Существо из Уидемут Бэй

— Опять ты. Итан Хант, по общему признанию, был довольно-таки горячим парнем, но после его слов температура в помещении упала на несколько градусов. Ещё одного гостя участка это не смутило, и он, игнорируя присутствие Ханта, положил на стол их общей знакомой заполненный бланк с заявлением. — Как улов? — Ильза просто для вида пробежалась взглядом по документу, после чего убрала его к остальным в специальную папку и занесла номер в реестр. — Ничего особенного, — ровно сказал Соломон. — Образцов хватит до пятницы. — Какие-то редкие моллюски? — спросила береговая охранница со слабой улыбкой, но её собеседник мотнул головой и даже не скривился. — Нет, отслеживаю популяцию трески. Их миграционный путь изменился, нужно выяснить причину. — Слушай, — подал голос Итан, вклиниваясь в разговор с явственным намерением закончить его, — а ты разве не должен быть на этом вашем конвенте? — ЭКонференции, — поправил Лейн, даже не поворачиваясь к мужчине. — На неё поехала Ивонна, это её специальность. Я морской биолог, а не эколог. — Как скажешь, — Итан закатил глаза, выразив этим своё отношение к названию научного мероприятия, и снова посмотрел на Ильзу. — Не мог, как нормальные люди, отправить документы по почте… Соломон убедился, что внимание Фауст ему больше не достанется, а потому попрощался с ней молчаливым кивком и вышел из её кабинета. Заявление о проведённой экспедиции он передал, заодно засветился на людях, и с официальными делами было покончено. Вечером он собирался снова выйти в океан, но знать об этом береговым службам не стоило. Возможно, Ильза догадывалась или даже знала о его… внеурочной деятельности, но закрывала на это глаза. Ей грех было жаловаться, конечно: благодаря Соломону и его команде она и остальные в береговой охране избавлялись от большей части работы, получая зарплату с налогов только за ведение документации и аресты туристов-рыболовов без лицензии. Остальные же дела переходили напрямую в полицию, минуя промежуточный пункт в лице БО. Когда дела касались человеческих смертей, береговая охрана теряла всякую юридическую силу. — Да вы издеваетесь! Я жаловаться буду! Соломон обернулся на басовитый восклик и стал свидетелем странной сцены. — Сэр, при всём уважении, — береговой охранник посмотрел на посетителя с такой неприкрытой издёвкой, что ни о каком уважении не могло идти и речи, — это вы надо мной издеваетесь. Ну что вы предлагаете мне делать с этим, а? Его коллега за соседним столом отвлёкся от монитора и тоже обернулся на шум. — Чего там у тебя? — Эндрю, у нас ихтиандр, возможно криминал, по лодкам, — хохотнул охранник, повернулся к своему экрану и зачитал часть заявления. — Получеловек-полурыба примерно пяти футов и восьми дюймов ростом после полудня пробрался на катер мистера Соммерса во время рыбалки в бухте, украл переносной холодильник с девятью бутылками пива внутри и прыгнул с ним за борт. — А какое пиво? — второй охранник посмотрел на потерпевшего с весельем в глазах. — Осветлённое, — ответил мистер Соммерс неуверенно, не ожидав подобного вопроса. Оба охранника переглянулись. — Тогда не жалко, — заявил второй и вернулся к своим делам, а первый кивнул потерпевшему и передал ему распечатку заявления. — Если у вас кража, сэр, то вам в полицию, вот вам копия ваших показаний. Хотя, мой вам совет: раз у вас ихтиандры пиво воруют — лучше передайте эту копию наркологу. Или, вот, доктору Лейну! — он заметил прислушавшегося к разговору Соломона и пренебрежительно махнул в его сторону рукой. — Он у нас… местная знаменитость. Разбирается в морских гадах и моллюсках. Думаю, вы найдете общий язык. — К сожалению, ничем не могу помочь. Я тут был по другому вопросу и уже ухожу. Моллюски не ждут, — сдержанно кивнув поникшему охраннику, которому не удалось скинуть на него своего потерпевшего, Соломон покинул здание береговой охраны. Для выхода в море нужно было дождаться возвращения Ивонны с конференции и разобраться с последствиями. Соломон не был предсказателем, но уже предполагал, чем всё закончится. Если повезёт, финансирование только урежут, но был вероятен и худший исход. Исследовательские группы сворачивали по всей стране, перенаправляя средства в другие сферы — особенно в оборону. Часть особо узконаправленных специалистов и вовсе продолжала свою деятельность на одном только энтузиазме и благотворительных пожертвованиях, но не все могли последовать их примеру. Поддержка работы лаборатории Уидемут Бэй требует больших расходов, которые Соломон не может снова себе позволить. Для начала и продвижения своего дела он и так отдал почти всё, что имел. Некоторые в его группе раздумывали о том, чтобы переехать. Перебраться ближе к Лондону или вовсе присоединиться к сообществам других стран, где их деятельности не будут препятствовать финансовым давлением, но такой расклад Соломона не устраивал. Это было равноценно признанию собственного поражения. После всего, что он сделал для этого региона, бросить всё значило предать свою работу и сдаться. Не для того они с командой поддерживали баланс местной гидросферы и боролись с браконьерством, время от времени прибегая к нарушению закона, чтобы всё вернулось к началу. В не лучшем расположении духа Соломон побрёл по причалу в сторону бара, осматривая уже набившие оскомину виды. Пока погода позволяла, рыбаки и владельцы местных лавок сидели на улице, вынеся с собой небольшие телевизоры. Мимо проносились дети, дополняя своими голосами звуки новостей, крики чаек и гул из ближайших закусочных. Вместе с непрекращающимся никогда шумом прибоя и ритмичным стуком лодок о причал это создавало почти что умиротворяющий и гармоничный фон, чем-то напоминающий белый шум. Все прибрежные города, в которых ему довелось побывать, походили друг на друга, и шум местной жизни всегда был примерно одинаков. Он умел слушать, а океан, подобно игривому ребёнку, любил поговорить. Всё вышло из океана миллионы лет назад, но даже так он оставался юным и полным жизни, готовый поделиться своими секретами со всеми желающими их услышать. Не все относились к этому доверию добросовестно, и Соломон исправлял последствия как мог. В кармане рабочей куртки завибрировал телефон, застав Лейна на входе в паб неподалеку от лаборатории. Паб этот появился в городе совсем недавно, но моментально заимел спорную репутацию у жителей города. Туристы редко заглядывали в «Бородатую Треску» из-за её неудачного расположения, а местные, знающие о своенравном характере хозяина, отдавали предпочтение другим заведениями. Чаще всего «Треску» посещали океанологи из лаборатории, редкие рыбаки, которым не было дела до умственных способностей подающего пиво, и местный молодняк, ещё не успевший перебраться в города покрупнее и перспективнее. «Скоро буду», — прочитал он как всегда ёмкое сообщение от Ивонны и заодно проверил прогноз на вечер. Несмотря на ясную погоду, стоящую в бухте с самого утра, к вечеру предупреждают о шторме. Просто блеск. — Доктор Кейн! Вас-то мне и не хватало! В «Треске», впрочем, шторм был всегда. Ураган энергии и, по совместительству, хозяин паба по имени Нил редко давал покоя своим посетителям, и Соломон только мысленно возрадовался, что надолго здесь не задержится. Встречи с этим человеком и его беспросветной тупостью, подобно приёму витаминов, нужно было чётко ограничивать и разделять на небольшие порции в течение года, иначе вреда будет больше, чем пользы. — Мистер Найт, — биолог сел за стол в надежде, что его не будут трогать лишний раз, но помимо него в пабе была только троица шумных подростков, которые прекрасно развлекали друг друга сами, а значит, внимание хозяина паба безраздельно принадлежало ему одному. — И чем я заслужил такую честь? — Соскучился я, давно вы не заглядывали. Всё в делах да исследованиях! Отдыхать тоже надо, вы не знали? — Нил поставил перед ним чашку свежего моккачино, стук которой о липкую столешницу только дополнил давящую на голову какофонию. Голос Найта постоянно менял тональность, словно он сам не знал, хочет он шептать или орать в следующую секунду, и долго слушать это было невыносимо. На фоне же всё время играл рок. Радовало лишь то, что кофе он готовил мастерски, этого не отнять. — Догадывался, — буркнул Соломон, поморщившись от сдавившей голову чугунным кольцом мигрени. Вкус напитка немного помог, и пребывание в «Треске» перестало казаться настолько паршивым. — Чёт вы какой-то смурной сегодня, док. Дайте угадаю, с моллюсками проблемы? Хоть моллюски в работе Лейна и стали местной байкой и поводом для шуток после одного инцидента с Хантом, по лицу Нила было видно, что он не издевался. К сожалению, раздражало это не сильно меньше. — Нет? — задумчиво протянул Найт, а после расширил глаза в очередной догадке и, будто обсуждая какой-то секрет, заговорил тише. — О, о! Кажется я понял! Проблемы в отношениях? Биолог возвёл глаза к потолку и спрятал лицо за кофейной чашкой, желая поскорее закончить эту пытку. Он не понимал, почему Ивонна так любила это место и для встреч выбирала именно его. — Не переживайте, док, в море ещё полно рыбы!- Простите, случайно так сказал, но это, вы меня поняли, — не замечая, что его не слушают, Нил углубился в воспоминания и рассеянно почесал круглую щетинистую щёку. — Это нелегко, я знаю. Вот моя вторая жена, Лесли! Химера самая настоящая, её не понять было ну ваще. То убеждала меня, мол осесть хочется, квартирку на окраине Лондона, кошку и пылесос новый, а потом, когда я решил ну чё б нет, дело хорошее — забрала половину с продажи моего, между прочим, дома в Ливерпуле и улетела с каким-то математиком в Филадельфию. Говорила, дескать, я инфантильный и ненадежный! Представляете?.. Колокольчик на двери зазвонил, сообщая о новом посетителе, и Соломон в надежде обернулся: так и есть, Ивонна, протискиваясь мимо ещё одного визитёра на входе, пришла спасти его от неминуемой смерти. Нил же, заприметив второго посетителя, спешно побежал обслуживать его и, наконец, оставил Лейна в относительном спокойствии. — Рано радуешься, — сказала женщина вместо приветствия, заметив, как разгладились его черты, и упала на то место, где пару секунд назад сидел хозяин паба — аккурат напротив. — Тебе как есть или без выражений? — Выкладывай. — Мы в дерьме, — Ивонна даже не заметила, как Нил поставил перед ней стакан пива, тут же сделав несколько глотков. — Конечно, не в такой куче, как наши южные коллеги, но искать плюсы в этом положении сути не меняет. Финансирование обрубят к началу следующего года, мол, наблюдение за косяками тунцов это не целевые расходы. Соломон протяжно выдохнул через нос и отставил чашку, чувствуя, как пальцы сжимают её ручку до побеления. Такой исход был вполне ожидаем, но осознание собственной правоты не приносило позитивных эмоций. — Без вариантов? — спросил он, наблюдая за тем, как его коллега агрессивно стучала ногтями по столу. — Только если докажем, что наше занятие это целевые расходы — тогда они «обещают подумать». Сраные бюрократы, — она залпом допила пиво и протянула руку со стаканом в сторону бара. — Ещё! — Не налегай, вечер всё ещё в силе, — осадил её Лейн, вернувшись к своему кофе. Даже призрачный шанс на спасение имел значение, и после выхода в океан ему нужно было как следует подумать о возможных решениях возникшей проблемы. — Похоже, этот день ещё не полностью потерян, — эколог ухмыльнулась с искрой азарта в тёмных глазах. — Я даже рада, что эти ребятки ещё не уплыли. — Обычно они не задерживаются так надолго. Очевидно, они что-то ищут, но Пьер так и не смог понять, что именно. Их маршрут не совпадает ни с одним миграционным путём в нашем реестре. В их поисках нет логики. — Это так важно? Мы разберемся с ними и больше они ничего не будут искать, что бы это ни было, — Шольц пожала плечами. — Может, они просто дилетанты. — Ты знаешь, что нет, — качнул головой Соломон. — Ларк слишком известная личность на «рынке». Кого попало он в свою команду не наберёт. — Я всё ещё сомневаюсь, что он там будет. А жаль, я мечтаю пустить его на корм рыбам. — Смотри поменьше фильмов про пиратов, у нас серьёзное предприятие, — биолог, противореча своим словам, дёрнул уголком губ и осторожно поднялся из-за стола, оставив рядом с пустой посудой несколько фунтов. — Нам пора. — Уже уходите? — разочарованно протянул Нил, возникнув за плечом Соломона. — Без перекуса? Я как раз добавил в меню новые сэндвичи с тунцом. — Может, в другой раз… — начал было биолог, но Ивонна подтолкнула его к выходу и переключила внимание Найта на себя. — Сваргань мне один с собой. Давай-давай, шустрее, а то уйду, — поторопила Шольц хозяина «Трески» и взглядом намекнула коллеге, чтобы тот покинул паб, пока есть такая возможность. — И лука побольше!- Соломон вышел на свежий воздух и облегчённо вздохнул. Мигрень тут же отступила, и раздражающий шум паба сменился размеренным ритмом океана и тихим шорохом гальки на берегу. Горизонт постепенно заполнялся тёмными облаками, подтверждая прогноз о грядущем шторме. Даже в середине июня на побережье было прохладно, и биолог привычно поднял воротник куртки, чтобы влажный ветер не щекотал шею. В его годы застудиться было плёвым делом, и выходить на опасное задание с больной шеей такая себе затея. — Беречь себя надо, — сказал он столь внезапно, что не последовавший за этими словами ответ показался ему оскорбительным. Выдавать такие пассажи и не получать никакой реакции даже от самого себя было обидно и глупо, как если бы ему удалось сказать нечто гениальное и злободневное на огромную аудиторию и не добиться этим ничего кроме пары зевков. Но Соломону было не до того, чтобы беречь себя. Через несколько часов его ждал рейд на очередную группу браконьеров, которых он с командой выслеживал больше дюжины дней, а сразу после — решение вопроса о финансировании. Вынужденная зависимость современного научного сообщества от денег выводила его из себя, но с этим он ничего не мог сделать. Приходилось играть по правилам, которые были созданы для кого угодно, но не для учёных. — Зря ты отказался, конечно, — прервала его размышления Ивонна, на ходу откусывая часть сэндвича. — Ну что, пошли? — Да, к делу.

***

За несколько часов океан совсем разволновался. Соломон плотнее затянул жилет и поправил намокшую от ливня балаклаву, после чего осмотрел экипаж своего второго — нелегального — судна. Под навесом, завернувшись в чёрный дождевик, Пьер держался за ввинченное в палубу кресло как за спасательный круг: несмотря на свою искреннюю любовь к океану, изучать его он предпочитал с земли. Ноутбук, с помощью которого он до начала шторма отслеживал маршрут браконьеров, от греха подальше был убран. Пока же Пьер сидел в относительном укрытии, Ивонна с остальными членами «Синдиката» готовилась к захвату контрабандистской лодки. — Мы приближаемся! — громко сказала она, пытаясь перекричать шум ветра и рокот океана. Дав понять, что он услышал её, Лейн встал на краю палубы и крепко вцепился в ограду, чтобы не свалиться за борт. На его глазах второе судно уже не в первый раз забросило в воду сеть, и мужчины у механизма управления сетью раздражённо закричали. — Ловись ты уже, Моби Дик сраный! — Снова косяк! — Да ну блядь! — Господа! — прервала их ругательства Ивонна с помощью рупора, присоединившись к Соломону на краю. — Не лучшая погода для рыбалки, вам не кажется? — А то мы не… — злобно начал было один из ловцов, запустив механизм сети вверх, но его прервал капитан судна, стирая дождь с усатого лица. Он осадил участника своего экипажа и, то и дело поглядывая на кучу пойманной рыбы, обратился к учёным. — Вам чего? — У нас связь из-за шторма сбоит, сэр! Собирались ремонтировать на выходных, но пришлось выйти в море ещё раз, и мы вот так попали. С береговыми не связаться, помехи слишком сильные. Может, подсобите нам немного? — Боюсь, у нас самих… неполадки, — капитан «Оспы» не мог прямо сказать, что из-за их незаконной деятельности связь с берегом была невозможна, но Соломону это и требовалось. Для него это было равносильно согласию с обвинением в браконьерстве. — Там что-то крупное! Поймали кажись! На крик и смех одного из ловцов отвлеклись все, включая капитана, и Лейн воспользовался этим, дав команде знак. Прежде чем механизм опустил сеть на палубу, Ивонна подстрелила управляющего в плечо. — Ты промахнулась, — раздосадованно заметил биолог, добив взывшего браконьера и дав знак остальным на судне. — Укачало немного. Прежде чем капитан «Оспы» успел отдать приказ сдать назад, его яхта резко накренилась на высокой волне, и он свалился на палубу, заскользив к противоположному краю. Судна едва не столкнулись на встречных волнах, но это был идеальный момент, чтобы скрепить их гарпунными выстрелами. Точно слаженный механизм, экипаж «Синдиката» перемахнул на соседнюю палубу с помощью трапа и ввязался в борьбу с браконьерами. Часть из них, быстро связанная по рукам и ногам, была выброшена за борт. — Где усатый? — крикнула Шольц, осматривая палубу на предмет капитана. — Осмотритесь внутри, я закончу здесь, — ответил Соломон и метнулся к механизму сети. Рыбу ещё можно было спасти. Ивонна кивнула и с частью команды пошла в каюты, остальные же принялись обыскивать другие части палубы. Попытки же разобраться с сетью не увенчались успехом: упавший на пульт управления труп добил и без того дышавшую на ладан технику. — Хей, приятель! Соломон вскинул голову в поисках источника голоса с явственным британским акцентом, но кроме мечущегося в сети рыбного косяка поблизости ничего не было. — Да-да, я зд- да подожди ты, не видишь я разговариваю? — нечто внутри рыбьей стаи зашевелилось, но на фоне бушующего шторма это было почти незаметно. — Ты крепёж разрежь, а дальше я сам! Невольно взгляд Лейна упал на край сети, идущий через крюк в механизм захвата. И действительно — если разрезать здесь, то сеть упадёт на палубу. «Правильно я говорил, беречь себя надо», — подумал Соломон рассеянно. После дела стоило заглянуть к специалисту, а то язвительных подколов местных о говорящей с ним рыбе ещё не хватало. Чего только не приглючится на фоне стресса. — Сзади! Он отшатнулся больше интуитивно, чем осознанно, и мимо, вновь сваливаясь к ограде, проскользил капитан «Оспы». Он зарычал в попытке подняться, но очередная волна окатила его с головы до ног. — Ты не знаешь, что собираешься сделать! — рявкнул он, отплёвываясь от потоков солёной воды, а Соломон вдруг выпрямился, цепляясь за стойку сети. — Ты Ларк? Капитан быстро скрыл своё удивление и вновь попробовал подняться, глядя на Лейна с недоверием. — Да, это я. — Тогда я знаю, что делаю, — ответил биолог и выстрелил в мужчину, попав ему в ступню из-за очередного качка судна. Ларк пошатнулся, ударился спиной о борт при тряске лодки и упал в океан. Соломон тяжело дышал, стянув с себя мокрую насквозь балаклаву. — Не хочу прерывать этот крайне душещипательный момент, но я всё ещё здесь, — вновь раздался голос сверху, заставив его вздрогнуть от неожиданности. Это было слишком долгое помутнение. — Ты бы поторопился, не все тут воздухом дышат. Словно зачарованный, Соломон убрал огнестрел и вытащил из-за пояса армейский нож, быстро разрезая скользкую леску сети. Улов браконьеров с характерным шлепком мокрой рыбы и не совсем характерным «ай» упал на залитую дождем палубу и быстро зашевелился. Часть рыбы, удачно выскользнув из сети, скатилась за борт, но большинство так и осталось в сети. Прежде чем биолог успел подойти и помочь остальным морским обитателям, из кучи дергающейся рыбы вдруг поднялась тёмная человекоподобная фигура, прежде сливавшаяся цветом своей чешуи с косяком. Фигура выпуталась из лески, цеплявшейся за отростки по всему телу, распрямила её, стряхнув оставшуюся рыбу в океан, после чего оглянулась в сторону замеревшего Соломона. Антропоморфное рыбье лицо зубасто улыбнулось, перепончатая рука с поднятым большим пальцем дернулась в сторону учёного, и странное существо прыгнуло в воду, будто его тут и не было. — Мы разобрались с остальными, приём, — сообщила Ивонна по рации. Лейн вздрогнул, открепив рацию от пояса и посмотрев на неё пару секунд, словно видел её в первый раз. — Понял. Улов отпустил, сворачиваемся. Приём. По пути к трапу взгляд биолога зацепился за контейнер у края борта. «Холодильник», — понял он, а после вдруг, не до конца понимая своего поведения, приподнял ящик за дно и сбросил содержимое в океан. Бутылки и алюминиевые банки с пивом посыпались в воду. — «Ивонна мне голову открутит». Соломон вернулся на борт «Синдиката», наблюдая со стороны, как остальные члены экипажа следуют его примеру. Всё, что не касалось деятельности браконьеров, осталось на судне, которое в итоге останется дрейфовать в Атлантике пока его не найдет кто-нибудь ещё. После шторма от вмешательства команды Лейна не останется и следа. Стараясь избавиться от последствий временного помутнения, биолог не сразу заметил, как Пьер выбрался из-под навеса и подкрался к нему. — Сэр… что это было? — Соломон обернулся к коллеге, подмечая, что его обычно смуглое лицо потеряло несколько тонов. — Там, в сети? Против своей воли Лейн почувствовал, как по его позвоночнику прошла мерзкая липкая дрожь. Значит, не помутнение. Не помутнение. — Это был, — услышанное ранее днём глупое слово «ихтиандр» застряло у него в горле, подняв в биологе спонтанную волну внутреннего жара. Даже его тело, кажется, было против подобного, но если он не единственный, кто видел это, значит это было на самом деле, — детёныш cetorhinus maximus. Похоже, мы упустили его появление в нашем регионе, нужно связаться с северными отделениями. Он не мог признать то, что видел, даже если это человекоподобное нечто до сих пор стояло у него перед внутренним взором. Он не мог — уж точно пока не разберётся что к чему. Пьер обеспокоенно глянул за борт, будто мог увидеть детёныша акулы со своего местоположения. — Он в порядке? Может, нам стоило- — В порядке, — заверил его Соломон, сдерживаясь чтобы не сжать зубы. — Иначе не отпустил бы. — Это радует. Мне вообще сперва показалось, что они аквалангиста поймали. В этом шторме ничерта не разберёшь, — Пьер облегчённо засмеялся, поправляя свои залитые дождём очки в толстой оправе, а Соломон слабо кивнул и поспешил уйти внутрь лодки, прежде чем Ивонна перехватит его для обсуждения атаки. Ему ещё нужно было рассказать ей и остальным о Ларке и его скоропостижной смерти, но пойманное «Оспой» существо полностью заняло его голову. Ничего подобного он прежде не видел — по крайней мере в природе, но человеческие выдумки и фантастика никогда не были хоть сколько-нибудь объективными источниками информации в его работе. Мракобесие в науке, как и аппеляцию к мифам, он презирал больше чего бы то ни было. Становится ли он мракобесом, давая шанс идее о существовании человека-амфибии? Нет, точно нет. Соломон не собирался рассматривать это с такой позиции, пока не убедится полностью, но, видит бог, он хотел разобраться. Уже давно исследования не приносили ему этого чувства мировой значимости. Да, его занятие было полезно, он знал об этом как никто другой — потому и продолжал свою работу. Но он оставался учёным, в которых никогда не умирает жажда открытий. Если увиденным им действительно было оно, это перевернёт научное сообщество с ног на голову. Вероятно, даже спасёт его отдел и вернёт финансирование. Он должен был выяснить что к чему — и как можно скорее. Он должен найти это существо.