Зима

      Зима выдалась холодной, суровой. Кто и как обидел снежную царицу неизвестно, но она решила отомстить всей стране. Все поля, леса и горы были белы, а мороз и ветра жгли, румянили кожу. Примяв снежный покров, путник продолжал шествие, с каждым шагом утопая в снегу. А тот всё хрустел и хрустел под тяжестью тела, выдавая, в какую сторону парень шёл. Не то чтобы он это как-то скрывал, но задумался об этом, вновь улетая в облака. Довольно частая ситуация. Стоит мятным глазам зацепиться за какой-либо предмет, как тот будто гипнотизировал мальчишку и уносил куда-то далеко, куда-то прочь из этого мира.       В доме всё же было теплее и уютней. Снег, что вошёл вместе с хозяином, таял в тот же миг, оставляя после себя капли и лужи влаги. Скинув верхнюю одежду, что вся промокла, защищая от снега и метелей, парень поставил чайник на огонь. Тепло от пламени сейчас было таким мягким и желанным. Хотелось сидеть и наблюдать за тем, как пляшут оранжевые язычки, укутывая помещение своим жаром. И вновь мальчишка задумался об этом, глядя на огонь, что отражался в радужке глаз. И если б не засвистел чайник, он бы и просидел так несколько часов.       Пар от кипятка обдал лицо теплом. До носа донёсся приятный запах листьев, что окрасили воду, придавая ей новый вкус. Руки тут же потянулись к посудине, греясь от горячих краёв. Губы прикоснулись к кружке, отпивая чай потихоньку, наслаждаясь не только разливающимся теплом по телу, но и самим напитком.       Идиллию прервал стук в дверь. Некогда резвящиеся рыжие языки мигом оробели перед ветром, стоило парню отворить двери. Незваные гости его не радовали, а тот, кто сейчас заявился к нему так тем более. Положив руку на катану, что не покидала пояса своего хозяина, мальчишка осмотрел «гостя». Тот стоял, сгорбившись, сверля голубыми глазами, давя на жалость. — Охотник, разреши мне у тебя отогреться, — тонким мелодичным голосом едва ли не промурчал демон. Хозяин дома лишь приподнял брови, но безразличное выражение лица не изменилось, — последний раз такой мороз я встречал лет двадцать назад, а может больше. — Насколько ты отчаялся, что просишь помощи у врага?       Ветер не прекращался и с каждой минутой будто нарастал между двоими. И если демон согнулся в три раза, стараясь сохранить какое-никакое тепло, то мечник стоял невозмутимо, будто погодные условия ему нипочём. Да и чего бояться, в любую минуту он сможет разогнать кровь по венам, отсечь демону голову, и закрыть дверь, вернувшись к огню и горячему чаю. И тем не менее, он почему-то этого не сделал. Да и демон не спешил нападать. — Понимаю твои сомнения, охотник, но ведь и я в зоне риска, находясь рядом с тобой, — вновь пропела низшая луна, зажмурившись и съёжившись от очередного порыва ветра, — предлагаю перемирие, только прошу, пусти переждать бурю.

***

      Когда люди впервые видят Токито, то считают его несколько странным. Сейчас сам Муичиро считает себя чудаком. Охотник, да тем более столп, приютил у себя под боком демона чёртовой дюжины.       Уму непостижимо, но он и вправду в тот зимний вечер распахнул двери и отошёл в сторону, чтобы нечисть вошла в его дом. Энму, как назвал себя демон, в тот момент был больше похож на замёрзшего и продрогшего котёнка, которого так и хотелось прижать к себе, одаривая своим теплом, да дать парного молочка, а затем наблюдать, как тот мило морщит носик.       Правда, этот «котёнок» размером со взрослого человека, который парному молочку предпочтёт кровь и плоть. Да и оставлять его себе не планировалось, но было так, Энму с того вечера живет у Токито уже несколько месяцев. Как они не поубивали друг друга, даже Мудзан не знает.       Однако сказать, что стычек между двумя, казалось бы, врагами, не было, значит нагло соврать. Нередко Энму переходил границы, отчего охотник не брезговал пользоваться своей катаной, осекая демону конечности, но не трогая шею. Один раз Муичиро так сильно навредил Энму, который решил по стопам мечника узнать, где находится Убуяшики, что демону потребовалось несколько часов, чтобы полностью восстановиться. И, наверное, Токито задел какую-то часть мозга нечисти, что с того момента Энму то и делает, что подставляется под клинок.       Даже сейчас первая низшая луна, используя своё искусство демонической крови, погрузил Токито в самый сладкий сон, который можно было только создать и увидеть. Кому бы не хотелось увидеть свою семью, что покинула тебя, отправившись на небеса? Какому бы человеку, потерявшему память обо всей своей жизни не хотелось, хотя бы по кусочкам, вернуть воспоминания вновь, какими бы ужасными они не были? Возможно и найдутся исключения, но столп Тумана в этот список не входит. — Муи-и, мой милый Муи, тебе нравится то, что ты видишь? — Сладко пропел Энму, прикасаясь пальцами к вискам мальчишки. Тот наяву, будучи в плену сна, сказать ничего не мог, но демон его прекрасно слышал в его дремоте. Получив утвердительный ответ, демон усмехнулся, взяв в руки прядь волос Токито. Они были мягкими гладкими и слегка падали на светлое личико, что так и источало умиротворенность, но стоило демону начать накручивать локон на пальцы, пачкая их своей кровью, как лицо сновидца тут же помрачнело, брови хмурились, а зубы стиснулись, отчего, казалось, можно было услышать их скрип. Нетипичное выражение лица для Муичиро, который всегда казался спокойным как удав.       Глаза цвета летней мяты тут же распахнулись, уставившись в голубые очи демона, что закатились в удовольствии от увиденного. Токито лишь томно вздохнул, потирая разгудевшиеся виски. Демон застыл в удивлении. Впервые его план провалился, разбившись и обратившись в пыль. Обычно после подобной выходки Энму мгновенно получал колотые удары от мечника. Сейчас Муичиро выглядел несколько уставшим и незаинтересованным в демоне, что вновь стал ластиться, как кот. — Муи-и, милый Муи-и, отчего ж ты не обнажишь свой клинок и не рассечёшь мне плоть, не согреешь меня моей же кровью?       Тонкие руки обвили тело демона, прижав к груди. Энму был удивлен, Токито же был спокоен. Он прекрасно осознавал, что делает и надеялся, что Энму понравится. Никто не дарит тепло через насилие, его просто невозможно подарить через него. Демон замер, а охотник не остановился на одних объятья. Он гладил пальцами по рисункам на лице луны, взъерошил уложенные волосы, рассматривал окрашенные прядки и клевал носом в мягкие щёки. — Не переживай, я обязательно тебя убью в один зимний вечер. В такой же вечер, когда будет метель и пурга, облака затянут небо, а мороз будет щипать нос и щёки, — спокойным тоном будто прошептал Муичиро, уставившись в небо, что виднелось сквозь стекла окон. Пальцы продолжали перебирать чужие локоны, — в такой же вечер, в который я впустил тебя в свой дом. И в последние секунды своей жизни, когда ты будешь рассыпаться прахом, ты полюбишь прошлую зиму и будешь её считать самой теплой. А пока грейся так.       Энму прижался лишь сильнее, переваривая слова, вспоминая тот вечер. Улыбнувшись, парень прикрыл глаза. Впервые хотелось создать сладкий сон самому себе, где будет только он и его милый Муи, который будет также смотреть на курчавые облака, думая о чём-то своём — Я уже люблю ту зиму.