***
Затащить мальчишку в машину было легче, чем свернуть шею цыпленку. Армандо и Матиас не принадлежали к картелю, дон Гаспаро считал их самыми последними отморозками, делающими за деньги что угодно, а потому именно они поехали в Альбукерке, чтобы похитить всю семью Хайзенберга и перерезать им глотки. Хайзенберг не только уничтожил всю семью донов Саламанка, но и захватил весь наркорынок, отрезав картель от постоянной прибыли. Вокруг дома шныряло очень много федералов, а потому их единственной добычей стал его сын, возвращающийся из школы на своих цыплячьих ножках. Ни Армандо, ни Матиас не знали о том, что он инвалид, а потому легкость операции была для них приятной неожиданностью. — Я думал, что он будет таким же скользким гадом, как его папаша, — Армандо сплюнул в окно автомобиля. — Или хотя бы сможет передвигаться без костылей, да? — Матиас скучающе взглянул на напарника. — Что, тебя мучает совесть за то, что засунул калеку в багажник? — Я отымею этого калеку, если дон Гаспаро попросит меня об этом. — Если он не сдохнет в багажнике раньше времени. Из них двоих Матиас более здраво смотрел на вещи. Спустя минут десять все же пришлось остановиться, чтобы проверить, что мальчишка не помер в поездке. Никто из них не мог гарантировать то, что у него не начнется приступ астмы, эпилепсии или чего другого. Он все еще был без сознания, затолканный в багажник в весьма неестественной позе, стесненный собственными костылями. Его раздувающиеся ноздри были единственным подтверждением того, что Хайзенберг-младший был жив. — Нахрена ты взял костыли? — уточнил Армандо. — Хочешь устроить ему экскурсию по Гвадалахаре? — Нет, хочу посмотреть, как он на них скачет, а ты? Оба переглянулись. Матиас сжал сигарету в зубах с крупными золотыми грилзами и закурил. После того, как Армандо захлопнул багажник, из него послышался приглушенный кашель. Он и Матиас снова переглянулись, последний кивнул. От громкого хлопка похищенный сын Хайзенберга резко пришел в себя. Когда они открыли багажник вновь, тот зажмурился от яркого солнечного света и пытался панически зажаться в угол. Он не понимал где он и не понимал что происходит. Его горло саднило от нескольких недавних вдохов хлороформа. Голова раскалывалась, а от осознания, что он находится в багажнике чьей-то машины, паника копилась в груди. — Выглядит вполне живым, — Армандо передернул плечами. — Придется его вырубить. Если он подаст голосок, когда мы будем переезжать границу, то создаст нам проблем. Затягивающийся в этот момент Матиас скептически взглянул на него. — Что ты несешь? Заткни ему рот, и дело с концом. А если боишься, что мальчик-калека поднимет шум своей возней, то вперед, свяжи ему ноги, ха-ха. — Один удар по голове экономит наше время. — Я никуда не тороплюсь. И если ты не забыл, то пацан должен быть не только жив, но и в здравом уме. Из их диалога сын Хайзенберга не понимал ни слова, потому что они оба были испаноговорящие, и между собой говорили исключительно на испанском, что делало для него ситуацию еще более зловещей. Он беспомощно вслушивался в их речь, пытаясь уловить отдаленный смысл, но все слова были абсолютно незнакомы. Когда смуглая рука потянулась к нему и грубо ухватила за воротник поло, он вновь зажмурил глаза от ужаса. «Пожалуйста, не трогайте меня» — хотелось сказать ему, но на одно произношение первого слова он потратил секунд пять, выдавая лишь рваное: — П-п-пожалуйста… Очевидно, что это не впечатлило никого из них. Через секунду Флинн покинул багажник и столкнулся лицом с землей, оказавшись в ногах двух мексиканских бандитов. Пыль попала в глаза и рот, он боялся лишний раз пошевелиться, а в голове билась только отчаянная мысль о том, что прямо сейчас его убьют. Воткнут в него нож несколько раз, застрелят в голову или еще много-много чего, что ему доводилось видеть только по телевизору. Сидящий на земле он выглядел словно жалкий пес, сжавшийся от ужаса. — Повторюсь еще раз: один удар по голове сэкономит время, — холодно сказал Армандо. Матиас взглянул на него, как на идиота. — Я что, непонятно объясняю? — он раздраженно повысил голос, донося свою мысль до напарника. — Может, сразу вынесешь ему мозги? Сэкономишь нам время, а? Заткни ему рот и успокойся. Его оглушающие громкие слова, смысл которых был непонятен Флинну, пугали его до глубины души. Он не был в состоянии убежать от них, он не был в состоянии кричать или позвать на помощь, потому что они находились посреди пустыни, и раскаленная на солнце земля обжигала его ладони и колени. Он чувствовал себя настолько жалко, беспомощно, обреченно, что мог только сидеть на земле и дрожать. — Скажи мне, — вдруг обратился к нему на английском один из бандитов, — есть ли необходимость закрывать тебе рот, Чико? «Чико» несколько секунд осмысливал эти слова, а затем лишь судорожно помотал головой. Ему и так удавалось дышать с трудом, тряпка во рту заставила бы его задохнуться. — Да ну? — бандит опустился перед ним на корточки и, сжав в татуированных пальцах копну его коротких темных волос, заставил поднять голову и взглянуть себе в лицо. — Ты поступишь по-умному, да? Будешь вести себя тихо? У Флинна подгибались руки от одного этого зверского темного взгляда и вида золотых пластин на зубах. Он жалел о том, что рядом с ним не было дяди Хэнка, которому постоянно приходилось иметь дело с подобными маргиналами. Дядя Хэнк был мертв. Возможно, сегодня он с ним встретится. Если будет вести себя не «по-умному». — Да, — мог лишь судорожно кивнуть Флинн в ответ. Бандит с золотыми грилзами удовлетворенно улыбнулся и пошлепал его по щеке. — Тогда мы договорились. Имей в виду, Чико, — он продолжал испытывать сына Хайзенберга своим взглядом и предостерегающе указал пальцем ему в лицо, — Матиас не простит, если ты нарушишь наш договор. Матиасу придется отрезать тебе язык. Ты же не хочешь быть калекой и немым одновременно? Судя по его интонации, он говорил о себе в третьем лице. Флинн судорожно кивнул снова. Единственное, во что ему хотелось верить — это то, что если он будет следовать инструкциям, то его не убьют прямо сейчас. У него будет шанс вернуться домой. — Н-н-не хочу, — попытался поддержать он разговор. Его больное заикание заставило Матиаса широко улыбнуться. Он выглядел пугающе. Словно планировал вгрызться ему в горло своими золотыми зубами. — Залезай в багажник, — с улыбкой произнес Матиас и поднялся на ноги. Армандо молча наблюдал за этим со стороны. Он не владел английским так хорошо, как Матиас, но понимал суть всего сказанного. Сидящий на земле мальчишка еще какое-то время панически смотрел на Матиаса, тяжело дыша через нос и, видимо, собираясь с силами. Лишенный выбора и страшащийся протестовать им обоим, он, не поднимаясь на ноги, на четвереньках пополз к машине, из которой его вышвырнули несколько минут назад. Матиас наблюдал за этой картиной с одобрительной улыбкой, как парень, упираясь руками на автомобиль, поднимается на свои ослабевшие ноги и лезет с головой в багажник. — Просто ангел, — по-испански пропел Матиас, вызвав лишь мрачную гримасу Армандо. — На границе он даже не пискнет. Просто нужен верный подход, Армандо, и это далеко не удары по затылку. Не собираясь и дальше слушать его дифирамбы самому себе, Армандо вернулся на водительское сиденье. Матиас все с той же широкой улыбкой смотрел, как долговязый мальчишка умещается в багажнике, и уже собирался закрыть его там, как неожиданно тот подал голос: — Можн-но мне в-воды? — он взглянул абсолютно умоляющим взглядом. — П-пожалуйста. Очен-нь болит горло. Матиас продолжал улыбаться. — Могу помочиться тебе в рот, — ласково ответил он. Сын Хайзенберга ничего не ответил на эти слова. Он лишь потупил свой умоляющий взгляд, его рот искривился. Матиас захлопнул багажник, оставив его в полной темноте. Неизвестно сколько они ехали, много часов подряд, спотыкаясь о неровности и кочки, и унося Уолтера-Младшего все дальше от своего безопасного жилища. Возможно, его мать уже успела заявить о пропаже. Но полиция не успеет связать ее с картелем. Как уже было упомянуто, Армандо и Матиас не принадлежали к картелю, они были обычными мексиканскими наемниками и не разделяли жажды кровавой мести с остальными членами группы. Серхио Эскудеро испытывал ее больше всех. Саламанки воспитывали его с рождения, взамен на их покровительство и крышу над головой, Серхио верно прислуживал их семье, готовый рвать и убивать каждого, на кого укажет дон Гектор и все его племянники. Они все погибли в Альбукерке, в разное время и при разных обстоятельствах, связанные лишь именем Хайзенберга, а Серхио лишился дома и единственной семьи, которая у него была. Хайзенберг успел скрыться с горизонта. Но этой ночью Матиас и Армандо привезли на их базу его сына. Серхио смотрел абсолютно пустым взглядом на то, как он обессиленно вывалился из багажника. Матиас подал ему в руки бутылку воды, и тот начал жадно поглощать ее, сидя на земле. Слишком много церемоний. Им навстречу выходит Андрэс — руководитель их группы, один из бывших наркоторговцев Саламанок. Он встречает наемников коротким кивком. — Я знаю, что их дом под надзором федералов. Однако вам удалось выцепить мальчишку. Хорошая работа. — О да, похищение калеки — наше новое достижение, — с напускной гордостью ответил Матиас. Андрэс прищурился и перевел взгляд на сына Хайзенберга. Тот полной грудью вдыхал свежий воздух и выглядел вполне здоровым, за исключением того, что сидел на земле. — Он не ходит? — уточнил Андрэс. Армандо вытащил из открытого багажника два локтевых костыля и кинул их на землю. — Ходит с этим, — пояснил он. Флинн неуверенно подтянул костыли ближе к себе, но не решался подняться на ноги. Испанская речь пугала его, и вновь появился страх быть убитым прямо сейчас, но не такой острый, как в прошлый раз. Зачем в таком случае позволять ему утолить жажду? Он не понимал, что происходит, не понимал, зачем его сюда привезли, была лишь догадка о том, что это связано с наркоторговлей его отца. Но почему за его действия должен был расплачиваться он? — Чем ты болен? — по-английски обратился к нему незнакомец, стоящий рядом с его похитителями. — У меня церебрал-льный паралич. Тот совершенно не изменился в лице. На секунду Флинн поймал на себе взгляд Матиаса, все с той же угрожающей ласковой улыбкой. От нее веяло холодом. — Мальчишку в дом, — приказал Андрэс и удалился. — Я уверен, что ты сможешь добраться до двери сам, Чико, — голос Матиаса ощущался буквально под кожей. Что-то в нем заставляло душу Уолтера-Младшего леденеть. Ему не хотелось злить бандитов, он взялся за костыли и, опираясь на них, силой заставил себя подняться на ноги. После долгого пребывания в багажнике они совсем обмякли, и это было особенно тяжело. — Вау, да ты высокий парень. Да, стоя на ногах Флинн не уступал в росте Матиасу, хоть и продолжал в страхе опускать голову вниз, словно хотел казаться ниже. Ему совсем не хотелось, чтобы Матиас оказался к нему вплотную, но через секунду он увидел его золотые грилзы прямо перед своими глазами. — С очень симпатичным личиком, — Матиас растягивал каждое слово, нависая над ним, испытывая его, Флинн уже пожалел, что встал на чертовы костыли. А потом Матиас снова похлопал его по щеке ладонью, и его татуированные пальцы задержались на его подбородке. Лицо Флинна бледнело, он невольно отвернул голову в сторону, испытав кратковременное чувство паники и заставив Матиаса издать низкий смех. — Не будь таким скромным. Я же не школьница, чтобы ты меня игнорировал… Взяв его за подбородок, он заставил бледнолицего мальчишку вновь взглянуть себе в глаза. Губы Уайта подрагивали, а глаза выдавали первобытное чувство страха. Такое внимание к своей персоне пугало его еще больше, чем поездка в багажнике. — Что ты делаешь, Матиас? — подал голос Армандо. — Хочешь, чтобы пацан облизал тебе яйца? — Пожалуй, именно этого я и хочу, — не отрывая изучающего взгляда от лица сына Хайзенберга, с улыбкой ответил Матиас на испанском, но тут же вернулся к английскому. — Я говорю, что у тебя красивое лицо. Знаешь, что ты должен мне ответить? Gracias, Señor. Было хреново осознавать, что в таких обстоятельствах он впервые услышал подобный комплимент от кого-то, кроме своей матери. Флинн как будто проглотил язык, не в силах произнести ни слова, но держащий его за подбородок Матиас явно ожидал ответа. Флинн пошевелил губами, послушно повторяя за ним: — Грас-сиас, с-синьор. Матиас вновь начал смеяться, его реакции на сына Хайзенберга были такими бурными, словно он вечно находился под влиянием веществ. — Оставь его уже, — Армандо, взбешенный внезапными уроками испанского, гаркнул в его сторону, направившись к дому. — Я сейчас сдохну от голода. Пойдем, Матиас, ты успеешь с ним наиграться. Для этого действительно было полно времени. Дом, стоящий посреди пустыни, словно оторванный от человечества, внутри выглядел намного лучше, чем снаружи. В нем было подозрительно много постелей и цветастых штор, что делало его похожим на бордель, впрочем, в прежние времена это и был бордель. Флинн не успел разглядеть многого, Матиас и Армандо вновь оставили его взаперти. Условия были лучше, чем в багажнике, это была миниатюрная комната с кроватью, но Флинн не мог избавиться от чувства шока и бурлящей паники. Его похитили из дома, никто не знает где он, и он даже не догадывается о том, что с ним планируют делать, ему хотелось просто вернуться назад во времени и умолять себя сесть в машину с Луисом, чтобы доехать до дома, а не тащиться по улице пешком. Одному. Они просто немного повздорили. Такое бывает со всеми. Часто. Но почему именно сегодня? Губы вновь задрожали от чувства отчаяния. Снаружи комнаты раздавался шум, и до него доносился даже запах какой-то жареной еды, очевидно, здесь была кухня и человек, готовящий за ней. Может быть, здесь есть какая-то обслуга? Кто-то, кто сможет помочь ему выбраться? Он сидел на постели, не следя за временем, и настороженно вслушиваясь во все звуки за дверью. Были слышны мужские голоса, их было много, может быть, человек пять, и редкое клацанье столовых приборов. Из-под двери тянуло запахом табака. Прошло довольно много времени, а Флинн все не решался лечь на постель, словно время, которое он потратит на то, чтобы встать, может быть для него смертельным. У него не было плана, и он не знал, что ему делать, но безопаснее он ощущал себя сидя, чем лежа. Пальцы невольно вцепились в костыли, как в единственную возможность спастись, когда за дверью вновь послышались шаги. Это был человек, которого он запомнил как Армандо. Самый крупный из них, огромный мускулистый мужик, наверное, в нем больше ста килограмм, и если бы он захотел, он бы мог просто раздавить Младшему голову одной своей рукой. — Пойдем, — коротко и весьма убедительно сказал он, — мини-Хайзенберг. Это обращение только подтвердило то, что Флинн находился здесь из-за отца. «Мини-Хайзенберг», какая чушь, он же никак не был причастен к тому, чем занимался отец! Может, стоило просто дать знать об этом этим людям? Может, они просто совершают ошибку? Эта нелепая, абсолютно тупая мысль была единственной светлой надеждой. Флинн шагал вперед, опираясь на костыли, Армандо следовал за ним, словно у того был шанс внезапно разбежаться и каким-то образом покинуть дом. Помещение, напоминающее гостиную, было затянуто пеленой сигаретного дыма. На некоторых подлокотниках стояли забитые окурками пепельницы и следы от дорожек от белого порошка. На кожаных диванах разговаривали несколько человек, среди них был и отбитый извращенец по имени Матиас. Стоило ему приблизиться, они все машинально уставились на него. Под взглядом Матиаса хотелось сжаться и спрятаться под землю. Младший чувствовал себя максимально нелепо. Один из мексиканцев угрожающе вертел в руках нож. Это был Серхио. Прямо сейчас он смотрел на сына человека, который убил всю семью его господина. Серхио тянуло вырезать ему язык или глаза, и послать эти кусочки его отцу. Но Андрэс запрещал ему подобные махинации. Он вечно болтал только о том, что их первостепенная задача — вытащить Хайзенберга из своего укрытия, ловить его на собственного сына, как на живца. — Ты такой кровожадный псих, — насмешливо хохотнул Матиас, глядя на то, с каким маниакальным видом Серхио проводит лезвием по своим пальцам. — Этот пацан не убивал Саламанок, тебе нужно об этом напомнить? — Но если бы я убил его, то это принесло бы мне чувство удовлетворения, — безучастно ответил Серхио. — Есть и другие способы для удовлетворения. Серхио сморщился. Сексуальное насилие не приносило ему того же удовольствия, сколько это делала справедливая расправа. Саламанки никогда не опускались до подобного, и пытались учить его тому же. — Ты же не против, если Чико поласкает мой член ртом, да, Андрэс? — Матиас обратился к их лидеру, раскуривающего сигары в другом конце гостиной. Флинн, различив в его речи знакомое слово «Чико», панически перевел взгляд с одного на другого. Он все еще стоял, как истукан, ожидая того, когда они придут к какому-то вердикту, или скажут хоть слово по-английски. — Нет, я не против, — сухо ответил Андрэс. — В этом плане делайте, что хотите. Никаких ранений лица, мальчишка должен быть узнаваем. — Как я могу ранить это прекрасное юношеское лицо? — Матиас с удовольствием позволял своей естественной голубизне вырываться наружу. Кровь приливала к его члену от одной только мысли, что сын Хайзенберга будет ублажать его своими губами. Именно этого ему хотелось, а не сухого изнасилования в рот, и это он собирался получить. Когда из всех них встал на ноги именно Матиас, Флинн почувствовал, как у него все сжимается внутри. Он мог только стоять, подавляя единичный храбрый порыв огреть его по лицу костылем. Однажды у него так уже вышло, что останавливало его теперь? То, как Матиас на него смотрел? В нем не было презрения, брезгливости, ненависти, только пугающе странное желание, и Флинн не мог вспомнить, чтобы кто-либо когда-либо смотрел на него так. Обычно он вызывал у людей неловкость, желание обойти его со стороны, максимум приоткрыть ему дверь, чтобы он мог пройти. — Может, хочешь сходить пописать, Чико? — с необыкновенной нежностью обратился к нему Матиас. — Не хочу, чтобы ты обмочился в процессе. «В процессе чего, черт возьми?» — хотелось спросить Флинну, но подсознательно он знал ответ на этот вопрос. Он мог только молча смотреть на этого мужчину со смуглой кожей и темным взглядом, буквально умоляя его одним своим взглядом не реализовывать свои низменные желания. — Нет? — шире улыбнулся Матиас и грубо потянул его за рубашку на себя. — Тогда иди ко мне. Флинну до ужаса не хотелось выпускать из рук несчастные костыли, но от неожиданности он оступился, они попадали из рук, он налетел прямо на своего похитителя, который с гоготом воспринял его неуклюжесть. — Какой ты неловкий мальчик, — он продолжал сверкать своими золотыми зубами, с легкостью удержав Флинна за плечи, хоть они были примерно одного роста и комплекции. — Садись. «Куда?» — логично последовавший вопрос в голове, ведь Младший был уверен в том, что лучше слушать своих похитителей, если он хочет прожить подольше. В следующую секунду Матиас силой усадил его прямо на свои колени, к себе боком. Бледнея в лице еще больше обычного, Флинн механически ухватился за его плечо. Почему-то к ушам подкатывал жар. Это было слишком. Перебор. Слишком близко, слишком интимно, все эти люди, они прямо сейчас смотрели на то, как вытягивается от шока, страха и смущения его лицо. От этого член Матиаса набухал только сильнее. Нужно было как-то расслабить, разговорить паренька, и для этого у него был всегда работающий способ. Он растянул по своей ладони длинную белую дорожку, бережно подровняв ее пальцами, и посмотрел на Хайзенберга-младшего весьма однозначным взглядом. Тот напряженно смотрел то на Матиаса, то на полоску кокаина, растянутую на его руке, и приходил только к выводу, что сам Матиас сейчас занюхнет ее или слижет со своей руки, чтобы стать еще более развязным и безбашенным извращенцем, но никак не будет тратить свою дурь на какого-то еще. Это было ошибкой, потому что Матиас весьма уверенной хваткой взял его за волосы и заставил ткнуться в свою ладонь, словно слепого щенка. Ноздри жестко проехались по чужой коже, собирая дурманящую пыль. Флинн не успел издать и звука, он мог только схватиться руками за чужое предплечье, но несмело, не в полную силу, слишком сильно боясь последствий. Этот вдох был очень торкающим, дурманящим, расслабляющим тело и одновременно вызывающим прилив дикой энергии. Снимающим чувство скованного страха и одновременно вызывающим болезненный мандраж. Все стало ощущаться ярче и острее, и теперь Младший отчетливо различал чужое теплое дыхание в области своей шеи, и руку, глядящую его колени так интимно, словно они действительно были настоящими любовниками. Младший без какого-либо страха обвел изучающим взглядом лицо Матиаса. Он был наделен очень брутальной привлекательностью, чем-то отдаленно похож на одного из его одноклассников. Из тех, что вечно издевались над ним, чморили и называли гандоном. — Ха-ха, что, круто зашло? — посмеялся над его очаровательным спокойствием Матиас и придвинул его плотнее к своему напряженному паху. Флинн медленно моргал, хлопая ресницами и привыкая к состоянию странной эйфории. Когда сидеть стало неудобно из-за упирающегося в задницу члена, он неуклюже заерзал. — Я не зн-нал, что мой отец торг-г-гует наркотиками, — как можно вразумительнее произнес он в лицо Матиаса. — Это правда. Это т-только разрушило мою семью. — Боже, как трогательно, — без каких-либо эмоций хрипло произнес Матиас, следя за тем, как кривятся его губы во время речи. — Я не долж-жен быть здесь, — добавил Младший. — Это просто ош-шибка. — Вот как, — заключил Матиас, одновременно подаваясь бедрами и потираясь об его ягодицы через одежду. — Так что, нам нужно отпустить тебя домой? Это движение, которое делал Матиас своим тазом, до омерзения знакомое, очень интимное, заставляющее лицо краснеть, выбило из Младшего рваный вдох. — Б-было бы славно, — нелепо закончил он свою речь, понимая трезвой частью мозга, что это никуда его не привело. Чужой член ощущался прямо между бедер, Флинн почувствовал дрожь в ногах и крепче ухватился за плечо Матиаса. — Видишь ли, детка, — произнес в самое его ухо Матиас, одновременно заставляя его раздвинуть колени, — твой наркобаронский папочка разрушил не только твою семью. Он разрушил жизнь большинству присутствующих и, представляешь себе, решил просто свалить в закат. Нигде его не видно, лысого старого ублюдка. Его татуированные пальцы прошлись по внутренней стороне бедра Флинна и, накрыв собой его пах, грубо сжали едва напряженную плоть в ладони. Младший вздрогнул всем телом, тяжело выдохнул, затуманенным взглядом наблюдая за тем, как мужская ладонь трогает его между ног. — Зато видно тебя, его юного сексуального сынка. Так что мы отправим ему пару душераздирающих видео с твоим растлением и предложим тебя забрать. А как только лысый старый ублюдок появится на горизонте, — он весьма откровенно взглянул в лицо Младшего, продолжая лапать его сквозь одежду, — любой из нас посчитает подарком грохнуть его. Флинн, розовеющий в лице и чувствующий, как непрошенное возбуждение просыпается от того, как его касается гребанный мексиканский бандит, искренне пытался не упустить причинно-следственную связь его слов, но мозг очень, слишком сильно фокусировался на фразе «юный сексуальный сынок», потому что Флинн никогда, ни разу в жизни не чувствовал себя таковым, только до этого момента, а теперь у него предательски вставал от этого член. А чужое стремление отправить его отца в могилу он не то, что оправдывал, он отчасти его разделял. И после всего услышанного чувство отвращения куда-то пропало, растворилось в наркотическом омуте, Флинн мог только щенячьим взглядом смотреть на лицо Матиаса, на его глаза, щетинистый рот. — Да я и сам бы с удовольствием его г-грохнул, — почти без запинки произнес Флинн, не замечая, как тяжело становится дышать. Матиас захохотал громким низким смехом, его тело подрагивало во время хохота, Младший вцепился в его плечи обеими руками, чтобы не потерять равновесие. — Ты слышал, что он сказал, Армандо? — громко обратился Матиас к своему напарнику, а затем и к остальным. — Чико сказал, что с удовольствием бы убил своего папашу сам. Армандо, курящий на соседнем диване, удивленно усмехнулся. Серхио вопросительно поднял брови. — Или он так говорит, потому что боится быть прирезанным, — предположил последний. Но кокаин сделал Хайзенберга-младшего менее напуганным птенцом. На его лице не было ни тени страха, только лишь милое юношеское смущение, и еще очаровательнее он кусал свою нижнюю губу, не понимая, о чем Матиас говорит с остальными бандитами. — Садись на пол, Чико, — Матиас шлепнул его по худому бедру, резко вынимая из мира фантазий. Флинну ничего не оставалось, кроме как сползти с чужих колен, пытаясь неловко прикрыть слегка оттянутую ширинку собственных брюк. Он даже не заметил, как его член привстал от чужих прикосновений через одежду. Чужие пальцы вновь стянули волосы на затылке, заставляя его откинуть голову назад, это властное движение вырвало у него тихий, едва слышимый скулеж. Матиас притянул его ближе к своему паху, и его обнаженный, источающий жар член оказался прямо перед лицом Флинна. — Оближи его, — спокойно произнес он, направляя свой стояк на его очаровательные пухлые губы. — Не бери в рот. Только языком. Флинн инстинктивно хотел отвернуть голову в сторону, но чужие пальцы не позволяли ему это сделать. Сквозь торкающий приход он почувствовал возвращение страха, на уме вертелась только мерзкая мысль о том, что, может быть, действительно стоит ублажить Матиаса, чтобы получить свободу. Дрожь в ногах усилилась, он упирался руками на диван и косил взгляд в сторону, лишь бы не смотреть на чужой член напротив своего рта. Это было совсем иначе, чем просто пытаться не смотреть на гениталии парней в раздевалке или душевой. Ему не хотелось этого делать. Не хотелось, чтобы левый мексиканский бандит засунул свой член ему в рот, но, с другой стороны, могло быть намного хуже. Подавив в себе остатки здравого смысла, Младший приоткрыл рот, высунул язык и, все еще стараясь смотреть в сторону, неловко облизнул член Матиаса вслепую, коснувшись его пульсирующей головки. Чувствовал он себя при этом максимально по-блядски, словно делал это добровольно, из тяги к сексуальным открытиям, да и в принципе то, что происходило сейчас, надо признать, было для него первым полноценным сексуальным опытом. Да, лишиться невинности, облизывая член едва знакомому мужику в присутствии других малознакомых мужиков — эта фантазия не посещала Флинна даже в самые хреновые моменты жизни. — Мне кажется, ты совсем не стараешься. Лижи интенсивнее, — лениво наставлял его Матиас, продолжая направлять его затылок, и наслаждаясь тем, как краснеет его симпатичное бледное лицо. — Давай, Чико. Ты же хочешь свести своего старого ублюдского отца в могилу. Сделай это. Странно, но его отвратительные слова прозвучали в затуманенном дурью разуме, как неплохая мотивирующая речь. Младший был здесь из-за него, из-за отца. Ему приходилось делать это из-за него. Все его решения привели к тому, что его сыну приходилось полировать своим ртом жирный мексиканский член. «Да, это из-за тебя», — пронеслась отчаянная мысль в голове. Сфокусировав взгляд на члене Матиаса, Младший начал упорнее облизывать его со всех сторон. «Вот, до чего ты довел меня». Это было отвратительно, но не до выворота желудка. Можно было побороть этот соленый привкус, он становился слабее, когда смешивался со слюной. Чужие пальцы давили на затылок, направляя его, Флинн слышал, как Матиас начинал дышать тяжелее, мышцы его бедер напрягались, слегка подаваясь вперед, в жаркую влажную глубину его слегка кривящегося рта. — Послушный сексуальный мальчик, — ласково позвал его Матиас. Его голос звучал хрипло и откровенно, Младший мог лишь с ужасом отрицать то, что ему нравилось слушать от него комплименты, ему нравилось быть сексуальным в чужих глазах, он никогда не ощущал ничего подобного, и кокаин делал это еще круче. Матиас взял его пальцами за челюсть, принуждая приоткрыть губы, и через секунду полностью заткнул его рот своим пульсирующим членом. Он держал его так, чтобы Младший не смог сомкнуть челюсти и неожиданно впиться зубами, Матиас определенно знал, что он делает, продолжая смотреть на его лицо звериным взглядом и тереться членом об язык, проталкивая его до самого горла. Младший давился. Ресницы слипались от неожиданно брызнувших слез. Он судорожно ухватился ладонями за предплечье руки, держащей его челюсть и попытался отодвинуть ее от себя, отстраниться. — Тише-тише, — успокаивающе пропел Матиас, ласково огладив его скулу татуированными пальцами. От этого необычного нежного жеста по телу прокатился жар, он копился в штанах Флинна, он испытал болезненную необходимость поставить это прикосновение на повтор, и даже впервые поднял жалобный взгляд к чужому лицу. — Ха-ха, у тебя стоит, детка? Тебе понравилось это, правда? Нет, ему не понравилось. Кому может нравиться гребанное сексуальное насилие? Просто под наркотой его мозг превращался в один сплошной котел варева из эмоций. Матиас принуждал его двигать головой, ублажая себя тем самым, и Младший мог слышать только его блаженные рваные вздохи. Они ему тоже не нравились. — Стони. Я не кончу, если ты будешь таким молчуном, — сказал ему Матиас. — Ну же, Чико. «Чико» мог только судорожно помычать через рот, чувствуя, как ноги начинают дрожать от напряжения. Во время мычания его горло создавало вибрацию, добавляющую его насильнику острых ощущений. Это должно было скоро закончиться, Флинн был уверен в этом, он просто справится с этим унизительным делом, и его отпустят. Мозг пытался отстраниться от этой ситуации, затуманивался, пока Матиас продолжал трахать в его рот, его плоть набухала, пульсировала, готовая излиться, Флинн еле успевал дышать через нос, чтобы оставаться в сознании, периодически мычал, срываясь на жалобный скулеж. Матиасу нравилось его усердие. Этот абсолютно неуклюжий и неумелый минет выезжал только за счет стараний Хайзенберга-младшего. И Матиас был в предвкушении того, чтобы излиться на его лицо. — Да, да, давай, доводи дело до конца… Ты очень старательный. Мы с тобой пососемся после этого. Серхио и Армандо мрачно переглянулись между собой, никто из них не разделял больное желание Матиаса лобызаться с изнасилованным в рот парнем, но, по их мнению, у Матиаса всегда были проблемы с головой. Он вытащил свой член изо рта Младшего и начал надрачивать себе рукой, направляя член на его испятнанное розовым румянцем бледное лицо. Флинн не мог отделаться от фантазий о поцелуе с этим бандитом, представляя, на что вообще это будет похоже, и неужели его первый полноценный поцелуй произойдет именно так. Он даже не попытался отвернуть голову, когда Матиас кончал на его рот, подбородок, шею, и лишь когда он закончил, Флинн брезгливо вытер влагу с лица собственным рукавом. Ему не хотелось думать и вникать в происходящее. Ему просто хотелось пососаться, как Матиас только что ему пообещал. Но этого не произошло. Чьи-то руки подняли Младшего с пола, как беспомощную куклу, через секунду он обнаружил себя впечатанным лицом в диван, а сзади него пристраивалось огромное стокилограммовое тело возбужденного Армандо. Его порядком завели их игры с Матиасом, и сейчас он надевал презерватив на свой крепко стоящий хер. — Нет, нет, нет, нет, н-нет, — панически задергался Младший, у него во рту все еще был мерзкий солоноватый вкус, а с его задницы прямо сейчас спускали штаны крупные загорелые руки. — Я н-н-не хочу, пожалуйста, не над-до. Он не выдержит этого морально, он сломается, от боли и унижения, все что угодно, кроме этого. Пытаясь оттолкнуться дрожащими ногами, Флинн поднял голову и нашел глазами Матиаса — он спокойно закуривал напротив и не без интереса смотрел на то, как его напарник собирается натянуть мальчишку следующий. — М-м-матиас, — осмелился позвать его Флинн, цепляясь за последнюю надежду на помощь. Бандита явно удивило, что его назвали по имени, он выразительно поднял брови и обратился к Армандо: — Как думаешь, что будет, если ты с размаху засунешь ему в задницу свой хер? — Матиас явно подводил его к некому умозаключению. — В лучшем случае, разрыв прямой кишки. Пацан истечет кровью и если сдохнет не от кровопотери, то от заражения крови через недельку. — Ну давай, блядь, договаривай, — гаркнул Армандо, стоящий уже со спущенными штанами и прижимающий мальчишку к дивану своим тяжелым телом. Тот крупно дрожал, впиваясь негнущимися пальцами в кожаную обивку и смотрел в сторону Матиаса умоляющими глазами. Он был единственным, кто оказал хоть какое-то содействие, пусть после этого и оттрахал Младшего в рот. — Ну? Матиас поднялся на ноги, одновременно застегивая на себе брюки. В доме, где раньше располагался бордель, не было проблематично найти себе постель и что-то, чем можно было бы облегчить анальную пенетрацию. В данном случае это была бутыль массажного масла, слегка покрытая пылью, но все та же по своему функционалу. Матиас откупорил ее и всучил в руки взбешенного Армандо. — Не будь таким дилетантом. Ты же не хочешь оставить после себя кровавое месиво. Матиас перевел взгляд на раздвинутые ноги бледнокожего мальчика и усмехнулся очередному порыву возбуждения. Для калеки он у него были довольно аппетитные бедра, и Матиас мысленно пожалел о том, что позволит Армандо отыметь его первым. Спать с Армандо он не пожелал бы и лютому врагу, тот был похож на огромную взбешенную собаку. Но ему можно было вправить мозги, подтверждением этого было то, как он выдавил массажное масло между ягодиц парня, а затем и на собственный член. — Н-н-не надо, — сын Хайзенберга воспользовался замешательством и резко поднялся на локтях, но Матиас властным движением руки прижал его обратно к дивану. — П-пожалуйста. Я м-м-могу в-взять в рот. Он боялся, упирался, искал альтернативы, лишь бы они не причиняли ему боль. Это умилило Матиаса, он улыбнулся, и в качестве поощрения вновь решил поделиться с Хайзенбергом-младшим своей дурью, поднеся к его носу порошок на своих пальцах. Его опять пришлось брать за волосы, заставлять снюхивать, ведь самому ему не хватало мозгов, что это заметно облегчит его неминуемую кару. — Он сказал, что хочет взять в рот, — насмешливо сообщил Матиас Армандо, которой с трудом вникал в английскую в речь. — От нашего кокса каждый первый хочет взять в рот. Еще раз спустишь его на пацана, я сломаю тебе шею, — злобно огрызнулся Армандо, схватив своими крупными ладонями бедра Хайзенберга-младшего и заставив его потереться о свой стояк. Следы белого порошка остались под его носом, голова шла кругом, Флинн тяжело дышал, от ощущения чужого стоящего члена между ног его затрясло сильнее. Он терся прямо об анус, слишком откровенно, слишком интимно, заставляя его чувствовать мерзким, силой протискиваясь сквозь горячие сжатые мышцы. — Ммхх, — Младший сорвался на громкий стон, пытаясь увернуться от проникновения. — Я н-не хочу… Масло облегчало это грубое, распирающее движение внутри. От его девственной тесноты Армандо тяжело выдохнул, пытаясь сильнее насадить его узкие бедра на себя, но в его бледнокожей попке словно не было столько места, чтобы принять его до конца, она могла только крепко обхватывать его со всех сторон, позволяя погрузиться примерно на половину. Кокс притуплял боль, оставляя лишь ощущение инородного скольжения в заднице, жадные мужские руки на бедрах, и обжигающий, пробирающий до костей взгляд Матиаса сверху. Ублюдок с золотыми зубами просто смотрел на то, как его напарник трахает Младшего, выбивая из него весь дух своим громадным телом и с хлопками врезаясь в его обнаженные ягодицы. Флинн не мог нормально вдохнуть, он только хныкал, его тело возили по кожаной обивке, словно безвольную куклу, и единственной постоянной точкой оставался Матиас, к которому он интуитивно тянул руки. — О, ты хочешь подержать меня за ручку? — растроганно расхохотался Матиас и ухватил его руку своей ладонью, крепко сжав ее, продолжая посмеиваться. — Боже, как это трогательно. Неужели у Армандо такой волшебный член? — Х-х-хватит, — дрожащим голосом проронил Флинн, задыхаясь от грубых толчков сзади и отчаянно хватаясь за руку ненавистного ублюдка Матиаса. Беспомощный, открытый перед всеми, тонущий в наркотическом вареве, он мог сказать лишь. — Мне н-не нравится. — То есть, если я переверну тебя, то не увижу твой стоящий стручок? — гоготнул Матиас и кинул взгляд на Серхио, сидящего на своем неизменном месте и ковыряющего ножом свои пальцы с самым маньячным видом. — Ты не слышал? Я сказал, что Чико хочет взять в рот. Не сиди без дела. Матиасу было нужно шоу, как глоток свежего воздуха, он мог парой слов растолкать двинутого маньяка, чтобы он забыл про кодекс части убитых Саламанок и заразился идеей отыметь сына Хайзенберга в рот. Они хаотично натягивали его с двух сторон, словно пытались перетянуть канат на себя, Флинн давился каждый толчком чужого члена в свою глотку, жалобно мычал от того, как член Армандо таранил его анус, обливался собственной слюной и слезами, потому что Серхио обходился с его ртом намного жестче, чем Матиас, он был безжалостен, сжимал ладонью его горло, опасно лишая доступа к кислороду. Он упивался чужими страданиями. Будь его воля, он бы вырезал пару слов прямо на лице Хайзенберга-младшего ножом, но Андрэс запретил это. — Поснимай, — лишь сухо произнес Андрэс, передав в руки Матиаса видеокамеру. — Наберем наживки для Хайзенберга. Матиас с удовольствием занялся видеосъемкой. Он наводил фокус на мокрое краснеющее лицо Младшего, документируя то, как у него слезятся глаза и жалобно выгибаются брови. — Я уверен, что он сможет лучше, — внезапно прокомментировал Матиас. — Имею в виду, можно снять материал и покруче. — Я не порнорежиссер, — Андрэс не поддерживал его энтузиазм. — Я хочу быстрее с этим закончить. — Только не говори, что потом ты запретишь нам его трахать. Смотри, он вполне вживается в роль, — золотые грилзы Матиаса заблестели, когда он вновь улыбнулся в полную ширину рта и окликнул мальчишку. — Эй, Чико, взгляни на меня. Машинальный быстрый взгляд Флинна, принимающего в себя двоих одновременно, стал еще более беспомощным, когда он увидел направленную на него камеру. Он судорожно отвернулся в сторону, вернулся к погружению члена Серхио в свой рот, в царство мокрых хлюпающих звуков. — Не хочешь поучаствовать, Андрэс? — Матиас испытывал абсолютно маниакальное желание приставить к бледнокожему мальчишке кого-то еще и запечатлеть это на видео. — Нет, — коротко ответил Андрэс. Кроме того, что он придерживался роли руководителя группы, он был самым молодым из них, и предпочитал думать, что никогда не опустится до подобного уровня, и не будет мстить своим врагам через надругательство над членами их семьи. Хотя дон Гаспаро очень доходчиво дал ему понять, что нужно сделать с мальчишкой, но принимать в этом участие Андрэс не хотел. Погруженный в свои размышления, он не сразу понял, что Серхио придушивает парня с такой силой, что у него начинает неметь тело и закатываться глаза. Серхио выглядел взбешенным, от его хватки на шее Хайзенберга-младшего оставались синяки, и Матиас опомнился первый: — Серхио, ты какого хрена делаешь, — впрочем, он не торопился прерывать съемку. — Он сейчас откинется. Андрэс одним жестким движением заставил Матиаса опустить камеру. — Серхио, оставь его, — громко повторил он, и в этот момент хватка на шее Младшего ослабла, он судорожно задышал через нос, словно раненый зверь, пытаясь по началу сфокусировать взгляд, но именно в этот момент Армандо подводил себя к черте последними рваными толчками в его бледную задницу. Через тридцать секунд душитель тоже оставил его в покое, он излился прямо в глотку, заставив подавиться в очередной раз, и сделать отвратительный глоток разодранным горлом. Матиас не ощущал ни доли жалости к обездвиженному грязному сыну Хайзенберга, лежащему на диване. Он предпочел бы, чтобы все это длилось дольше и более захватывающе, будь у него более выносливое тело, можно было бы накачать его и развлекаться поактивнее. Андрэс приказал унести мальчишку. Самым подходящим для ношения тяжестей из них был Армандо. Он не стал подтягивать штаны на его заднице, а просто сгреб его с дивана и, подняв на руки, удалился из прокуренной гостиной. Матиас последовал за ним, прихватив оставленные на полу костыли.***
— Пауза. Меркерт боролся с сильным желанием закурить, но за последние двадцать минут он выкурил слишком много сигарет. На экране был стоп-кадр с племянником Хэнка, вдавленного в диван огромным смуглокожим мужчиной. — Я не помню его имени, но можете пробить материалы по задержанным членам мексиканского картеля во время спецоперации в 2002-ом. Изъяли самую крупную кокаиновую партию, переправленную в Альбукерке. Проверьте прямо сейчас. Мне кажется, что его фамилия Гальярдо. Требуется несколько минут, чтобы сотрудники прошерстили базу задержанных за 2002ой год. — Гальярдо нет среди них, — отрицательно помотал головой офицер. — Есть Гальего. — Да, Гальего. — Армандо Гальего? Здесь написано, что его приговорили к пожизненному. — Так и есть. Он сбежал из тюрьмы два года назад.***
Клубок из непрекращающегося прихода, жжения в заднице и в горле, унижения и отчаяния не позволял Флинну погрузиться в сон. В его голове были только обрывки сцен этого безумного соития, мало напоминающего настоящее занятие сексом. Это было просто использование, утоление чужих потребностей, а судя по тому, как один из них исполосовал его шею — это был акт отмщения. Флинн лежал на постели, свернувшись в позу эмбриона и ощущал только непрерывную крупную дрожь. Отходить от кокса почему-то ему было еще тяжелее, отвратительная тяжесть навалилась на него со всех сторон. Ему хватило сил только натянуть штаны на свою задницу и беспомощно лежать, переживая то жар, то сильный холод, обливаясь потом в непрерывной лихорадке. В этой комнате ему как будто не хватало воздуха. И нужно было сделать глоток воды. Просто глоток воды, чтобы окончательно не лишиться разума. Отдаленно он слышал чьи-то шаги, голос, видел маячущую полоску света под дверью. Кто-то пытался дозваться его, но у него не было сил ответить. Кто-то оторвал его от постели, взваливая его вес на себя, и понес из затхлой спальни прочь. В этот момент Младшему было откровенно все равно, даже если его убьют, потому что эта лихорадка медленно выжигала ему мозги. Признаки жизни начали ощущаться ярче, когда он почувствовал дуновение свежего воздуха в лицо. Кто-то вынес его на улицу и посадил на ступеньку крыльца. Флинн впервые за несколько часов вновь смог дышать полной грудью, не прекращая дрожать. Перед его глазами расстилалась только пустыня в ночной темноте, освещенная бледным лунным светом. Перед губами оказалось горлышко бутылки с водой, и Младшему ничего не оставалось, кроме как с жадностью приникнуть к ней, утоляя сводящую с ума жажду. — С-спасибо, — сипло произнес он, с трудом оторвавшись от нее после всех сделанных глотков. Его все еще трясло, но по крайней мере появилась некая осознанность. Он поднял голову, чтобы увидеть, кто перед ним, и от увиденного его слегка передернуло. Это был Матиас. — Не трогай меня. — Думаешь, я разложу тебя прямо на крыльце? — насмешливо поинтересовался Матиас. — Не, мне не хочется. Он приземлился на ту же ступеньку и буравил трясущегося от холода Младшего своими темными глазами. — Я хочу д-домой, — тихо произнес тот, подтягивая ноги к себе ближе, чтобы справиться с отрезвляющей уличной прохладой. — Все могло быть намного хуже, — ответил Матиас. — Сегодня тебя могли разорвать на куски, если бы не Андрэс. И не я. А так ты жив, даже, вроде как, в своем уме. И никто не планирует тебя убивать. Пока что. Его речь не особо воодушевила Флинна. — Как тебя зовут, кстати? — вдруг поинтересовался Матиас. — У меня плохая память на имена. Знаю имя твоего отца, но не твое. — Так ж-же, как и его. Уолтер. Младший. — Боже, у твоих родителей отказала фантазия? — хохотнул Матиас. — И как тебе носить имя папочки-наркобарона, нравится? — Нет, — жестко ответил Флинн. — Я и-избавлюсь от этого имени. Мои друзья з-зовут меня Флинн. Матиас одобрительно усмехнулся. — Твой папаша придумал себе более угрожающую кличку. Но эта тоже ничего. Флинн. Он достал сигарету, спичку и прикурил, разваливаясь на ступенях в весьма расслабленной позе. — Мексиканцы, знаешь ли, очень мстительные твари. Они готовы вырезать врагов целыми семьями. Исторически так сложилось. Даже малолетних детей. Флинн с ужасом подумал про Холли. Где она? В порядке ли она? Находится ли она рядом с матерью, угрожает ли ей что-то? — Твой семейке повезло больше. За вами же присматривают федералы, — добавил Матиас. — Не повезло только тебе. Флинн. — Моей семье н-никогда не везло, — мрачно произнес Младший. — Мой отец разрушил м-мою семью. Он убил моего дя-дю. Уг-грожал моей матери. И теперь я здесь. Из-за него. Я ненав-вижу его. Больше всего на свете. Матиас заинтересованно наблюдал за тем, как яростно сдвигаются брови парня, когда его переполняет злость, и вся мимика становится немного рваной. — Твой отец редкая тварь. Но мы его найдем и пустим пулю в лоб. Все будут в шоколаде, — уверил он Флинна и, затянувшись в очередной раз, поднял голову и выпустил облако дыма к небу. После этого он пропел две строчки по-испански — От ярости картеля не спасают даже деньги. Этот парень скоро труп, хоть он и не знает это. Флинн настороженно покосился на него. Матиас широко улыбнулся: — Вообще-то это песня, написанная бегунками картеля про твоего отца. И в ней говорится, что он станет трупом за то, что перешел дорогу мексиканским наркобаронам. Я предпочитаю считать ее пророческой. Флинн промолчал. Он не знал о том, что у бизнеса отца может быть такой масштаб, что целый клан мексиканских бандитов написал песню про его убийство. Говорить об этом ему тоже не хотелось. Чем больше прояснялся ход его мыслей на свежем воздухе, тем сильнее он испытывал нервозность по отношению к человеку, который сидел рядом с ним. — Смотри, созвездие Золотого Кальмара, — Матиас указал пальцем в небо, описывая им дугу. Флинн проследил за этим жестом глазами и нахмурился. Это было созвездие Золотой Рыбы, из Альбукерке оно было видно довольно часто, но уж точно не Кальмара. Флинн не знал, стоило ли об этом говорить, но все же сказал: — Золотой Рыбы. Матиас вопросительно взглянул на него, но затем кивнул: — Да, точно. В моих краях почему-то ее называли Кальмаром. Форма немного похожа, наверное. Такой пугливо сжавшийся кальмар. Флинну показалось, что речь велась про него, и заставил себя немного выпрямиться, чтобы не выглядеть «пугливо сжавшимся». Он не понимал, откуда в нем берется энтузиазм производить впечатление на одного из своих похитителей, но когда Матиас обещал убить его отца, это вселяло в него некую теплеющую надежду. Матиас много чего говорил, если подумать. Непрошенным образом Флинн вспомнил о его обещании «пососаться». И почему-то это не вызвало тошноту. Он попробовал незаметно покоситься в его сторону, и обнаружил, что в этот момент Матиас открыто пялился на него. — Что? — тихо спросил Младший. Под его взглядом он мог только принять позу пугливо сжавшегося кальмара. — У тебя рукав в конче, — спокойно сказал Матиас. Флинн отвернулся в сторону, вновь почувствовав себя грязным и униженным. Он вспомнил, как наспех вытер свое лицо рукавом. Но проблема была не только в рукаве. А в том, что его отымели трое мужчин, и хоть наркота сгладила эти воспоминания, они струились ледяным потоком по всему его телу. Вероятно, он был способен на какие-то эмоции, только потому что еще ощущал остаточное действие кокса. Или потому что один из его насильников, сидящий рядом, поднимал в нем уровень адреналина. Матиас снял с себя потрепанную старую джинсовку и кинул ее ему в руки. Флинн вздрогнул. — Переоденься, — так же невозмутимо сказал Матиас. — Давай, послушный мальчик. Младший не хотел надевать эту джинсовку, пропахнувшую сигаретами и чужим потом, но по крайней мере на ней не было следов спермы. А от них он хотел избавить больше всего. Поэтому он наспех стянул с себя грязную рубашку-поло и влез в джинсовку Матиаса, поспешно застегнув на ней все пуговицы, чтобы согреться. — Смотри, как круто ты в ней выглядишь, гангстер, — хохотнул Матиас. Он протянул руку к Младшему, заставив его пугливо дрогнуть, и взъерошил его густые темные волосы, создавая некий брутальный образ. — Что ты дергаешься? Я даже не поднимал на тебя руку. Мне казалось, что у нас с тобой все по доброй воле, разве нет? Флинн просто боялся лишний раз двинуться, и мог лишь неловко поглядывать на Матиаса. Там даже не пахло доброй волей, о какой нахрен воле могла идти речь, если его привезли сюда в багажнике, накачали наркотой, и он просто каждую минуту боялся сдохнуть? Что ему надо было ответить? Матиас казался ему настоящий психом. Он мог проявить банальное человеческое сострадание к нему, а затем раздавить все понятия о сострадании, снимая на камеру то, как его трахают. — П-прости, — тихо проронил Флинн. Матиас самодовольно улыбнулся и подвинулся к нему ближе. Он весьма однозначно смотрел на его рот, и Младшему просто хотелось провалиться сквозь землю, но одновременно он был на лишь одну каплю заинтересован, чтобы остаться на поверхности земли. — Ч-что ты хочешь? — Пососаться с тобой, — сообщил Матиас, и близость к нему принесла с собой тот же дурманящий запах табака, что был на его джинсовке. Флинн ничего не ответил и просто позволил этому произойти. Ему было страшно шелохнуться, вздохнуть, или сделать хоть что-то, пока Матиас раздражал его лицо своей щетиной, прижимался к его рту, сминал его губы своими в напористом поцелуе и немного придерживал пальцами за челюсть, точно так же, когда заставлял ублажать себя ртом. Когда его язык коснулся губ и властно углубился в его рот, Флинн зажмурился и невольно выдохнул сквозь ноздри. Почему-то это сопровождалось волной мурашек по всему телу. Флинн попробовал осторожно двинуть языком в ответ, и это вызывало весьма бурную реакцию Матиаса. Он сильнее потянул на себя Младшего, углубляясь в его рот языком и заигрывающе сплетаясь с его собственным. Флинн отвечал ему из интереса, все больше вовлекаясь в процесс поцелуя с сумасшедшим мексиканским бандитом, и через несколько секунд своевольно прижался к нему всем телом. Чужая рука обвила его плечи в крепком надежном объятии, и почему-то это было охренительно приятно. Лицо Младшего розовело. Отвечая на поцелуй, он попробовал неловко толкнуться языком в чужой рот, и когда Матиас ему это позволил, Флинн почувствовал, как жар ударил в голову. Когда он несмело коснулся ладонью груди Матиаса, тот прерывал их поцелуй и весьма затуманенным взглядом посмотрел в его глаза. — Ты бы пополоскал рот, членоглотатель. Эта фраза разрушила все мимолетные надежды Флинна, и он резко попытался отстраниться от Матиаса, оттолкнувшись от его груди, но тот крепко стиснул его в своих руках, наслаждаясь гримасой отчаянного смущения и досады на лице мальчишки. — Ха-ха, думаешь, мне противно? — усмехнулся Матиас. — Мне слишком много раз приходилось пить мочу, чтобы не сдохнуть от жажды. Расслабься. Флинн нервно сглотнул. Сейчас его приятно окутывало тепло чужого тела, давая ему забыть о холодном воздухе. В голове настойчиво билась мысль о том, что существует возможность, что Матиас будет защищать его от остальных членов группы, если между ними будет… особая связь. Быстро обдумав это, Флинн прекратил свои попытки вырваться и покорно замер в чужих объятиях. — Ладно, я свожу тебя в душ, — нехотя сказал Матиас, оставив мальчишку в покое, поднялся на ноги и решительно направился обратно в дом. Флинн все еще сидел на ступени крыльца, когда Матиас вопросительно взглянул на него, мол, почему он не следует за ним. — Я не могу ходить без к-костылей, — едва слышно напомнил Младший. Матиас закатил глаза. — О, я и забыл. Тогда ползи. Должно быть, было очень глупо рассчитывать на то, что от Матиаса действительно может быть какая-то помощь. Скорее всего, Флинн делал очень неверный выбор. До него дошло это, когда он полз за ним по деревянному полу, словно неполноценный питомец. С другой стороны, этот выбор сделали за него. Армандо было на него абсолютно наплевать, Младший был уверен в том, что этот громила убил бы его по первому зову Андрэса или кого-то, кто отдавал приказы им сверху. Но пока это было невыгодно, Армандо просто мрачно поглядывал на него. И почему-то именно он приносил пищу в его комнату, ни слова при этом не говоря. Серхио же наоборот, рвался пустить ему кровь при первой же возможности. Искать союзника в его лице было бы еще тупее. Но по крайней мере, его поведение было предсказуемо. Андрэс казался здравомыслящим, но почти никогда не обращался к Флинну. Возможно, следовало втираться в доверие к нему, но что-то подсказывало, что он бы не повелся ни на один род манипуляций. Кроме Матиаса, в этом доме был еще человек по имени Конрадо. Он был чем-то вроде контакта с внешним миром, приезжал, говорил с Андрэсом, передавая ему какую-то информацию, оставлял в доме продукты и уезжал. На нем постоянно висел заряженный автомат, что ясно говорило Флинну: на него лучше даже не смотреть. — Боевики в Небраске нашли его адвоката. Он подтвердил, что Уайт жив, но его местонахождение неизвестно. Несколько наших групп находятся в Альбукерке в ожидании, когда он сделает попытку связаться с бывшей женой, — доходчиво доложил обстановку Конрадо. — Вопросом остается только то, сколько он будет еще ждать. — Не думаю, что он сможет прятаться долгое время после того, что мы выложили в сеть, — сухо ответил Андрэс. Конрадо многозначительно взглянул на него. — Армандо и Матиас привезли его сына сюда два дня назад. Поступили точно так же, как было велено доном Гаспаро. — Мерзкие наемники, — Конрадо испытал желание харкнуть на пол. Он считал перерезание глотки гуманнее сексуальных надругательств. — За деньги перетрахают и друг друга. — Не только они. Серхио участвовал в этом. Его мотивы мне более неприятны. Конрадо поморщился с неверием. — Не транслируйте лицо Серхио в сеть. У него очень узнаваемая внешность, федералы могут зацепиться за это. — Поговори об этом с Матиасом. Он управляется с камерой, я брезгую это делать. Брезгливость Андрэса была объяснима. Перед своим уходом Конрадо решил посмотреть на похищенного сына Хайзенберга собственными глазами и совершил обход по дому. С кухни распространялся запах жареного риса, к его удивлению, его готовил наемник Армандо. Гостиная была как всегда насквозь прокуренной, в ней царил полумрак из-за плотно задернутых штор, и когда Конрадо решил пустить немного солнечного света, из темноты на него неожиданно уставились черные глаза Матиаса, бесшумного курящего на диване. — Черт, — громко проругался Конрадо. — Когда уже гребанный Хайзенберг вылезет из берлоги? Твои боевики сидят на жопе и закидывают синий мет друг другу в анус? Признай это, — Матиас говорил, не вынимая сигареты изо рта. Вид заряженного автомата, висящего через плечо Конрадо, нисколько не смущал его. — Мы с Армандо сделали свою работу, но все еще сидим в этой вонючей дыре. Не подскажешь, почему? — Сделали свою работу — это привезли мальчишку из Альбукерке? — уточнил Конрадо. — Ты немного не догоняешь, но отыскать беглого преступника и похитить школьника — это разные вещи. Ты сидишь здесь и намыливаешь хер, пока мои люди делают реальную работу. Я даже привожу сюда пропитание, но ты все равно умудряешься действовать мне на нервы. — Мне кажется, что ты больше чешешь языком здесь со мной, чем делаешь реальную работу. Раньше им уже приходилось пересекаться. И всегда это было абсолютно отвратительным опытом для Конрадо, который в своей жизни видел довольно много ублюдков разных мастей, но Матиас стоил десятка таких. — Я хотел сказать тебе, чтобы ты не снимал на видео лицо Серхио, если не хочешь, чтобы вас накрыли агенты. — Я не снимал его лицо, — хмыкнул Матиас. — Но он же высокий и тощий, кто-то может опознать его мерзкие выпирающие ребра. Давай так: я вообще не буду его снимать. Я снимаю только мальчика, меня все устраивает. Будь я его папашей, мне бы хватило и этого, чтобы поседеть и рвануть в мексиканский капкан. Он болтал много и абсолютно не по делу. Конрадо прервал его: — Где мальчик? — В канаве, — убедившись, что Конрадо сделает несколько ошарашенную гримасу, Матиас хохотнул. — В своей спальне. Если хочешь заняться с ним непотребствами, то сделай предварительную запись. — Заткнись. Приведи его сюда, я сделаю пару снимков для дона Гаспаро. «Вы с доном Гаспаро передернете друг другу за совместным ужином», — хотелось добавить Матиасу, но из уважения к дону Гаспаро он решил заткнуться. Вопреки представлению Конрадо о сыне Хайзенберга, заключенного здесь в роли подзаборной шлюхи, выглядел этот парень довольно опрятно. На нем была чистая одежда, почти не было видимых следов насилия. Он самостоятельно передвигался, используя два локтевых костыля, и с некоторых страхом смотрел на незнакомого человека. Матиас стоял рядом с ним, и не прошло и двух секунд, как он снова открыл рот: — Какого рода снимки тебе нужны, Конрадо? Будем раздевать мини-Хайзенберга или оставим все, как есть? — Мне не нужно фото его гениталий, — раздраженно ответил Конрадо. — Просто его фото. Он достал свой мобильный и, включив камеру, навел ее на Флинна. У того была очень однозначная, болезненная ассоциация со съемкой, он поспешно потупил взгляд и опустил голову. — Пусть смотрит в камеру, — мрачно сказал Конрадо. — Смотри в камеру, — продублировал за ним Матиас по-английски, но едва ли это что-то изменило, как будто мальчишка просто не мог пересилить себя. Матиас сделал сочувствующее лицо. — Посмотри в камеру, Флинн, и может быть, тебя не отымеет сегодня половина Мексики. Мотивация вышла что надо, парень посмотрел в камеру телефона абсолютно отстраненным взглядом, и подарок для дона Гаспаро был готов. Не произнеся больше ни слова, Конрадо удалился из помещения, а затем покинул и дом. Большинство людей в этом доме внушали Младшему ужас одним своим видом. Матиас тоже входил в их число. Особенно если был раздражен. Но в этот раз он не был раздражен, его порадовало то, что среди продуктов, которые завез Конрадо в их маленький бордель, был алкоголь. Бутылка виски перевела все его внимание на себя, он с радостью вертел ее в руках и даже продемонстрировал своему напарнику. — Армандо, наконец-то твой вонючий жареный рис будет чем закусывать, — торжественно сообщил он, и Армандо мгновенно взбесился и швырнул в него целый черпак горячего риса прямо со сковороды. — Я не вижу, блять, чтобы кто-то, кроме меня, готовил пищу для всего сброда. — То, что ты единственный повар среди нас, не делает тебя менее хреновым поваром. Отчасти Флинн привык к их перепалкам и лишь молча наблюдал за ними со стороны, но что-то ему подсказывало, что бутылка виски не была хорошей идеей. Андрэс, Серхио, Армандо и Матиас ужинали в столовой, и для Флинна тоже было там свое место в виде немного отдаленного кресла в углу комнаты. Размышляя о том, зачем бы им держать его при себе так близко вместо того, чтобы приносить пищу в его комнату, Младший пришел к выводу, что они следят, чтобы он не заморил себя голодом. Хотя мысль о смерти от голода не приходила к нему, намного чаще он думал над тем, чтобы чем-нибудь отравить общий чан и получить себе легкий путь к свободе. Но это было не так просто, учитывая тот факт, что у плиты вечно торчал самый здоровый из них. Бутылка виски благополучно открылась за ужином, и постепенно их испанская болтовня становилась все громче и развязнее. Активнее всех поглощали алкоголь Матиас и Андрэс, Серхио не пил вообще. Иногда он смотрел на Флинна абсолютно ледяным взглядом, и тому оставалось только молча жевать жареный рис и смотреть в свою тарелку. На еду жаловаться не приходилось. — Флинн, — вдруг неожиданно позвал его Матиас игривым жестом, — подойди ко мне, детка. Быть изнасилованным на кухне было довольно мало шансов, потому что здесь попросту не было места, но Младшему все равно было не по себе. Перечить он не хотел и потому, отставив тарелку в сторону и притянув к себе костыли, поднялся с места и неуклюже приблизился к сидящему за столом Матиасу. — Хочешь пригубить? — на его лице была извечная широкая улыбка, даже более выразительная, чем обычно, а сам он держал в руке свой стакан виски. — Твою мать, Матиас! — гаркнул Армандо. — Сначала кокс, теперь виски, не строй из себя сраного доброго самаритянина, хватит подкармливать мальчишку. После его разгневанной тирады некоторое время царило молчание, только Серхио едва слышно стряхивал табачный пепел в пустую тарелку. Матиас, абсолютно не изменившись в лице, потянул Флинна на свои колени. Тот пошатнулся на костылях, едва успевая отставить их в сторону, и на всякий случай продолжал держать при себе. Сидеть с этими людьми за одним столом было отвратительно неловко. — Это мой кокс и мой виски. Тебе предлагаю закрыть хлебальник. Татуированные руки Матиаса обвились вокруг его живота, тесно придвигая к себе. Не зная, куда смотреть, Флинн предпочел смотреть на собственные ногти. Вся эта ситуация напоминала ему печальный семейный праздник, когда предложенный отцом алкоголь закончился рвотой в бассейне. Только тогда никто не сажал его к себе на колени. — Матиас, у тебя есть кокс? — всегда спокойный Андрэс издал очень неестественный смех. — Я ненавижу это место, но кокс бы заметно его скрасил. — Нихрена у него нет, он сдолбил все с пацаном на двоих, — ответил за напарника Армандо. — И я тебе не советчик, Андрэс, но ты уже хреново выглядишь. Андрэс, может быть, выглядел действительно хреново, но впервые чувствовал себя хорошо. Его опьянение было более заметно, чем опьянение Матиаса, который всегда выглядел довольно обдолбанным. Он всучил свой стакан виски в руки мальчишки и выразительно произнес: — Ты помнишь, что я учил тебя говорить? Флинн задумался на долю секунды. — Грасиас, с-синьор, — неловко выдал он, что заставило расхохотаться Матиаса и Андрэса одновременно. — Какой ты очаровательный мальчик, — искренне прогоготал Матиас. Его щетинистые губы ткнулись в его шею, вызывая мурашки по телу, а в нос ударил ощутимый запах алкоголя. Когда он лапал его при всех, Флинн столбенел от нависающей над ним угрозы, но из-за того, как он это делал, у него даже немного подкашивались колени. — Пей. Боясь перспективы того, что огненное пойло будут силой заливать ему в рот, Флинн решил просто повиноваться и заставил себя осушить стакан одним глотком. Особенно неприятно отреагировало на это его все еще саднящее горло. Он прокашлялся, вытирая рот. Поставив стакан, он недоумевал, куда деть свои руки, и на несколько секунд положил ладони поверх рук Матиаса, обвивающих его живот. Тепло чужого тела буквально обожгло своей интимностью, Флинн закашлялся вновь, машинально положив руки на свои колени. — Знаешь, я обманул тебя насчет того, что сегодня тебя не отымеет половина Мексики, — жарко прошептал Матиас в самое его ухо. — Я думаю, что они не против сделать это снова. Флинн сглотнул. Эти слова звучали жутко, но из-за шепота Матиаса становилось довольно горячо. — Я понял, о чем ты говоришь, — нехотя признался Армандо, разобрав смысл английских слов. — И да, ты прав. Тащи его в гостиную. Ему совершенно не хотелось говорить о том, что, глядя на то, как Матиас лапает мальчишку за столом, он ощущал, что у него встает. Андрэс выглядел довольно заторможенным. Медленно моргая, он смотрел то на Матиаса, то на сидящего на нем бледнокожего парня, и уточнил: — Вы собираетесь снова это сделать? — Да, — невозмутимо ответил Матиас, выдвигаясь из-за стола. — Если не собираешься участвовать, то будешь держать камеру. Андрэса словно клинило все происходящее, шестеренки его мозга выходили из строя, когда он смотрел, как его подчиненные собираются надругаться над калекой. Что уж говорить про шестеренки мозга Флинна. Его потряхивало, когда Матиас поволок его в гостиную, но что было намного хуже, ему совершенно не хотелось отцепляться от него, он продолжал держаться за его плечи, как за спасательный круг, и одним взглядом просил не отдавать его на растерзание. Матиас ободряюще похлопал его по лицу. — Расслабься, детка. И я не хочу, чтобы ты изгадил мою джинсовку, так что придется тебя раздеть. Флинн оказался лежащим на диване, Матиас нависал над ним сверху, расстегивая пуговицы на его груди, дыхание сбивалось само собой. Если абстрагироваться, было похоже на то, что они хотят заняться сексом вдвоем, без толпы посторонних. Сосредоточившись на этой мысли, Младший несколько завороженно смотрел в его загорелое лицо и позволял снимать с себя одежду, лишаясь последней моральной защиты. Ему просто нравилось, с каким желанием смотрел на него Матиас. Тот облизнул губы, скользнув взглядом по его плоской бледной груди и розовеющему лицу. — Послушай меня, красавчик, — обратился к нему Матиас, нависая над его обнаженным телом. — Если хочешь, чтобы все быстрее закончилось, и я пустил обещанную пулю в лоб твоему папаше, то посодействуй в съемке крутого видео. Флинн нервно прикусил губу, услышав то, что они снова собираются его снимать. Но Матиас обращался с ним так, словно все это происходило на добровольной основе, как будто его согласие действительно имело какую-то роль. — К-как? — тихо промолвил он, и Матиас довольно улыбнулся ему, безотрывно глядя в глаза. — Будь громким и чувственным. Взбеси папочку. Нужно, чтобы он вылез из своей глухой норы. А потом я вырежу ему глаза и подарю их тебе. Не нужно было много труда, чтобы манипулировать мальчишкой. Матиасу достаточно было улыбаться ему. Флинну едва удавалось скрыть свое тяжелое дыхание и очень странные, нездоровые желания, чтобы Матиас снова погладил его по челюсти или похлопал по лицу. Очевидно, Матиас не собирался дарить ему желаемое. Через минуту Флинн сидел на бедрах Серхио, который, расположившись лежа на диване, очень жесткими сильными движениями насаживал его на свой член. Все происходило слишком быстро, лицо Флинна заливал румянец, с губ машинально срывался жалобный скулеж при каждом грубом проникновении. Он испытывал умопомрачительный стыд от того, насколько открытым был сейчас, абсолютно обнаженный, добровольно позволяющий трахать себя таким образом. Армандо раскатывал презерватив по своему члену, стоя напротив, его взгляд был прикован к пухлым приоткрытым губам Флинна, и он был намерен занять его прямо сейчас, даже несмотря на то, что тот подскакивал и трясся от резких толчков снизу. — Лучше присоединись к Серхио, — с улыбкой предложил ему Матиас и, надавив рукой на плечо Флинна, заставил его откинуться спиной на тело Серхио. Это не помешало тому продолжить толкаться в его узкий зад, несмотря на то что вес мальчишки прижимал его к дивану. — Он снизу, ты сверху. Одновременно. По телу Флинна прошла крупная дрожь, как только до него дошло, что говорил Матиас. Он предлагал оттрахать его в зад сразу двоим. Одновременно. Двоим. Армандо ничего не смутило в этой идее, и через секунду он навис над Флинном, еще сильнее вжимая его своей грудью в лежащего снизу Серхио. Флинн оказался заперт между двумя их телами, обнаженный, распятый и беспомощный, с раздвинутыми ногами, он тяжело дышал и с неверием смотрел куда-то перед собой, отказываясь принимать тот факт, что трахать его будут сразу двое. Когда член Армандо начал пристраиваться к анусу, уже терзаемому членом Серхио, внезапно Флинн впал в откровенную истерию. Он с силой задергал ногами, пытаясь сдвинуть колени, но мужчина над ним был слишком тяжелым, чтобы это было возможно, и от собственного бессилия у него брызнули слезы из глаз. — Т-т-только не одновременно, — умоляюще произнес он. — По оч-череди. Пож-ж-жалуйста. Со стороны послышался одобрительный смех Матиаса, который в этот момент направлял на его лицо камеру. — Черт, да, это просто бомба, — смеялся он, не отрывая наслаждающегося взгляда от экрана, и затем кивнул Армандо. — Ну ладно, ты его слышал. По очереди. У того не было нервов, чтобы сказать Матиасу, что тот хреновый сценарист, поэтому он просто начал тереться стоящим членом об ягодицы Флинна снаружи, пока Серхио продолжал таранить его попку изнутри. Флинн все еще панически вздрагивал, несмело ухватившись за огромные плечи Армандо. Опасность быть разорванным пополам миновала его, и теперь, ощущая хаотичное движение между своих ног внутри и снаружи, он закрыл глаза и несдержанно простонал. Это было слишком, слишком много для него, он чувствовал, как член Армандо скользит в опасной близости от его ануса, намереваясь проникнуть внутрь, и одновременно со скользкими толчками внутри это создавало странную смесь чувств и эмоций. Когда Флинн приоткрыл глаза, он увидел Матиаса, стоящим над ними троими, и от этого его собственный член отчаянно напрягся от резкого прилива крови. — Приветик, — насмешливо произнес он и расстегнул на себе брюки. — Справишься одной рукой? — Да, — слишком быстро ответил Младший. Ноги его дрожали, но руки вполне продолжали быть управляемыми. Протянув руку, он обхватил ладонью стоящий член Матиаса и попробовал с нажимом поводить по нему ладонью. Будучи зажатым между двух мужчин, он с трудом справлялся с этой задачей, но тогда Матиас обхватил его ладонь своей и уверенно направил ее по своему стояку. Флинн вновь несдержанно ахнул. Он установил зрительный контакт с Матиасом, ублажая его своей рукой, и с губ его срывались тихие стоны, когда чужой член задевал очень чувствительное место внутри. — А-а, — его губы дрожали, румянец заливал его скулы, щеки, уши и даже грудь, неожиданные волны наслаждения настигнули его в абсолютно мерзкой позе. Он ощущал, как Серхио, излившись в презерватив и обмякнув внутри него, вышел из его ануса, но внутри вновь оказался твердый пульсирующий стояк Армандо. Он был шире и крупнее, такая резкая смена ощущений и партнеров заставила Флинна выгнуться как струна под чужим телом. Они обменивались им, словно игрушкой, и вместо чувства нечеловеческого унижения Флинн испытывал затмевающую разум похоть. — Ахх, ч-черт, пож-ж-жалуйста, не так быстро. — Разве ты не хотел, чтобы они натягивали тебя по очереди? — с улыбкой поинтересовался Матиас, все еще надрачивающий себе его ладонью. На экране камеры это выглядело особенно красочно, как парень-калека виртуозно обслуживал их члены одновременно. Кого-то явно не хватало, Матиас отвлекся на долю секунды, чтобы кинуть взгляд на Андрэса, стоящего намного ближе, чем это было в прошлый раз. — У него, вроде как, две рабочие руки, если ты не заметил. Флинн догадывался о том, что Матиас получал удовольствие, наблюдая за происходящим со стороны, и как бы это не было стремно, больно и обидно, Флинн и сам плавился под его пристальным взглядом. Он сомневался в том, что просьба быть «громким и чувственным» была направлена на то, чтобы выцепить с другого конца света его отца. Он знал, что Матиас просто хотел смотреть на то, как его смачно трахают. Флинн давал ему это, он направлял обе свои ладони, надрачивая Матиасу и Андрэсу одновременно, и издавал жалобные стоны от того, как член Армандо вталкивался внутрь. Он мог раздать себя им целиком, позволить делать с собой, что угодно, плавясь под тяжелым горячим телом, но его взгляд был безотрывно направлен на лицо Матиаса. «Встает на такое, да? Тупой помешанный ублюдок», — хотелось бы сказать Флинну, но у него не было на это ни сил, ни желания, он мог только скулить, хныкать, постанывать, с ненавистью сжимая в ладони его стоящий член. Эти движения становились механическими, но ему все равно удавалось подвести к грани их обоих. — Черт, пацан явно знает толк, — пьяный Андрэс, позволивший себе опуститься до плотского удовольствия, кусал свою губу до крови. Впрочем, мальчишка, обслуживающий их, выглядел довольно возбужденным, и это мало напоминало сексуальное насилие, или же ему хотелось себя в этом убедить. — Дрочи сильнее. Матиас начинал судорожно глотать воздух, собираясь кончить от движений этих неловких пальцев, и, глядя на то, как у него закатываются глаза, Флинн и сам трясся от наслаждения, и все его тело становилось слишком чувствительным к чужому дыханию на своей шее и ритмичных толчков внутрь. Глаза становились мокрыми, он стонал громче, срываясь на крик, и с неожиданной силой притягивал к себе таз Армандо дрожащими ногами. Ему не хотелось кончать от всего происходящего, но капли спермы уже брызнули на чужой торс. Это было настолько сильно, что он едва не отключился. Вряд ли у него когда-нибудь будет более яркий сексуальный опыт. — Ах ты мелкая хромая шлюха, — Армандо первый прокомментировал происходящее, и стоило ему осознать, что мальчишка кончил на его торс, он мгновенно взбесился. — Какого хрена? Ты будешь, блять, это слизывать. Он жестко дернул Флинна на себя, резко заставляя его прийти в сознание. Тот лишь интуитивно пришел к понимаю его испанской речи, когда Армандо буквально ткнул его лицом в капли спермы на своей груди, и тому, преодолевая отвращение, пришлось собирать их своим языком. — Ха-ха, черт, он кончил? — Матиас звучал как всегда самодовольно. — Просто извращенец. Что, оказалось не так уж плохо проводить время с четырьмя мужиками, да, Флинн? От звучания своего имени в этой ситуации Флинн почувствовал накатившую тошноту. Он тяжело дышал, и одновременно пытался слезть с чужих бедер, на которых все еще сидел обнаженный и вспотевший. Удивительно, но никто не толкал его на пол, чтобы избавиться от него, а Андрэс молча взял его за локоть, чтобы помочь подняться на дрожащие ноги. Флинн вопросительно уставился на него, когда жар окружающих тел вокруг него пропал, а Андрэс все еще держал его локоть, не давая пошатнуться на пол. — Я же говорил, что он может лучше, — продолжал болтать Матиас, удовлетворенно вертя в руках камеру. — Это не то, что надо загрузить в сеть, по этому можно ставить представление в театре.***
Воспроизведение снова остановилось. На лбу Меркерта мрачно собрались морщины. Он не понимал, зачем стоило ставить на паузу эту мерзость, но один из сотрудников тут же объяснил ему: — На этих кадрах можно было увидеть наручные часы и точное время съемки. — Ради Бога, я не хочу сейчас разглядывать наручные часы одного из этих уродов, — холодно ответил он. — Да, это делают наши эксперты-криминалисты. Здесь еще очень четкий фрагмент ночного неба за окном этого помещения, и именно с помощью него они планируют установить примерное местонахождение этого дома. Меркерт пригляделся к бледным светящимся точкам на экране. Они напоминали ему обычный набор звезд, видимый любому жителю Альбукерке, и он сделал предположение: — Ну это же Золотая Рыба, верно? — Да. Экспертов интересует именно ее расположение. Мы хотели уточнить у вас одну вещь. Офицеры сели напротив него. — Если мексиканский картель добивается того, чтобы найти беглого преступника Уолтера Уайта, будет ли разумным выждать время, а не проводить спасательную операцию сразу? Как только мы установим точное местонахождение, мы приставим к ним наряд для слежения, и пока что только разрабатываем план по дальнейшим указаниям… Меркерт молчал. Эта наводка казалась ему просто омерзительной. Чем в таком случае эти госслужащие будут отличать от людей, которые насилуют сына Уайтов, если тоже собираются использовать его, чтобы найти самого Хайзенберга? В памяти всплыла единичная встреча с этим мальчишкой, как он сидит с книгой про Пабло Эскобара в больничной палате своего дяди, а рядом с ним его ублюдский отец. — Это не будет разумным. Мы же говорим про человеческую жизнь.***
Очередной визит Конрадо ожидался сильнее, чем любой праздник. Никто из бандитов не знал о том, сколько им еще предстояло находиться в этой дыре, а продукты и курево заканчивались очень стремительно, сначала из приготовленных Армандо блюд исчезала курица, затем овощи, и в конце концов они снова переходили на жареный в масле рис. Он был не самым плохим, но все чаще Флинн вспоминал о домашней еде мамы, или о том, как корчился от одного упоминания вегетарианского бекона. Сейчас он бы с радостью навернул этот фальшивый бекон. Днем его реже запирали в маленькой затхлой спальне. Если он предусмотрительно молчал и не привлекал к себе внимания, то мог почти свободно перемещаться по дому. Он все еще ощущал себя потенциальной грушей для битья, но испытывал меньше ужаса по этому поводу. Ему казалось, что самое хреновое, что могло с ним произойти, уже произошло. Матиас и Армандо раздирали привезенные Конрадо ящики с продовольствием, пока сам Конрадо приглушенно говорил с Андрэсом на кухне. — Боже, храни дона Гаспаро, — донельзя серьезно выдал Армандо, вынимая новые запечатанные пачки сигарет. Отчасти он был рад привезенному табаку, отчасти считал, что Бог действительно должен хранить дона Гаспаро. — Как тебе мало нужно для жизни, — заметил Матиас. Он же обнаружил в одном из ящиков упаковку презервативов. — Дон Гаспаро — гарант безопасного секса для нас всех. Он как бы говорит нам: я ваш преданный зритель. Армандо проникался уважением к дону Гаспаро по причине того, что два года назад он освободил Армандо из тюрьмы. Причины уважения Матиаса были довольно туманны, но Гаспаро, как минимум, давал ему работу, без которой наемник бы не смог существовать. Дон не доверял им. Его доверия заслуживал только Андрэс, и потому Конрадо посвящал его в их планы. — Один из наших людей заметил Уайта недалеко от границы Альбукерке. У него что-то вроде самодельного легкого танка, он установил на своем капоте какой-то очень внушительный автомат. Он сбросил хвост, но теперь мы знаем, на каком транспорте он перемещается. Дон Гаспаро приказал выжидать дальше. Андрэс кивнул. — Надеюсь, что мы встретим его раньше, чем это сделают федералы, — сказал Андрэс. — Я бы не хотел, чтобы его смерть досталась в подарок кому-то другому. — Каждый из нас с радостью бы прихлопнул ублюдка. Ждать осталось недолго, Андрэс, — обнадежил его Конрадо и неторопливо вышел из кухни. Андрэс последовал за ним, и в коридоре они внезапно обнаружили стоящего на костылях мальчишку, который сразу же потупил взгляд вниз. Конрадо вопросительно взглянул на Андрэса. — Вы не запираете его? — На ночь, — спокойно ответил Андрэс. — Ну да, даже если выйдет на улицу, далеко не убежит, — Конрадо мрачно покосился на его костыли. — Когда операция завершится, убейте мальчишку. Андрэс ничего не ответил. Конрадо дублировал решения дона Гаспаро, а решения дона были неоспоримы. И даже убийство сына Хайзенберга не было лишено смысла, концы в воду — это обыденное правило устранения ненужных свидетелей. Серхио и Армандо не стали бы его оспаривать. Может быть, проблемы могли возникнуть с Матиасом, но Андрэс решил разобраться с ним в момент, когда операция действительно завершится. Флинн не знал, о чем сказал этот человек. Что-то про операцию, но смотрел он в этот момент прямо на него и выглядел абсолютно бездушно. Может быть, Флинн и не понимал смысла его слов, но подсознательно догадывался. Его надежды на то, что его просто вернут домой к маме и Луису, становились довольно призрачными. — Что он с-сказал? — Младший набрался смелости спросить только это, как только Конрадо покинул коридор. Андрэс смерил Младшего весьма хмурым взглядом. — Ничего, что тебя касалось, — сухо ответил он. Этот человек вызывал только разочарование. Андрэс казался самым честолюбивым из их группы, но единичный раз, когда Флинн попросил его помощи, он проигнорировал его. А алкоголь вообще делал из него такого же ублюдка, как и Матиас, но по крайней мере Матиас никогда не скрывал свою мерзкую сущность от окружающих. Флинн не знал, куда пойти, что делать, и как избавиться от своих опасений, и единственный путь всегда приводил его к Матиасу. Тот сидел на своем излюбленном месте на ступенях крыльца и лениво целился перочинным ножом в тарантула, бездвижно сидящего на песке. Шаги Флинна не отвлекли его от этого занятия. Вдалеке машина Конрадо все дальше углублялась в пустыню. Больше ничего не было видно во всей округе. Матиас с силой швырнул нож, и лезвие безошибочно проткнуло тело мохнатого паука. — Ха, — самодовольно сказал он и повернул голову к стоящему рядом Флинну. — Хочешь вынуть из него нож и попробовать попасть? В изоляции у Матиаса было очень мало занятий для развлечения самого себя. Не дожидаясь ответа Младшего, он поднялся на ноги, вынул нож из проткнутого тарантула и вернулся на свое место. — Давай, — подначивал его Матиас. — Он все равно уже сдох. Я проверил. Решив не препираться, Флинн опустился на ступеньку рядом с ним и несмело принял нож из его рук. Уверенность Матиаса в том, что Флинн не попытается воткнуть этот нож ему в шею, хоть и возмущала, но была абсолютно оправдана. Сложно было представить, в какой вселенной ему бы удалось убить этого безумного бандита его же перочинным ножом. Флинн сосредоточил свой взгляд на теле мертвого тарантула и слегка замахнулся. — Стой, — прервал его Матиас. — Не так держишь. Его теплые пальцы на мгновение затронули ладонь Флинна, когда переворачивали нож рукояткой вперед. Матиас сделал резкое движение рукой, имитируя бросок ножа: — Быстро и легко. Как будто швыряешь баскетбольный мяч. «Как будто я выгляжу как баскетболист» — мрачно подумал Флинн, но не стал это озвучивать. Поджав губы, он понаблюдал за движениями руки Матиаса и постарался повторить его в своем броске. К его удивлению, нож уверенно воткнулся в землю совсем рядом с мертвым пауком. — Ого, — невольно вырвалось у Флинна. — Да, неплохо, — одобрительно сказал Матиас и вновь встал, чтобы вернуть себе нож. — Давай еще раз. Это странное занятие оказалось на удивление увлекательным, и спустя три попытки у Флинна получилось попасть прямо в центр несчастного свернувшегося паука. Собственный успех в метании ножа немного подбодрил его, и впервые за все дни пребывания здесь, Флинн незаметно улыбнулся. — Но только не думай, что теперь сможешь проткнуть ножом чей-нибудь череп, — сообщил ему Матиас. — Для этого нужно метнуть намного сильнее, чем просто в песок. Наиболее вероятно было, что проткнут именно череп Флинна. Он вспомнил бездушный взгляд Конрадо и непонятные слова, сказанные им в его адрес. Они не выходили из головы. — Человек, который приезж-жал, — тихо сказал Флинн, и Матиас мгновенно сконцентрировал на нем свое внимание, — сказал вам меня убить? Матиас удивленно поднял брови. Флинн выглядел бледнее обычного. — С чего ты это взял? — хмыкнул он. Флинн вздохнул, собираясь с мыслями. — Мне так показалось. — Да не, — отмахнулся Матиас. — Нам было велено охранять тебя как зеницу ока. Если бы в конце инструкций было написано свернуть тебе шею, я бы давно знал об этом. Его слова немного успокоили Младшего. Матиас обворожительно улыбнулся ему и заставил почувствовать себя неловко. — Я постараюсь вернуть тебя твоей мамочке. Надеюсь, она такая же сексапильная штучка, как и ты? Флинн хмуро сдвинул брови, губы его искривились от негодования. Матиас хохотнул, глядя на его возмущенное выражение лица и растянулся на ступенях крыльца. В доме было слишком душно, на улице слишком жарко, но в тени дома было комфортнее всего. Несмотря на то, что рот Матиаса постоянно генерировал всякие мерзости, быть в его глазах «сексапильной штучкой» казалось Младшему не самым зазорным делом. Он продолжал коситься в его сторону, и только сейчас заметил, что в одно его ухо был вставлен проводной наушник. Матиас покачивал головой и совсем не выразительно пропел: — ..Пусть едят пирожные, сказала она, прямо как Мария Антуанетта, — его голос был слишком низкий и сиплый для этой песни, Флинн сразу узнал ее, подростки его возраста до сих пор часто слушали Queen. Его удивляло, что бандиты вроде Матиаса тоже могли слушать знакомые ему песни. Странно было узнавать в них обычных живых людей. Вспоминая, как весело было ехать в машине с Луисом и слушать любимые треки, Флинн испытал необычно сильную тоску. Он все еще сомневался в том, что однажды сможет сделать это снова. Он бы больше поверил в то, что Матиас врет ему в лицо, а на самом деле готов в любой момент распороть ножом его шею. — Хочешь послушать? — Матиас отвлек его от этих размышлений тем, что протянул ему второй наушник. Эта его напускная простота обескураживала и одновременно злила. Флинн не хотел идти у него на поводу, но почему-то постоянно делал это. Ему пришлось придвинуться ближе, чтобы вставить наушник в свое ухо. Казалось, он так давно не слушал музыку, что уже и забыл это классное ощущение. Оно уносило его от этого места, подальше от засушливой пустыни, прокуренных комнат и использованных презервативов на дне мусорного бака. Флинн представлял себя на людной городской площади в солнечный день. Даже в этих фантазиях он все еще ощущал рядом с собой плечо Матиаса. Посмотрев в его сторону, Флинн изучающе обвел глазами его широкую мускулистую шею с фрагментом потертой, высовывающейся из-под футболки татуировки. Он не мог разобрать, что на ней было изображено, Матиас ни разу не раздевался перед ним. Но при этом видел его обнаженным. Между ними было довольно много интимных моментов, но всех их казалось недостаточно. Не решившись ничего сказать, Флинн напряженно поджал губы и, придвинувшись еще ближе к Матиасу, положил голову на его плечо. Матиас как будто не придал этому особого значения. Он продолжал тихо мычать мотив песни, позволив мальчишке этот странный доверчивый жест. Флинн, боявшийся его реакции, решил про себя, что лучше ничего, чем какой-нибудь очередной безумный выпад. Знакомая песня закончилась и начался совсем новый мотив на испанском. Флинн продолжил слушать. Момент получился очень умиротворенный, но потом Матиас выключил музыку. — Ну и жара, — со вздохом хрипло произнес Матиас. Младший поспешно немного отстранился от его плеча, но крепкая рука Матиаса оказалась на его затылке и силой вернула его на место. — Ты куда-то собрался? Неожиданное проявление силы заставило кровь прилить к скулам. Младший послушно прижался к его плечу и поднял взгляд к лицу Матиаса. Тот улыбался, как сытый зверь, и в этой близи Флинн мог полностью рассмотреть его золотые грилзы. — Что, нравится проводить со мной время? — в своей издевательской манере усмехнулся Матиас. Он с удовольствием смотрел на его симпатичное бледное Флинна и небрежно погладил ладонью его затылок, словно приласкал щенка. — Давай сразу предупрежу тебя: я бесплоден. У нас с тобой не будет детей. Эта фраза была одновременно нелепа, похабна и абсолютно лишена смысла. Флинн несколько раз хлопнул ресницами, вникая в ее шутливый подтекст. — Я это переживу, — тихо ответил Младший. Матиас еще шире улыбнулся ему и опустил очень однозначный взгляд на уровень его губ. В этот момент стало тяжело дышать. Флинн интуитивно потянулся к нему ближе, коснулся ладонью его груди. Адреналин буквально захлестывал его. — М-можно? Матиас вообще нихрена не вник в суть вопроса, в тот момент, когда Флинн положил свою руку на его грудь, Матиасу мгновенно сорвало крышу, словно он был бутылкой игристого вина из кокса, табака, похоти и нежных чувств к бледнолицым мальчикам. Он притянул его к себе, впился в манящий сладкий рот грубым поцелуем, словно собирался заткнуть его таким образом, оттянул волосы на его затылке, заставляя задрать голову. Флинн не ожидал такого напора и тяжело выдохнул через ноздри, позволяя Матиасу просунуть язык в свой рот. Теперь в этом не было чего-то странного или мерзкого, в этом бешеном поцелуе со взрослым безумным мужиком, Флинн впивался пальцами в ткань футболки на его широкой груди и таял в тягучем удовольствии. В глазах потемнело окончательно, когда Матиас заставил его откинуться на спину, на эти острые деревянные ступени, вжал в них своих тяжелым телом и буквально вылизывал весь его рот своим горячим языком. Его щетина кололась. Флинн издал тихое мычание, немного пробила дрожь. Ему хотелось этого, он был даже готов на то, что Матиас снимет с него штаны и отымеет прямо здесь, и абсолютно наплевать на то, насколько грязен и унизителен будет этот процесс. В его разуме не было абсолютно ничего более желанного, чем близость с этим психопатом. — Какой ты податливый, — прохрипел Матиас прямо ему в рот. — Может, мне стоит позвать твоих друзей? Флинна передернуло от предложения в очередной раз изнасиловать его всей группой. Он боялся подобного исхода. Ему хотелось совсем другого. — Не надо, — выдохнул он и, глядя в смуглое лицо напротив, произнес четко, без всякой запинки. — Я хочу, чтобы только ты был моим другом. В темных глазах Матиаса засветился неподдельный восторг. — Ха-ха, неужели? — он все еще вжимал мальчишку в ступени и не торопился давать ему свободу. — Тогда, может, я нанесу тебе визит сегодня ночью? Флинн. Почувствовав бурлящий в крови адреналин, Флинн медленно кивнул, давая свое согласие. Это казалось безумием, но именно это он хотел услышать. Через секунду он вздрогнул от неожиданности, потому что входные двери дома открылись, и на крыльцо вышел Армандо, который весьма скептически взглянул на то, как его напарник собирается надругаться над мальчишкой на крыльце. — Что, постелей не хватает? — мрачно спросил он. — О, мы не трахаемся, — спокойно ответил Матиас, не сдвигаясь места. — Мы просто тремся членами через одежду. Не видно? Флинн сжался от испуга, искренне надеясь на то, что Матиас не предложит своему собеседнику на досуге оттрахать его вдвоем. Он умоляюще смотрел на Матиаса и крепко держался за его футболку, не собираясь выпускать ее из рук. — Матиас, зайди в дом. Надо поговорить, — Армандо выглядел довольно настороженно и скрылся из виду. Матиас отстранился от мальчика и поднялся на ноги. Флинн был уверен в том, что тот скажет ему что-то в духе очередного «ползи», но Матиас не сделал это, а галантно подал ему костыли и, взяв под плечо, легко поднял его со ступеней. — Спасибо, — еле слышно ответил Флинн, опуская глаза, как будто они не сосались только что на грязной лестнице. Странные знаки заботы Матиаса, смешанные с абсолютно эгоистичным отношением, создавали слишком сильный контраст. Матиас ласково похлопал его по лицу и ушел в дом. Вся группа собралась в гостиной. Обстановка была довольно мрачная. Серхио и Андрэс стояли у окна в слегка согнувшейся позе, высматривая что-то через жалюзи. — В паре километров стоит автомобиль, — объяснил Армандо. — И это явно не парочка тупых подростков, он появился ровно в тот момент, когда Конрадо уехал. Стоит на месте, окна затонированы, никто не выходит. Матиас тоже подошел к окну, всматриваясь в даль. — Я посмотрел из бинокля, номеров не видно, — сказал Серхио. — Можем для надежности прострелить колесо из снайперки. — Не смей. Если существует хоть малейший шанс на то, что это федералы, то они используют любой шорох, чтобы начать стрелять на поражение, — мрачно сказал Андрэс. От его слов Матиас хохотнул. — Одна маленькая тачка, и уже федералы? Думаешь, они сидят там друг на друге, как виноградная гроздь? — А ты думаешь, что федералы рассылают дроны, чтобы шерстить пустыню? — холодно ответил Андрэс. — Это вполне может быть один сотрудник, ожидающий подкрепление. Или Конрадо притащил с собой на хвосте одного из наших конкурентов. — Или это Хайзенберг, — вдруг сказал Армандо. Все взглянули на него, как на идиота. — Да, давайте просто пялиться на эту машину весь день и надеяться, что это Хайзенберг, — саркастически произнес Матиас. — Или один из нас сядет в тачку, подъедет поближе и взглянет, что там за упырь… — Стойте, он поехал, — Серхио прервал его, и все они уставились на то, как автомобиль внезапно развернулся и начал отдаляться в пустыню. — Что за черт? — Я сообщу Конрадо. Пусть кто-нибудь попасет наших гостей, — Андрэс поочередно посмотрел на всех троих. — Не выходите из дома. Будем соблюдать банальные меры предосторожности. Матиас считал Андрэса параноиком. Эта тачка не вызывала у него таких опасений. Но с другой стороны, Матиас был абсолютно лишен какой-либо интуиции. Армандо, проведя в тюрьме значительную часть своей жизни, очень опасался того, что это могла быть машина мексиканской полиции. Он начинал нервничать. Измеряя гостиную шагами, он споткнулся об чью-то валяющуюся обувь и громко чертыхнулся. — Армандо, сядь и покури, — холодно сказал ему Андрэс. — Какого хрена, вы серьезно думаете, что это могут быть федеральные агенты?.. Их громкая испанская перепалка доносилась из гостиной до ушей Флинна, который просто хотел бесшумно пройти по коридору до ванной комнаты. Из-за ходьбы на костылях вести себя тихо у него получалось плохо, а привлекать к себе лишнее внимание было опасно. Он не понимал, чем вызван ажиотаж между бандитами, и не очень-то хотел понимать. Ванная комната была довольно грязной и не запиралась на замок, но для изоляции было достаточно и обычной двери. Бандиты предпочитали давать друг другу личное пространство и возможность посрать в одиночестве, хотя Матиас и Армандо могли мочиться буквально одновременно. Флинну доводилось видеть, как Матиас врывается к напарнику в ванную, и после этого начинается оглушительная ругань, а затем звуки синхронного справления нужды. В ванной у него была удивительная возможность недолго побыть одному. Он просто хотел смыть с себя пот и накопившуюся грязь. Садиться на грязный пол ему совершенно не хотелось, поэтому он кое-как разделся, упираясь одной рукой на раковину и хотел было перебраться под душевую лейку, как дверь ванной комнаты распахнулась. Он вздрогнул, машинально прикрыв пах собственной футболкой. Мысль о том, что все обитатели этого дома видели его тело со всех сторон, полностью отвергалась им. В комнате стоял Серхио и не собирался никуда уходить. У него был абсолютно пустой, безэмоциональный взгляд, он был самым худым и высоким из них. Флинн и сам был высоким парнем, даже стоя на костылях, но рядом с долговязым Серхио ему приходилось смотреть на него снизу вверх. Чем больше этот человек находился в ванной, тем более жуткой становилась ситуация. Ему не приходилось оставаться с ним наедине. Когда Серхио сделал к нему два угрожающих шага, Флинн прижался спиной к стене и не сводил с него остервенелый взгляд. Он не понимал, чего тот хочет. Может быть, ему тоже захотелось «пообщаться» с Флинном тет-а-тет, но эта догадка была абсолютно отвратительной. Он не знал, что ему нужно было делать. Бездействие казалось недоступным, все его тело напряглось, готовое толкнуть, замахнуться, ударить в любой момент. Мозг отчаянно сфокусировался на том, чтобы позвать Матиаса, но Флинн даже не знал, не сработает ли это против него самого. Когда расстояние между ними сократилось до минимума, Флинн судорожно отвернул голову в сторону, и в этот момент дверь ванной вновь резко распахнулась. Серхио медленно развернулся. Матиас смотрел на него с неестественно широкой улыбкой, и его золотые губы выглядели так, как будто он был очень оголодавшей пираньей. Он не произносил ни слова, просто смотрел на Серхио, ожидая его дальнейших действий. — Что тебе надо, Матиас? — спокойно произнес Серхио, не отходя от обнаженного мальчишки, все еще панически прикрывающего свой пах футболкой. — Что надо мне? — издевательски переспросил Матиас. — Вот хочу посрать. Позволишь? Желание Матиаса посрать явно сбавило сексуально-агрессивный настрой Серхио, и тому пришлось отступить. Он неторопливо вышел за пределы ванной комнаты, освободив путь Матиасу, но тот даже не сдвинулся с места, а просто открыто пялился, не сводя глаз с Серхио, даже когда тот встал вплотную напротив него. Расстояние между ними сократилось до минимума, без всяких слов они спирали друг друга своей немой агрессией. — Ты не тронешь пацана за моей спиной, — улыбнулся Матиас, даже перестав моргать. — Знаешь почему? Потому что ты злобная тварина с белыми глазами, и я не успею от тебя отвернуться, как ты перережешь ему горло. Трахать ты его будешь, только когда я буду стоять над тобой с камерой. — Тогда доставай камеру, гений, — у Серхио нервно дернулось нижнее веко. — Ты видимо, забыл, что я не твой бегунок, да, Серхио? А раз я не твой бегунок, то мне абсолютно наплевать на то, что у тебя чешутся яйца. — Имей в виду, Матиас, что если придется перерезать пацану горло, то я не буду смотреть на то, как ты строишь из себя его папочку. Матиас расхохотался ему в лицо. — Ты намекаешь на то, что и меня будешь рад прирезать, да? Успокойся, Серхио, я просто обломал тебе какой-то там половой акт с калекой. Не принимай близко к сердцу, — он театрально хлопнул Серхио по плечу. — Уверен, что против тебя у меня не будет и шансов… Ты же режешь людей с детства. Прирезал свою мамочку сразу же, как вылез из утробы, да? Серхио смотрел на него с неизменно ледяным выражением лица. — Или может, у меня все-таки будет шанс? — продолжал громко рассуждать Матиас. В один момент улыбка испарилась с его лица. — Ты же гребанный фрик весом в два килограмма. Сомневаюсь, что ты вообще сдвинешь меня с места. Его зубы угрожающе сжались, но никакой драки не последовало. Они попялились друг на друга еще несколько секунд, и Серхио, выдавив из себя надменную усмешку, удалился. Хотя в глазах Матиаса, он, скорее, отступил. Флинну понадобилось еще несколько минут, чтобы прийти в себя от неожиданного визита Серхио. Тот всегда выглядел угрожающе, но в этот раз это было еще хуже. В первый раз он чуть не придушил Флинна одной левой рукой, и было неизвестно, на что он был способен, если остаться с ним наедине. Он благополучно принял душ и влез в более-менее чистую одежду, элементом которой была джинсовка Матиаса. Словно этим жестом он приносил себя ему в дар, за то, что тот приглядел за ним в опасной ситуации. Что было хуже, Младший действительно хотел принести себя ему в дар. Он даже старательно прополоскал рот, чтобы освежить дыхание и не услышать снова в неподходящий момент «членоглотатель». А потом сидел на постели в своей спальне и прислушивался к разговорам за стеной, периодически поглядывая на дверь. Странно было испытывать мандраж в ожидании одного из своих похитителей. Но ему казалось, что Матиас обращается с ним как-то особенно. И что близость с ним будет отличаться от всего, что происходило в этом доме. Ближе к ночи пустынная жара сменялась сильной прохладой. Флинн накинул на себя одеяло. За все время пребывания здесь он ни разу не предпринял попытку побега, потому что это было бы идиотским решением. Даже если бы у него способность нормально ходить, они находились посреди пустыни. Он боялся представить, какая кара бы обрушилась на него, если бы он попытался сбежать. Но сейчас, когда он ждал Матиаса, а тот все не приходил, Младший начинал задумываться о побеге. Он свернулся на постели, уже начав погружаться в сон, когда услышал приближающиеся шаги в коридоре. Затем дверь открылась. В комнату почти неслышно проскользнул Матиас и закрыл за собой дверь. Вместе с ним в комнату просочился сильный запах табака. Флинн, мгновенно проснувшись, приподнялся на руках в сидячее положение. От мысли о том, что сейчас они займутся сексом вдвоем, наедине, стало немного жарко. — Иди ко мне, детка, — через секунду Матиас оказался прямо над ним, его руки властно притянули Флинна за бедра ближе к себе. Он дышал уже слегка возбужденно, в полумраке было видно, как он похабно улыбается. — Я думал, ты будешь ждать меня голый. — З-здесь холодно, — Флинн прикусил губу, с трудом расстегивая пуговицы джинсовки. Пальцы совсем не слушались. Матиас вжал его в постель, его щетинистые губы почти соприкоснулись с губами Флинна. Сильные крепкие руки обвили мальчишку с обеих сторон. — Давай я тебя согрею, — шепнул Матиас ему в лицо, это прозвучало настолько необычно нежно в его исполнении, что Флинн закрыл глаза от смущения и обвил руками его мускулистые плечи. Он думал, что последует такой же разгоряченный дикий поцелуй, что произошел у них днем на крыльце, но, к его удивлению, Матиас начал жарко выцеловывать его шею, одновременно уверенно спуская штаны с его бедер. Дыша чаще и глубже, Флинн приподнял задницу, чтобы облегчить ему эту задачу, и позволил стянуть со своих ног штаны вместе с бельем. Не было чувства незащищенности, Флинн своевольно прижался пахом к паху Матиаса, стиснул коленями его бедра, обвивая ногами таз. Он буквально упрашивал Матиаса продолжить. — Так сильно соскучился? — усмехнулся Матиас, впрочем, в его движениях тоже была нетерпеливость. Он расстегнул на себе брюки, достал из кармана презерватив и, вскрыв пластиковую упаковку зубами, вложил его в ладонь Флинна. — Раскатай. На секунду Младший почувствовал растерянность, пальцы все еще не слушались, он неловко опустил руки вниз, чтобы обхватить член Матиаса и очень неумело надеть на него свернутое латексное колечко. Ему впервые приходилось это делать, и очевидно, Матиас прекрасно знал это. Когда пальцы Флинна осторожно раскатывали скользкий латекс по его стояку, он тяжело дышал в лицо мальчишки и наблюдал за его сосредоточенным взглядом, направленным вниз. — Просто молодец, — шепнул он ему на ухо, и Флинн едва не заскулил. Ему хотелось этой похвалы, ему постоянно хотелось слушать, как Матиас называет его сексуальным, привлекательным, ведь это заставляло его ощущать себя хотя бы немного важным и особенным. — Да, очень старательный мальчик. Флинн ахнул от неожиданности, когда Матиас заставил его задрать ноги, и расположил их у себя на плечах. Его стоящий член с нажимом потерся между ягодиц, Флинн задрожал, опуская ресницы и напряженно поджимая губы. — Смотри на меня, — хрипло произнес Матиас, желая установить с ним зрительный контакт. Бледное мальчишеское лицо становилось румяным от возбуждения, Флинн робко взглянул в его глаза в ответ. Матиас довольно улыбнулся и плавно подался бедрами вперед, проникая в разработанный анус. Флинн вздрогнул всем телом, судорожно обхватил смуглое лицо Матиаса ладонями, но не отводил взгляда от его черных глаз. С губ сорвалось тихое мычание. Жар чужого тела обволакивал его со всех сторон, и теперь еще и внутри. Его член казался очень широким, толстым, и от распирающего чувства заполненности у Флинна непрерывно дрожали ноги. Ему оставалось только принимать его. Притянув мужчину за лицо к себе ближе, Флинн еле дыша, поцеловал его в губы. Скользнул пальцами по коротко бритому затылку и положил на него ладонь. Матиас не сопротивлялся этому неожиданному порыву нежности и с напором целовал сына Хайзенберга в ответ. Его член двинулся внутри, переходя на неторопливые глубокие толчки, и Флинн несдержанно простонал ему в рот. — Матиас, — очень откровенно произнес мальчишка его имя, и хотел сказать что-то еще, но у него словно не хватало дыхания и слов для того, чтобы объясниться. «Подвигайся еще. Мне нравится, как ты двигаешься. Ты делаешь это просто охренительно, я хочу, чтобы ты насаживал меня на свой член». Он напирал на самую чувствительную точку внутри, размеренно, с напором, словно массировал ее своим членом, и Флинн буквально заскулил от переполняющих ощущений и проехался ногтями по затылку Матиаса. Все тело пламенело. — А-а, да, это хорошо, — проронил Младший, жадно глотая воздух, словно ему не хватало кислорода. — Мне нравится, как ты д-двигаешься. Его неожиданная разговорчивость удивила Матиаса, который хоть и имел его прямо сейчас, но продолжал с интересом смотреть в его лицо. За все время их групповых занятий сексом, он еще не видел, чтобы мальчишка получал такое удовольствие от анальной стимуляции. А сейчас он просто сходил с ума, метался под Матиасом, издавал откровенные высокие стоны, которые абсолютно точно были слышны по всему дому. Это было просто охренительно сексуально, член начинал пульсировать от напряжения, Матиас трахал его резче и быстрее, заставляя блаженно закатывать глаза. — Да, именно так тебе хочется со мной дружить? — прохрипел Матиас ему в лицо, и Флинн мог только судорожно кивать в ответ. Кровать визгливо скрипела под ними. Обезумевший от переполняющих ощущений, Младший начал активно подаваться бедрами в ответ, стараясь насадиться на его член сильнее и почувствовать от проникновения саднящую боль. — Да, да, че-рт, — продолжал захлебываться он от жестких толчков Матиаса, которыми он буквально вбивал его в постель своим тяжелым телом. Это было в разы лучше, чем сухой и бесчувственный секс с группой бандитов одновременно. Это был просто вихрь интимных эмоций. — Скажи мне что-нибудь похабное, чтобы я обкончался, детка, — выдохнул Матиас. Особо он не рассчитывал на его фантазию, собираясь услышать что-то вроде «мне нравится твой член», но бледнокожий мальчик выгнулся под ним, словно струна и, дрожа и жалобно выстанывая слова: — Ммх, я хочу трахаться только с т-тобой… Это не было чем-то очень похабным, но заставило Матиаса тяжело выдохнуть и кончить буквально через пару секунд. Доводя себя до оргазма, он решил поспособствовать в этом и мальчику, и сделал несколько рваных движений ладонью, обхватив его член. Флинн не ожидал подобного внимания, он зажмурился, бурно изливаясь от таранящего его члена и ласкающих его грубых пальцев. Близость с Матиасом была такой же крышесносной, как он себе ее представлял. Матиас упал на постель рядом с ним, а через минуту Флинн, восстанавливая дыхание, обнаружил себя лежащим на его широкой груди. Было приятно щупать его крепкие мышцы и прислушиваться к быстрому ритму сердца. Матиас прижимал его к себе, обнимая за плечи рукой, и расслабленно рассматривал потолок спальни. — Не хочешь, чтобы я делился с ними тобой? — спокойно уточнил он. Эти слова просто ласкали слух. Флинн поднял голову, чтобы взглянуть в его лицо. — Не хочу, — тихо ответил он. Матиас улыбнулся менее вызывающе, чем обычно. Ладонью он огладил темные густые волосы Младшего, зарываясь в них татуированными пальцами. Сейчас они оба разделяли необычное ощущение гармонии. Флинн уперся щекой на его грудь и впервые не чувствовал себя униженным и использованным после занятия сексом. — Скучаешь по матери? — Да, — искренне ответил он. — Очень. — Совсем скоро уже ее увидишь. Она будет рада увидеть тебя невредимым, не считая твоей анальной девственности. — Такого понятия вообще н-нет, — хмыкнул Флинн. — Но я готов взять вину на себя. На несколько секунд его мозг генерирует идиотскую сцену, как он знакомит Матиаса с мамой, а она смотрит на него точно так же, как на отца — с разочарованием, отвращением, тенью страха. Но если бы Матиас вытащил из зубов золотые грилзы и надел белую рубашку, то смог бы скрыть свою преступную сущность. Флинн тихо усмехнулся собственным бредовым мыслям. Обладатель преступной сущности все еще гладил его волосы, настолько умиротворенно, что это погружало в сон. Но у них определенно не было никакого совместного будущего. Даже если сейчас это казалось маниакальным чувством влюбленности. — Поцелуй еще р-раз, — вдруг сказал Флинн, подставив Матиасу свое лицо, чтобы он снова обвел его рот своим горячим языком. Эти поцелуи были даже круче, чем просто секс. Матиас с усмешкой взъерошил его волосы и слегка наклонился, чтобы дать ему то, чего он хотел, но в этот момент за стенами комнаты раздался странный гул и возбужденные голоса. Матиас отвлекся, повернул голову, прислушиваясь к ним, пока Флинн все еще выжидающе смотрел на его профиль и тихо звал его, — Матиас. — Я посмотрю, почему эти уроды не спят, — нехотя отстранился от него Матиас и, поднявшись с постели, зашагал в гостиную, одновременно застегивая на себе брюки. Флинн молча сопроводил его взглядом. В гостиной было темно, почему-то они не включали свет. Приглядевшись, Матиас обнаружил Серхио, который заряжал винтовку, сидя на полу. — Что ты делаешь? — Матиас напряженно сдвинул брови. Серхио вздрогнул, не услышав то, как он пришел. В другом конце гостиной мелькнули тени Андрэса и Армандо. — Они вернулись с подкреплением, — послышался голос Армандо. Матиас сразу понял, о чем велась речь. Их дом окружили федералы. — Там всего четыре машины, — раздалось шипение Серхио, который приблизился к окну с винтовкой. — Я перестреляю их быстрее, чем они успеют сделать хоть что-то. — Я за, — Армандо подошел с другой стороны, механически перезаряжая пистолет, — после заберем их тачки и умотаем из этой дыры. Я еще не готов сдохнуть. У нас достаточно патронов. Андрэс, ты разрешаешь? Андрэс молчал. Все трое взглянули на него и обнаружили неестественную бледность на его лице. В самый ответственный момент он не знал, что сказать. — Андрэс! — гаркнул Армандо. — Ну, что мы делаем? Он открыл рот, собираясь уже произнести свое решение, но именно в этот момент раздался оглушительный выстрел и звон стекла. Окно разлетелось на куски. Матиас на секунду решил, что этот выстрел произвел Серхио или Армандо. Он оглянулся, пытаясь понять, что происходит, а затем увидел Армандо, лежащего на полу с простреленной головой. Стреляли копы. — Черт, черт, черт, все на пол, НА ПОЛ, — повысил голос Матиас. — Армандо мертв? — Серхио бросил быстрый взгляд на его тело, а затем вернул прицел на одну из машин. — Он мертв? — Да, — Матиас дотянулся до пистолета, сжатого в безжизненной руке напарника. Кровь бешено стучала в висках. Через разбитое окно повеяло холодным воздухом, неразборчивые голоса федералов раздавались вдалеке. — Снайперы? Какого хрена… — Они знают, что мы вооружены. Я постараюсь выцепить его… Очередной выстрел заставил всех резко пригнуть головы. Все трое оглянулись, убедившись в том, что в этот раз никого не задело. Матиас оглянулся на коридор, ведущий к спальням. Он не успел смириться со смертью Армандо, но должен был предотвратить убийство пацана и, пригнувшись к полу как можно ниже, быстро направился в спальню. Флинн не понимал, что происходит, он слышал только выстрел, звон, крики, и затем увидел Матиаса, побледневшего, с пистолетом в руке. Его захватил страх. — Слушай меня, — Матиас схватил его за плечо и потянул к краю постели. — Залезь под кровать и сиди там. — Что п-происходит? — Просто снаружи завелся снайпер. Скоро эта херня закончится. — Снайпер? — непонимающе уточнил Флинн, одновременно опускаясь на пол. Вид Матиаса пугал его, и еще страшнее было остаться одному, пока снаружи кто-то с какой-то целью стрелял в их дом. А если одна из пуль придется прямо по Матиасу, то у Флинна не было никаких гарантий, что остальные члены группы не убьют его на следующий день. — Матиас, не уходи. — Просто веди себя тихо. Давай, мать твою, — Матиас буквально задвигал его под кровать, становясь все более нервным. В гостиной раздался очередной выстрел и звон стекла, и они оба дернулись. — Никто не тронет тебя, я обещаю. В голове проносились последние моменты, когда Флинн видел отца, как тот весь в грязи и пыли бегал по дому и кричал, что им нужно уезжать прямо сейчас. Он все еще верил в то, что его семья будет следовать за ним, даже когда он убил одного из них. Флинну казалось, что если он сейчас даст Матиасу уйти, то потеряет еще одного. И он с силой вцепился в его руку, не давая ему подняться. Губы кривились и дрожали. Матиас хотел оттолкнуть его, но это жалобное выражение лица вызывало слишком сильное умиление. Он успокаивающе похлопал Младшего по лицу, погладил большим пальцем его бледную скулу. Он исчез из комнаты быстрее, чем Флинн успел сказать или спросить хоть что-то. Он не знал, о каком снайпере говорил Матиас, но напасть на их дом могли либо какие-нибудь бандиты-конкуренты, либо полиция. Следовало надеяться на второй вариант, но эта надежда была очень призрачная, недосягаемая. Выстрелы раздавались все чаще. Каждый из них заставлял его вздрагивать и опускать голову к ледяному полу. На улице зазвучала неразборчивая речь из громкоговорителя. Все же полиция. Младший задышал чаще, почувствовав мгновенную тягу к свободе и к привычной жизни. Выстрелы не прекращались, глухие одиночные, затем очередями, все эти звуки превращались в один сплошной фоновый шум. Флинн не знал, сколько пролежал в этом положении, но из своего укрытия он видел, как в помещение зашли двое человек в униформе. Вскоре они оказались напротив его кровати и светили фонарями ему в лицо. Они называли его не «детка», не «чико» и прочей похабщиной, а «похищенный и объявленный в розыск Уолтер Уайт-младший». — Все верно, мы ведем спасенного заложника к машине, — передал один из сотрудников по рации, когда они вытащили мальчишку из-под кровати. В окне Флинн увидел мигающие сине-красные огни, и они окончательно внушили ему чувство спокойствия. — Не забудь его костыли. Он не может ходить самостоятельно. Как ты себя чувствуешь, Уолтер? Ты слышишь меня? Флинн хотел поспособствовать работе сотрудников и ответить им «да, я слышу», но когда они вели его на выход, ему на глаза попался труп Серхио, застреленный в грудь, и он остолбенел. На полу было слишком много крови и осколков, взгляд беспокойно бегал по нему, цеплялся за лежащие на полу тела, огромную бездыханную тушу Армандо, Андрэса, оставившего сползший кровавый след на стене. И Матиаса, лежавшего лицом вниз. Флинн слегка пошатнулся на ногах, не в силах выдать и слова. Было ощущение, что он видел его живым буквально меньше минуты назад. Он говорил «никто не тронет тебя, я обещаю», а потом просто позволил кому-то выстрелить себе в голову и превратился просто в безжизненное тело. — Вы их всех убили? — тихо спросил он, будто не особо понимая, что видит прямо перед собой. — Это все преступники-рецидивисты, принадлежащие к картельским группировкам. В их случае дан приказ стрелять на поражение. Труп Матиаса остался позади. Он не имел ничего общего с этим улыбчивым психопатом, чья джинсовка все еще была на плечах Флинна. Она даже все еще источала запах табака и пота. Флинну казалось, что он может принять его смерть без всяких эмоций, и молча шел вместе с сотрудниками полиции к машинам. Когда он оказался в салоне автомобиля, один из сидящих там офицеров обратился к нему: — Все закончилось, парень. Скоро ты попадешь домой. В этот момент оказалось, что нет, без эмоций у него не получится, и он разрыдался, осознавая всю очередь ужасающих событий, произошедших с ним. Насилие, унижение и странную привязанность, возникшую из ниоткуда. Еще чуть позже, когда полицейская машина увозила его прочь от дома, наполненного трупами, Флинн узнал от одного из офицеров о том, что его отца нашли мертвым вечером этого дня. Жаль, что Матиас больше не вырежет и не принесет ему его глаза. Но одно из своих обещаний он все же выполнил: это все закончилось.***
Ему предстояла очень интенсивная психотерапия, долгие разговоры с матерью, смена имени, смена города, в котором было больше невозможно находиться после того, как его погрузили в багажник посреди улицы по дороге из школы. Он никогда не рассказывал подробности своего пребывания в пустыне даже Луису, но тот вполне мог об этом догадаться. Прошло три года, Флинн одновременно учился и работал, чтобы поддерживать свою независимость от матери. Он практически полностью избавился от клейма сына наркобарона, но эта тема еще часто всплывала в его разговорах с психологом. Тот хвалил его успехи в социальной адаптации, Флинн легко заводил новых друзей, общался с преподавателями, но все, что касалось романтических отношений, вызывало у него тошноту. В моменты неловкого флирта он особенно сильно заикался и тупил взгляд в пол, а что было хуже, с девушками он вообще не мог взаимодействовать подобным образом. Его психолог отнесся к этому с пониманием, предложил попытать удачу в специальных приложениях для знакомств. Найти комфортный и подходящий для себя типаж — первый шаг. К столику подошел официант, чтобы унести пустой стакан из-под грейпфрутового сока. — Еще один, пожалуйста, — кивнул ему Флинн и в очередной раз взглянул на экран мобильного, чтобы узнать время. Он пришел в это кафе раньше нужного, и никак не мог насытить свою жажду. Луис продолжал писать, разведывая обстановку, но и рассказывать-то было нечего. Придя на свое первое официальное свидание, Флинн даже не знал, чего ему ждать. Периодически он поправлял воротник рубашки и убирал пряди отросших волос с лица. — Привет, — послышался мужской голос со стороны. — Флинн? Флинн обернулся на свое имя и сразу же встретился глазами со своим спутником. Да, это был именно тот, кого он ждал. — Майкл? — улыбнулся он. Майкл был точно таким же, как на фото — крепкий и загорелый, он приземлился за стол напротив Флинна и, улыбаясь, снял сумку с плеча. — Я не заставил тебя ждать? — Нет, все нормально, я т-только пришел, — передернул плечами Флинн. Не зная, как себя повести, он изучающе рассматривал Майкла. — В жизни ты выглядишь даже лучше, чем на фото. — О, ну им уже пару лет. Я не особо люблю фотографироваться, — Майкл расстегнул на себе куртку, на мгновение Флинн зацепился взглядом за его кисть его руки, зачем-то выискивая на ней татуировки. — Есть что-то, что тебе хотелось про меня узнать прежде, чем я угощу тебя чем-нибудь? Его уверенность заставила Флинна улыбнуться. — Дай подумать. Ты слушаешь Queen?