The Ghost Of You

убийство этой ночью. молочный туман застилает каждый квадратный фут квартиры. окна нараспашку — если бы их зашторивала ткань, она бы оторвалась с петлями из-за рывков сквозняка. от стены отклеился таракан, прибитый накануне вечером тапком. прохлада облизывает лодыжки и закладывает нос. фрэнк морщится. переворачивается на другой бок, прячет продрогшие ноги под прохудившееся одеяло, трет глаза. плесень за одну ночь доползла по углу комнаты до рекордной отметки. обои, где-то заменяемые газетой, не выдержали — отклеились и шелестят в такт сквозняку. посреди нищего безумия и беспорядка — он. фрэнк не верит. едва не падает с кровати вниз головой. «джи?» джерард улыбается. все также скалит клыки и заправляет по-вороньему черные волосы за уши. мнется. «где же ты был?» фрэнк подрывается с места, путается в мыслях и одеялах, катится с матраса и ударяется копчиком. ловит изменившееся выражение лица джерарда и остается неподвижным. хватает зубами воздух, сковывает челюсти и заливается слезами, растирая ушибленной ладонью их до ушей. «я скучал» джерард улыбается. подходит не к нему — к столешнице напротив. половицы не скрипят, а он шагает, что фрэнку кажется, что пол обязательно провалится, стоит ему моргнуть. проводит пальцами по слою пыли. обсматривает, ухмыляется. ничего не изменилось — все тот же скол на его бывшей кружке, которой фрэнк пользуется исключительно для распития рома вперемешку с колой; лужица воска, бывшая свечой в форме будды до этого; сливочные карамельки, оставшиеся после последнего хэллоуина джи. «почему ты оставил меня?» мальчик, который слишком живой, чтобы быть мертвым, щелкает по магнитофону. сначала наслаждается недовольным треском внутри него, затем — как всегда играющим дэвидом боуи. кладет карамель в рот, смотрится в треснувшее зеркальце около мойки, заваленной посудой. плывет по помещению, приглаживает обои, которое они вместе клеили в каком-то из апрелей, покачивает бедрами. «ты заберешь меня с собой?» джерард разрывается рыданиями. падает на колени, ползет к фрэнку, жмется к его теплому животу, а у того словно в гортани нож и иголки под ногтями от ощущений. как быть разорванным стаей собак, но в то же время — поцелованным богом. не верит. не верит, но чувствует под ладонью его острые лопатки. не верит, но переплетает их пальцы. кожа у него местами восковая, местами — шелковая. обжигающе холодная. касается чернильных волос, перебирает их, как в обычные огненные ночи до того, как джерард оставил его. «возьми меня с собой, джи» качает головой. содрогается в агонии и нехватке воздуха. блуждает тонкими ладонями по спине фрэнка и спотыкается об каждый позвонок. фрэнк едва натягивает мышцы лица в улыбке, пока веки наливаются свинцом, а сердце — ангельским упоением. прижимается щекой к вечной радости, запаху лака для волос с блестками и французской поэзии. засыпает — с радостью, сочившейся даже из его пор кожи, а просыпается — снова самым разбитым и одиноким. утыкается плечом не в призрачный бок джерарда, а в разбитые надежды и молочный туман. и, возможно, этой ночью и могло произойти тяжкое убийство, но случилось лишь чудовищное оставление в живых.