Ультранасилие

Холодок прошёлся по моей коже. «Что это он имеет в виду? — сердце заколотилось в сто раз чаще. — Это чертовски угрожающе звучит...» Я перевела на него взгляд, но он уже не смотрел на меня. Разве что уголок губ едва заметно приподнялся. Впрочем, это сейчас могла заметить только я. В остальном он выглядел как прилежный ученик академии Юэй. «Интересно, где Тодороки? — я огляделась по сторонам, понадеявшись, что мне повезёт увидеть его в коридоре. — Что-то мне совсем не хочется заходить к ним в кабинет...» Но Шото нигде не было видно. «Ладно, видимо, выбора нет, — я подошла к дверям кабинета класса 1-А, собралась с духом и открыла дверь. В классе сидели почти все, кроме Ашидо, Урараки и Тодороки. — Акира-а-а-чан! — мне навстречу, улыбаясь, бросились Тсую и Джиро. — Рады тебя видеть! Как ты? — Я... — я покосилась на Изуку, который, к радости, вообще не обращал на меня внимание. — Я в порядке. А у вас как тут дела? — Да тоже всё в порядке, — ответила Тсую. — Только расследование про убийцу никак не продвигается... Джиро тут же пихнула её локтем под рёбра, шикнув: — Тсую... блин... Я сразу же поняла в чём дело, но восприняла это нормально. «Тсую из-за своей прямоты и простодушности совсем не подумала о том, что это как раз та тема, из-за которой меня и отправили подлечить нервы... А Джиро сразу поняла и забеспокоилась за моё состояние...» — Кьёка-чан, — я успокаивающе улыбнулась. — Не переживай, эта тема не заденет меня. Я уже пришла в себя. Джиро смутилась и отвела взгляд. — Прости, — она коротко кивнула мне. — Я поняла. Урарака и Ашидо тоже зашли в кабинет, пройдя сразу на свои места. Ни та, ни другая ко мне не подошли, сделав вид, что меня в кабинете нет. Только Ашидо кинула на меня печальный взгляд и опять отвернулась к Очако. «Я могу их понять... Мина тоже прекрасно знает, что Урарака влюблена в Мидорию... А я... Я действительно поступила как тварь... — я грустно вздохнула. — Да, я не хотела с ним спать, он взял меня против моей воли, но... Я должна была сопротивляться изо всех сил! Должна была умереть, но не дать ему это со мной сделать! Но я не только не смогла дать ему отпор, так ещё и умудрилась получить удовольствие... Моё тело... Оно было дико возбуждено... Эти сильные руки брали меня так грубо... — я почувствовала, как участился пульс и вспыхнуло лицо. — Мне так стыдно за то, что мне действительно понравилось заниматься с ним сексом... Какая я же я ужасная, испорченная, глупая, безвольная... Я пойму, если девочки перестанут со мной общаться...» Внезапно большой монитор, который спокойно висел на стене в кабинете, начал воспроизводить какое-то видео. Разумеется, все взгляды обратились к нему. Тут я, к своему ужасу, осознала, что на видео показан момент того самого убийства на складе, причём Мидорию видно довольно отчётливо. Вот он появляется сзади того самого мужчины, перерезает ему глотку, вот втыкает в него нож ещё несколько раз. Ни меня, ни Тодороки на видео не было видно. Я стояла за коробками, а Тодороки (теперь я поняла, почему он тогда отошёл от Деку довольно далеко) был вне зоны видимости. Видео было зациклено, и момент убийства повторяла бесконечное количество раз. Все смотрели на экран огромными от ужаса глазами. Затем ребята медленно обернулись на Мидорию, который сидел за своей партой и тоже смотрел на экран испуганными глазами. — Я... Я не понимаю, что это! — дрожащим голосом лепетал Изуку. В его глазах стояли слёзы. — Ребята, неужели вы действительно верите? Дверь в кабинет распахнулась, и вошла целая делегация преподавателей: директор Незу, Сотриголова, Полночь, Король Влад, Эктоплазм. Среди них был и Тодороки. Он ненадолго задержал удивлённый взгляд на мне, будто не ожидая меня здесь увидеть, а затем прикрыл глаза, на долю секунды сжав губы, будто ему на язык попало что-то кислое. — Мидория Изуку, ты задержан по подозрению в убийстве, — начал директор Незу. — Ты имеешь право не свидетельствовать против себя. Все ошалело смотрели на происходящее, пребывая в полнейшем шоке. Я взглянула на Урараку: та была ни жива ни мертва, словно вот-вот упадёт в обморок. Ашидо заботливо придерживала её за локоть. Лицо Тодороки не выражало ни единой эмоции. Он смотрел куда-то в пустоту, будто вообще не слыша ничего, что происходит вокруг. — Директор Незу, это какая-то ошибка! — воскликнул Деку. — Неужели вы думаете, что я мог кого-то убить? Ребята одобрительно загалдели, поддерживая идею об ошибке. — Тодороки-кун предоставил нам весьма существенные улики, — директор указал на рубашку в руках Шото, которая была аккуратно упакована в герметичный прозрачный пакет. — Мы уже сделали экспертизу. Тебе предстоит объяснить, как на рубашке с твоими потожировыми следами оказалась кровь убитого. Лицо Мидории тут же изменилось. Он больше не выглядел испуганно-невинным: уголок его губ приподнялся, а взгляд стал презрительно-высокомерным. Затем Деку усмехнулся. И ещё раз. И ещё — пока усмешка не переросла в безумный хохот. Он запрокинул голову назад, не прекращая смеяться. Все поражённо смотрели на это преображение. — Что смешного, Мидория Изуку? — строго спросил директор Незу, но Деку его проигнорировал. — Ты отдала ему рубашку, грёбаная сука? — спросил Изуку, жутковато улыбаясь, прожигая меня ледяным немигающим взглядом. — Я должен был это предвидеть, — он опять усмехнулся, а затем зло прошипел: — Нужно было убить тебя ещё тогда... Маленькая, надоедливая, раздражающая шлюха! Все присутствующие изумлённо смотрели на нас, не веря своим ушам. Сейчас происходило что-то немыслимое: самый добрый и милый ученик класса оказался безжалостным убийцей, в котором невозможно было опознать того самого Мидорию-куна. Все ученики класса 1-А шокировано переглядывались и перешёптывались, абсолютно ничего не понимая. Но хуже всех выглядела Урарака: она побледнела как полотно и не шевелилась, лишь глядя в одну точку и неразборчиво шевеля губами. — Уведите его, — поморщилась Полночь. — Всё и так понятно. — Не оказывай сопротивление, Мидория, — устало сказал Айзава. Они с Владом подошли к Изуку и скрепили наручниками руки ему за спиной. Тот не сопротивлялся. — Скоро ты отправишься вслед за мной, Тодороки, — обратился он к Шото, который тут же отвел взгляд и ничего не ответил. Мидория ухмыльнулся. Его уже вели вдоль по кабинету, придерживая с двух сторон, видимо, чтобы доставить в полицию. Ребята молча расступались, позволяя вывести Изуку. Было заметно, что каждый из них в глубочайшем шоке. — Оттрахай свою подружку напоследок, Шото, — Деку кивнул на меня, когда почти поравнялся с Тодороки-куном. — Потому что, когда я вернусь — а я вернусь — я первым делом прикончу её. — Изуку обернулся, посмотрел мне в глаза и добавил: — Сначала хорошенько изнасилую, а потом убью. Дождись меня, милая. Мидория подмигнул мне, и его вывели из кабинета. Когда Изуку увели, все взгляды обратились на меня. Меня трясло от страха, ноги подкашивались, а сердце колотилось как сумасшедшее. Когда он вышел, я не выдержала рухнула за ближайшую парту и зарыдала, уронив голову на руки. Меня всю колотило. Ребята подскочили ко мне и начали утешать, гладить по спине, обнимать. Некоторые девочки заплакали вместе со мной. Кто-то начал раздавать одноразовые платочки, кто-то убежал за водой. Начался тот самый гам, когда все потихоньку приходят в себя после какого-либо потрясения. Ребята стали наперебой обсуждать произошедшее. — Неужели это всё правда? — доносились до меня фразы. — Этого не может быть... Поверить не могу! Я тоже не могла поверить в то, что его увели в полицию. Я всё время вздрагивала и устремляла взгляд на дверь, когда кто-нибудь заходил или выходил. Мне постоянно казалось, что Мидория вот-вот вернётся обратно и воткнёт нож прямо мне в горло. — Нам нужно поговорить. Тодороки внезапно оказался рядом и коснулся моего плеча. Я вздрогнула всем телом. Все притихли и взглянули на нас. Шото едва заметно смутился от такого пристального внимания и добавил: — Давай выйдем. Он подал мне руку, помогая встать из-за парты. Затем повёл к выходу из кабинета, к моему удивлению, абсолютно невозмутимо продолжая крепко держать меня за руку, будто боялся, что я куда-то денусь пока мы идём. Ребята опять начали удивлённо перешёптываться, и я их прекрасно понимала. Чтобы Тодороки, и проявлял хоть какой-то телесный контакт с кем-то? Это было большой редкостью. Тем более, что Мидория, мягко говоря, «намекнул» на наши отношения. Я даже не знаю, что для ребят было большим шоком: то, что Мидория оказался убийцей, или то, что Тодороки проявил хоть к кому-то интерес. Мы вышли в коридор. Я оперлась спиной о стену, потому что от слабости в ногах мне тяжеловато было стоять. Тодороки встал напротив, довольно близко, чтобы нас не было слышно. Моё сердце предательски быстро заколотилось. — У нас мало времени, — негромко сказал Шото. — Я хотел извиниться за своё поведение... Прости, что нагрубил, когда мы виделись в последний раз. Мне любой ценой нужно было, чтобы ты убралась с этого склада. Но ты чертовски упрямая! Тодороки бахнул кулаком по стене, я испуганно пискнула и зажмурилась. — Как можно быть такой легкомысленной? — он устало опустил голову и тяжело выдохнул. — Когда ты начала меня защищать, мне захотелось заткнуть твой дурацкий рот... Шото перевёл взгляд на мои губы, задумавшись о чём-то на несколько секунд. Затем качнул головой и посмотрел мне в глаза. — Извини... — подавленно пошептала я. — Я не хотела создавать тебе проблемы... — Ладно, — он вздохнул. — Всё равно меня скорее всего тоже посадят. Конечно, я никого своими руками не убивал, но в убийствах содействовал. И Мидория обязательно это расскажет. На мои глаза навернулись слёзы. «Неужели всё действительно закончится вот так? — я опустила голову. — Я не хочу, чтобы Шото посадили...» — Эй, — Тодороки слегка улыбнулся и вытер мои слёзы большим пальцем. — Не грусти. Я ещё поборюсь. Ты поняла? Я всхлипнула и кивнула. — Посмотри на меня, — негромко сказал он. А я не могла даже головы поднять: мне было мучительно больно на него смотреть. — Посмотри на меня, — чуть настойчивее повторил Тодороки, подняв моё лицо за подбородок. Мы встретились взглядами. — Всё будет хорошо. Мне дико хотелось прижаться к нему и разрыдаться, как ребёнок. Но я постаралась взять себя в руки: вытерла ладонями глаза и кивнула, выдавив жалкое подобие улыбки. — Умница, — он тепло обнял меня, и я уткнулась носом в его широкую грудь. «В его объятиях так хорошо и спокойно... — я прикрыла глаза и растворилась в этом ощущении. — Он так приятно пахнет...» Так мы молча простояли пару минут. Затем он отстранился: — Меня скоро вызовут в полицию для дачи показаний. Скорее всего, потом мы увидимся нескоро. Есть что-то о чём ты хотела бы поговорить прямо сейчас? Только говори быстрее, а то мне уже пора уходить. Нужно подготовиться. Я ненадолго призадумалась. «Пожалуй, мне нужно спросить тебя слишком о многом, Тодороки-кун...» — Как запись с убийством оказалась на экране в кабинете? Тодороки усмехнулся. — А ну да... Ты же не знаешь. Ну, во-первых, не на экране, а на всех экранах академии и города. Уж я постарался, чтобы эта запись стала достоянием общественности, — мои глаза округлились от удивления, а он слегка кивнул, подтверждая, что я всё правильно услышала. — И Мидория наверняка понял, что я бы не ограничился одним экраном. Поэтому и сопротивляться не стал. А во-вторых... Я хотел бы извиниться ещё кое за что. Он замялся, подбирая слова. Мне показалось, что он смутился. — Прости, что сразу не рассказал тебе всего. Я боялся, что ты можешь нечаянно сдать мой план... В тот день, когда ты вела запись убийства на том складе... Ты была скорее приманкой, моим планом Б. Я действительно использовал тебя. Прости. Он сложился в извиняющемся поклоне и простоял так несколько секунд, а затем разогнулся обратно и продолжил свой рассказ. — На самом деле, я заранее установил несколько камер по всему складу, поэтому вне зависимости от того, нашёл бы он тебя или нет, я был бы в выигрыше. Просто я знал, что он мне не доверяет, и, найдя тебя, убедится в том, что я предатель. Деку потерял бдительность, подумав, что снимаешь только ты. Его излишняя самоуверенность и твой искренний испуг сделали своё дело. Мне нужно было, чтобы ты действительно была напугана и расстроена, потому что любую фальшь он бы в тебе почувствовал. Я не могла поверить в то, что сейчас слышу. Я понимала, почему он так поступил, но... Было всё равно до жути обидно. «Он использовал меня как глупую приманку... Как же мне больно это слышать...» — Я плохой человек, Акира. Я имею отношение ко многим убийствам в городе, и я подверг тебя опасности ради своего плана, ничего тебе не сказав. У меня просто язык не повернулся... Я настолько не хотел тебя разочаровать, что подверг смертельной опасности, даже не спросив твоего мнения. Я ужасный эгоист, Акира. И Деку прав: я лицемер, который не хочет марать свои руки. Я заслуживаю наказания. Слёзы безотчётно текли по моему лицу. Я не могла ни слова из себя выдавить. Какой бы он ни был, что бы он ни сделал, мне дико не хотелось, чтобы его посадили. — Я пойму, если тебе противно даже стоять рядом со мной... Прости ме... — Какой же ты... идиот! — я встала на носочки и, неожиданно для самой себя, чмокнула его в губы. Шото опешил от удивления, глядя на меня огромными распахнутыми глазами. Моё лицо мгновенно вспыхнуло, я сконфуженно ойкнула и хотела было отвернуть лицо, но... Тодороки не дал мне этого сделать. Он подался вперед, отрезая мне пути к отступлению — что-что, а Шото умел быстро взять себя в руки. Я почувствовала его горячее дыхание на своих губах. — Акира... — чувственный, сводящий с ума шёпот. — Я и так едва сдерживаюсь... Я почувствовала себя загнанным в угол кроликом, которого вот-вот съедят. И я так хотела быть съеденной... Тодороки прорычал что-то невнятное, и поцеловал меня, жадно вторгаясь в мой рот горячим языком. «Это какое-то безумие... Я так влюблена в него... Так безумно влюблена!» Тодороки взял меня ладонями за лицо, и начал покрывать его поцелуями, собирая губами слёзы со щёк, с носа, с подбородка... У меня было ощущение, будто мы не виделись много-много лет и вот наконец встретились. Спустя несколько мгновений он отпустил моё лицо. — Мне пора идти, Акира. Не забывай навещать меня, — он выдавил подобие улыбки, потрепал меня по голове и быстро развернулся, быстрее чем можно было бы. Мне показалось, что в его глазах сверкнули слёзы. — Шото! — окликнула я, но он уже не обернулся, только замер на мгновение, а затем продолжил идти. — Шото... — подавленно пролепетала я, протянув руку к его уходящей спине. Когда его силуэт пропал за поворотом, я поняла, что едва держусь в более-менее адекватном состоянии. «А если я его больше никогда не увижу? А если Мидорию отмажут, и он придёт за мной? А что, если он что-то сделает Шото?» — я почувствовала приближающуюся паническую атаку. Воздуха в лёгких стало категорически не хватать. Сердце щемило, голова кружилась. Я, задыхаясь, сползла по стеночке вниз и уселась прямо на полу, силясь успокоить дыхание и сердцебиение. «Чувствую себя просто ужасно... Мне страшно... Ужасно страшно!» Мне было вообще без разницы, как я выгляжу со стороны, хотелось только чтобы эти ощущения поскорей прекратились. Кто-то вышел из кабинета и, видимо увидев, что я сижу прямо на полу в коридоре, позвал на помощь. Меня подняли под руки и буквально занесли в кабинет. Не знаю, кто это был, голоса я слышала будто сквозь стекло. Да и зрение не слушалось. Меня напоили водой, явно с каким-то успокоительным, я тоже была не против. Мне так надоело всё происходящее, что было уже безразлично. «Делайте, что хотите, — подумала я. — Я всё равно не знаю, как быть дальше...»