Life is not a Games

Саша больше не плакала. Слез не было. Сил не было. Эмоций не было. Ничего не было. Их трансфер вёз девушек вместе с тренерами в олимпийскую деревню. Всем бы радоваться, но в машине гнетущая тишина и мрак. Камила сидит сзади всех, периодически слышны ее всхлипы, но в основном кажется, что там никого нет. Только пустота. Щербакова молчит, уставившись в окно, рисуя непонятные завитушки, словно коньком на льду, тонкими пальчиками. Даже не улыбается, хотя повод есть. Саша сидит рядом с ней, абсолютно наплевав на ковидные ограничения. Ей вообще сейчас на все наплевать. Наплевать на тренеров(хоть Дудаков, ее самый любимый Дудаков, стойко терпел рыжеволосую, успокаивая); на любимицу Камилу, которой все предрешали медаль, как Липницкой в своё время; на журналистов, которые допытывались всеми возможными способами, буквально проникая под кожу. Единственное, на что ей было не все равно, так это грустная Аня, которая всего этого точно не заслужила. На пресс-конференции Саша не лукавила: отношения у неё ни к кому не поменялось, а особенно к Ане. Они обещали друг другу. Саша сжала зубы, пытаясь включить голову, как вдруг осознала, что натворила. Они обещали друг другу, что как бы ни закончилась Олимпиада, что бы ни произошло с их баллами, они не отдалятся, даже если кто-то займёт первое место, а кто-то последнее(хотя в голове обе понимали, что это маловероятно). Они ведь наконец признались друг другу в любви буквально перед сборами в Красноярске и решили, что после этого злосчастного турнира попробуют быть вместе. Обещали же, блять. Даже скрепили его первым, нежным и смущенным поцелуем. Неожиданно стон вырвался наружу, но это звучало не как отчаяние(Слава Богу), а скорее так, как будто Саша что-то забыла и расстроилась из-за этого. Тренеры вопросительно подняли голову, даже затихшая Валиева сзади зашуршала, словно подалась вперёд, прислушиваясь к возможному диалогу. Только Аня осталась смотреть в окно, как и смотрела. - Извините, просто вспомнила, что скакалку там забыла , - соврала Саша, на что по салону раздались тихие смешки. Трусова везде что-то забывала. Только на этот раз она забыла далеко не инвентарь, а обещание. Если поставить эти две вещи на чаши весов, то вполне очевидно, что будет перевешивать. Да даже если поставить золото Олимпиады и отношения с Аней, она несомненно выберет последнее. Медаль греет самолюбие и тщеславие, но никак не сердце. «Какая же я эмоциональная дура!» - грустно усмехнулась про себя девушка, разглядывая Щербакову. Шатенка все ещё не отворачивалась от окна, но руки опустила. Саша взглянула на подрагивающие пальцы, невольно подумав, что наверняка они ледяные. Поддавшись порыву, на глазах у всего тренерского штаба, Трусова осторожно коснулась холодной ладошки девушки, которая дернулась от неожиданного прикосновения. Щербакова медленно повернулась, чтобы посмотреть на Сашу. Сердце рыжеволосой спортсменки сжалось: в глазах Ани стояли слёзы, которые вот-вот грозили пролиться по, все ещё румяным от проката, щекам и слёзы эти были явно не от радости. Сказать что-то было выше сил Трусовой, но она сглотнула ком в горле. - Где твои перчатки? - тихо спросила ракета, решая, что сейчас следуют задавать максимально простые вопросы. - Я... Я потеряла их, ещё вчера, - также тихо ответила Аня, опуская взгляд, мельком видя как внимательно Этери Георгиевна рассматривала их взаимодействия, словно что-то решая в голове. - С кем поведёшься, от того и наберешься, - неожиданно рассмеялась Саша и, доставая свои перчатки, осторожно надевая их на руки действующей Олимпийской чемпионки. Аня засмущалась, понимая, с чем, возможно, связано изменение в поведение Саши. Даниил Маркович также внимательно рассматривал их взаимные прикосновения, как и Тутберидзе, отчего Аня ещё более смущенная опустила глаза вниз, но руку не убрала. Дальше они ехали в полной тишине, но которая, казалось, стала чуть менее тяжелой. В Олимпийской деревне, в частности, в доме, где они проживали, их встречали так, как будто девочки выиграли все за всех и только золотые медали. Спортсменки благодарно принимали поздравления, лишь Ками попыталась скрыться как можно незаметнее, но ребята не дали ей это сделать, поддерживая так, как не умеет ни одна сборная. Саша и Аня вежливо улыбались, отступая все ближе к своему блоку, ссылаясь на невероятную усталость и желание спать, но все обитатели дома как будто не слышали. В определённый момент Саша не выдержала. Она что-то громко, чуть грубовато сказала, от чего несколько спортсменов расступилось и, хватая за руку Щербакову, девушка быстрым шагом направилась в номер, абсолютно забивая на оставшиеся вещи в коридоре. Завтра заберут. Теперь это точно не так важно. Дверь хлопнула, отгораживая двух девушек от шума. Свет никто из них не включил, лишь огни с улицы позволяли им не находиться в полной темноте. Глаза Ани, которые и до этого были на мокром месте, вновь наполнились слезами. Трусова подняла взгляд вверх, чтобы не заплакать самой, но несколько крупных капель опустились с дрожащих ресниц. - Саш... - с хриплой начала Аня, но ракета ее прервала. - Нет, Ань, послушай, я просто хочу тебе сказать, что ты большая молодец, что ты справилась на отлично, на то самое Олимпийское золото, которое заслужила и все внимание должно быть уделено только тебе на самом деле, - дрожащим голосом произнесла Саша, прокашливаясь, и продолжила, - все, что я сказала в микст-зоне - правда. Олимпиада сломала меня, отсутствие золота у меня одной тоже, но потом, чуть остыв, я поняла, что хрена с два у меня этот турнир заберёт ещё и тебя. Он нас не разделит. Мы обещали друг другу, что попробуем и мы это сделаем, хрен нас что остановит. В конце концов, может у меня и не будет золотой медали, но у меня будет девушка с золотой медалью. Моя личная золотая девочка. - Сашка... - окончательно расплакалась Щербакова, кидая на шею рыжеволосой, которая крепко обняла ее в ответ. Они обе выросли. Они обе готовы к взрослым отношениям, ведь в них должен быть только здоровый эгоизм и умение искренне радоваться за партнера. - Можно я тебя уже наконец поцелую, чемпионка? - нарочито серьезно спросила Трусова. - Я никогда вам в этом не откажу, Ваше Величество Королева Квадов, - в тон ответила Аня, первая бросаясь навстречу поцелую. Они целовались самозабвенно, как будто единственное , что было действительно ценное в мире было в губах. Это был поистине сакральный процесс, нарушать который они не решались, и, даже когда кислород в легких закончился, продолжили обмениваться легкими, как пёрышки, поцелуями. Правда, их телефоны были другого мнения. Айфоны обеих пиликали на протяжение всего разговора, но когда это началось повторяться во время поцелуя, нервы Саши снова сдали. - Блять, да когда они отстанут? - недовольно отстранилась Саша, оглядывая ни в чем неповинный смартфон. Аня уткнулась в плечо девушки, позволяя себе перевести дыхание перед тем, как обратить внимание на телефон. Трусова быстро что-то печатала одной рукой, не отпуская от себя Щербакову. Закончив все дела, она просто выключила айфон, откидывая его в сторону. - Ты скоро? - нетерпеливо спросила Ракета. - Прости, родители очень хотят поговорить, - чуть виновато произносит Аня, на что Саша лишь кивает, жестами показывая, что сходит в душ пока. Когда она зашла в свою ванную, истерика, которую Трусова так долго сдерживала, вырвалась наружу. Включив воду и стащив с себя одежду, она шагнула под горячие струи, срываясь на тихие всхлипы. В голове крутились мысли, словно вихрь, который оставляет после себя хаос. Спортсменка, обхватывая себя за плечи, медленно спустилась на дно ванной. Слёзы смешивались с водой, шум от душа не давал сойти с ума от того ужаса, что был в голове, как вдруг на мускулистые плечи опустились тонкие ладошки, а сзади села хрупкая девушка, которая, будучи обнаженная, прижалась к спине Саши. Тепло чужого, но одновременно родного тело расслабляюще подействовал на рыжеволосую, а его запах окутал спортсменку вселяя странное чувство того самого момента. Аня молча выдавила шампунь, мягко массируя тяжелую от мыслей голову Трусовой. Каждое движение спортсменки как будто развязывала узлы, позволяя дышать глубже. Саша раскрыла глаза, понимая, что ни одна золотая медаль этого не стоит. Ни одна медаль не заменит ей Аню. И приняла это. Щербакова в это время осторожно смыла шампунь с волос рыжей. Слегка привстав, Трусова на носках развернулась к ней лицом, благо размер ванной позволял, тут же впечатываясь в девушку поцелуем и поднимая Аню на ноги, интимно прижимаясь к девушке всем телом. Они могли себе это позволить. Да, возможно, рано, учитывая, что они только договорились реально попробовать, но они вместе так долго, что момент единения друг с другом вряд ли что-то испортит. Словно заново они принялись изучать друг друга. Аня бесспорно подчинялась Трусовой, позволяя той творить с ее телом все, что вздумается. Рыжеволосая, конечно же, воспользовалась предложением. Саша старалась быть очень аккуратной, но страсть выходила из тела и один засос под ключицей миновать не удалось. Собственница Трусова радовалась ему, но ее разумная сторона качала головой, мол, ты соображаешь, что творишь, ведь все догадаются, кто мог поставить его Ане. Откинув навязчивые мысли, рыжеволосая продолжала гладить тело, сжимать ладонями округлые места, покусывать набухшие соски, отчего Щербакова не могла остановить стоны, полностью раскрываясь перед этой сильной и непокорной спортсменкой. Закинув ее ногу себе на плечо, Саша почему-то невольно оценила растяжку любимой, отдаленно понимая, что теперь, каждый раз на тренировке или ещё где-нибудь, она будет вспоминать этот момент. Рыжеволосая от неконтролируемых порывов желания резко вошла в любимую, ловя болезненный стон губами, мягко замедляясь, словно извиняясь, но продолжая вторгаться в податливое тело. Последующие плавные растягивающие движения, легкие касания клитора языком, когда Саша опустилась перед ней на колени, привели шатенку к лучшему чувству на земле. Ног Олимпийская чемпионка больше не чувствовала, поэтому уселась прямо на колени Трусовой. - Вау, это намного круче медали... - простонала Аня, блаженно улыбаясь и, ловя страстный взор Александры, чуть смущаясь спросила, - что? - Ты прекрасна, - улыбнулась Трусова, нежно проведя носом по ее носику, поглаживая раскрытыми ладонями ее бёдра, - а ещё я только что отымела эту Олимпиаду в твоём лице. - Саша, фу, блин, - поморщилась Аня, но все же улыбнулась, глядя как искренне смеётся ее девушка. Ради Бога, она готова ещё и ещё выслушивать похабные шутки этой рыжей бестии, лишь бы видеть, как спортсменка хохочет. Конечно, Щербакова в долгу не осталась. Несмотря на полное отсутствие сил через некоторое время уже две спортсменки блаженно улыбались, лёжа в кровати, которая, как их в начале заверили, тоже была антисекс, но с их сексом успешно справилась. Обе девушки лежали на спине. Аня удобно расположилась на плече Александры, переплетая их пальцы и рассматривая ладони. Щербакова чувствовала, что вот-вот провалится в сон от такого насыщенного дня и ночи, но желание насладиться этим ощущением любви не разрешало ей уйти в царство Морфея. - Ты почему не спишь? - сонно спросила Саша, ощущая как играют ее пальцами. - Не хочу, точнее хочу, но не хочу, потому что тогда эта ночь закончится и... - едва ворочая языком от усталости начала говорить Аня, как ее прервали. - Спи, завтра будет день ещё лучше, а когда мы выспимся, я обещаю тебе ещё более бессонную ночь, - сказала Саша, целуя девушку в край лба, которым она прижималась к скуле ракеты, - дальше все будет только прекраснее. - Обещаешь? - с надеждой на последней здравой мысли спросила Щербакова, практически проваливаясь в сон. - Обещаю, - кивнула Саша и Ане, которая ее не видела, и себе. Саша была уверена, что теперь она точно справится со своим обетом, ведь впервые за долгое время спортсменка стояла не одна посередине этой вселенной в острых коньках. Рядом с ней, на одном уровне, стояла девушка, чьей силой можно восторгаться не меньше, чем Трусовскими квадами, и держала ее за руку. Они выстоят. Они обязательно вместе выстоят, ведь сдаваться судьбе не в их характере.