***
Вечер вторника, одной неделей ранее. Гостиная Гриффиндора — Гарри, если этот хорек что-то задумал, ты обязательно его раскусишь. Раскусишь и дашь ему хорошенько, но потом. Рон в который раз пытался заинтересовать Гарри игрой в шахматы, и который раз Гарри отвлекался на карту Мародеров. — Эй, ку-ку! Ты вообще меня слышишь? Гарри неотрывно смотрел на Карту. Точка с именем Малфоя была в слизеринских подземельях. — Почему ты так зовешь его? — вдруг спросил Гарри. — Ты о чем? — Он вовсе не похож на хорька. Рон казался сбитым с толку. — Ну, у него нос острый. Он бледный и вечно лезет, куда не надо. Точно хорек. Сам Гарри считал, что Малфой просто выглядел уставшим. Обычная усмешка куда-то делась: ее заменил встревоженный взгляд. Его глаза были пустыми, и пару раз Малфой даже засыпал на уроках. Гарри тогда видел, как длинные ресницы ложились на темные круги. Его волосы отросли; Малфой теперь перестал их зализывать, и они спадали неровными прядями на лицо, затеняя его. Если бы Гарри был совсем откровенным, он бы сказал, что Малфой симпатичный. Не как девчонка — нет, Малфой был даже на несколько сантиметров выше Гарри, и его плечи были широкими. Просто он точно не был похож на хорька, но Рон этого не замечал, потому что не пялился на него часами, как Гарри. И хотя Гарри отдавал себе отчёт в том, что Малфой был привлекательным, он никак не мог понять, почему тот так себя запустил. Малфой всегда казался ему тщеславным; может быть, ему и было, чем гордиться. И потому его нынешнее поведение было таким странным. Гарри с каждым днем становился все подозрительнее, когда Малфой попадался ему в коридорах или классах — осторожный, даже испуганный, без своей фирменной усмешки. Утро среды, завтрак Лицо Малфоя было абсолютно непроницаемо. Он буднично накладывал черничные блинчики в свою тарелку. На него пялился весь слизеринский стол. Малфой делал вид, что ничего не замечает; он молчал, а его глаза были абсолютно пусты. Гарри подумал, что его сейчас стошнит. Бесстрастное лицо Малфоя пересекали два уродливых шрама. Один начинался на переносице. Нет, если присмотреться, решил Гарри, то шрам начинался от уголка его левого глаза. Слава Мерлину, глаз остался цел. Дальше шрам шел наискось, под правым глазом, разрезал идеальную скулу и исчезал под челюстью. Второй был вертикальным: он начинался слева от носа и пересекал рот в миллиметре от впадинки над верхней губой. Дальше он разрезал нижнюю губу, которую Малфой так любил закусывать. Теперь же его рот был сжат в тонкую полоску; Малфой смотрел в никуда, а перешептывания становились все громче и громче. На виду был ещё один шрам. Он шел по шее и исчезал под ключицами, скрытыми воротником мантии. Этот шрам был оттенком темнее, чем те, что были на лице. Гарри боялся представить, что творилось с грудью Малфоя. Там было так много крови… Как Малфой вообще выжил? Гарри почти убил его. Почему же его до сих пор не исключили и не арестовали? И каким бы плохим человеком ни был Малфой, он хотя бы был красивым. А теперь…Гарри забрал у него и это. Он вдруг услышал, как справа от него Симус воскликнул: — Мерлин, что же с ним случилось? Гарри огляделся и понял, что взгляды многих метались между ним и Малфоем. Значит, слухи уже поползли по школе. Прошло больше недели, раны Малфоя были ужасны, а Гарри всего лишь получил пару отработок, поэтому пазл не складывался - по крайней мере, в головах многих. Гарри подавился куском бекона, который не мог прожевать с того самого момента, как Малфой вошел в Большой зал. Гермиона издала какой-то задушенный звук и попыталась взять руку Гарри в свою, но он спешно ее отдернул. — Боже, что я наделал, — только и сказал он. — Тише ты, — зашипел на него Рон. — Не здесь. Гарри хотел было встать, но Гермиона быстро одернула его. — Сиди на месте. А то пойдут сплетни. И поэтому Гарри остался и провел весь остаток завтрака за столом, а гул вокруг Малфоя становился все громче и громче.***
Вечер среды, неделей ранее, гостиная Гриффиндора — Книга не опасна сама по себе, Гермиона! Принц вел заметки; заклинание было просто теорией. Это все моя вина. — Это только твои догадки, Гарри. Может быть, Принц уже использовал его! — Мы можем хоть целый день спорить, — вставила Джинни, — но Гарри просто защищался. Так ведь? Гермиона покачала головой. — Я не знаю. То, как описал заклинание Гарри…это похоже на Темную магию. Невидимый меч, так ты сказал? Защита от врагов…разве не должна защита быть более мирной? Сдержать противника или обездвижить его, а не рассечь на куски? Куда заклинание ранило Малфоя? Ты говорил, в грудь и лицо, да? И не просто один порез… Гарри сглотнул. — Я не знаю. Там было много крови. — А потом прибежал Снейп и остановил ее, — Рон, казалось, не знал, что еще добавить; его испуганный взгляд метался между Гермионой и Джинни. — Да, остановил, — а еще, хотел добавить Гарри, под страхом смерти запретил Миртл рассказывать о произошедшем, если такая угроза вообще могла испугать привидение. — В любом случае, от книги ты избавился, а Снейп вылечил Малфоя. Теперь все в порядке, Гарри, — Джинни положила руку ему на плечо, но Гарри отчего-то не стало легче. — Жаль только, что тебя отстранили от квиддича. Утро среды, коридор у кабинета Чар Как только Гермиона сообщила, что теперь можно идти, Гарри мигом вскочил из-за стола и вылетел из Большого зала. Рон с Гермионой едва поспевали за ним. У кабинета Чар Гарри почти задыхался от быстрого бега. Друзья, чуть отставшие, обсуждали раны Малфоя. — Почему Помфри не вылечила его? Снейп ведь быстро остановил кровь. — Некоторые волшебные раны неизлечимы, Рон. — Например, шрамы от когтей оборотня. — Да, или, — Гермиона запнулась и перевела взгляд на шрам Гарри, — или раны от Темных проклятий. — Я проклял его, — в ужасе выдохнул Гарри. — Мерлин, я проклял человека! Меня посадят в Азкабан. — Никто тебя не посадит. Давно посадили бы, если б хотели. — Лучше от этого не становится… — Да тише ты! — почти зашипела Гермиона. — Я знаю, что лучше не становится. Честно говоря, это худшее из всего, что ты делал, Гарри. — Гермиона! Что ты такое говоришь! — вскрикнул Рон. Гермиона посмотрела на Гарри с сочувствием. — Вряд ли я сделаю хуже своими словами. — Это уж точно, — Гарри покачал головой. — Ты знаешь, что надо сделать, Гарри. — Что я могу сделать? Разве есть какое-то лекарство? — может быть, Гермиона знала что-то… — Про лекарство я не слышала. Нет, Гарри, ты должен попросить у него прощения.***
Вечер вторника, днем ранее. Гостиная Гриффиндора — …мне правда очень жаль, что так случилось. Джинни перекинула волосы через плечо - невзначай, легким движением руки. Она не пыталась произвести впечатление, и Гарри был ей благодарен. — Я знаю, что тебе не до того. Но я думала, что после всего…ты мог хотя бы рассказать мне. После того, как мы поцеловались, услышал Гарри невысказанное вслух. Тогда только закончился матч, эмоции били через край, и Гарри казалось, что поцелуй был лучшей идеей. Но потом все улеглось; Малфоя никак не выпускали из Больничного крыла, и Гарри все больше отдалялся от Джинни и погружался в пучину тревоги. Он не хотел обсуждать с ней свои чувства, после того как Джинни оправдала его - ужасные - действия. Гарри хотелось побыть одному, а Джинни хотелось большего. Джинни протянула руку, чтобы погладить его. Гарри увернулся от ласки, и Джинни нахмурилась. — Прости, Джин. Прости, что избегал тебя последнее время. — Это ведь не в первый раз, Гарри. Ты никогда не делишься со мной своими проблемами. Скажи правду…у нас ведь ничего не выйдет? Гарри не хотелось отвечать. Вдруг Джинни была не права? Вдруг однажды между ними вспыхнет искра, и все станет по-другому? Но было нечестным заставлять ее ждать, поэтому Гарри кивнул. Джинни тоже кивнула; ее лицо стало грустным. — Ты честен со мной впервые за долгое время. Спасибо. Какое-то время они постояли у камина в тишине. Гарри вздохнул. — Я просто…просто с ума схожу в ожидании… — В ожидании чего? Гарри, тебя не будут судить. Уже прошло столько времени… И как Гарри должен был сказать ей, что ждал он одного лишь Малфоя? Четверг, полдень. На выходе из Большого зала Гарри поджидал Малфоя в дверях после обеда. Он все еще не отошел от шока, даже пропустил завтрак, но теперь был готов извиниться. Наверное, стоило порепетировать с Гермионой, но отступать было уже поздно. — Малфой, — позвал он, когда в поле зрения показалась светлая макушка. Вокруг Малфоя тут же сомкнулся круг слизеринцев. Там были Крэбб, Гойл, Паркинсон, Нотт, Забини и даже Дафна Гринграсс, которая обычно держалась в стороне. — С дороги, Поттер, — холодно сказала она. — Я просто хотел с ним поговорить. — Никто из нас не скажет тебе ни слова. Ты мерзавец, и мы не хотим иметь с тобой ничего общего. Крэбб с Гойлом выглядели особенно пугающе. Гарри расправил плечи и не сдвинулся с места. — Мне нужно извиниться. Панси, которая до этого момента ласково гладила Малфоя по плечу, резко засмеялась. — Извиниться? Вот так просто? — Я…Я не хотел, чтобы так случилось. Я… — ну почему он не отрепетировал речь заранее?.. — Ты даже не знаешь, что сказать, — прервала его бормотание Дафна. Она теперь стала доверенным лицом Малфоя? Гарри не помнил, чтобы они раньше сказали друг другу хоть пару слов. — Избавь нас от этого фарса. Оставь Драко в покое! Малфой стоял в стороне и не поднимал взгляда от пола. Никогда раньше он не был робким. Все было так неправильно… — Малфой, я серьезно. Прости меня. Слизеринцы прошли мимо, скрыв Малфоя от его глаз. Панси, видимо, не в силах сдержаться, обернулась и бросила напоследок: — Твое счастье, что Драко не сотворил с тобой чего похуже.***
Два месяца назад, ванна для мальчиков в башне Гриффиндора Гарри задавался вопросом, появятся ли у него на войне новые шрамы. Соседи по спальне уже храпели. Гарри третью ночь страдал бессонницей, и потому решил пойти в ванную, раз уж там никого не было. Горячий душ иногда помогал заснуть. В тишине гриффиндорской ванной Гарри разделся и думал было лениво подрочить, когда его взгляд зацепился за уже выцветшие буквы, дугой обрамлявшие запястье. Прошлой ночью кошмар был как раз о пятом курсе. Возбуждение тут же пропало; Гарри быстро домылся и насухо вытерся. Потом, стоя перед зеркалом, он снова смотрел на свое тело, подмечая остальные шрамы. Вот был след от укуса Василиска, чей клык пронзил его на втором курсе. Этим шрамом Гарри гордился. Он означал храбрость: Гарри сам тогда принимал решения; другие не думали за него. Другой шрам — длинный, от локтя до запястья, тот, которым наградил его Петтигрю, был другого рода. Как и тот, что достался от Амбридж и сохранил его собственный неровный почерк. Все они меркли по сравнению с последним, тем, которым Гарри был знаменит. Тем, который навсегда останется с ним. Когда-нибудь в этой жизни Гарри встретится с Волдемортом и Пожирателями на поле боя. Будет ли у них оружие? Или только магия? Выйдет ли Гарри невредимым? Вряд ли. Даже после школьных стычек он частенько оказывался в Больничном крыле; война точно не пройдет бесследно. Гарри надеялся только, что раны не будут смертельными. Он пристальнее вгляделся в свое отражение: нос был слегка кривоват после встречи с Малфоем, или ему только казалось? Гарри знал, что шрам на лбу не придавал ему особой красоты; скорее, все были падки на историю, которая стояла за ним. Он вдруг задумался, что бы могло заставить людей просто не смотреть.***
Поздний вечер четверга. Ванна для мальчиков в башне Гриффиндора Попытка извиниться провалилась, и Гарри никак не мог заснуть. Друзья, судя по громкому храпу, уже видели десятые сны. Гарри решил сходить в душ. Он очень пытался не пялиться за ужином. Малфою и так было несладко. И в то же время, Гарри не мог не смотреть. Он хотел знать, каковы эти шрамы на ощупь. Болят ли они? Сложно ли ему открывать рот из-за шрама на губе? Гарри это не касалось, ему нельзя было спрашивать… После душа Гарри стоял перед зеркалом и, как и несколько месяцев назад, рассматривал свои шрамы. Только в этот раз он пытался представить, как бы выглядела его грудь с теми порезами, которые он оставил на Малфое. Он бы наверняка выглядел хуже Малфоя. Гарри уже признался себе, что Малфой был красивым; шрамы не испортили его. Совсем не испортили, даже наоборот: Гарри теперь не мог отвести взгляда от его серых глаз или пухлых губ, или острой линии челюсти. Гарри смотрел на свое отражение и представлял Малфоя, а потом мысли приняли совсем неправильный ход. Гарри вдруг стало любопытно, как выглядел Малфой без рубашки. Срочно пора было спать, к тому же, первым уроком завтра были Зелья… В тишине, под спасительным покровом одеяла, Гарри в последний раз за день взглянул на карту Мародеров, где в слизеринских подземельях неподвижно чернела точка с именем Малфоя. Вечер субботы, Астрономическая башня До отбоя оставался всего час. Гарри крался по коридорам: у него была цель. За последние пару дней он не раз пытался выловить Малфоя, чтобы извиниться без свидетелей, но каждый раз натыкался на стену из слизеринцев. Наконец, спустя несколько часов непрерывной слежки за точкой на карте, Гарри увидел, что Малфой движется в сторону Астрономической башни. Рядом с ним никого не было. Гарри скользнул в открытую дверь. Последний лестничный пролет - и вот в поле зрения появилась фигура Малфоя. Он стоял на смотровой площадке. Гарри специально громко топал, пока поднимался; Малфой обернулся и тяжело вздохнул, увидев его. — Опять ты. — Ты здесь один? — Гарри сделал вид, что не знает. — С кем мне тут быть? — Не знаю, на Астрономическую башню обычно приходят парочки. — Не будь таким предсказуемым, Поттер. Я просто пришел посмотреть на звезды. — Ничего себе, не думал, что на Астрономической башне хоть кто-то этим занимается, - попробовал пошутить Гарри. Малфой резко взглянул на него. — Ладно, ты меня подловил. Я один. Пришел закончить начатое? — Нет! - Гарри был в ужасе от того, что Малфою вообще могла прийти такая мысль. - Я просто хотел поговорить с тобой с глазу на глаз. Попросить прощения. Мне ужасно стыдно за то, что я сделал. Клянусь, Малфой, я не знал, что это за заклинание. — Откуда же ты его взял? — Из книги. Гермиона сказала, что это, должно быть, Темная магия. Я правда не знал. Я бы в жизни так не поступил, даже с тобой. Малфой фыркнул. — И что, мне должно стать легче? Ты был невеждой: это оправдание тому, что ты натворил? — Это не оправдание. Мне правда очень, очень жаль. Малфой покачал головой и отвернулся. — Ладно, Поттер. Тебе жаль. Ты мне сказал. Теперь возвращайся в свою спальню и считай, что ты сделал все, что мог. — Я никогда не смогу забыть. То, что я сделал - ужасно. - Гарри съежился, но сделал шаг вперед. - Ты хочешь мне отомстить? Малфой глубоко вдохнул и так же медленно выдохнул, как будто считал до десяти. — Поттер, забудь. Что сделано, то сделано. Гарри был обескуражен. Он не мог себе представить, чтобы Малфой вот так просто отказался от возможности отомстить. Они ведь враждовали столько лет! Гарри все ждал чего-то; минуты шли, а Малфой смотрел в небо. Наконец, Гарри не выдержал. — На что ты смотришь? — Ты все еще здесь? Гарри ничего не ответил. Прошло какое-то время, и Малфой вдруг сказал: — Драко. Малфой смотрел на себя? Он хотел, чтобы Гарри звал его по имени? — Прости? — Созвездие, Поттер. Драко. Дракон, опоясывающий Полярную звезду. Гарри вдруг вспомнил, как много лет назад Рон смеялся над именем Малфоя. Он никогда не задумывался о его происхождении. — Не знал, что тебя назвали в честь звезды. — Не звезды, Поттер. Созвездия. Оно циркумполярное. - Малфой заметил непонимание, отразившееся на лице Гарри, и добавил, - оно никогда не опускается за горизонт. Его всегда видно на небе. — Понятно. Гарри посмотрел куда-то в темноту. Он понятия не имел, где находилось созвездие. Теперь он стоял совсем близко к Малфою, прямо за его плечом. Гарри прошибла дрожь. — Можешь показать мне? Малфой нахмурился. — Попробую. - он подвинулся и уперся одной рукой в выступ стены. - Знаешь Большую Медведицу? — У меня “удовлетворительно” по астрономии. Кажется, я все забыл. В С.О.Вах были вопросы, в основном, про планеты и сезонные звезды. — Поттер, Медведица выглядит, как черпак для зелий. Даже дети знают это. Гарри хотел было огрызнуться, но сдержался. Он пришел сюда не ссориться. Малфой цивильно разговаривал с ним, и это уже была победа. И потом, черпак для зелий…что-то такое Гарри припоминал. — Ты имеешь в виду Большой Ковш? - сообразил он. - Вон там? — Может ты и не безнадежен. Теперь смотри, вон там, слева от нижней грани ковша, видишь квадрат? — Хм, кажется, да. Гарри не был уверен, что смотрит куда надо. Все звезды для него сливались в сплошные квадраты. — Это голова дракона. Хвост идет вверх, вниз и огибает Поларис. — Еще одно созвездие? — Правильное название Полярной звезды. - Малфой убрал руку с выступа и прислонился к стене всем телом. - У самых важных звезд есть и имена, и астрономические обозначения. — Точно. Я, в основном, помню зодиакальные созвездия. Магглы тоже знают про них. — Они важны в Чарах. Иногда - в Прорицаниях, если ты, конечно, считаешь этот предмет за науку. — У меня по ним “слабо”. — Мне самому Прорицания никогда не нравились. Малфой вдруг огляделся, как будто из-за угла могла выскочить кучка слизеринцев и отчитать его за то, что Малфой в кои-то веки в чём-то согласился с Гарри Поттером. Только не прекращай говорить, подумал Гарри. — Так тебя поэтому назвали Драко? В честь незаходящей звезды? — Вообще-то, это не традиционное имя Малфоев. — А чье же? - растерянно спросил Гарри. — Моя мать урожденная Блэк. Блэков часто называли в честь звезд. - Малфой показал рукой куда-то вверх. - Вон там, крест. Это созвездие Лебедя, Сигнус на латыни. Моего деда звали Сигнус Блэк. Гарри все еще не мог отличить одни звезды от других. Вдруг он вспомнил кое-что. — Ты есть на гобелене. — На чем? — На гобелене в доме на Гриммо. На фамильном древе Блэков. — С кем ты был в доме Блэков? Гарри сглотнул. — С Сириусом. Малфой от удивление распахнул рот; взгляд Гарри скользнул по шраму на губе. — Сириус - звезда Большого Пса. — Покажешь мне ее? — Сейчас ее не видно. У Сириуса длинная траектория. Это самая яркая звезда ночного неба, знаешь? Эта новость почему-то успокоила Гарри. — Интересно, как выбирали имена в моем роду. А ты продолжишь традицию? Со звездами? Малфой то ли засмеялся, то ли закашлялся. — Боюсь, ты прервал наш род, Поттер, - без эмоций сказал он. - Какая женщина выйдет замуж за это? - Малфой махнул рукой на свое лицо. Ладно. Придется все же поговорить об этом. — Я впервые ненавижу магию, - прошептал Гарри, не поднимая взгляда. У Малфоя могли быть свои звезды. - Одна секунда, одно заклинание, и я разрушил твою жизнь. — Ты хотя бы не говоришь “ничего страшного”, как Панси. Спасибо и на том. Гарри покачал головой. — Я думаю…если мы говорим про любовь, брак…мне кажется, тому, кто полюбит тебя, будет все равно. Но тебе самому не все равно, и в этом все дело. — Брак не имеет ничего общего с любовью, Поттер. Это просто деловое соглашение в моей семье. Теперь я, грубо выражаясь, бракованный товар. Гарри от этих слов стало еще хуже. — Это ужасно, - только и сказал он. На лице Малфоя мелькнуло раздражение; он плотно сжал губы, но Гарри был рад и такой реакции. — Что ж, ты спас меня от этой ужасной судьбы. Какое-то время они стояли в тишине. Гарри заговорил первым: — Я знаю, что мои слова ничего не значат, но я думаю, что ты…что ты… - что ему было сказать? Что Малфой красивый? Что Гарри глаз не может от него отвести? - Ты все еще хорошо выглядишь. Малфой распахнул глаза, но тут же попытался скрыть удивление за своей обычной усмешкой. — Все еще? Хочешь мне в чем-то признаться, Поттер? Гарри мгновенно покраснел. — Я не то имел в виду. — Нет? А что же? Честно говоря, Гарри и сам не знал. Малфой был привлекательным - и это была объективная оценка, но сейчас, когда его лицо освещал лунный свет, а волосы казались белее снега, когда в его глазах отражались звезды…когда Гарри думать забыл о его шрамах…в это мгновение он не мог быть беспристрастным. Он не мог отвести от него глаз. И все же, Гарри решил пойти по легкому пути. — Все знают, что ты симпатичный. Это общепризнанный факт. Ну, так девчонки говорят. Малфой заметно повеселел. — Общепризнанный кем? И не думай, что я не знаю, как меня за спиной называют твои сокурсники. Что же до девушек со Слизерина, им нужны только мои деньги. — Кто мешает тебе быть богатым и красивым? - вырвалось у Гарри, и он тут же захотел сброситься с башни. Ну кто тянул его за язык? Но Малфой вдруг засмеялся; его смех был резким и счастливым, и Гарри тут же перестал жалеть о сказанном. — Мерлин мой, Гарри Поттер считает меня красивым. Жизнь определенно налаживается. — Заткнись, - улыбнулся Гарри. Они помолчали еще какое-то время. Гарри то и дело косился на Малфоя. Он признался себе, что любил на него смотреть, и все сразу стало легче. А еще его манили шрамы на ключицах. Малфой вздохнул. — Что, хочешь посмотреть? — Х-хочу? Ч-что? - но Малфой уже расстегивал свою рубашку. - Боже, что ты делаешь? Прекрати! — Я же вижу, как ты пялишься. Хочешь увидеть остальные? Вместо любопытства Гарри вдруг затопил стыд. — Если ты хочешь, чтобы я почувствовал себя еще хуже… Хотя, я вполне этого заслужил. Малфой в ответ только покачал головой. — Я же знаю, что тебе интересно. У меня нет цели пристыдить тебя. Малфой был на удивление спокоен - Гарри даже позавидовал ему. У него самого сердце готово было выпрыгнуть из груди. Вот он стоял посреди Астрономической башни, и перед ним раздевался Драко Малфой. Малфой закончил расстегивать пуговицы и распахнул рубашку. Гарри задушенно вскрикнул. Грудь Малфоя была похожа на месиво. Шрам, что начинался на шее, шел ниже и спускался к ключицам. Там был багровый рубец - должно быть, кожа лопнула, и кость вышла наружу. По всей груди были порезы: одни затянулись лучше, другие хуже; они сетью оплетали торс. В центре, у самого сердца, шрамы были страшнее всего. Они бугрились, вспучивались, будто их не рассекли острием, а просто взорвали на теле. Один шрам шел прямо по ореоле левой груди Малфоя: еще чуть-чуть, и он бы лишился соска. На впалом животе шрамы были светлее. Малфой стоял, не шелохнувшись, но Гарри видел, как напряженно сокращались его мышцы. Последний шрам описывал дугу на его бедре и взлетал вверх, точно комета. Он был ниже всего; дальше от пупка вниз шла дорожка светлых волос. Кожа там осталась нетронутой. Малфой поймал взгляд Гарри и усмехнулся. — Хорошо, что ты целился выше, Поттер. А то бы ты точно прервал род Малфоев. — Как ты можешь шутить об этом? - голос Гарри дрожал. - Я мог тебе горло перерезать! Малфой только пожал плечами. — Что уж теперь. — Что уж теперь?! Ты до конца жизни будешь так выглядеть! - Гарри тут же пожалел, что вообще открыл рот. Лицо Малфоя исказилось. — Ты же говорил, что я красивый, - за насмешливым тоном Гарри услышал неприкрытую боль. — Ты красивый, - мягко сказал Гарри, не заботясь о том, как это прозвучало. - Я просто имел в виду, что они всегда будут с тобой. Они стояли лицом к лицу. Ночной ветер трепал их волосы, и Гарри в который раз убедился, что не солгал. Малфой действительно был очень красивым. Гарри смотрел на его бледную кожу, на розовые соски, затвердевшие от ночной прохлады, на впадинки его ключиц, которые необъяснимо хотелось попробовать на вкус. Гарри встряхнул головой, чтобы прогнать навязчивые мысли, но те никак не уходили. Он даже не осознавал, что протянул руку и почти дотронулся. Гарри моргнул и опустил руку. Малфой странно посмотрел на него и облизнул губы. — Если хочешь, можешь потрогать, - сказал он так тихо, что Гарри едва его расслышал. Гарри снова протянул руку и провел пальцем по верхнему шраму. — Больно? — Нет. — А было больно? Тогда? Малфой кивнул. — Очень. Как раскаленным железом. Гарри всхлипнул, а потом прикоснулся к его груди всей ладонью. Он чувствовал, как под его рукой колотилось сердце. — Как бы я хотел повернуть время вспять. Ты не заслужил этого. — Как я говорил, все позади. — Хорошо, что сейчас не болит. Малфой покачал головой и отстранился прежде, чем Гарри успел прикоснуться к ореолам на его груди. — Я не только про боль. Теперь все закончилось. Все. — Не понимаю. — Нет? Скажи мне, Поттер, зачем ты все время ходил за мной по пятам? В чем обвинял меня тогда, в туалете? — Мне казалось, что ты что-то задумал. — А сейчас? Гарри чувствовал себя безумно виноватым, но врать все равно не стал. — Я думаю, ты все еще замышляешь недоброе. Думаю, Волдеморт дал тебе задание. Малфой кивнул. — А ты не думал, почему никто не обвинил тебя в нападении? Вопрос сбил Гарри с толку. — Ты собираешься?.. — Нет. Я просто спрашиваю. Ты не думал, почему тебе дали всего пару отработок? Потому, что никто не должен знать о том, что случилось. — Да, Снейп приказал мне никому не говорить. — Готов поспорить, что ты тут же рассказал обо всем своим дружкам. А знаешь ли ты, почему Снейпу нужно было сохранить все в тайне? Гарри не хотелось признаваться. — Потому что меня защищает Дамблдор? — Нет. Дамблдор защищает меня. Малфой сказал это с такой уверенностью, что Гарри даже не стал спорить. — Но зачем? — Это очень необычное проклятие, Поттер. Мне повезло, что Снейп знал контрзаклинание. Он остановил кровотечение, и мадам Помфри только нанесла раствор, чтобы раны вновь не открылись. Мне даже не пришлось полностью снимать рубашку. Знаешь, Снейп ведь соврал ей. Он сказал, что я случайно прикоснулся к проклятой вещице в его кабинете. Если бы она узнала, что на меня напал другой ученик, новость об этом мгновенно дошла бы до Совета. — Как я и сказал, Дамблдор меня защищает. — Если бы Совет узнал, мне бы пришлось давать показания. Скорее всего, в Мунго. И, скорее всего, без рубашки. — Да что не так с твоей рубашкой? - воскликнул Гарри, а потом вспомнил. Мадам Малкинс. Малфой стряхнул рубашку с плеч; сначала оголилась правая рука… Потом левая… Где на предплечье извивалась черная змея; она вылезала из черепа и обнажала клыки, готовая к броску. Темная метка. Гарри был прав все это время; его затошнило. — Ты Пожиратель Смерти. — Я Пожиратель Смерти. Гарри вдруг испугался, потянулся к своей палочке и наставил дрожащую руку на Малфоя. Тот разочарованно посмотрел на него. — Моя палочка осталась в мантии, я стою перед тобой почти обнаженный, я только что рассказал тебе свой главный секрет, и твой драгоценный Дамблдор уже знает. Ты думаешь, я собираюсь напасть на тебя? Гарри перевел взгляд на свои дрожащие пальцы и безотчетно подумал, что ими он только что касался его горячей кожи. — Я не знаю. Ты должен убить кого-то, чтобы стать Пожирателем, Малфой. — Ну, пока я никого не убил. Стандарты Пожирателей падают. — Пока не убил?! — Я должен был убить Дамблдора. Малфой стоял, удивительно спокойный, и говорил будничным тоном о том, что не давало Гарри покоя последние несколько месяцев. — Зачем ты рассказываешь мне? — Потому что ты дал мне выбор, Поттер. - Малфой улыбнулся сумасшедшей улыбкой. - Ты спас меня. И Гарри вдруг понял, что этого он и хотел - глубоко внутри. Не с самого начала: тогда он был слишком зол на Малфоя и главной его целью было доказать, что Малфой что-то замышляет. Лишь потом, когда его выпустили из Больничного крыла, тихого, покалеченного - тогда Гарри осознал, что хочет только его спасти. Но палочку он все же не опустил. Все было так странно: вот Гарри только что касался его обнаженной кожи, а в следующее мгновение смотрел на Темную метку и слушал, как Малфой планировал убить Дамблдора. Все было так внезапно…так пугающе. — Каким образом я спас тебя? И как ты хотел убить Дамблдора? Вот для чего тебе нужно было опаловое ожерелье и медовуха? Ты ведь не мог одолеть его на дуэли. — Я должен был подловить его. Застать врасплох или дождаться, когда он ослабнет. Тебе не нужны подробности, но у меня должны были быть помощники, другие Пожиратели. Гарри вздрогнул при мысли о том, кто мог быть другим Пожирателем. — Помощники должны были проследить за тем, что я доведу дело до конца. Они бы не стали мне помогать. — Почему убить Дамблдора должен был именно ты? Малфой посмотрел на палочку, зажатую в его руке. — Снейп сказал, что Лорд не доверяет мне. Что он наказывает так всю мою семью. Лорд думал, что я провалюсь. Если вдруг смогу - что ж, отлично, у него появится маленький преданный слуга. Если нет - другие закончат начатое, а меня…устранят. Таков был план. Поттер, опусти уже, наконец, свою чертову палочку! Гарри медленно опустил руку. — Не пойми меня неправильно: я рад, что ты больше не замышляешь убийство. Но как именно я тебя спас? И причем здесь твои раны? — Если бы я не смог убить Дамблдора - или отказался это делать, Лорд бы убил меня. Меня и всю мою семью. Но теперь, когда я уже повержен самим Гарри Поттером; если, скажем, меня изолируют… Лорд просто умоет руки. Ему не нужны бесполезные слуги. К тому же, в больнице не так плохо… — В больнице? — У меня, в прямом смысле слова, все на лице написано, Поттер. И я уже шепнул сокурсникам, что ты меня проклял, и день ото дня мне становится все хуже… — Не может быть! - воскликнул Гарри. - Оно ведь…это проклятие не должно так… — Успокойся, - тихо сказал Малфой. - Я соврал. Как только кровь остановилась, все закончилось. Мне было нужно, чтоб люди думали иначе. Через пару дней я потеряю сознание в гостиной, и Снейп увезет меня из школы. Гарри начал кое-что понимать. — То есть ты притворишься, что тебе плохо, чтобы избежать задания Волдеморта? Гарри вдруг вспомнил про случай с Клювокрылом. Малфой собирался переплюнуть его. И, словно прочитав его мысли, Малфой усмехнулся. — На выходных Снейп встречается с моей мамой. Они проработают детали. Пока я лежал в Больничном крыле, ко мне приходил Дамблдор. Он сказал мне тогда, что необычное проклятие и раны могли сослужить мне хорошую службу. Не знаю, что происходит между ним и Снейпом, - вдруг добавил Малфой, - и до сих пор не понимаю, на чьей стороне Снейп. Дамблдор очень пытался склонить его на свою. К тому же, двумя людьми меньше в стане Лорда - уже хорошо. Что же до Снейпа… может быть, он предатель. Мне, честно говоря, плевать. — Двумя людьми меньше? — Я и моя мать. Меня поместят в Мунго под круглосуточный надзор. Мама, естественно, сойдет с ума от того, что ее единственный сын - теперь жертва Темного проклятия. Маму положат в соседнее отделение - для душевнобольных. — А как же твой отец? — Ему я помочь не могу, - на лице Малфоя отразилась борьба. - Он сам затащил нас во все это! Так что… - он не продолжил, и Гарри не стал настаивать. — Что ж, это большое дело. Малфой отвернулся и снова вгляделся в звездное небо. — Когда Дамблдор каким-то образом узнал о моем задании, все потеряло смысл. Я не хочу умирать, Поттер. Я хочу только, чтобы мы с мамой остались живы. Мне все равно, на чьей стороне быть, кому поклоняться. Я просто хочу жить. Это было похоже на Малфоя. Но у Гарри еще оставалась пара вопросов. — Зачем ты рассказал мне все это? Ты мог просто исчезнуть в подходящий момент. — Да, но… - Малфой замялся, а потом вдруг повернулся обратно, к Гарри. - Просто ты слишком хороший. Слишком благородный - ходишь за мной по пятам, просишь прощения. Я вижу, как тебе плохо. Если бы я исчез просто так, и сплетни бы дошли до тебя, ты бы сгрыз себя заживо своей виной. А так, ты, пусть не нарочно, спас меня от моей судьбы, и я решил, что задолжал тебе объяснение. — Спасибо, - сказал Гарри и, наконец, убрал палочку в карман, в знак полного доверия. - Ты прав, я бы сошел с ума, если бы узнал, что по моей вине ты проведешь остаток жизни в Мунго. — Это не конец света, - Малфой провел пальцем по белому шраму на своей щеке. - Хотя, признаться, хотел бы я, чтобы они прошли. Гарри, не раздумывая, шагнул вперед - туда, где стоял всего пару минут назад и касался горячей кожи. — Этот не такой глубокий. — Ты целился мне в грудь, поэтому самые глубокие - там. Может быть… Малфой запнулся и тихо ахнул, когда Гарри прикоснулся пальцами к его носу, щеке…губам. Прошло мгновение, и Малфой закрыл глаза. Это было разрешением, и Гарри снова огладил его щеки. Так странно… Столько месяцев слежки - и его обнаженная грудь; робкое счастье от того, что им не придется столкнуться на поле боя. Гарри шагнул вперед; теперь он чувствовал свежее дыхание на своем лице. Малфой подался навстречу его ласкающей руке… Гарри тут же уронил руки, и Малфой распахнул глаза. — Что мы творим? - нервно выдохнул Гарри. — Я думал, никто больше не захочет прикасаться ко мне, - так же тихо ответил Малфой. - Мне все равно, что это ты. На его лице была тоска и надежда. Сердце Гарри пропустило удар; он, не задумываясь, потянулся… Первое касание губ было нежным. Гарри чувствовал затянувшиеся шрамы; он лизнул нижнюю губу - Малфой ахнул, и поцелуй углубился. Сердце отстукивало секунды. Гарри положил руки на плечи Малфоя. Этот поцелуй отличался от тех, что были с Чжоу или Джинни. Губы Малфоя почему-то были сладкими, а тело - твердым. Они прижались еще ближе друг к другу; Малфой обхватил его за талию, а Гарри обвил руками его шею. Может быть, ему все снилось? Гарри открыл глаза и увидел напротив трепещущие веки Малфоя. Значит, все было взаправду. Вдруг несколько сияющих звезд отвлекли Гарри, и он мягко отстранился. — Драко. И так сбитый с толку поцелуем, Малфой при звуке своего имени просто потерял дар речи. — Ч-ч-что? — Нет, я имею в виду… Драко, - Гарри показал на небо. - Теперь я его вижу. Другой рукой он все еще обнимал Малфоя за шею. В тишине и в объятиях друг друга они смотрели на звезды, а потом целовались снова и снова, пока не кончилось дыхание. — Вот и мы целуемся на Астрономической башне, - рассмеялся Гарри. - Как предсказуемо! Малфой закусил губу, и Гарри удивился, насколько родным показался ему этот жест. — Что между нами, Поттер? — Понятия не имею. — Я не гей. — Я тоже. — Я даже не знаю…я никогда не думал об этом. У меня просто не было выбора. Гарри кивнул. — Я тоже никогда особо не думал об этом. Мне всегда нравились девушки. Но ты…ты особенный. И я не только о том, что следил за тобой, мне просто… нравится смотреть на тебя. Малфой покраснел - на взгляд Гарри, совершенно очаровательно. На порозовевшей коже шрамы проступили ярче. Гарри захотелось провести по ним пальцем, сказать, что они очень милые… Но вдруг его слова показались бы обидными? Малфой заметил очарованный взгляд Гарри и улыбнулся. — Так значит, ты, правда, считаешь меня красивым? Теперь уже покраснел Гарри. — И я уже говорил об этом. Я, кстати, не единственный, кто так считает. — Ну да, ну да. — Панси права, знаешь. Твоему человеку будет все равно, - Гарри было все равно, и по коже прошел холодок от того, что возможно, тем человеком был он сам. — Панси состоит в сапфических отношениях с Дафной, поэтому ее мнение можно не учитывать. — Сап…что? Малфой наклонился так близко, что их губы почти соприкоснулись. — Они вместе, Поттер. Гарри засмеялся и поцеловал его - просто потому, что мог. А потом ему в голову пришел вопрос. — А меня ты считаешь красивым? Малфой посмотрел на него. Он молчал так долго, что Гарри уже начал волноваться. — Я бы сказал по-другому, - наконец нарушил тишину Малфой. - Ты хорош собой. В толпе я первым делом замечаю тебя. И не потому, что жду неприятностей с твоей стороны - нет. Просто твой взгляд… он проникает под кожу. — Говорят, у меня глаза матери. Малфой фыркнул. — Я не знаком с твоей мамой, прости уж, - легким движением руки он заправил выбившуюся у Гарри прядь обратно. - Твои глаза очень зеленые. — Как жабья кожа? - попытался пошутить Гарри. — Нет, - серьезно ответил Малфой. - Как летние листья на фоне серого неба, когда вот-вот разразится буря. Повисла тишина, нарушаемая только их дыханием. Гарри вдруг начал понимать, что все эти месяцы не просто преследовал Малфоя. Он нравился ему. — Так что, Поттер? Что между нами? Гарри собрал последние крохи храбрости. — Кажется, ты мне нравишься? — Ты спрашиваешь или утверждаешь? — Я… я утверждаю. Ты мне нравишься. Малфой выбрался из объятий Гарри, вдруг вспомнив, что был без рубашки, и спешно обхватил себя руками. — Не прячься от меня, - сказал Гарри. — Я знаю, ты убеждаешь себя в обратном, но они ужасны, - прошептал Малфой и провел пальцем по бугрящемуся шраму на ребрах. - Но на ощупь забавно. Гарри протянул руку и погладил его грудь, живот, спустился ниже, на бедра, где виднелся еще один шрам. Ладонь так и осталась на бедре; большим пальцем Гарри вырисовывал круги и всеми силами пытался не смотреть на Темную метку. Малфой изучающе поглядел на него. — У тебя комплекс спасителя, Поттер. Поэтому я вдруг понравился тебе? Потому, что я изувечен и потому, что выбрал не ту сторону? — Нет. Я же сказал, что и раньше считал тебя красивым. Шрамы тебя не портят, они… просто делают тебя другим. Сильным. Готовым отвернуться от Волдеморта. Но мне все еще очень стыдно за них. — Пытаюсь во всем видеть свои плюсы. — И это мне тоже нравится. Малфой только кивнул и принялся надевать рубашку. Но Гарри еще не закончил. — Подожди, а для тебя что все это значит? Что между нами? Я нравлюсь тебе? — Я не знаю, - вздохнул Малфой, продевая руки в рукава. - Я всегда выделял тебя из толпы. Но все это так быстро и так ново… я даже не думал, что может быть так. И я все еще злюсь на тебя. Хоть и пытаюсь держать лицо. Малфой заметил, каким удрученным стал Гарри после его слов, бросил застегивать пуговицы и протянул руку. — Я знаю, что тебе жаль. Эта ночь была… интересной, - он хитро улыбнулся. - И целуешься ты неплохо. Гарри рассмеялся. — Ты тоже. Он взял ладонь Малфоя в свою и переплел их пальцы. — Скоро тебя здесь не будет. — Конечно, ведь скоро отбой. — Нет, вообще. Тебя не будет в Хогвартсе. Малфой кивнул. — Таков план. — Можно я… можно я навещу тебя? В Мунго? — Не думаю, что это хорошая мысль. Ты только привлечешь внимание ко мне и моей маме. Гарри разочарованно кивнул, и Малфой, подумав, добавил: — Но ты можешь писать мне. — Правда? — Да. И я очень надеюсь увидеть тебя победителем. Ты ведь бессмертный. Василиск, драконы, дементоры - тебе все нипочем. Не знаю, зачем Лорд вообще это затеял. Улыбка, которой одарил его Гарри, была ярче Люмоса. — А я надеюсь увидеть тебя. Отдохнувшего в частной палате и объевшегося шоколадом. Ты наверняка спуску целителям не дашь. — Каждый делает, что умеет. С заботой, о которой Гарри раньше не подозревал, он застегнул рубашку Малфоя, расправил воротник и серьезно посмотрел ему прямо в глаза. — Сейчас я поцелую тебя, но я не прощаюсь. Когда все закончится, я найду тебя и поцелую снова. — Так чего же ты ждешь? Они встретились на полпути и целовались, целовались. Давно уже прошел отбой. В небе сияли звезды, и пусть Гарри не умел видеть будущее, оно было здесь - в его руках. The end.