Утешение в твоём теле

Тилль стоял как обычно и улыбался, и подтрунивал над Рихардом и Паулем, собирающимися целоваться. Где-то выше Шнайдер настукивает занудный ритм, который успел осесть в ушах у вокалиста. Противный звук. Но ещё противнее видеть, как твоё сокровище с прекрасными глазами и шикарным телом, милым голосом и взрывоопасным характером целует кто-то другой. Навязчивая тявкающая мелодия Ausländer закончилась, гитаристы по — дружески чмокнули друг друга в губы и довольно заулыбались. Тиллю стало не по себе, в нём закипела такая ревность, что захотелось прямо сейчас со всей силы шлёпнуть этого красивого засранца Круспе по округлой совершенной заднице. Линдеманн отвернулся, началась другая песня, а эти двое так и милуются. «Фу, какая мерзость», — подумал вокалист, когда Пауль положил голову на плечо Рихарда. Цвену стало не по себе от этого взгляда. Он понимал, что после выступления будет ещё жарче и жаждал этого. «Хочу тебя» — шептал Рихард, чувствуя очередной хищный взгляд чуть ниже поясницы. Концерт был отыгран чудесно. Все довольные, все уставшие. Ребята пошли смывать грим и переодеваться. Тилль подошёл к Рихарду и с размаху шлёпнул его по заднице, слегка зажав мягкую плоть. В глазах у вокалиста горели шальные огоньки. -Пойдём в гримёрку. Рихард устало улыбнулся и сжал руку Линдеманна. -Пошли. Тилль взял его и слегка закружил, прижимая к себе и целуя в разгорячённые щёчки. Цвен обнял любимого за крепкую мускулистую шею, — А как же жёсткий ревнивый герр Линдеманн? — усмехнулся Круспе. –А моё заслуженное наказание? Я же, ааахх, аж поцеловался с Ландерсом! — Рихард расхохотался, всё сильнее прижимаясь к Тиллю. А тот слегка заревновал. Потом прижал такого горячего и такого красивого Цвена к себе и требовательно поцеловал в алые блестящие губы. -Не волнуйся, насчёт наказания, ммм, мы что-нибудь так уж и быть придумаем, — Тилль перевёл дух. –Да, мой сладкий? Эта задница по праву принадлежит мне -довольно, чуть обиженно ворковал вокалист, целуя нетерпеливого Круспе везде. Цепочка поцелуев на груди, шея, ах, эти сладкие губы. Рихард закрыл глаза и чуть постанывал от частых засосов. –Ну вот, опять вся шея будет фиолетовая, блин, — подумал мужчина, -но чёрт, это того стоит! Круспе сам активно целовал Тилля, его волосы выбились из хвостика и размелись по лицу. Цвен крепко сжимал Линдеманна ногами на уровне поясницы, одной рукой гладил оголённую грудь, а другой нижнюю часть живота, и подбирался к самому горячему. -Да вы задолбали тискаться, давайте быстрее, а то всех задерживаете же! — Флаке ужасно устал и хотел поскорее в отель и спать (ну может ещё навалить пива и мерять расстояние до туалета всю ночь, но это не в счёт). –Лоренц, лучше не лезь, — Рихард увидел, как злобно сопит Тилль и как смотрит в спину одевающему куртку Флаке. –Риш, пошли и правда, — Линдеманн подобрался к Флаке сзади и натянул ему шапку на глаза. –Ещё одно слово и ты, петушара, будешь на птицефабрике кудахтать. –Тиииль, я тебя прикончу когда — нибудь! Ещё тысяча проклятий и миллион злобных обещаний посыпалось на вокалиста. Рихард раскатисто хохотал. Тилль подскочил к Цвену и взял его за руку. –А ты сперва догони нас, петух гамбургский. Они сбежали под град из колкостей и язвительных слов. В отеле они могли полностью оторваться. Крис и Олли ушли посмотреть город. Пауль с Флаке валялись на диване, смотрели какую-то передачу и каждый раз падали со смеху, иногда, в перерывах на рекламу, болтали о прошедшем концерте, о том, как Пауль чуть не задохнулся от дыма, о том, как Кристиан уронил свои очки, пытаясь поправить, на протяжении всей песни танцевал по сцене и чуть не упал с неё. Смех доносился и до номера Тилля и Рихарда. Цвен ушёл в душ, а Тилль постоянно бубнил, как нудный старик, что ему сосредоточиться мешают. У него, мол, вдохновение! Но на ребят эти замечания никак не действовали. Тогда Линдеманн тоже решил спрятаться в ванной. Приоткрыл дверь. –Рихард, твоё наказание пришло! -Что случилось, неужели они тебя бухать не позвали? А как же смотреть какие-то программы и угарать с каждого кадра? -Да какой там, я пытаюсь что-то написать, да вот не посмотрев на голого тебя ничего не получается, такие дела. Круспе вытащил из воды изящную ногу. -Этого хватит? -Боюсь, что нет, — Тилль отложил ручку и блокнот и подошёл к ванне. Он опустил руку в воду и быстро нашёл грудь Цвена и стал поглаживать, дразнить и щекотать. Круспе молча наблюдал, что будет дальше. Тилль закрыл воду и одним движением вытащил Рихарда из воды, укутал и взял за мягкую размокшую от воды ладонь. — Я же говорю, очень нужен ты, пошли? -Нуу если ты так хочешь… Уже у кровати Линдманн не удержался, он поднял обмякшего тёплого Цвена на руки и коснулся губами его губ. Их языки сплелись в разгорающейся огненной страсти. Полотенце упало на пол. Рихард покрепче ухватил жилистую шею Тилля. Сердца их бились восторженно и счастливо. Линдеманн положил руку на талию Круспе и нежно осторожно поглаживал его там. Рихард стонал и закусывал губы, поддаваясь ласкам. У Цвена в животе всё горело, и рука Тилля скользнула именно туда. Рихард сжал руку, распаляющую его тело, и направлял, куда ему хотелось. Тилль прошёлся мягкими пальцами по мощному прессу, изумительной формы груди и резко отдёрнул руку. Да, этот жест выглядел до ужаса пошло и красиво. Рука с приглушённым звуком упала на мягкую округлость. Рихард выдохнул. Затем Тилль переместился на плотное бедро, изучая каждый миллиметр кожи и уверенно приближаясь к главному. Цвен стал задыхаться и весь раскраснелся, а в следующее мгновение вжался в грудь любимому и вскрикнул, руки его сошлись на сильной спине, а взгляд был устремлён куда-то вниз. Тилль положил руку на орган Рихарда. -Тилль, сделай это. Но Линдеманн не торопился, он пил обожаемое тело как хорошее вино. Тесно прижимал к себе и обводил взглядом идеального Рихарда. Длинные изящные ноги, утончённая талия, плавные, словно нарисованные талантливым художником, изгибы. Лицо любимый, точно пряча рвущиеся эмоции, развернул в другую сторону, но Тилль догадывался, что в призрачных глазах сейчас плотская страсть, губы расслаблены и чуть приоткрыты, щёки порозовели. Его мозг восторгался этим идеальным на его взгляд человеком, а тело хотело слиться воедино с этим обворожительным телом. Линдеманн уже почти поглотил его взглядом. Цвен совершенно неожиданно отстранился, нарушив сложившееся между ними тепло и баланс, и лёг на кровать. Взгляд Тилля автоматически переместился, он сел на кровать и, как заворожённый кролик дотронулся до ноги Рихарда, а затем аккуратно отодвинул её. -Ну же, я весь твой. -Ты заплачешь, Круспе. Тилль нагнулся на уровень Рихарда и взял в руки его член. Быстрые — быстрые движения сводили с ума обоих. Стоны вырывались из груди Цвена. Тилль лишь улыбался. Загадочно и жестоко. Он ускорял темп, потом замедлял и касался горячим мокрым языком Рихарда. Тот в ответ громко и чувственно стонал. Тилль очень сильно ускорил темп, у него горели руки. Рихард лежал полностью во власти. Его тело сейчас было полностью в руках Линдеманна. Было тепло и хотелось утонуть в этом тепле. В один момент ему показалось, что он кончает. Тилль взял член глубоко в горло и почувствовал, как он пульсирует. Ещё быстрее, мм, горячее семя разлилось во рту, часть попала на кровать, а часть ему на шею. Цвен хрипло вскрикнул и закрыл глаза. Но Линдеманн останавливаться на этом не собирался. Рихард почувствовал глубоко в себе язык, и у него перехватило дыхание. Это было необычно и приятно. Тилль не стал устраивать долгих прелюдий, это выматывает и бесит. Он смочил свой окрепший член и стремительно вставил во влажное отверстие. Наклонился поближе к любимому и положил голову на взмокшую могучую грудь. Ураганно двигался, с каждым толчком чувствуя финал, сильнее и сильнее вбивался в желанное тело, обжигал его своими движениями. Рихард выкрикивал пошлости ему прямо в ухо и постанывал. Оба замерли. В этот момент замерло всё: сердца, кровь в жилах, затуманенные удовольствием разумы. Тилль молча излился в тело любимого, а Цвен принимал Тилля без остатка. Но тут Линдеманн почувствовал у себя на животе что-то горячее и удивился. Рихард кончил второй раз вместе с ним, он уже не вскрикивал, а лишь тихо повторял его имя и всхлипывал, действительно, на щеках его были две хрустальные слезинки. Они сползали к подбородку и падали на простынь. Тилль вышел из него и лёг рядом. Они лежали боком друг к другу и молчали. Здесь не нужно было слов. Рихард чуть подвинулся и прислонился оголённой грудью к груди Тилля. В его душе цвела гармония, и в животе всё ещё чувствовалось то тепло, что подарил ему любимый. Вселенская усталость поглотила их. Линдеманн прижал Цвена к себе покрепче. А тот тихо прошептал: «Спасибо…» Небо и молочная луна, ночной город охраняли их сны. *** Мы в объятьях друг друга с рассветом проснёмся, Но не будем спешить и в мир грёз окунёмся. Нас не отпустят неземные чувства наши, И снова мы наполним жизнью чаши.