Два метра рост, крысы на спине

Осенью девятого класса в школу Антон вернулся на голову выше всех мальчиков класса. Лучше играть в баскетбол он не стал, но девочки начали уделять ему гораздо больше внимания, чем раньше. Даже Катина привычная издевательская улыбка сменилась неловкими взглядами. Самое главное преимущество, которое вывел для себя Антон, когда впервые за 9 класс встретился с одноклассниками, это то, что теперь никакие Ромки и Семы не смогут величественно возвышаться над ним, в очередной раз пытаясь запугать его своими глупыми угрозами. Антон прошел за свою одинокую парту в конце ряда, стараясь не обращать внимания на скрытые, а порой и даже откровенные, разглядывания. Весь кабинет вдруг заполнился шепотом, казалось, каждая муха и каждая пылинка подали голос. Антон тихо опустился на стул и начал доставать обложенные учебники. Он растерянно потупил взгляд в пол, не желая поднимать глаза на возбужденную толпу. Забывшись в своих мыслях, он не сразу понял, что в кабинете воцарилась гробовая тишина. Антон резко выпрямил шею, ожидая увидеть учительницу или, на крайний случай, Семена, но столкнулся глазами с Ромой Пятифаном. — Ну привет, Антошка, — Рома пронзительно и ехидно глядел на Антона, словно пытаясь проглотить его. Антон предпочел игнорировать приветствие одноклассника, вместо этого продолжая игру в гляделки с новой интенсивностью. Он старался не двигаться и не издавать ни одного звука, словно готовясь к побегу, как заяц, завидевший волчью морду вдалеке. Рома лишь довольно хмыкнул и стремительно зашагал к парте Антона. В его походке читалась уверенность и желание вселить страх и благоговение перед опасностью. Он встал перед Антоном, засунув руки в карманы спортивных штанов Abidas, и слегка наклонил голову влево. — Не хочешь со мной говорить, значит? Уголок губы Антона слегка приподнялся. Глаза его потеряли тот животный страх, который минуту назад сковывал его движения. Теперь его лицо загорелось жаждой перед вызовом. — О чем же мне с тобой говорить? — Антон отзеркалил положение головы ромы и облокотился на спинку стула. Долго ждать ответа не пришлось: — Ну, да хоть о том, как лето провел. Я вот на мотоцикл заработал, — и вправду, висевшая на плечах кожанка словно кричала о новом приобретении Ромки. — Это твой что ли мопед за скамейкой валяется? А я думал, дворник на мусорке себе подобрал. На этих словах Роме словно сорвало тормоза. Он резко вцепился в ворот накрахмаленной рубашки Антона, с силой поднимая того на уровень своих глаз. Вот только Антону этого было недостаточно, чтобы выпрямиться в полный рост. Он разогнул колени до конца, сразу возвышаясь над Ромкой. На лице его читалась ехидность и звериное удовольствие при виде слабеющего на глазах соперника. Антон вновь повторил позу Ромы, расправив спину и засунув руки в карманы. Он стоял в ожидании какой-то ответной реакции: шока или даже страха (хотя в последнем он очень уж сомневался, ведь в росте он, может, и обогнал одноклассника, но в силе — точно нет). Но Рома не спешил подавать признаки жизни, он обомлел: перед ним стоял не тот дрожащий (хоть и от злости) мальчик-зайчик, которого он помнил еще с 6 класса, а хищник, учуявший себе ровню. С осознанием этого пришла и краска на его лицо: побелевшее от недоумения, оно вдруг загорелось красным. Но то был не стыд, а, скорее, смущение. Пятифан проглотил непонятно откуда взявшуюся вязкую слюну и начал медленно опускать взгляд, остановившись на бляшке ремня, но тут же поднял глаза обратно на лицо Антона. Они так бы и продолжили стоять, если бы не вошедшая с громким стуком каблуков Лилия Павловна. Учительница сразу разогнала всех по местам, не желая терять драгоценные минуты урока. И когда только успел прозвенеть звонок?