Это просто сон

Юдзуру просыпается от того, что кто-то трясет его за руку, вырывая из такого сладкого сна. Поворачивается на бок и открывает глаза, замечая перед собой пижаму с уточками. Легкая улыбка касается его губ от мысли о том, что наступило новое утро, когда его дети, решив не дожидаться пробуждения родителей, снова пробрались к ним в спальню. Он уже готовился распахнуть одеяло и пустить их со своей стороны, чтобы они дали поспать Жени, когда понимает, что что-то не так. Все чувства постепенно возвращаются, и Юдзуру понимает, что его потревожило. — Папа, я не могу дышать, — хриплый голос и свистящие вдохи-выдохи моментально его отрезвляют, заставляя практически соскочить с постели и схватить сына в охапку. Нет, только не это. — Болит в груди? — он испуганно скользит глазами по телу и по чуть посиневшим губам. — Давно? — Я спал... А потом проснулся... Больно... — ребенок дрожащими руками хватается за отца, пытаясь удержаться, но ослабевшее тело его не слушается, и он падает Юдзуру в объятия. Из глаз брызнули слезы бессилия, а подступающая истерика лишь усиливает его приступ. — Папочка, помоги мне... Юдзуру словно парализовало, когда в комнату, шаркая тапочками, с точно такими же синеющими губами и свистящим дыханием вошла младшая дочь, смотря на отца заплаканными глазами. — Папочка, мы умираем? Юдзуру вырвало из очередного кошмара мгновенно. Сбившееся дыхание и мокрый лоб служат напоминанием о пережитом страхе за детей, который в последнее время лишь усиливался. Его главный страх, что им передастся его заболевание, что они точно так же будут задыхаться, что будут ограничены в своей жизни, будут привязаны к ингалятору и постоянному контролю за собственным самочувствием. Он боится, что сам будет причиной того, что дети станут не такими, как все. Откидывает одеяло в сторону и встает, стараясь не потревожить спящую супругу. Липкий ужас до сих пор окутывает его пеленой, не отпуская из своей плена. Сердце гулко стучит в груди, пока он выходит из спальни и движется в сторону детских. Придерживает дверь, чтобы не потревожить сон малышей, и опускается на колени перед розовой кроваткой, осторожно поправляя одеялко и отводя длинные волосы с лица дочери. Она сладко спит, обнимая своего любимого Пуха, и выглядит совершенно здоровой, не подверженной никакими приступами. Юдзуру мягко касается губами её лба, ощущая бархат детской кожи, и выходит из спальни, лишь слегка притворяя дверь, чтобы, в случае чего, услышать малышку. Вторая детская наполнена машинками, стоящими повсюду, и Юдзуру приходится приложить усилия, чтобы ни на что не наступить, хотя, по его воспоминаниям, перед сном они с Женей везде наводили порядок. Сын спит, закинув руки наверх и касаясь пальцами стены с нарисованными драконами. Его волосы, подобно волосам отца, разметались в разные стороны. Одеяло наполовину свесилось с кровати, касаясь пола, и Юдзуру заботливо поправляет его, укрывая сына. Он в порядке, с ним тоже все хорошо. Дыхание ровное, цвет лица здоровый, губы розовые... С ними все хорошо, они в полном порядке. Ещё несколько минут постояв в коридоре между детскими и прислушиваясь к мерному детскому дыханию, Юдзуру немного успокаивается и направляется обратно в спальню, убеждая себя в том, что все в порядке. Ему же сказали, что наличие у него астмы — не диагноз для его детей. И, в случае чего, он знает, как нужно действовать и кому звонить. Все будет в порядке. — Скажи, что ты их не разбудил, — Женя смотрит на него сонным взглядом, когда он устраивается рядом и притягивает её к себе. — Я не готова снова укладывать их целый час, так что сам будешь сказки читать. — Нет, все в порядке, — Юдзуру касается губами её волос, а рукой шелка ночной сорочки на талии. Женя прижимается ближе, закидывая на него руку и ногу, всем своим телом демонстрируя, что он принадлежит ей. — Они спят... — Все будет хорошо, любимый. Они в порядке, ты же знаешь. — Знаю, конечно, — он вздыхает и зарывается носом в её локоны. — Но все равно не могу отделаться от страха, что с ним что-то произойдет, а меня не будет рядом. Что, если им понадобится помощь, а я буду так крепко спать, что не услышу? — Юзу, — Женя хнычет ему в плечо, натягивая повыше одеяло, — ты слышишь их даже тогда, когда они только сбрасывают одеяло, чтобы ночью прийти к нам в постель. Ты просыпаешься раньше, чем малыши спускают ножки на теплый ковер... Не ты ли вчера днем прибежало к дочери в комнату, когда ей снился плохой сон и она вертелась? — Я просто не хочу, чтобы им было плохо, — он ворчит под нос, ближе прижимая к себе жену. — Я волнуюсь за них. За тебя. За всех нас. — Я знаю, мой милый, но если этому суждено случиться, то ты не сможешь ничего сделать. Мы знаем, как нужно будет действовать, что предпринять и какие средства использовать, — Женя целует его в ключицу, стараясь успокоить. — Все с ними будет хорошо, я тебе обещаю, любимый. — Хорошо, — Юдзуру кивает и старается расслабиться, размеренно поглаживая Женю по спине. — Спи, малышка. — И ты тоже, — она проводит рукой по его груди, занимая свою любимую позу для сна рядом с ним, и прикрывает глаза, прислушиваясь к его размеренному дыханию и биению сердца. Юдзуру лежит некоторое время без сна, перебирая в голове события из прошлого: первую тренировку на коньках, первую медаль и международные соревнования, первая поездка на Мир, перелет в Канаду и первая тренировка под руководством Брайана, когда ничего не было понятно, общение с Хави, первая золотая медаль Игр, знакомство с Женей, первое свидание, первый поцелуй и первая ссора... Сколько за это время всего произошло, что повлияло на его жизнь. И то решение завершить карьеру, которое стало венцом всего... Он до сих пор помнит, с каким чувством облегчения вышел с пресс-конференции, на которой официально объявил, что это были его последнии соревнования. Дальше только шоу, профессиональное развитие и забота о своих личных делах. Юдзуру вышел оттуда с легким сердцем и радостью, что сделал это: он ощущал, что выполнил все цели в спортивной жизни, какие у него только были. Золото на Играх, золото всех соревнований, квадритт и квадаксель... Это то, о чем он мечтал ещё в глубоком детстве, засыпая после тяжелого дня тренировок, когда юное растущее тело болел от усталости и нагрузок. И сейчас, лежа в кровати рядом с любимой женщиной, он не может не благодарить всех Богов мира за то, как тепло они с ним обошлись. Травмы — это малая плата за его успехи. Он долго думал о завершении и почти сделал это после вторых Игр, но понимал, что никогда не будет удовлетворен, если не прыгнет четверной аксель — свою детскую мечту, ставшую практически реальной в жизни. Долгие и упорные тренировки, падения, травмы, бесконечная боль и множество синяков принесли свой успех, когда он наконец-то смог это сделал на публике, отдаваясь этому прыжку. И в тот момент, когда его правая нога уверенно коснулась льда, он понял, что сделал в спортивной жизни все, что ему был предначертано. Юдзуру с гордостью и чистым сердцем произносил слова о своём уходе и об открытии новой части своей жизни. Ему пришлось добиваться Жени, с которой его связывала судьба. Быть рядом с сильной женщиной — задача не из простых, но с ней он с легкостью справлялся по жизни, идя рядом, а не ведя её за собой. Они научились слушать и слышать друг друга, поддерживать и быть не просто рядом, а именно вместе. И теперь для него на одной ступени стоят спортивные заслуги и иные: свадьба, рождение детей и такие милости, как первый шаг или слово детей. Он живёт и наслаждается каждым мгновением, стараясь не расставаться с семьей больше, чем на пару дней. Шоу-туры — это прекрасно и интересно, но намного дороже просыпаться от открывающих тебе глаза маленьких ручек, холодных ножек, касающихся голой спины, или ласковых поцелуев любимой супруги. Он научился ценить мелочи, и жизнь сполна вознаградила его за это. Даже страх за близких стал восприниматься естественнее, хоть и бывают такие кошмары, как этой ночью. Но они служат напоминанием, что он живой человек. И размеренное дыхание Жени постепенно погружает Юдзуру в спокойный сон без сновидений. Завтра будет новый день. Новый счастливый день его жизни.