* * *
— Я дома, — радостно оповестил Ёнджо, едва успев закрыть за собой дверь, — Прости, пожалуйста, одна ученица попросила помочь. Путала ноты, поэтому и вся мелодия наперекосяк. Вот я и задерж… Ким по привычке начинает говорить ещё с порога, пока пытается объяснить причину своей задержки на работе. В этот раз объяснение-оправдание сорвалось на половине пламенной речи. Сегодня на кухне Хванун был не один. — Привычки не меняются, да, любимый, — из последнего слова можно было яд выжимать, если бы Ёнджо превратился в змею. — Так же, как и твоё упрямство, любимый, — прошипел в ответ младший, прерывая так и не начавшуюся перепалку собственным стоном. Кажется, присутствие постороннего совершенно не мешало очередному любовнику толкаться в податливое тело младшего. Ким уже спешил к выходу, в глубине души радуясь, что не успел увидеть следы удовольствия на красивом, и когда-то родном лице… Хванун только что изменил ему. В который раз. Что же, в этот раз разглядывать нового партнёра и выяснять, кто из прежних друзей вновь предал, Ёнджо не стал. Бессмысленно. Это всё не имеет смыла, когда повторяется вот уже третий раз за последний год. Ким искренне любил Хвануна, а тот любил лишь деньги его отца. Ёнджо не пользовался состоянием папы и работал сам, полагая, что Ё разделяет его убеждения. Хванун пользовался доверием старшего и надеялся, что парень выбросит эти дурацкие принципы из головы. Любовь и деньги, верность и хитрость… Их жизненные интересы изначально являлись параллельными прямыми, которые на время сократили расстояние между собой на минимум. Но они не пересекутся ни в одной придуманной человечеством Вселенной. Научно доказанный факт. Ёнджо никогда не дружил с наукой и часто отрицал очевидное. Наука дала ему отрезвляющую пощёчину в этот раз. Спасибо.* * *
Сколько он ехал, раз за разом прокручивая в голове образ Хвануна в объятиях очередного любовника? Час? Два? Ёнджо не знал. Он не понимал, сколько времени просидел за рулём, бросив машину практически посреди леса. Одна за другой слёзы омывали лицо, пока их запас совсем не иссяк. Впервые в жизни парень в прямом смысле чувствует себя опустошённым. Так себе достижение. Глубокий вдох, чтобы не позволить себе слабость во второй раз. Пожалуй, хватит с него. «Хватит питать себя ложными надеждами и закрывать глаза на его похождения, грёбаный ты придурок!» — Ёнджо мысленно кричит на самого себя, не в силах сделать это вслух. Выдохся. За все три года, что он бегал как собачонка за Хвануном, за все оскорбления и измены, которым Ким давно потерял счёт… В какой момент всё пошло не так, что он вообще начал считать? Ведь всё было хорошо. Совместно приготовленные завтраки и заляпанная мукой кухня. Семейные ужины и скромный смех младшего над шутками отца. Ленивое утро по выходным и тихий голос Хвануна, что пытается его разбудить, называя по имени. Ох, чёрт! Зачем позволил затянуть себя в омут воспоминаний?! Теперь он отчётливо слышит «Ёнджо» из уст младшего. Он сходит с ума и у него галлюцинации? Теперь ладонь младшего коснулась плеча и аккуратно поглаживает, словно отгоняя ненужную тревогу. Крохи сомнения закрадываются в голову парня — его видения памяти ощущаются слишком реально. И голос уже не похож на голос Ё, слишком громкий… Ещё минута на обдумывание и долгожданное осознание, что кто-то на самом деле обращается к Ёнджо по имени. Парень слишком резко подскакивает от неожиданности и, чудесным образом, умудряется стукнуться головой о потолок автомобиля. — Вот же… — парень обхватывает руками затылок, решаясь, наконец, вылезти из машины. Хватит на сегодня травм. — Ёнджо? — снова этот голос сбоку, только с вопросительной интонацией, — Вау, не ожидал встретить тебя вот так. — Ай, кто в… — Ким наконец-то перестал изображать мученика и посмотрел на говорящего, — Гонхи?! Перед Ёнджо и правда стоял Ли Гонхи, его бывший сосед и школьный друг. Затем они вместе учились в одном университете, пока их дорожки не разошлись по разным сторонам после выпуска. Когда-то маленький мальчик со смешными круглыми очками превратился в красивого высокого мужчину. Чувство, что старший руками может потрогать ту уверенность и притягательность, что излучает его аура. В эзотерике парень тоже не слишком силён. Ким понял, что непозволительно долго рассматривает стоящего напротив. — Привет? — звучит как вопрос, как будто Ёнджо до сих пор не может поверить в подлинность всего происходящего. — Я увидел знакомую машину и сначала подумал, что у меня видения от недосыпа, — улыбнулся Ли, — А это действительно ты. Сколько мы не виделись? — Два года? — ответил парень, вспоминая прошлые годы, — С половиной. — Господи, я так рад тебя видеть! — воскликнул Гонхи и вроде как ринулся обнять друга, но остановился в паре сантиметров от парня. Старший удивился такой переменчивости, но ничего не предпринял. Ким так и продолжил стоять возле своего автомобиля, освещаемый луной и светом чужих фар. Боже! Вспышка в голове как после ядерного взрыва. Да он же выглядит сейчас как опухший осьминог с покрасневшими глазами и мокрой насквозь рубашкой. Ёнджо закрыл лицо ладонями, лучшего укрытия у него не было. Ещё одно доказательство, что удача постоянно отворачивается от него в самый нужный момент. — Прошу, не говори ничего. Я знаю, что выгляжу просто отвратительно, — проговорил парень, пряча не только заплаканные глаза, но и пылающие от неловкости ситуации щёки. — Да я и не собирался, — спокойно ответил младший, — А спросить, почему ты плакал, можно? — Думаешь, я отвечу? — ответил вопросом на вопрос старший, убирая руки в карманы. Темнота частично скрывала следы личной трагедии парня, но даже этого не хватало, чтобы притвориться беззаботным и радующимся жизни. — Надежда умирает последней, — Гонхи всё-таки подошёл вплотную к хёну и осторожно обнял его, словно в его руках хрупкая стеклянная кукла. — Ты прав, — тихо прошептал Ким, уткнувшись носом в чужое плечо — Ли пах чем-то древесным. Или хвойным… Приятно. Они стояли вдвоём посреди безлюдной дороги, крепко держась друг за друга. Ёнджо цеплялся за младшего, словно тот спасательный круг. Он появился так неожиданно и так вовремя, буквально заставляя Кима остаться в этом мире ещё ненадолго. Парень вдруг понял, что сильно замёрз. Мокрая ткань рубашки неприятно липла к дрожащему телу, а ночной ветер только усугублял ситуацию. Ёнджо отстранился от Ли. — Прости, я испортил твою футболку, — промолвил парень и посмотрел на мокрое пятно на чужой одежде. — Ничего страшного, я всё равно собирался бросить эти вещи в стирку, — Гонхи мило улыбнулся, окинув взглядом нанесённый хёном ущерб, — Не хочешь заехать в гости? За всю свою жизнь старший встречал только троих людей, которые вот так непринуждённо умеют перевести разговор в безопасное русло. Один из них в данный момент взъерошил свои непослушные волосы в ожидании ответа. А ещё с такими людьми невероятно комфортно. Ёнджо подумал, если внезапно разразится зомби-апокалипсис, он находится рядом с нужным человеком. — Думаю, мне не помешает отвлечься, — Ким попытался выдавить из себя нечто, напоминающее улыбку. Кажется, младшего это вполне устроило. — Вот и замечательно. Едь за мной, — Гонхи направился к своей машине, — И смотри мне, даже не думай сворачивать. Ёнджо лишь кивнул и сел за руль. Минуту спустя, ночная дорога совсем опустела под слабым светом луны.* * *
— Чувствуй себя, как дома, — оповестил Гонхи, когда они оказались внутри его квартиры. Престижный район Сеула, дорогая машина… Ли явно проживал свои лучшие годы. Лучше чем у Ёнджо, это уж точно. Наверно и в личной жизни всё также прекрасно. — Вау, хотел бы я себе такой дом по-настоящему, — старший с восторгом озирался по сторонам, пока они шли в гостиную, — Очень красиво. И уютно. — Спасибо, — тише обычного ответил хозяин, немного смущаясь, казалось бы, от простого комплимента. Он жестом пригласил хёна сесть на диван, параллельно включая какой-то музыкальный канал в телевизоре. Незатейливые мелодии на фоне обыденного куда лучше, чем давящая на виски тишина пространства. Помимо музыки, эту тишину нарушили неизведанные звуки, напугавшие младшего. Ким положил руку на живот. Как давно он ел? — Как давно ты ел? — вторил мыслям старшего Гонхи, с беспокойством оглядывая друга. — А который сейчас час? — спросил Ёнджо, оглядываясь в поисках часов. — Так-с, — Ли взял в руки свой телефон, — Половина первого ночи. Как долго ты сидел посреди шоссе? — Эм… Часов пять? Я вернулся с работы, а потом… — парень вновь вспомнил усмешку Хвануна при их недавней встрече, — Потом сел за руль. Это было около семи. — Божечки, я должен срочно тебя накормить. Круглосуточная доставка! Пицца? Суши? Курица? — Ёнджо не знал, что ответить на такую решительность младшего. Тот даже подскочил от волнения. — Ладно, закажу всего и сразу. Так вкуснее, — Ли подмигнул хёну и начал искать в контактах телефона нужный номер. Через двадцать минут стол на кухне ломился от всевозможных кулинарных шедевров японской и корейской кухни. Они ужинали в тишине, если не брать в расчёт фоновый шум от телевизора и прочих бытовых приборов. Молчание не давило, не вызывало желания разрядить обстановку нелепой шуткой. Каждый валился с ног от своей усталости. От долгого пребывания за рулём. Гонхи торопился домой, Ёнджо сбегал. Гонхи следил за дорогой, Ёнджо — за красной нитью болезненных воспоминаний. У одного болит голова, а у другого — сердце. Они закончили трапезу в половине второго. Глубокая ночь. Ли помог хёну расположиться для сна на диване. — Хочешь принять душ? — как хороший хозяин поинтересовался Гонхи. Ким отрицательно помотал головой. — Спокойной ночи, — пожелал младший, выключая в гостиной свет, вслед за телевизором. Уже за дверью он услышал тихое пожелание в ответ. Лёгкая улыбка коснулась его губ. Гонхи очень сильно скучал по своему хёну.* * *
Гонхи потратил около получаса на душ. Под горячей водой тело окончательно расслабилось после тяжёлого дня, и парень был готов уснуть прямо в кабинке. Но это было бы слишком странно и непрактично. Облачившись в чистую одежду, парень покинул ванную. Внезапный единичный стук напугал Гонхи. Первая мысль — воры. Вторая — он живёт на седьмом этаже. Третья — что-то случилось с хёном? Ли поспешил в гостиную. — Что это было? — спросил младший, когда смог разглядеть в темноте силуэт, что стоял возле окна. — Телефон уронил, — ответила тёмная фигура голосом старшего, — Напугал? Извини. — Всё хорошо, — парень подошёл ближе к Киму, — Не можешь заснуть? — Угу, — ответил тот и поднял упавший телефон. Ладонь с силой сжала невинный прибор. Это не осталось незамеченным. Гонхи немного нахмурился, хотя у Ёнджо вряд ли получилось разглядеть его мимику. Ещё раз окинув взглядом часть ночного города, видимую из окна, старший вернулся к дивану. Он практически рухнул вниз, решив, что посидеть на полу в два часа ночи самое полезное занятие. Впрочем, Ли присоединился к другу. Спина упиралась в диван, не позволяя лечь на твёрдую поверхность. И вновь тишина. — Почему я так привязался к нему? — хриплый голос прозвучал неожиданно громко, но Гонхи, на удивление, не перепугался до смерти. Он продолжал молчать. Если человеку нужно выговориться, не стоит прерывать его своими комментариями. Прожить боль одним моментом намного приятнее продолжительного страдания. Так ведь? Ёнджо продолжил: — Деньги действительно настолько соблазнительные, что ради них можно играть чужими чувствами? Я пытался быть искренним, прощал и думал, что теперь всё точно было в последний раз… Я не желал признавать, что с самой первой нашей встречи играл для него лишь роль кошелька… Гонхи, я и правда такой дурак, что не заметил всего этого? Старший повернулся к парню, а в глазах надежда, тоска, потерянность и одиночество в бешеном коктейле. Ли никогда не видел друга в настолько ужасном состоянии. — Нет, хён, даже не смей думать про себя так, — весьма серьёзно пригрозил младший. Он осторожно взял Кима за руки, поглаживая кожу большими пальцами. Облегчение накрыло всего с головой, когда он не почувствовал сопротивления. Хорошо. — Надеюсь, ты вырос намного мудрее меня и не допускал таких ошибок, — произнёс Ёнджо, чем немного шокировал Ли. Странно слышать такое от человека, угасшего внутри от предательства. В фильмах одни жалобы да обиды на свою несчастную жизнь… Хён всегда был другим, что очень нравилось младшему. — Увы, — Гонхи не смог сдержать тяжёлого вздоха. Ёнджо внимательно посмотрел на него. Сегодня вечер откровений? Ли искренне недоумевал. — Я влюбился в человека, для которого не стану ближе, чем друг. Я разделял с ним радость, когда со мной делились волнующими историями о новых отношениях. Ночью я плакал, ведь его ежедневная улыбка не предназначалась для меня… А потом я просто уехал в другой город в надежде забыть всё. Я просто сбежал от проблемы, но не смог её решить. И вот уже три года, я каждый день просыпаюсь, а в голове образ его карих глаз. Образ тех звёзд, что сияли в его взгляде. Больно наблюдать за тем, кто любит жить, но не любит тебя. Потому что твоя собственная жизнь заключается именно в нём… Гонхи говорил шёпотом, с каждым словом утягивая себя в пучину знакомой боли. Она притупилась со временем, покрылась слоем пыли, но всегда пульсировала внутри. Её не заглушить вкусной едой и расстоянием, не спрятать под дорогой косметикой. Лишь стереть. Стереть поцелуями и объятиями любимого человека. Недосягаемо. Парень придвинулся к старшему и положил ладони поверх чужих плеч. — Сегодня моя боль снова будто возродилась из пепла, ведь я больше не вижу в любимых глазах и намёка на счастье, — Гонхи пристально смотрел на Ёнджо, не разрывая зрительный контакт, — Почему твои глаза такие несчастные, хён? — Аа, что… — все слова вмиг испарились после услышанного. Это не сон?! Он и не думал… Даже мысли не возникало, что Гонхи… Боже, это всё реально? — Я… — Я наверно пожалею, ну и чёрт с ним, — перебил его младший и настойчиво впился в искусанные губы поцелуем. Жадный, требовательный, он передаёт все те мучения, через которые прошёл сам. Забирает часть чужих, сожалея, что не мог помочь раньше. Ёнджо чувствует это. И отвечает.* * *
— Извини, я не должен был, — Гонхи начинает говорить первым. Они всё также сидят на полу бок о бок. В темноте. — Это мне нужно извиняться. Я не понял твоих чувств, подарил тебе боль, даже не догадываясь об этом, — ответил старший. Голос, поникший и тихий, сожалеющий о прошлом. — Не терзай себя этим, ты сегодня достаточно настрадался, — Ли положил свою голову на чужое плечо, — Правда не сердишься? — Нет. — Я тут подумал, может, останешься у меня? — как Ли боялся задавать этот вопрос. Весь последний час гоняет мысль по кругу, не в силах решиться на отчаянный шаг. — Но ты ведь уже позволил остаться на ночь, — удивлённо ответил Ёнджо, разглядывая блики лунного света на экране телевизора. — Я не про ночь, — Гонхи отстранился от парня, чтобы в следующую секунду сесть напротив. Глаза Кима с интересом смотрели на младшего, уже давно привыкшие к отсутствию света. Теперь черты лица были видны более чётко. — А про что? — Про жизнь? — ответил Ли, удивляясь внезапной интонации вопроса в сказанных словах. — Но… — старший замялся в ответе, — Разве так можно? — Можно, просто никто про такое не рассказывает, — Гонхи прильнул к телу напротив, запуская руки под изрядно помятую рубашку. Он сомкнул руки на спине, уверенно усаживаясь на чужие вытянутые ноги. Теперь обниматься стало гораздо удобнее. Парень уткнулся в плечо Кима, как делал это хён посреди ночного шоссе. — Ты же понимаешь, что для меня ты до сих пор друг? Я не хочу вновь становиться причиной твоих слёз, — серьёзные слова противоречили тёплым рукам, что прижали к себе в ответ. — Да, — прошептал младший, — Понимаю. — Всё ещё хочешь, чтобы я остался? — Да, хочу. Руки Ёнджо аккуратно гладили спину Ли, только больше укрепляя веру в правильность принятого решения. Гонхи первым разрушил затягивающееся молчание: — Я не хочу опять терять тебя. Моя жизнь принадлежит тебе, и без тебя в ней нет смысла. Я не знаю, что произошло с тобой сегодня. Не знаю, что стало причиной твоих слёз… Может быть, когда-нибудь ты расскажешь мне. Но внутри я чувствую, что это нечто ужасное. И я не хочу, чтобы ты испытывал это заново. Мы оба переполнены душевной болью, она вот-вот выльется за края… Может, попробуем помочь друг другу, попытаемся начать всё с чистого лица?.. Гонхи отстранился от плеча старшего. В очередной раз он смотрит на хёна и не может моргать. Не может поверить, что это не очередное сновидение. Что старший не исчезнет, когда первые лучи солнца проберутся в комнату... — Думаешь, у нас получится? — одинокая слеза скатилась по левой щеке старшего. — Да, — тихий шёпот на грани слышимости, — Я люблю тебя!