Посвящение

-Клянетесь ли вы всеми силами противоборствовать злу, что царствует в мире? -Клянусь. Алина сбрасывает с плеч лёгкий плащ, оставаясь абсолютно обнажённой. Все присутствующие члены Священной дружины остаются все такими же серьёзными и хладнокровными. Когда за свою жизнь ты видишь сотни голых женщин и мужчин, становится просто безразлично к кому бы то ни было. И лишь Руневский не отводит взгляда от Алины. Он видел ее обнажённой и не раз. И когда ее переодевали слуги после ее обращения, когда она сразу после обращения пыталась сбежать в одной ночной рубашке. Но почему-то именно сейчас, в зале, в окружении других членов братства, он словно впервые ее увидел. На фоне тёмных фигур вампиров, ее фарфоровая кожа словно светилась. Грудь колыхалась от ее взволнованного дыхания. Руневский почувствовал как у него в груди появляется непонятная тяжесть, словно легкие сдавливают железным обручем. Сердце, которое было мертво уже много лет, словно вновь начало биться в живом ритме, разгоняя по венам ставшую живой кровь, посылая ее все ниже по телу. Руневский не заметил, как в какой-то момент в руках Алины появился кубок, наполненный кровью. Девушка припадает губами к холодному металлу и начинает жадно пить густой багровый напиток. Запах крови распространяется по зале и граф слышит судорожные вздохи присутствующих. Природа даёт о себе знать, и практически все нервно втягивают носом запах антоциановой жидкости. Алина пьет, пока тонкая струйка крови не просачивается из ее губ и не начинает медленно стекать по ее подбородку, а затем и по шее. Мир Руневского сужается до этой багровой струйки. Все звуки, запахи, образы как будто тускнеют, и единственное, что он видит, это кровь, что сейчас стекает по телу Алины. Быстро пройдя шею девушки, кровь устремляется вниз, проходя между подтянутых грудей. На секунду сердце Руневского замирает, а потом пускается галопом. Он сжимает зубы до боли, чтобы не сорваться и держать себя в руках. В ушах стоит звон, словно прямо над ним ударили в колокол. В голове мелькают образы того, как он становится перед ней на колени, словно она икона, и слизывает багровые капли с ее тела. Граф осознает, что впервые за десятки лет, жажду вызывает не вид крови, а сам человек. Жажду настолько сильную, что единственное, что остается, это сжимать зубы и впиваться ногтями в кожу рук. Не хочется разорвать кожу, пронзить клыками плоть, хочется нежно целовать, ласкать гладкую кожу. А кровь все течет, вот она обогнула пупок и ринулась дальше. Руневский почти не дышит, когда струя крови достигает ее женственности. Граф с облегчением отмечает, что широкополая мантия на нем скрывает реакцию его организма на происходящее, поскольку такой конфуз мог сильно ударить по его репутации. Алина наконец убирает от лица кубок. На ее губах остаётся кровавый след. Руневского бросает в жар, когда она оборачивается и смотрит прямо ему в глаза. Нагая, с окровавленными губами, прекрасная, она неосознанно проводит языком по губам. И Руневский не дышит. Он с ужасом осознает, что если эта девушка не станет его, единственным выходом будет пустить серебро себе в грудь. Он умер почти 100 лет назад, но если она пропадёт из его жизни, это будет намного страшнее смерти. Это будет конец жизни.