День святого Валентина

Четырнадцатого февраля Обито опоздал. Как всегда. Этому никто не удивился. Пусть это и был урок английского у Сасори, которого раздражало многое, но опоздания — больше всего. Обито произнёс привычно-запыхавшееся: «Извините за опоздание!». За этим последовал усталый вздох молодого учителя и обыкновенное, но совершенно не подходящее его возрасту ворчливое бормотание: «Можешь сесть на своё место…» До туда Обито проводили сочувственные, скучающие или осуждающие взгляды. На парте в тот день одиноко лежала одна-единственная валентинка. И та — дружеская, от Рин. Даже читать её не надо, чтобы в этом убедиться. Но Обито обязательно прочитает. После урока. Пока в его чёрных волосах таяли последние снежинки, он положил валентинку на край парты, а потом быстро посмотрел на свою подругу, которая украдкой изучала какую-то открытку на коленях. Наверняка — в который раз. Наверняка — от Конан. И там наверняка было что изучать, зная художественный вкус и способности девушки из параллельного класса. И, главное, зная то, как она любит Рин. А ещё наверняка всё это замечал проницательный Сасори, но ничего не говорил девушке лишь потому, что её отметки были едва ли не лучшими. После Какаши, конечно же. Обито открыл блокнот, взял карандаш и попытался вникнуть в тему урока. Сасори говорил о «Хижине дяди Тома», которую Обито так и не дочитал. «Уж лучше бы и у нас её запретили», — думал он, и все слова Сасори пролетали мимо его ушей. Но внимание Обито отвлекали даже не эти мысли, а место Какаши, которое так и притягивало взгляд! Его портфель точно полнился валентинками, засунутыми наспех, помятыми и непрочитанными. На перемене Обито нашёл подтверждение своим мыслям и не стал спрашивать, почему Какаши, который был, вообще-то, его парнем, не оставил никакой валентинки для Обито — он и сам ничего не написал. Какаши и Обито очень любили друг друга, но очень не любили День святого Валентина. Вообще, основной причиной были далеко не все эти «взрослые», но на самом деле такие ещё детские убеждения, мол, четырнадцатое февраля — это одни сопли-ваниль-блажь и всякие глупости. Настоящая же причина была в том, то Обито, в отличие от Какаши, всегда был аутсайдером и совсем не пользовался популярностью. Хотя… Скорее, популярностью он пользовался, но вовсе не такой, какой бы ему хотелось. Не желая расстраивать своего очень ранимого (и очень ревнивого) парня, Какаши тоже стал игнорировать День святого Валентина. Обо всём этом Учиха думал, когда они направлялись к столовой по украшенным в честь праздника коридорам. Обито было грустно. Пусть всего четыре дня назад был его День рождения, всё равно выходило, что из-за него Какаши пропускал целый праздник. Что, учтивая его обыкновенную мрачность, было просто противопоказано. Какаши заметил перемену настроения Обито и, когда они уже сели есть, в своей манере попытался утешить: — Я надеюсь, ты не обижаешься, что я тебе ничего не подарил. Ты ведь мне тоже не подарил ничего. — Ты не можешь быть так уверен. Ты их даже не читал. И да, конечно не обижаюсь, Бакакаши, — в конце Обито открыто посмотрел на Какаши и улыбнулся, дотронувшись до его руки. — Даже наоборот. Какаши покраснел, отвел взгляд и хмыкнул; ковырнул картошку кончиком вилки, а потом вскинул изучающий взгляд на Обито: — Могу. Обито в ответ на это лишь вновь улыбнулся. Какой же его Бакакаши всё-таки упертый. Весь учебный день они провели в обществе друг друга. Нельзя сказать, чтобы он не отличался от других. Отличался. Но скорее в плохую сторону. Рин, зная их позицию, за все это время едва обмолвилась с ними парой слов, с головой погрузившись в романтику с Конан. Во время очередной перемены они, вместе с остальными из класса Рин, шли по коридору, держась за руки. И наткнулись на Дейдару, ещё одного учителя английского. Он, в отличие от Сасори, очень точно соответствовал образу современного молодого учителя. Ученики были от него, такой яркой личности, без ума, но способствовало ли это усвоению знаний — еще вопрос. В коридоре Дейдара устроил очередной литературный перфоманс с чтением стихов собственного сочинения, предназначавшийся, конечно же, Сасори. И в ответ привычно получил несколько таких же, только вовсе не от адресата. Но Дейдара не отчаивался, зная, что главный перфоманс его ждет после и уже в другом месте. Но перед этим, конечно же, лекция о неуместности такого поведения. И вот, они опять спорили… Сасори и Дейдара представил собой типичный образец притягивающихся противоположностей, которые друг без друга не могут. И ни для кого «тайные» отношения учителей давно не были секретом. К ним подошли Конан и Рин, которые переглянулись и, улучив, момент, начали: Они сошлись. Волна и камень, Стихи и проза, лед и пламень Не столь различны меж собой. Эти строчки девушки продекламировали с заискивающим придыханием и загадочным огнем в глазах. Не дожидаясь реакции удивлённых учителей, они вновь переглянулись и ушли. Спор Дейдара и Сасори тут же прекратили. Обито, как и многие другие, с любопытством наблюдал эту сцену, но ничего не успел сказать — пора было идти на последний урок. А потом учебный день закончился, и Учиха решил проводить своего парня домой. Они шли, держась за руки, и Обито стал расспрашивать о недавнем инциденте. — Да, это цитата. «Евгений Онегин», — ответил Какаши. — А-а-а… — протянул Обито, вспоминая, кто написал это произведение из русской классики, о котором он когда-то слышал. «Вроде не Достоевский… Ай, ладно…». — А вообще, чего они так?.. — Это о двух парнях просто. Обито присвистнул: — Звучит интересно. — Ты хотел сказать «по-гейски», — поправил Какаши, подловив своего парня, который тут же с этим согласился. — Вся литература такая, Обито. Я тебе давно говорил, кстати. — Ну, получается, я тебя наконец услышал! — с извиняющимся волнением сказал он, почесав затылок, и одарил своего парня обезоруживающей улыбкой. А Какаши лишь покачал головой и тоже улыбнулся. Ну как на такого можно было обижаться? Когда они уже подходили к дому семьи Хатаке, Какаши вдруг застыл на месте. Он едва не потерял дар речи, и лишь смог проговорить: — О-обито… — А ты говоришь: «ничего не подарил», «могу точно сказать»! Учиха был невероятно рад этой реакции — всё-таки, не зря он с раннего утра выжидал тот момент, когда Какаши выйдет из дома, а потом наспех готовил свой подарок и опаздывал к ворчливому Сасори. Обито неотрывно следил за реакцией своего парня, который продолжал смотреть на двух снеговиков: на одном были нелепые оранжевые очки, которые Обито буквально не снимал в тёплое время года, а второй был обмотан большим зелёным шарфом, похожим на любимый шарф Какаши. Снеговики держали табличку с надписью, которую Обито решил озвучить: «С Днём Святого Валентина, Бакакаши», а потом крепко-крепко обнял своего парня и чмокнул в щёку. Какаши был очень смущен. Кроме всего прочего, он и правда думал, что ему вовсе не нужны все эти нежности. Хотя… Он часто делал исключения, если это касалось Обито. Так было и сейчас. Да и это правила, видимо, теперь касалась не только Какаши. Они упали в снег и стали делать снежных ангелочков. Где-то тем же самым наверянка занимались Рин и Конан. Вот они удивятся, когда Какаши и Обито им расскажут обо всё том, что случилось после школы!