Всё прекрасное далеко оказалось недалеко

- Прошу не надо… - Коннор, - Хэйтем медленно выдохнул его имя, наслаждаясь запахом чёрных и собранных в нелепый хвостик, волос, которые, скорее всего, достались от отца. - Помнишь её, - На этот раз именно ассасин нарушил приятное и интимное молчание. Он произнёс эти слова сладким, как персиковое поле, голосом. - О-о, - Кенуэй старший кратко улыбнулся из-за нахлынувших воспоминаний о Дзио. Той самой, Дзио из-за, которой хочется видеть Коннора снова и снова, той самой Дзио с которой, кажется, сама судьба свела, с той Дзио, что показала прелести любви. - Я помню, я тоже помню её ласковые прикосновения, - Коннор потянулся к шершавой и щетинистой щеке отца. Нежно, тонкими линиями пальцев, не допуская полного контакта, ассасин правой рукой, обведя контуры лица, коснулся лица. - Вот так, именно так, а ты помнишь. Больше никто не поласкает меня со словами – Я так люблю тебя сынок. - Хм. Я люблю тебя. Хэйтем потянулся своей рукой к ласкающей его ладони Коннора. Это должно быть приятно, тамплиер положил свою ладонь на ладонь ассасина, почувствовал, казалось – бы, каждую пору, каждый волосок, каждую нотку молекул пульсирующую в венах. - М-м, а твои глаза, они так чудесны. Сравнимы лишь с распростёртыми, вспаханными лугами. И этот блеск утреннего солнца виден за километры. - В твоих глазах, пап, виден огонь, но не войны, что разжигает эту землю, а теплоты и ласки. Я хотел убить тебя, а теперь… Поляна на самой верхушки горы, примерно тысяча метров над уровнем моря, орлы, свободные и беспечные озаряют небо своими пронзительными криками, парируя и уклоняясь от воздушных потоков, они зачаровывали сознание двух сидящих и держащихся за ручку. Повсюду растёт насыщенная различными цветами, трава. Горный, свежий воздух наполняет лёгкие, заставляя дышать полной грудью, и кажется, словно каждая клетка тела дышит им. Поражённые не этой красотой, а самими собой - Коннор и Хэйтем глядели друг на друга, и за вечность они бы не насмотрелись. Может даже смерть не разлучила бы их. Радунхагейду упёрся руками в землю помогая себе встать, а тамплиер, не переставая смотреть на него, помог ему, но сам остался сидеть. Ассасин поднялся на ноги и уже ощущал прилив бодрости, босыми ногами он чувствовал приятно покалывающую травку под ногами. Он раскинул руки в стороны, что – бы как можно лучше представить себя – королём, этого прекрасного и первозданного мира. - Пап, дай мне руку, - Коннор протянул раскрытую ладонь отцу. Хэйтем вскинул голову к небесам и решил последовать примеру сына и, ухватившись за его чуть вспотевшую ладонь, он тут же встал на ноги. Вот уже два короля, как инь и янь, как лето и зима, как ночь и день стояли под открытым небом, босые с голым торсом и лишь набедренная повязка прикрывала их достоинства. Они стояли и держались за руки так крепко, что бы ни за что не отпускать. Чудесное воссоединение, идеальный пример гармонии. Искусству быть рядом с кем - то нужно учиться, но у них это семейное. - Папочка, любимый… Коннор продолжал смотреть вдаль на бескрайние просторы, и говоря в пустоту. Весь мир, как на ладони там: леса, поля, фермы, города с добрыми и безгрешными людьми не жаждущие войны, власти. Здесь: Тот за кого жизнь готов отдать, или уже отдал. Время давно остановилось для этих двоих. Всё так и должно быть. - Я тебя слушаю, сынок… Эти слова, принадлежавшие уже Хэйтему тоже были сказаны в пустоту. Своими прозрачно – чистыми без малейшего намёка на подлость, глазами, тамплиер смотрел некуда – то, а на Коннора. - Я хочу, возможно, многого… Сердце Кенуэя младшего, билось медленно, спокойно в ритмы Кенуэя старшего. - Может моя просьба мало, что для тебя значит… Хэйтем поспешно улыбнулся, искренне и от всего сердца. - Любое твоё желание – закон для меня. - Давай всегда будем вместе, и каждый день проведём, как будто он последний. Я буду тебе хорошим сыном и любовником, а ты… - Буду хорошим отцом и обещаю, ты ни разу не усомнишься во мне. На небе ни облачка, и сам ветер гонит тучи от этого места, лишь бы им было хорошо. Нет грусти и печали, всё откровенно и честно. Всё сменилось резко, неожиданно. Что же это? Весь мир сменился мгновенно. Коннор проморгался ещё несколько раз и понял, что вернулся в жестокую реальность. Он обнаружил то, что лежит на земле и не может пошевелиться, то есть может, но любое движение пусть даже кончиков пальцев доставляет адскую боль по всему телу. Он лежал на холодной, залитой кровью земле. Всё тело, словно онемело и с каждой секундой ассасин понимал, свою страсть, наконец, умереть, лишь – бы избавиться от невыносимой боли. Он тупо смотрел в небо. Облака были непривычно, багрово – красного цвета от серы и пороха. Повсюду царил хаос и беспорядок. Беспредел окутывал улицы домов. Казалось, что от многочисленных пушечных взрывов разрывались ушные перепонки. Бесконечная стрельба из мушкетов не прекратится никогда. Красные мундиры сливались с цветом крови, которая лилась рекой. Война, боль, смерть – Ключевые слова на этом поле битвы. Женщины и дети, старики и больные – все попали под огонь войны. Тысяча полегли, защищая свой дом. Что – же довело этот безжалостный мир до такого состояния? Война, война за независимость Америки. Янки, Британцы, кто – бы они не были, они всё ещё люди, сражающиеся и умирающие за свои идеалы и свою страну. Коннор не поленился и повернул голову направо с болью в шее и ключице. Наверно они сломаны. То, что он увидел, было, ответом на все незавершённые вопросы, которые крутились в голове. Как он здесь оказался? Почему умирает? Что это был за сказочный рай несколько минут назад? Почему это не рай? Фантазия всего лишь фантазия… - Отец… - Лицо Коннора скривилось в довольной улыбке. Ссадины, порезы, кровоточащие раны. Из – за них ассасин был похож на живого мертвеца. В общей суматохе и бойне не заметно двух ещё живых людей, которых можно спасти. Даже если бы и заметили, никто не будет им помогать. Никто не дотащит до ближайшего медпункта. Никто не перевяжет раны и не накормит. На этом поле брани раненых слишком много, а лекарей слишком мало. - Коннор?! Ах ты, маленький сучонок, - Хэйтем попытался бы встать, но мышцы спины пронзило острой, жестокой, непереносимой болью. Он тут же оставил все попытки встать и прикончить сына. Они увидели друг друга, и это освежило их память, они вспомнили, что было около тридцати минут назад, как в общей битве двух сторон столкнулись, как яростно сражались, причём за независимость Америки или Британию, а за Ассасинов и Тамплиеров. Среди Янки красных Мундиров были они – Коннор со своими новобранцами и Хэйтем с группой преданной тамплиерам. - Я не боюсь смерти, но вот ты. Ты так мало прожил. Глупый. - Может, хватит язвить! Может, попрощаемся лучше. Нам всё равно не долго осталось. Коннор опустил взгляд на живот, из которого сочилась алая кровь. Врят – ли жизненно важные органы были задеты, иначе он бы уже концы отбросил. Из – за этого ещё не случившаяся смерть была долгой, мучительной и невероятно болезненной. Многочисленные удары от сабли, чем там его Хэйтем бил, клинка нанесли непоправимый вред. Был – бы рядом он. Он бы всё исправил, совсем как раньше. Ахиллес, почему ты оставил этого юнца оного с этим тираном. Хэйтем же чувствовал тошноту, хотя органы пока функционировали. Их минуты на этом свете сочтены, так зачем страдать подумали они оба и, посмотрев друг на друга умоляющими взглядами, словно телепатически обменялись одной и той же мыслью. Оба Кенуэя хлопали ресницами, и кажется у обоих текли слёзы радости. Радости – ли? Они ещё предприняли отчаянную попытку подняться, хотя бы на колени. И не упасть снова. И вот с болью по всему телу они смогли, преодолели барьер. Нелепо сидя друг напротив друга, они справлялись с клинками. Смотря каждый на своё оружие, изредка кидая взгляд на другого. И вот скрытые клинки обнажены. Среди всеобщего шума они слышали биение сердца друг друга, ощущали мозговые импульсы, видели каждую кровоточащую рану. Глаза в глаза, не прекращая, смотреть они направили руки с клинками, друг на друга. Прямо в бьющееся сердце. Туда, где, как казалось, живёт кусочек их счастья, живёт душа. - Готов… - Как никогда… И стоят они на коленях перед друг другом, перед Богом, перед своей совестью и тем, что можно назвать- Вся жизнь перед глазами пролетела. Сейчас они уже не могут ничего исправят и делают одолжение не как враги, а как старые закадычные друзья. Это лучшее, что может сделать отец для сына, и единственное, что Хэйтем сделал для своего сына. Вдох – выдох, стук сердца и ещё один. И всё. Конец!!! Они пронзили друг друга клинками прямиком в сердце. Зрачки в глазницах расширились до немыслимых размеров, всё остановилось, даже само время. Последнее, что они успели сделать это обняться. И в этот же миг, два скреплённых семейными узами и тёплым объятием, тела упали на холодную землю. - Это Рай? - Может быть… Солнечные лучи покрывали светом неизмеримые, покрытые сочной травой луга. Много счастливых людей живут в гармонии с животными. От них так и веет теплом и дружелюбием. Нет Войны, нет Смерти, вообще ничего нет. Голод, тоска, боль всё исчезло. - Ну, иди, обниму, - Хйэтем, каким никогда раньше не был, потянулся за нежным объятием. Коннор прямиком в них угодил. Ошеломлённый ассасин оглядел пространство и увидел ещё парочку людей стоявших близко к ним. Высокий, чёрноволосый парень со шрамом на губе подошёл и представил всех остальных. - Я Эцио, а Это – Альтаир и Дезмонд,- Вся эта группа таких вроде, знакомых людей искрилась и улыбалась. Они были такими молодыми, как впрочем, и Хэйтем. Словно это место возвращает всех попавших в тот возраст, в котором им было удобней всего. - Это Рай? – С недоумением спросил Коннор. - Э-э, возможно. Так оно и бывает, живёшь, живешь, а потом… А потом опять живёшь. Эта история не о том, как люди попадают в Рай. Потому, что это не Рай. А эти люди, умерли, по крайней мере, для нас, хоть и будут жить в наших сердцах. На самом деле они живут не только в наших сердцах, и память о них будет вечна, просто они живут в удобном для себя мире. Жизнь – большой круговорот. Смерть – это не конец, а начало другого цикла. Просто есть грань. Тонкая грань между известными нам циклами Жизнью и Смертью. Война закончилась ну об этом вы, конечно, же, знаете. Трупы Коннор и Хэйтема нашла жена Коннора и его дети. Они похоронили их с честью, всё как полагается. По воскресеньям они ходят в церковь. Молятся за них. Жена Коннора, раскаазывает истории про храброго отца и столь храброго дедушки.