Незнакомцы

***

      Туман стелился по городу, заставляя ежиться от влажного холодного воздуха, проникающего под одежду. Он проходится по костям чем-то липким и неприятным. Скорый дождь и нависающие тучи далеко не улучшали настроение жителей.       Все нехотя шли по делам, на работу, в школу, в университет. Сейчас бы сидеть дома и пить горячий чай с атмосферным фильмом, а не идти по зябкой земле невесть куда.       Вот и Сынмин того же мнения. Сумка болталась, мешая бежать, дыхание сбивалось. Опаздывать не было в его планах, но так вышло, что уютная квартирка не желала отпускать, потому что там намного лучше, чем на улице. Жестокость жизни все же заставила выходить, точнее выбегать и мчаться по лужам к кафейне где-то в центре города. Клетчатая кофта с серым капюшоном была расстегнута, кроссовки немного промокли, а на голове сущий хаос, не лучший вид для работы. Но в голове упорно роятся мысли, что вообще то это его законный выходной и работать приходится, что в корне нечестно. И всё равно, что Ким был добровольцем.       Дверь звякает, впуская внутрь уставшего и промокшего парня вместе с холодным ветерком, шустро прошедшимся по ногам ближайших посетителей. Карие глаза осматривают помещение, выхватывая нужного человека. «Этого ни с кем не перепутаешь» думает он, быстро направляясь к цели.       Стул неприятно скрипит, когда его отодвигают, а голова напротив поднимается, представляя миру, точнее юному журналисту, красивое лицо и модельную улыбку. Красивый, точно про него. Впрочем, профессия обязывает быть таким, не обделенным природной красотой.       - Прошу прощения за опоздание, я Ким Сынмин, журналист *** издания. – четко говорит Мин, доставая блокнот и ручку из сумки.       - Да ничего. Я Хван Хенджин, модель агенства *** - также представляется тот, протягивая руку, обворожительно улыбаясь. Между парнями мелькает что-то странное, а рукопожатие затягивается больше нужного, заканчиваясь с тихим кашлем со стороны Сынмина.       - Да, я знаю. – не подумав выдает журналист, закусывая губу сразу после сказанных слов, уже желая перевести тему на интервью, но взгляд напротив вопросительный, поэтому он добавляет, - Мы вообще-то учились в одном университете и на одном факультете.       - Неужели? – на лице читается легкое удивление, кажущееся наигранным до жути, которое после сменяется довольной улыбкой. – Так вот почему ты кажешься знакомым, давай без формальностей, Сынмин-а.       - Как хочешь – отвечает Ким, пожимая плечами. От него исходит безразличие, по ощущениям такое же, как было удивление у Хвана. Глаза сужаются как будто Хенджин что-то задумал, но ненадолго. Сынмин не обращает на это внимание переходя к списку вопросов, который ещё вчера сам же записывал под диктовку главного редактора. – Кхм, почему ты занялся карьерой модели?       - Захотел. – коротко отзывается Хенджин, откидываясь на спинку стула, несколько верхних пуговиц черной рубашки расстегнуты, но на спинке висит бежевое пальто, так что по холоду в одной рубашке он точно не шел, подмечает Сынмин, хмурясь. Он мотает головой, отгоняя лишние размышления, которые сейчас были совершенно ни к чему. Это действие не остается незамеченным.       - Может ответишь поподробней? Ты же учился на журналиста, так почему вдруг ушел в модельное? С чего всё начиналось? – на первых словах доносится вздох тяжкий, ведь ему нужны подробности, а не сухой материал, за который могут и премии лишить. Со стороны собеседника доносится прысканье и легкое подергивание плечами, замеченное краем глаза.       - Мне случайно поступило предложение, я согласился, потом пошли ещё предложения и ещё. В итоге я стал очень востребованным, благодаря своей внешности и как итог вот. – Хенджин следит как парень записывает его слова, кусая нижнюю губу. Он отводит взгляд влево, где находится большое окно, смотря как капли воды стекают по стеклу. В голову забираются давние воспоминания, а рука тихо скользит дальше по столу, задевая чужие пальцы. Сынмин дергается от прилива тепла к холодной коже, поднимая взгляд, и косится на Хенджина, тот же не подает никаких эмоций и ничего не остается как просто продолжать задавать вопросы по списку. О банальных и глупых (чисто по его мнению): «Любимое животное?» «Щеночки» «Время года?» «Любое» «Напиток?» «Кофе», до более развернутых о семье, увлечениях. В таком темпе проходит около двадцати минут. Весьма неловких двадцати минут из жизни Кима. Ответы то и дело звучали краткие, без лишних подробностей, которые приходилось почти вытаскивать из собеседника, и это раздражало.       - Состоите ли в отношениях? Расскажите о своей личной жизни? – спрашивает Ким, смотря на обведенный красным вопрос. Уж слишком людей интересуют чужие отношения. Но что страннее было для него, так это собственное задержанное дыхание в ожидании ответа.       - Ммм, нет. Пока что я свободен – Хенджин улыбается и подмигивает, отпивая глоток из чашки с кофе. Сынмин в очередной раз дергается, сгоняя с себя внезапно нахлынувший интерес. Рядом с Хваном спокойно не посидишь, тот то и дело рукой невзначай проводит, подмигивает, ногами задевает, странные шутки бросает. Его то ли ударить охота, то ли просто пнуть. – А ты? Парень или девушка есть?       Встречный вопрос выкидывает Кима из реальности, и он просто замирает на минуту, -Это не имеет значения. Тут интервью у тебя берут, а не наоборот. – отмахивается парень, обращая всё свое внимание на чашку чая перед ним.       Собеседник хмурится и недовольно поджимает губы. – Нет, так не пойдет. У нас диалог, так что отвечай на вопрос или я на твои больше не отвечу. –Хван самодовольно улыбается, ожидая капитуляции перед собственным хитрым планом.       Но он не на того напал. Ким сует блокнот в сумку и щелкает ручкой перед глазами модели. – Ты уже на всё ответил, так что не волнуйся. – Сынмин хитро улыбается довольный ситуацией и тем, как с чужого лица исчезает улыбка. Он залпом выпивает остывший чай и стремится на выход.       К слову зря стремится. Стоит выйти на улицу, как холодные капли дождя, бьют по неприкрытой голове, кроссовки промокают, а перед глазами только улица, залитая водой. Самый настоящий потоп, который прекращается, когда над головой оказывается зонт, чему обрадоваться не дает только один факт.       - Смотрю журналисты не такие предусмотрительные, как говорят. – издевательски тянет Хван, прямо видя вздох, сорвавшийся с губ Сынмина. Правда поступить иначе он не мог, ведь парень выглядел потерянным, как те щеночки под дождем.       - Я только начал свою карьеру, простите уж. – язвительно тянет Ким, недовольно насупившись. Осознание собственной неудачливости неприятно бьет по голове.       - Я на машине, может тебя подвезти. По старой дружбе так сказать.       - Не помню, чтоб мы дружили.       - Да, но ты дружил с Феликсом, а тот с Чанбин-хёном, а Чанбин-хён мой лучший друг, так что теоретически мы друзья. – говорит Хенджин, старательно выдавая это всё за логическую цепочку.       - Тц. – тцыкает Сынмин, все же понимая, что под дождем бежать не хочется, идти в принципе не охота. Так что выбор невелик. Он просто кивает, мыча неразборчивое «да», Хван другого ответа и не ждал так что, свободной рукой хватает запястье журналиста, утаскивая его за собой. Момент наполняется чувством ностальгии, будто повторяясь из далекого прошлого, чем отвлекает обоих на время их короткого маршрута.       Черная машина тихо сигналит, и парни забираются внутрь, спокойно выдыхая. Капли стучат по крыше, создавая свой ритм. На лице уже темнеет, намного раньше ожидаемого, из-за туч, скопившихся на небосводе, и в машине горит свет. Хенджин смотрит на Сынмина, обреченно вздыхая, и только ему понятно почему. Тот же не замечает этого либо же игнорирует, отряхивая волосы от воды, летящих в разные стороны. Сумка опускается под ноги, а кроссовки неприятно хлюпают, заставляя поморщится.       - Чего стоим? – недовольно тянет Сынмин, все же смотря в глаза водителя. В них мелькают блики от света машинной лампы.       - Адрес. – коротко отвечает тот, не отрывая пронзительного, заинтересованного чем-то(кем-то) взгляда.       - ***. Едем. – командует Сынмин, устремляя взор уже вперед. Кажется, что между стесняться и быть наглым, он выбрал второе.       Хенджин тянется к парню, отчего тот смотрит загнанно, понимая, что одно движение сбивает всю спесь с него, но тот просто хватает ремень безопасности, пристегивая Сынмина. И все же останавливается, не прерывая зрительный контакт. Лица всё ближе, мыслей всё меньше. В голове перекати поле и лишь воспоминания когда-то прошедшего.       - Ты тогда не ответил мне. – шепчет Хенджин оставаясь на расстояние десяти сантиметров.       - И что? – также тихо спрашивает Ким, руками держа парня за плечи, чтобы остановить в любой момент, а сам взгляд оторвать от него не может. В этот момент маски срываются. Они весь вечер строили из себя незнакомцев, просто двух людей, когда-то вместе учившихся. Забавно вышло. Ведь парни опустили часть жизни длиною в несколько лет, когда оба непрерывно пересекались и контактировали. Сынмин, честно, надеялся, что сможет избежать любых вопросов о былом. Не смог.       - Сейчас какой бы был ответ? - поза неудобная, да и ехать надо бы, но ему кажется если не сейчас, то никогда. От него бегали несколько лет учебы и после пропали и, наконец, есть возможность, не ухватиться за неё грех. Сынмин всё такой же милый и всё такой же щеночек, хочется забрать себе и затискать. Хенджин всё такая же балда и приставала, пнуть хочется, а потом извиняться саркастично. Времена прошли. Но почему всё осталось такое же.       - Никакой, Хенджин. – голос обиженный. Но нисколько не без эмоциональный, что дарит надежду, как и сам ответ.       - Значит положительный. – довольно тянет Хван, потому с ним всегда было так. Если он не сказал «нет», значит «да». Просто он скрывается, прячется как дитя малое. Его можно понять, вот только не хочется. Иногда полезно побыть эгоистом.       На улице дождь играет мелодию для кого-то грустную, для других веселую. Так заведено для каждого своё, своя точка зрения, своя правда, свои чувства. В единственной машине на опустевшей стоянке горит теплый свет. Двое парней слишком близко друг к другу, смотрят глаза в глаза, ловя в них звезды и нечто родное, своё. То самое, побуждающее творить безумства и сворачивать горы или органы переворачиваться, пробуждая каких-то там бабочек в животе. Хенджин не выдерживает, тянется ещё ближе, разрушая оставшееся расстояние. Губы встречаются с тонкими пальцами, которые останавливают от желанного прикосновения. Поцелуй отпечатывается на них, легким касанием. Сынмин заливается краской, потому что губы разделяют нещадные единицы, которые сам же и выстроил. От поцелуя разделяют лишь пальцы.