Заново рожденный

Подходящее музыкальное сопровождение: Эпидемия — жизнь в сумерках. Сознание возвращалось медленно, а вместе с ним и боль. Боль от десятков кольев, крепко пригвоздивших меня к огромной сфере, и впивающихся в шерсть цепей, натянутых между кольев. Но эта боль была лишь каплей в море, по сравнению с болью душевной, которая терзала меня долгие годы. Когда-то очень давно, когда еще был жив создатель, я был счастлив со своими братьями, мы бродили по свету, даря людям радость и исцеление. Тогда я еще не знал, что эти странные хрупкие существа могут быть столь коварны и безжалостны. Впервые о предательстве я узнал, когда нашего создателя убил собственный старший сын, только из-за того, что тот не захотел его назначать наследником своей силы и клана. Создатель считал его слишком жестоким и назначил наследником младшего. Но и младший был не таким уж святым. Не успело тело их отца остыть, а братья уже сражались друг против друга за власть и силу. И не важно, кто и чем это оправдывает, все равно, все сводится к этому. Тогда я убежал, испугавшись всего этого и не понимая, зачем они всё это творят. Много времени прошло с тех пор, прежде чем я вновь вышел к людям, пытаясь продолжить дело создателя. Лучше бы я этого не делал, ведь меня вновь отвергнули, посчитав чудовищем, попытались убить. За мной началась охота, и те, кто со мной всё же сближались, навязывались в друзья, непременно предавали и обманывали. Постоянные сражения, обман и гонения породили в моей душе ненависть и боль, которые увеличивались, как снежный ком, и, чем этот комок ненависти был больше, тем больше была и моя сила. Процесс этот мог продолжаться до бесконечности, и девять моих хвостов были этому подтверждением. Однако, эта сила привела меня к гордыне, из-за которой я и попал в заточение. Учиха Мадара, эта тварь со своим проклятым шаринганом, подчинила меня, а все из-за того, что я его недооценил. Какая ирония! Мадара повел меня против своего друга Хаширамы Сенжу, но даже всей моей силы ему не хватило для победы, и он проиграл. Я же стал самым натуральным трофеем для Хаширамы. После боя, я был сильно ослаблен и не смог сопротивляться запечатыванию. Первым моим носителем стала жена Хаширамы. Печать, в которую меня запихнули, выглядела как абсолютная темнота, куда бы я ни бежал, повсюду была лишь тьма. Обезуметь от страха и одиночества мне не дала ненависть, лишь она грела мое окаменевшее сердце. Я ненавидел весь людской род, в особенности Мадару и Хашираму. По истечению многих лет, я, наконец, увидел во тьме просвет. Подумав, что это разрушается печать, я рванулся туда, и вновь меня обманули хитрые людишки! Выбежав на свет, я осознал, что сам забежал в очередную печать, только выглядела она иначе: огромное плато, уходящее к далеким горам, а в центре огромная сфера, похожая на луну. Из сферы вылетели огромные цепи и в мгновение ока они опутали меня, и потянули к ней. Меня распяло на этом гигантском шаре, а затем, мое тело пронзила неимоверная боль. Десятки огромных кольев вонзились в руки, ноги, тело и даже во все девять хвостов. Затем, в грудь вонзился кол просто колоссальных размеров, концы цепей вышли из сферы и, натянувшись между кольев, вплавились в большой кол. И так, будучи распятым на этом чертовом шаре, спустя долгое время, методом проб и ошибок, я смог немного изучить печать, которая меня держит. Оказалось, что эта печать позволяет моему носителю безнаказанно пользоваться моей чакрой. Несколько лет назад, мой носитель спустился ко мне. Им оказалась молодая красноволосая девчонка. После долгих лет одиночества, я был рад даже ей, но, видимо, такова моя судьба. Девчонка ничем не отличилась от всех тех людей, что мучили меня на протяжении всей моей жизни. Она мне даже слова не дала сказать и оказалось, что она могла контролировать держащие меня цепи. Одним взмахом руки, она натянула их, причиняя мне неимоверную боль. Утихнувшее за годы заточения во мне пламя ненависти вновь вспыхнуло с многократной силой. Она начала кричать что-то про то, что её похитили, и я должен дать ей часть своих сил, чтобы она смогла вернуться в родную деревню. Я лишь оскалился, ответив, что её проблемы меня не касаются. За это она с удвоенной силой натянула цепи, но на тот момент никакая боль не могла заглушить того чувства удовлетворения, которое я испытывал, видя, как страдает мой мучитель. У нее началась истерика, она начала хлестать меня цепями, но на это я лишь смеялся и наоборот всеми силами уменьшал отток своей чакры, лишая её последних сил. Обессилив, она ушла, но я сумел установить с ней слабую ментальную связь, которая позволяла мне чувствовать слабые отголоски её сильных эмоций. К моему сожалению, через некоторое время я почувствовал отголоски радости и благодарности, что могло значить лишь то, что её спасли. Интересно, увижу ли я вновь свободу? Нет, я обязательно найду способ освободиться, и никто и ни что не в силах этому помешать. С этими мыслями я начал погружаться в спасительный сон без сновидений. *** И вновь я проснулся, но в этот раз меня что-то разбудило. Сначала я даже не понял, что это, но позже вспомнил о слабой ментальной связи со своим носителем. Именно отголоски её неожиданно сильных эмоций разбудили меня. Сперва я даже испугался, что она опять в смертельно опасной ситуации, ведь если она сдохнет, я погибну вместе с ней. Пусть я и бессмертен, и после её гибели я бы просто переродился, но, как когда-то сказал создатель, всему есть цена. С каждым перерождением терялась часть памяти биджу, как в случае с моим однохвостым братом. Постоянные перерождения вовсе стерли ему всю память, из-за чего тот стал безумным зверем. Такая участь для меня была хуже забвения. Сосредоточившись на отголосках эмоций моего носителя, я различил странную смесь сильных эмоций: в один клубок сплелись радость, наслаждение и животная страсть. Когда до меня наконец дошло, что могло вызвать такую бурю эмоций, я сам над собой от души рассмеялся. Похоже, девчонка, в которую меня запечатали, познала плотский грех. Если во время плотских утех моей тюремщицы печать дала такую слабину, что я смог четко почувствовать ее эмоции, то возникает крохотный шанс, что во время родов печать ослабнет настолько, что я смогу вырваться. Но вновь меня постигла неудача. Через некоторое время предо мной вновь появилась моя тюремщица, да к тому же не одна. С ней был какой-то светловолосый мужчина. Первым заговорил он: — Кушина, любимая, у нас получилось вместе спустится в твое подсознание, теперь мы должны усилить печать, чтобы Кьюби не смог навредить тебе и нашему ребенку. Обняв мужчину, моя тюремщица ответила ему: — Да, дорогой, мы должны постараться ради нашего сына. Обалдев от такой наглости, я заорал на них: — ЭЙ ВЫ, ГОЛУБКИ ЧЕРТОВЫ, ВЫ СОВСЕМ ОХРЕНЕЛИ?! Договорить мне не дали. Не обращая внимания на мои крики, они одновременно сложили длинную цепочку печатей и в один голос закричали: — Цепи биджу: подавление! Затем из земли под сферы, на которой я висел, вырвались новые цепи, но в этот раз они были гораздо толще. Они буквально оплели все мое тело, лишая меня возможности не то, что шевелиться… я даже видеть ни черта не мог под толстым слоем цепей! Меня вновь погрузили во тьму. Я запаниковал. Не осознавая, что творю, я, собрав всю свою чакру, выплеснул её одной волной, разнеся в мелкую крошку цепи, которые только что оплели меня. На этом волна пламенной чакры не остановилась. Дойдя до земли, она превратила все плато в огромное озеро из лавы. Немного успокоившись, я осмотрелся. Минато и Кушины нигде не было, наверное, они ушли из подсознания до того, как я разбушевался. Дальнейший осмотр меня очень обрадовал, мне удалось уничтожить не только новые цепи, но и повредить старую печать. Часть цепей оборвалась, колья немного оплавились, а сфера же сильно потрескалась. Сначала я подумывал доломать печать и вырваться на свободу но, поразмыслив, я отказался от этой идеи, так как оказался бы посреди деревни, полной шиноби. Спустя некоторое время я вновь просканировал тело своей тюремщицы, теперь из-за ослабленной печати мне было гораздо легче это сделать. Мое внимание привлек зародыш в утробе Кушины, он, кстати, был закрыт каким-то барьером, который не пропускал чакру. Но создатель этого барьера явно не был медиком, он не учел, что в пуповине так же, как и во всем организме, есть чакроконалы через которые хоть и с трудом, но моя чакра могла обойти барьер. Пока это был только приобретающий форму эмбриона комок клеток. Попробовав дотянуться до него своей чакрой, я был сильно удивлен, когда клетки еще не сформировавшегося организма начали жадно впитывать мою чакру. Ещё этот барьер вообще не пропускал чакру, а, значит, снаружи никто не мог просканировать эмбрион с помощью чакры. Ради интереса я продолжал напитывать чакрой эмбрион. Сначала я думал, что зародыш просто погибнет от губительного влияния моей чакры, но вместо этого эмбрион начал только быстрей развиваться. Через несколько месяцев я был сильно удивлён, что у уже более-менее сформировавшегося эмбриона у основания позвоночника начали расти девять пока маленьких хвостов. Это означало, что под влиянием моей чакры ДНК ребенка менялась. Меня трясло от предвкушения: если моя догадка верна, то у меня есть реальный шанс освободиться, даже не ломая печати. Для этого мне надо было полностью изменить ДНК эмбриона, залив в него всю свою чакру, а в последний момент перенести разум. По сути я бы заново родился. Правда, это было очень опасно, но я готов был пойти на риск. Прошло еще несколько месяцев. За это время я залил в эмбрион почти всю свою чакру, оставив в печати самую малость, чтоб Кушина ничего не заподозрила. Эмбрион полностью сформировался, сейчас он уже ничем не напоминал человеческий и больше напоминал зародыш лиса. У него отросли девять хвостов, которые были в два раза длиннее тела, на пока крошечных пальчиках появились коготки, а вместо человеческой головки у него была лисья. Скоро я получу себе новое тело, а вместе с ним и свободу. Главное, в момент родов не дать акушерам убить моё новорожденное тело. Ну, что ж, все готово, пора мне начинать. *** В это время ничего не подозревающая Кушина находилась в больнице. После усиления печати она сильно ослабла, Минато приказал положить её в больницу и постоянно следить за её состоянием. Пока та спала, он установил дополнительный барьер вокруг эмбриона, думая что этим оградит ребенка от влияния чакры Кьюби. Медикам он приказал молчать об этом, чтобы зря не беспокоить любимую. Они не знали, что творит с ребенком девятихвостый из-за установленного Минато барьера. Медик, который следил за ходом беременности, хоть и знал о чакроканалах внутри пуповины, но информация о случаях беременности джинчурики была засекречена, и медик не стал спорить с хокаге, решив что тот знает что делает. К тому же, по внешним признакам ничего не вызывало подозрения. Все началось в начале седьмого месяца беременности, поздно ночью в больнице раздался жуткий крик. Задремавший дежурный забежал к палату Кушины, та, увидев санитара, прохрипела лишь одно слово: — Рожаю. Санитар тут же помчался за врачами. Быстро прибывшая бригада врачей осмотрела Кушину, подтвердив, что у неё начались преждевременные роды. Ей вкололи немного обезболивавшего, чтобы та немного успокоилась, и начали готовиться к принятию родов. Вскоре прибежал Минато, тот как мог поддерживал любимую и обещал, что всё будет хорошо. Роды, несмотря на ранний срок, проходили хорошо до того момента, как на руках акушера не оказался ребенок. Сначала тот впал в ступор: создание, которое он держал в руках, ничем не напоминало человека. Когда это существо, напоминающее лысую собаку с девятью хвостами, открыло глазки, на него посмотрели два крохотных кроваво-красных глаза с вертикальными зрачками. От одного этого взгляда акушера поглотил древний ужас, он заорал, как ненормальный, бросив странное существо на пол, и сам бросился бежать. Однако демонёнок не разбился во время падения, извернувшись, тот приземлился на лапы. В то же мгновение схватив передними лапками так и не перерезанную пуповину, перегрыз её одним движением. После он отскочил в дальний угол палаты, прокашлявшись, сделал первый вздох. Больше всего повезло Кушине, та потеряла сознание. Однако Минато, стоявшего рядом с любимой, парализовало диким ужасом. Он расширенными от ужаса глазами смотрел на маленького Кьюби, тело которого покрылось красным покровом демонической чакры. Выйдя из ступора, Минато кинулся на демонёнка с кунаем, намереваясь зарезать того. Оскалившись, тот с невероятной ловкостью уклонился от всех атак Минато, и, оказавшийсь рядом с окном, монстренок прыгнул в него, не обращая внимания на стекло, которое попросту оплавилось от прикосновения демонической чакры. Подбежав к разбитому окну, Минато увидел лишь красную точку вдалеке, которая тоже вскоре исчезла. Минато всего трясло, развернувшись, он увидел остальных санитаров, которые так и стояли, парализованные страхом. Он прокричал: — Всем оставаться в палате! Он исчез в своей пространственной технике, но через несколько секунд появился вновь уже с недавно убежавшим санитаром. Откинув его в сторону, Минато упал на колени, схватившись за голову. — Ками, если Кушина узнает, что у неё родилось, она этого не переживет! Осмотрев все еще стоявших на своих местах санитаров, Минато медленно продолжил: — Так, слушайте все, ребенок родился мертвым. Кто попытается разболтать правду, тот не проживет и минуты. Всем понятно? Перепуганные санитары как один закивали. Спустя немного времени врачи осмотрели Кушину. С ней было все в порядке, но она по неизвестным причинам никак не приходила в сознание, а Минато сидел на стуле рядом с ней и тихо рыдал, не зная, что делать. Спустя несколько дней Кушина так и не проснулась, из-за чего Минато замкнулся в себе, ни с кем не разговаривал и не под каким предлогом не отходил от неё. На срочно созванном совете кланов было принято решение снять с поста хокаге Минато, так как тот больше не мог исполнять свои обязаности, и назначить на его место Сарутоби. Прошёл месяц. Кушина, так и не проснувшись, впала в глубокую кому. Даже срочно прибывшая в Коноху Цунаде ничего не смогла сделать. Минато вовсе пришлось положить в психбольницу, он окончательно замкнулся в себе и ни на что не реагировал. Тайну о том, что Кьюби сбежал решили не разглашать, чтобы сохранить текущий баланс сил. *** Я сидел на знаменитой горе хокаге и смотрел на Коноху. За несколько месяцев мое новое тело сильно выросло (сейчас оно было примерно три метра в холке и шесть метров в длину, без учета хвостов, длина которых составляла примерно двенадцать метров) и обросло темно-рыжей шерстью. Но если я захочу отомстить этой деревеньке за годы заточения, этого будет недостаточно. Ну, ничего, главная особенность физического тела была в том, что я научился скрывать свою чакру. Теперь меня никто не найдет. Ну, а лет пять подождать, пока я не вырасту до прежних размеров, пожалуй, я смогу…