Левое единство

      Сегодня был очередной рабочий день. Коммунист, как обычно, шёл выполнять пятилетний план по расстрелам и ссылкам в ГУЛАГ. Вчера он весь день играл с Нацистом в приставку, а потом покрыл матом Анкапа и пошёл спать. Но сегодня нужно было возвращаться к делам.       Всё было хорошо, пока Коммуниста едва не сбил с ног Анком, пробегавший мимо.       — Да твою ж мать, — прошипел Комми.       Анархо-коммунист остановился и вопросительно уставился на Коммуниста. Его лицо было в крови, очевидно, он опять успел подраться с каким-нибудь фашистом.       — Извини, что помешал, — сказал Анархист таким язвительным тоном, что было видно, что он ни разу не раскаивается. Они были в каком-то смысле товарищами, но всё равно имели некоторые разногласия, тем более, что оба сейчас были в самом прескверном настроении.       — Ты опять с кем-то дрался? — спросил Комми. — Может, я помогу обработать раны?       — Я не нуждаюсь в твоей помощи, Совок, — огрызнулся Анком. — Это всего лишь царапинка. Ты всегда относился ко мне снисходительно, как будто я сам не могу позаботиться о себе.       — Конечно, ты можешь позаботиться о себе, — согласился Коммунист. — Но позволь мне это сделать.       — И именно так рабочих по всему миру заставляют работать дополнительные смены, — закончил рассказ Комми.       — Значит, мне необязательно работать? Прекрасно! Но как эта философия поможет мне бороться с расизмом? — озадаченно спросил Анком.       — Эм… Без капитализма расизм исчезнет! — отмазался он.       — Круто! Как?       — Дай мне пару дней, я постараюсь придумать на это какую-нибудь хрень.       Анком рассмеялся:       — Знаешь что, Совок? Ты мне нравишься. Мы могли бы стать хорошими друзьями.       — Т-ты правда так думаешь?       — Да! Мы не видим мир таким, какой он есть сейчас или каким он был когда-то. Мы смотрим в будущее!       — Знаешь что? Ты мне нравишься, Анком. Смелый ты парень! Мне… Мне кажется, у тебя больше страсти, чем у диванных марксистов, и может ты и не очень хорошо понимаешь теорию, но ты всегда успеешь научиться.       — Да-да, Коммунист, ты такой умный, я буду делать всё, что ты скажешь!       — Я думаю, мы станем близкими друзьями, Анком.       Комми закончил обрабатывать «царапинку» Анархо-коммуниста. Почему ему вдруг вспомнилось то событие? И как они могли быть друзьями, если он — порядочный государственник, а Анком — неуправляемое хаотичное нечто? Всё это было слишком странно.       — В следующий раз будь осторожнее, — назидательно сказал Коммунист.       — Я могу за себя постоять.       — Я знаю, Анархистик, но я беспокоюсь за тебя. Я не хочу, чтобы ты пострадал из-за своей безрассудности.       — С какой стати ты обо мне беспокоишься, Совок?       Анархо-Коммунист отвернулся. Комми мягко погладил его по плечу и ответил:       — Возможно, потому что ты — мой товарищ, Анархистик.       Всё-таки он был анархистом, а Комми — авторитарным. Было вполне естественно, что они не всегда могут поладить. И ведь действительно, почему Коммунист так о нём беспокоится? Анком мог постоять за себя, и он всегда больше всего ценил свободу, так что не нужно было контролировать каждый его шаг. Анком серьёзно посмотрел на него, но тут же расслабился.       — Могу сказать, что благодарен тебе за помощь, — вдохнул тот. Анархист взял свою бейсбольную биту и направился к выходу из комнаты Комми.       — Пожалуйста, постарайся хотя бы один день не драться ни с какими фашистами, — напоследок проговорил Коммунист.       — Можешь обо мне не беспокоиться, — Анком слегка улыбнулся, но потом отвернулся и вышел из комнаты.       Коммунист ещё долго просто сидел, погрузившись в свои мысли.       — И всё же, надо будет научить его теории…