равнодушие и отстранённость ему было не впервой, тем более что никаких усилий прикладывать не приходилось: раз уж за ним закрепилась репутация сучьего характера, то соответствовать нужно было двадцать четыре на семь.
— Как же заебало, что Стас проводит планёрку в такую ёбаную рань.
— Мгм, — глаз он так и не открыл, хотя дрёма теперь уж точно не собиралась укутывать его в свои мощные лапищи, тем более что одна мощная лапища сейчас определённо легла на подлокотник у его головы, не решаясь зарыться в волосы пальцами, как это было всякий раз при встрече.
Арсений злился. А ещё Арсения снедало почти ядовитое любопытство. Если это был подарок Шаста, то либо он научился телепортироваться как грёбаный Доктор Стрэндж, либо это попросту был не он. Что злило ещё больше. Своё великое признание на миллионную аудиторию Арсений сделал заранее, чтобы уж совсем Стаса до полного облысения не доводить, а вот Антон с поздравлениями на день-мать-его-Валентина не торопился, вместо этого укатив в Воронеж по делам семейным с одним неприятным нюансом. Арсений никогда не ставил его перед выбором, особенно если это касалось родных людей: в этих вопросах они давным-давно нашли общий знаменатель, но наличие вчерашнего «нюанса» не обговаривалось, оттого Арс и включал режим айсберга в океане, не удостоив Антона даже коротким прямым взглядом.
В дверях показался Позов, сияющий как новогодняя, сука, ёлка. Какого чёрта этот человек с самого утра был таким довольным Арсений отказывался понимать совершенно, но пятюню другу всё-таки дал, приоткрыв один глаз. В конце концов, это не Димка с нюансами в сотнях километрах от Москвы был.
— А вы чего, пацаны, такие злые с утра? — Поз уселся рядом с Антоном и достал телефон.
— Я нихуя не выспался, Стас тянет нас на планёрку в раннее утро. Настроение у меня заебись должно быть.
Арс комментировать услышанное не стал, хотя был совершенно с ним согласен. А ещё на долю секунд выпал из своего тела, слыша до одури возбуждающие злые нотки в голосе Шаста. Ему он, конечно же, об этом никогда не говорил, что вид его редкой, но достаточно красноречивой агрессии заставлял сердце пропускать биоритм и вызывал желание сделать с ним что-нибудь неприличное. Пацаны хоть и не упускали возможности подъебать их за «семейные» отношения или очередной романти́к на съёмках, но так в открытую демонстрировать свои чувства они с Антоном совершенно не стремились.
— Мне Серёга звонил, — Позов нарушил звенящую тишину гримёрки своим живеньким голосом. — Опаздывает как всегда.
— Вот ему опоздания всегда прощают, а нам — хуй, — буркнул Шаст.
Снова хотелось согласиться со сказанным, и опять Арс прикусил язык, чтобы не произнести одобрительные слова вслух.
У него был план, и он ему следовал.
В комнату ворвались отвратительно довольный Шеминов и раскрасневшийся от спешки Матвиенко. Работа закипела. Обсуждение будущей гостей на Громкий Вопрос, прогон по новому списку игр, кофе-кофе-кофе, часовой отдых, прогон перед техничкой — всё было готово. И Арс был готов, потому что всё-таки надел кольцо на безымянный палец левой руки, придирчиво разглядывая его со всех сторон. Размер в размер.
Этот таинственный даритель знал даже такую интимную вещь.
Примечания:
Буду рада каждой буквочке™ в комментариях :)