Fugitifs.

Молодой мужчина, облаченный униформу Красного Фонаря, имеющую в себе элементы одеяний, что он носил будучи еще одним из Эннеады. Даже маска Зверя Ша с символом Красного Корпуса не могла скрыть, что он едва мог сдержать внутреннее ликование — праздновать что либо, пока над ними ещё нависала опасность, было рано. Но было очень тяжело не поддаться эйфории, все сильнее пульсирующей в его сердце — их с Джордан план на данный момент шёл очень гладко и опальное Божество Пустыни молил Первородных Богов, чтобы все пережитые им в прошлом предательства — плата за нынешний успех. Он молил за себя и за своего попутчицу из Зеленых Фонарей — Хелену Джордан. За все те боль и унижения, что им обоим пришлось терпеть от лидера Корпуса Красных Фонарей и Осириса. За двух дорогих им людей, что по вине его брата — ублюдка отправились во владения Некрона. За младенца, что Хела была вынуждена против воли привести в этот мир по прихоти и похоти Атроцитуса, но тем не менее, готовая защищать свое дитя до конца… — Сет! Красноволосый чуть не подпрыгнул, когда из динамика на панели управления шаттла раздался до отвращения знакомый и неприятный голос. Голос, который обещал долгие часы боли и мучений. — Предатель, куда ты увозишь Зеленого Фонаря и моего сына? — Куда нибудь подальше от тебя, — последовал холодный ответ. Вот только он пришёл отнюдь не от носителя красного кольца. — Хелена, какого черта ты встал?! Во имя сомна всех Богов, из этой девки вынули мелкого не меньше чем полтора часа назад и успели оказать только «первую помощь». Не говоря уже об опасном уровне истощения как кольца, так и самого организма девушки. О чем только она думает. — Джордан, ты не можешь забрать его у меня, он мой сын! Этот шаттл был почти в открытом космосе, но Атроцитус не мог позволить им уйти. Он должен был вести себя хладнокровно, убедить беглецов, что им лучше вернуться. — Он так же и мой сын, — отрезала Хела. — И ты уж точно не годишься для его воспитания… Боже, не думала что вообще в жизни такое скажу… — Как ты можешь говорить такое? — спросил лидер Красных Фонарей. — Он мой сын, конечно, я люблю его и в состоянии его воспитать. Атроцитус поморщился от своего же заявления, но он не лгал говоря, что он заботился о мальчике и отчаянно хотел его вернуть. — Возможно, но ты ни разу не продемонстрировал свою способность заботиться о ком-то, кроме себя, — резко ответил Хела, и Атроцитус стиснул зубы. — Хелена, — мягко сказал он, в первые называя Джордан по имени. Сет напрягся — он хорошо знал этот тон… Осирис не раз использовал его на нем. Фонарь-дезертир понадеялся, что девушка не поведется на эти «сладкие» речи, но если потребуется, сам был готов вступить в словесное противостояние. Атроцитус же продолжил: — Я знаю, что между этим не все было… просто, но я хочу, чтобы это исправить. Теперь у нас есть сын. Сына, которого мы должны растить вместе. Он не должен вот так разлучаться со своим отцом… Повисла пауза, а потом Хела тихо произнесла: — Ты никогда раньше не называл меня по имени. — Прости, — быстро сказал Атроцитус, даже чувствуя ухмылку некоторых подчиненых, но ему было все равно. Он потом с ними разберется. — Мы были слишком формальными друг с другом… Мне было неудобно называть тебя Хеленой. Но теперь я хочу быть с тобой… я хочу узнать тебя получше. — Ты не хотел узнать меня лучше, пока я носила малыша, — холодно сказала девушка-Фонарь. — Ты ни разу ничего не спросил обо мне. Ты никогда не находил времени, чтобы узнать меня получше, хотя мог бы. Все, что тебя интересовало, это чтобы получить удовольствие в постели и моя способность родить наследника. — Я не должен был оставлять тебя одну, — сказал Атроцитус, игнорируя доводы Хелены. — Я думал, что вы с ребенком спите… но я должен был остаться рядом с вами, чтобы у вас было все, что вам нужно. Ты устала, потому что, так усердно старалась, чтобы принести здоровое дитя в этот мир. — «Вот ублюдок», — Сет скривился, точно ему в нос резко ударил ядовито-сладкий запах — мерзавец видел, что несмотря на обстоятельства зачатия, девушка не держала зла на малыша, с нетерпением ждала его появления и теперь пытался сыграть на этом. Сам Атроцитус использовал свой лучший и самый убедительный голос, сказал как можно мягче: — Если ты вернешься сейчас, мы больше не будем об этом говорить. Ты с мальчиком получите необходимую медицинскую помощь, я даже не стану наказывать Сета, так как он твой друг и просто беспокоился о тебе. У вас не будет проблем, мы просто поговорим о будущем… вам нечего бояться, Хелена. Лидер Красных Фонарей не слышал голоса дезертира, посему наверное решил, что тот был в другом месте. Ну так даже лучше, потому что чувствовал, что подруга выберется из этого «поединка» победительницей. Была еще одна пауза, а затем Хелена сказала: — Только когда я собираюсь сбежать, ты даже притворяешься, что заботишься обо мне. — Хелена… — Нет, — отрезал Зеленый Фонарь. — Ты просто не понимаешь, не так ли? Я не считаю насильника и тирана подходящим образцом для подражания для моего сына. Я делаю это, потому что хочу, чтобы у него был лучший шанс в жизни и если это означает, что он больше никогда тебя не увидит… пусть будет так. — Джордан, — закричал Атроцитус, когда корабль уловил красноречивые признаки запуска шаттла. — Если ты уйдешь, я клянусь, что не буду охотиться на тебя и заберу у тебя ребенка. У тебя могло быть все, но если ты уйдешь сейчас, у тебя не будет ничего. — Риск, на который я готова пойти, — это было последним, что он услышал от Зеленого Фонаря, прежде чем изображение Шаттла вздрогнуло и затем исчезло. Скоро беглецы, совершив еще несколько межпространственных скачков, засекут сигнал Перехватчика, где их уже ждали друзья — Сет по своему кольцу тайком связался с Рейзером и заранее обговорил место встоечи. А последним, что услышали и беглецы по связи, прежде чем она оборвалась во время скачка и Красные Фонари, поспешно покинувшие помещение, был рев Атроцитус, полный ярости и горя.