Взрыв

Джейс не понимает, как признаться Виктору. С самого начала они были просто двумя учеными, потом стали друзьями, потом — почти братьями. И с этим трудно что-то поделать. Виктор строгий и слегка суровый, поэтому Джейс давит в себе желание как-нибудь заговорить о чувствах. Правда, он все равно продумывает варианты. Знаешь, Виктор, я тут хотел сказать тебе, ты только не пугайся. Знаешь, Виктор, я просто… Джейс даже не заканчивает фразу, берется руками за голову и истошно ей мотает, просто чтобы отогнать все эти мысли. Он почти уверен, что Скай испытывает то же самое, и отчаянно ревнует, когда та что-то делает для Виктора. Впрочем, Виктор, кажется, не замечает ничего, кроме Хекстека. Однажды они идут на ярмарку, Джейсу там давать речь о том, как они двигают город вперед, к лучшей жизни. Он очень хочет, чтобы Виктор стоял рядом с ним, ведь они вместе все это придумали, ведь они вместе… Вместе. Но Виктор опять отказывается, и Джейсу приходится сиять в одиночку. Виктор сияет, только когда изобретает. Джейс очень хочет знать, как было раньше, когда Виктор был ассистентом. Может быть, тогда у него кто-то был. Джейсу бы определиться, понять, что Виктор никогда на него не посмотрит, но иногда Джейс ловит на себе взгляды — конечно, это пустое, не может же Виктор на него не смотреть. Но у Джейса начинает невыносимо жечь в солнечном сплетении, и он двух слов связать не может. На своих бесконечных выступлениях Джейс старается не смотреть на Виктора, однажды он бросил на него взгляд, и тот глядел в ответ. Джейс понял, что забыл речь, что в голове наконец-то тишина, блаженная пустота, и ему пришлось откашливаться и ворошить бумаги перед собой, чтобы хоть что-то вспомнить. Джейс думает, что так будет тянуться до бесконечности, это мучительное, тревожное ожидание, но потом в лаборатории случается взрыв. * * * Виктор сидит бледный — бледнее обычного — и тихий. Он всегда тихий, когда не спорит о Хекстеке, но сейчас он просто молчит. Джейс — идиот, идиот, идиот! — отлучился купить круассанов. Виктора не заставишь поесть, когда он за работой, но к круассанам с клубничным джемом он питает вполне определенные слабости. Круассаны остались лежать, кажется, прямо на проезжей части, потому что сзади, за спиной, что-то зашипело, а потом рвануло, так громко, что у Джейса сначала заложило уши, а потом зазвенело где-то в голове. Спустя мгновение до Джейса дошло — ну что может взорваться, кроме лаборатории? И он побежал. Помчался так, что даже не запомнил мелькание лиц, очнулся только у входа в здание, а потом замер, будто затормозил в бесконечном, ватном пространстве. Что, если Виктор… Разморозило быстро, потому что, если Виктор… если Виктор ранен, то ему нужна помощь. Джейс потерял равновесие, растянулся на лестнице и содрал руку о край ступени, вскочил, запутался в ногах — и снова побежал, перескакивая, наверх. Двери в лабораторию просто нет, и Джейс влетает внутрь, оглушенный, ошарашенный, словно это он только что взорвался. Сначала он не понимает, где Виктор. Сердце обрывается. Виктор сидит на стуле в углу слева от него, бледный, бледнее обычного, очень тихий и целый. — Чтослучилосьгдеболиттыранентывпорядке? — выпаливает Джейс, уже падая перед ним на колени, кладя руки на бедра, заглядывая Виктору в глаза снизу вверх. Виктор смешно тыкает пальцем в ухо и говорит неестественно громко: — Кажется, оглох. А потом слегка виновато улыбается. Идиот, хочет сказать Джейс, то ли самому себе, то ли Виктору. Что же ты не дождался меня, хочет сказать Джейс то ли самому себе, то ли Виктору. Он стонет, ничего не говорит и кладет голову Виктору на колени. * * * После этого что-то меняется в самом воздухе. Да, Джейс привык жить, зная, что никогда не будет с Виктором. Джейс привык, но теперь он даже за круассанами не отходит, потому что боится до черноты перед глазами, что Виктора потеряет совсем. Он плохо спит, он перестал есть — совсем, как Виктор, — и он видит кошмары наяву. Закрывает глаза, просто моргает, а под веками уже картинка — развороченная лаборатория и тело Виктора. Джейс не понимает, как с этим жить, но жить надо. Еще у него совсем не варит голова, и он делает какие-то отвратительные глупости, постоянно повторяя те же комбинации движений, используя уже не подошедшие руны. Виктор даже шутит с ним — неловко и как-то ласково. Где твоя голова, Джейс? Забыл дома? Или у Кейтлин? И Джейс откликается на это тепло, хотя его режут слова про Кейт. Он думает, что ответить… Думает. Кладет руку на нож и режется уже по-настоящему. Да он же оставлял этот проклятый ножик на другом конце стола! — Джейс! — восклицает Виктор испуганно, а потом идет, опираясь на трость, выходит, и Джейс вообще ничего не соображает, внутри и снаружи. Виктор возвращается с бинтами и склянкой. По руке течет кровь, а Джейс стоит оглушенный, помертвевший. Виктор раздваивается, он идет к нему и он лежит на полу, абсолютно, бесповоротно мертвый. Виктор-который-идет наконец доходит, встает вплотную и берет Джейса за руку, вытирает ее платком — белее самого Виктора — мажет длинными пальцами по ране, и это больно и почему-то сладко. От Виктора горячо. Он близко, рядом, и его запах щекочет нос. Джейс приходит в себя, только когда Виктор — живой Виктор — отпускает его перебинтованную руку и произносит чересчур серьезно: — Пока ты не найдешь свою голову, тебе не место в лаборатории. Внутри что-то шипит и жжет, как раскаленная лава. — Мне не место в лаборатории? — спрашивает Джейс, пытаясь одновременно сконцентрироваться и не орать. — Мне не место? Виктор, ты чуть не погиб неделю назад. Виктор отступает на шаг назад и смотрит на него — непонятно как смотрит, Джейс иногда не может проникнуть за эту завесу. — Я жив, и это главное. — Ты чуть не погиб, — повторяет Джейс, как заведенный, а потом теряется и говорит тихо: — Я потерял голову, Виктор, просто от тебя. — Не понимаю, — упорно произносит Виктор, словно отгораживается. — Джейс, ты так сильно испугался? — Испугался. — Джейсу кажется, что он смертник, потому что очень трудно поднять взгляд и сказать: — Я тебя люблю. Виктор отшатывается, и Джейса это жжет, но он не может больше молчать. — Как брата, конечно? — Виктор улыбается, но как-то криво. — Нет. Сейчас Виктор наконец потеряет терпение и уйдет, презрительно на него посмотрев. Сейчас Виктор… Виктор делает шаг вперед, осторожно поднимает руку и кладет ее на щеку Джейса. — Я думал, — говорит он вдруг с сильным акцентом, словно волнуется, — ты любишь только Хекстек. Джейсу бы ответить: «Кто бы говорил», но он только и может, что накрыть рукой руку Виктора и его поцеловать. — Видимо, нам все-таки понадобится спальня, — говорит Виктор, задумчиво смотря в потолок и поднимая палец к подбородку, словно размышляет о новом применении Хекстека. И Джейс улыбается.