а в тишине даже мысли громкие

      Глубокий, уже почти стеклянный взгляд серых глаз пугал до безумия. Страх сковывал, что-то сжималось внутри, но она лишь едва тряслась. Повыше поднимая подбородок, Женя с мокрыми, безнадежно потерявшими зеленый блеск глазами и дрожащими губами пристально смотрела на боевую подругу. А Рита выглядела почти мертвой: живость покидала ее лицо, она будто бы испаряясь серела, храбро морщилась от боли, даже почти не стонала. И Жене тогда казалось, будто бы их обеих ранило той несчастной гранатой — так невыносимо было видеть, как Рита вместе с жизнью теряла свою стойкость. Как наконец снимала маску, теперь уже навсегда.       Проходили секунды, но для Жени они казались вечностью. Сотни мыслей пролетали в ее голове.       Им все же было суждено потерять друг друга.       Больше не будет душевных бесед между ними, Женька не расскажет уже никому о своих довоенных выходках, а Рита боле не посмотрит на нее с притворным осуждением и едва заметной улыбкой. Не смогут они больше смеяться над глупыми шутками Комельковой. Осянину уже никто не проводит в лес после заката, никто уже не прикроет ее отсутствие. Пришел конец всему.       И даже то, что происходило между ними уже теряло значение, в мгновения становясь частью утерянного прошлого. Теперь не имело значения, что девушки когда-то сумели обрести связь. Сейчас было неважно то, что они смогли открыться друг другу, ведь об этом им вот-вот будет суждено забыть раз и навсегда. Бессловное понимание, постоянное уважение, беспрекословная поддержка… Все должно было кануть в Лету.       Но пока Женя помнит прикосновения нежных рук к своим волосам, тяжесть чужой головы на своих плечах, редкие вздохи Риты, и еще более редкие ее моменты откровений.       Потому, стоит лишь Осяниной напомнить о немцах, Комелькова сразу же убегает. Среди урагана мыслей так навязчиво мелькала одна — ей так хотелось верить, что Федя не даст Рите уйти из жизни.       Женя уверенно, без сомнений и колебаний попрощалась с жизнью, но вот слова прощания никак не выскользнули из ее уст, пока на нее еще был направлен взгляд Риты. Вероятно, та сама понимала, что теряла боевую подругу. А Женя ведь чувствовала нечто необыкновенное, эта их связь не казалась ей дружбой и точно не была пустым интересом, как ко всяким офицерам. Рита же… Была верна своему не вернувшемуся с фронта мужу-покойнику. И поэтому Комелькова просто… не смогла сказать прощай, позволяя себе трусливо сбежать, надеясь затерять душевные муки за адреналином и близостью смерти.       Вот только Женя не знала, что, прежде чем Рита спустила курок, с ее щеки скатилась слеза скорби.