Кое-что о вампирах

Голод накатывает постепенно, волнами. Это словно камень, брошенный в воду. Первый круг – первая волна – почти незаметна, отдает где-то далеко, на самой периферии сознания. Ему легко сопротивляться, он быстро научился. - Эй, привет! – Джордж на кухне жарит яичницу. Он улыбается так искренне, что Митчеллу сразу становится легче. Ему всегда было легко рядом с Джорджем. - Привет, - Энни сует ему в руки кружку с черным кофе. Митчелл делает глоток и жмурится от ощущения горячего напитка на языке. - Всем доброе утро, - наконец говорит Митчелл и улыбается друзьям. Энни включает утреннее шоу, а Джордж ставит тарелки с готовым завтраком на стол. Все почти хорошо. Потом плавно накрывает вторая волна. Она мягко толкает вперед, рисуя в воображении, как хорошо было бы, если… Ее тоже можно обойти - представив что-то приятное. Или не очень. Жажда крови, на самом деле, лишь отдаленно напоминает обычный человеческий голод. Но на этой стадии достаточно представить бифштекс с плесенью и кучу стухших яиц, чтобы отпустило. - Митчелл, можно тебя попросить об одолжении? – хоть они и знакомы уже давно, Джордж все еще краснеет, когда ему приходится просить о чем-либо Митчелла. Он не знает, врожденная ли это скромность оборотня или что-то еще. - Конечно, можно. Что случилось? – Митчелл с доброй, но хитрой усмешкой наблюдает за Джорджем. Ему нравится смотреть, как оборотень смущается. Ему вообще нравится Джордж. - В общем, мне поручили убраться в пятой палате. Там миссис Доэрти вывернуло наизнанку, - Джордж все еще мялся и говорил тихо. Митчелл удивленно приподнял брови. - Ты сам не в состоянии пять минут помахать тряпкой, дыша через рот? - Там не пять минут. К ней племянница пришла. Беременная. Ну и… - на лице Джорджа читалась смесь брезгливости и смущения, - в общем, там все уделано. Митчелл рассмеялся и хлопнул Джорджа по плечу. - Окей, уговорил. Но с тебя пиво вечером. Палата миссис Доэрти - это даже лучше плесневелого бифштекса. Третий заход обычно самый сильный. Тело начинает ощутимо потряхивать, и кончики пальцев покалывает. Все становится слишком ярким – запахи, звуки. Весь в напряжении, он готов напасть в любую секунду. Главное в этот момент держаться подальше от людей. Потому что все сознание тогда заполнят стук чужого сердца. - Митчелл, зайдешь в магазин после смены? – Джордж протягивает ему список продуктов, но Митчелл не замечает его. Он, не отрываясь, смотрит на девушку, которая стоит у стойки регистрации. У нее короткие волосы, а на шее нет шарфа, несмотря на прохладную погоду. Даже с добрых тридцати метров Митчелл чувствует ее запах. Интересно, а какой у нее вкус? Она молода, и кровь должна быть сладкая и чуть терпкая, как молодое вино, только с отчетливым металлическим привкусом. - Ты меня слышишь? - Джордж хватает его за предплечье и он, наконец, отводит взгляд от девушки. Оборотень смотрит с удивлением и Митчеллу становится совсем плохо. - Да, Джорджи, я схожу в магазин прямо сейчас. Отпрошусь пораньше, - Митчелл вырывает листок из рук оборотня и быстро разворачивается. Потому что он слышит не только стук девичьего сердца. - Я сто раз просил не называть меня Джорджи! – кричит ему вслед оборотень, но Митчелл уже скрылся за поворотом в раздевалку. Если в этот самый момент не насытиться, то к подрагиванию рук прибавится боль, которая сначала будет терзать тело, а затем и разум. Словно тысячи, миллионы мелких иголок под кожей раздирают, рвут мышцы и сосуды. И сознание. Оно выворачивается наизнанку и вопит от боли. Не правда ли, это мало походит на тоску по гамбургеру в обеденное время? - Я, конечно, извиняюсь, но ты не один в этом доме. Тут кое-кому тоже надо в ванную, - Джордж трется возле двери уже добрых десять минут, но Митчелл все не выходит. Все дело в том, что он просто физически не может подняться. Он просто рухнул на пол в ванной на колени, потому что ноги подогнулись. Сил хватило только на то, чтобы отползти к стене и облокотиться. Митчелл знает, что это просто надо пережить, что потом будет легче – после третьей волны голод обычно стихает. Ненадолго, но стихает. - Митчелл, с тобой все в порядке? – голос Джорджа звучит обеспокоенно. Митчелл хочет сказать, что все хорошо, но не может. Словно он разучился говорить. Он слышит, как Джордж дергает дверь, вероятно, пытаясь открыть снаружи. Слышит, как оборотень зовет Энни, но ее нет, она ушла прогуляться, и сказала, что ее не будет до вечера. Он может только смотреть на швы между плитками кафеля и стараться не выпустить голод наружу. А потом все чувства как будто отключаются. Митчелл не слышит, как с треском распахивается дверь и Джордж, морщась от боли в плече, зовет его. Он видит перед собой лишь перекошенное ужасом лицо оборотня и понимает, что это конец. Голод все глубже вгрызается в мозг, и Митчелл уже просто хватается за руки Джорджа. Тот держит его за плечи и что-то говорит. Митчелл не слышит. Он слышит, как бешено стучит чужое сердце – Джорджу страшно, как и Митчеллу. Меньше всего на свете ему хочется, чтобы это был Джордж. Вампир знает, что совсем чуть-чуть, еще немного – и его окончательно смоет в пропасть, за которой только жажда и ничего больше. Он собирает остатки разума и хрипло произносит: - Уходи. Джордж секунду смотрит на него, а потом решительно мотает головой. - Нет. Я не уйду. Пусть это буду я, а не кто-то другой. Чертов упрямый оборотень. Митчеллу хочется закричать, рвануться, вытолкать оборотня взашей, но вместо этого он хватается за Джорджа еще крепче. Третья волна накрывает их обоих. Когда Митчелл приходит в себя, то сначала думает, что ослеп - настолько в ванной темно. Потом он понимает, что просто уже ночь, и свет не включен. Ощущения возвращаются медленно. Холодная стена, что-то теплое рядом. Воспоминания, напротив, врываются в сознание мгновенно. Голод. Джордж. Твою мать. Митчелл приподнимается. Тело не слушается, словно ватное. Он почти лежит на оборотне, а тот обнимает его. Джордж без очков, и голова повернута к двери. В темноте не разглядеть, есть ли кровь. Митчелл дотрагивается дрожащими пальцами до щеки Джорджа. Тот резко вздыхает и поворачивается. Шарит рукой по полу, находит очки. Митчелл смотрит на моргающего Джорджа и думает, что это самый счастливый день в его жизни. - Привет. Это снова ты? – Джордж говорит очень тихо. Митчелл кивает головой, и оборотень крепче прижимает его к себе. Он утыкается лбом в плечо Джорджа и вдруг хрипло смеется. - Что? – голос Джорджа опять звучит привычно звонко и Митчелл чувствует, как его отпускает. - Да так, просто вспомнил один мультик, - Митчелл поднимает голову и смотрит на Джорджа. Тот смущенно улыбается и смотрит очень внимательно, - там людоед подружился с девочкой. И фраза там еще была такая: «Друзей есть нельзя. Это плохо» - То есть я девочка, да? - Джордж тоже смеется, чуть нервно, но видно, что его отпустило тоже. - Ну, голос у тебя иногда совсем как у девчонки, - Митчелл улыбается, словно и не было никакой жажды. Они продолжают просто сидеть в темноте. Никто не спешит подниматься. Митчелл думает, что надо, наверное, встать, умыться, пойти заварить травяную настойку себе и Джорджу, но сидеть с оборотнем на холодном полу ванной почему-то очень приятно. И успокаивает почти так же, как ромашка. Потом Джордж так же тихо выдыхает, и Митчелл почти догадывается, что тот хочет сказать. - Знаешь, я и не думал, что твой…твоя…твое… состояние может быть настолько… - Джордж запинается и Митчелл подсказывает: - Страшным? - Да. Митчелл морщится, но знает, что от этого никуда не деться. - Так не всегда. Только когда все заходит очень далеко. Джордж опять вздыхает и притискивает вампира еще ближе, хотя куда уж. Митчелл почти касается носом шеи оборотня и, странно, не чувствует звериного запаха. Только туалетная вода и запах самого Джорджа. И жажды Митчелл не чувствует тоже, хотя вена бьется совсем рядом, под его губами. Все это очень странно, но, то, что делает Митчелл в следующий момент совсем не поддается разумным объяснениям. Он просто подтягивается выше, чтобы находиться на одном уровне с Джорджем и, посмотрев на поднявшего брови в удивлении оборотня, целует. Без страсти, без похоти. Как нечто само собой разумеющееся. И еще более странным оказывается то, что Джордж начинает отвечать на поцелуй. Митчелл отрывается от губ Джорджа и смотрит ему в глаза. Тот просто молчит, и Митчелл ругает себя за нахлынувшие так некстати чувства. Он поднимается, разминая затекшее тело, и подает руку Джорджу. Оборотень хватается за нее и через миг они снова оказываются лицом к лицу. Митчелл думает, что, все-таки лезть с поцелуями не стоило, но Джордж не дает ему додумать, просто опять крепко его обнимает, не давая шанса сбежать или что-то сказать. - Митчелл, я знаю, - говорит Джордж и его голос дрожит. - И что мы будем делать? – как-то отстраненно спрашивает Митчелл. - Попытаемся? – отвечает Джордж и Митчелл закрывает глаза. Голод никогда не отступит, это не изменить. Но можно сделать так, чтобы больше никому не было больно. И Митчелл теперь знает как.