Нагреваемый цветок цинсинь

— Скажи мне пожалуйста, дорогой Юнь-Юнь, как долго ты собираешься скрывать свои чувства? — Син Цю так резко и громко захлопнул книгу, что запутавшийся в собственных мыслях экзорцист вздрогнул, поставленный в тупик подобным вопросом. — Я же говорил тебе много раз, что моя сила Ян никуда не денется, и если я перестану её контролировать, то- — Я про твои чувства ко мне, — перебил его Син Цю и странно сощурился. — …чувства к тебе? — Чун Юнь заметно покраснел и, не выдержав, отвёл взгляд, — У меня нет никаких чувств к тебе, Син Цю …не считая дружеских …конечно. — Только дружеских? — Син Цю нахмурил брови, хоть Юнь этого и не видел. — Только дружеских, — повторил экзорцист, достав своё мороженое: и сегодня оно — двойная насмешка над Син Цю. — …ясно, — мечник распахнул книгу, скрыв за ней полный непонимания злой взгляд и оседающий в горле ком горечи. До последнего он верил, что его чувства взаимны, просто надо подождать, потерпеть совсем немного. Просто Чун Юнь — этот наивный Крио экзорцист даже не представляет, что может испытывать подобное, приплетая всё к своей силе Ян, постоянно подавляя себя.       От осознания этого чайные глаза Син Цю недобро заблестели ярче обычного… --- — Нам ОЧЕНЬ повезло! Мне посчастливилось найти книгу с рецептами из Инадзумы! Ещё до того, как она закрылась, только представь! Это, конечно, самые простые, что там были, но всё-таки я умираю от нетерпения! А ты, Юнь-Юнь? — …если только они не острые, — чуть напрягся экзорцист. — Не переживай, кухня Инадзумы достаточно… пресная, как ты и любишь! Не такая, как в Мондштадте, конечно, но могу с полной уверенностью сказать, что в этот раз всё будет хорошо, — со спокойным лицом врал Син Цю, — «Прости, дорогой Юнь-Юнь…»       Экзорцист внимательно осмотрел каждое блюдо и, убедившись, что они не выглядят как что-то опасное, сел за столик и взял палочки.       Син Цю потребовалось много усилий, чтобы не расплыться в хитрой ухмылке в ту же секунду. Он сел рядом достаточно близко и тепло улыбнулся своему лучшему другу, — Я хочу начать с суши, покормишь меня?       Чун Юнь вопросительно посмотрел на того, но вовремя вспомнил, что постоянно кормит Син Цю мороженным с рук, и это не должно быть чем-то необычным, — Конечно… — он взял суши и протянул в приоткрытый рот друга, подставив ладонь.       Мечник остановился на инеевых глазах около секунды. Время застыло, и для Юня показалось вечностью — не выдержав такого долгого контакта, экзорцист смутился и отвёл взгляд. Послышалось тихое хихиканье, затем Син Цю аккуратно взял суши. Услышав удовлетворительное мычание мечника, Юнь вновь посмотрел на того: — Ммм, как вкусно! Это… очень похоже на кухню Ли Юэ, но не такое острое и более… изысканное? — Син Цю восторженно посмотрел на Чун Юня, — Мне понравилось, давай в следующий раз приготовим вместе!       Юнь тепло улыбнулся и коротко кивнул. Он снова задумался — теперь кормить Син Цю надо будет не только мороженым, и резко вздрогнул, когда липкий комочек риса ткнулся в его рот. — Скажи «ааа» — ухмыльнулся мечник, снова ткнув суши в губы друга.       Экзорцист напрягся, но если это было бы что-то острое — губы уже бы нещадно пекли. Да и по ощущением оно достаточно холодное — он потянулся, аккуратно съев. Удивительно — вкус и правда был очень изысканным, хотя на вид блюдо было простым. Юнь улыбнулся, растроганный, что друг наготовил так много еды, а что самое главное — на этот раз точно не с целью накормить его перчиком, — И правда, очень вкусно… спасибо, Син Цю… — Да! — Гидро парень вскинул руки, чуть не ударив по Крио, — Осталось попробовать другие блюда. — …опять кормить друг друга? — не понял Чун Юнь. — Только если ты хочешь, дорогой Юнь-Юнь~ — игриво прошептал Син Цю, хитро сощурившись, заставляя экзорциста смущаться. — … — Чун Юнь опустил взгляд в тарелку, — …думаю, погружение в новую кухню будет неполным, если мне придётся сосредоточиться на тебе, Син Цю. — …ах, — здесь залился красным уже мечник, вплоть до ушей. Он положил руку на грудь, чтобы успокоить своё сердце, — Да, ты как всегда прав, дорогой Юнь-Юнь… — он чуть отсел, — «И правда, если бы я съел первым, то мог бы выдать, насколько это остро. Всё-таки тело не обманешь…» — А что это? — Краб! — резко вспотел Син Цю. — Такая… необычная подача, — Юнь поставил перед собой тарелку с панцирем, внутри которого было мясо краба на подложке из крабовой икры. Он резко взглянул на Син Цю, следя за его реакцией (многолетний опыт), но тот уже спокойно посмотрел на экзорциста (тоже многолетний опыт): — Ты ведь не ел чистейшего краба до этого? Думаю, тебе понравится его вкус… — пояснил Цю.       Чун Юнь нахмурился, он медленно взял аккуратно завёрнутый кусочек крабового мяса и понюхал. Отдавало сильным морским запахом, так что Юнь, не распознав остроты, быстро положил краба в рот, начав жевать. Осознание настигло его в тот же миг, он в шоке уставился на Син Цю, который смотрел на него такими же выпученными глазами. Сразу же выплюнув кусок, Юнь вскочил (пока ещё мог находиться на двух ногах) и сквозь пелену накатывающихся слёз попытался осмотреться в поисках воды. Из воды здесь был только Син Цю, прекрасно знающий исход всех своих злоключений, желающий погрузиться вместе с Юнь-Юнем на новое дно его силы Ян, заранее спрятав всю воду. — СИН ЦЮ! — содрогающимся голосом заорал Чун Юнь, падая на колени, судорожно выискивая спасительное мороженое в своих карманах.       Однако Син Цю предусмотрел и это, целенаправленно затягивая прогулку, истощая запасы экзорциста, — Да, мой дорогой Юнь-Юнь? — садясь рядом, внимательно наблюдал мечник, для которого представление только начиналось. — В-воды… — взмолился экзорцист — крупная дрожь вместе с резким жаром сковали его тело. — Прости, вода закончилась… — иронично пожал острыми плечами Цю.       Чун Юнь высунул пульсирующий от остроты язык — жгло горло, пробираясь к пищеводу, каждый вдох отдавался иглами, казалось, пронзающими грудь. Боль заходила всё дальше и дальше. Юнь просто не мог поверить, что от одного маленького кусочка перчика может быть настолько плохо. Ему и в голову не могло прийти, что его друг убьёт уйму времени, сил и моры на выжимку из заоблачного перчика, которая не будет заметна в готовом блюде.       Сквозь затуманившийся разум Чун Юнь нащупал свой Глаз Бога. Крио инфузия окружила двуручника, и на секунду стало полегче, но очередная волна остроты заставила Юня сжаться. Он потерял контроль. Сила Ян, растекаясь по телу, пожирала его холодное нутро, оставляя после себя лишь жар и боль.       Экзорцист поднял на Син Цю налитые кровью кошачьи глаза. Капельки пота, слёз и слюны капали на циновку. Он не мог злиться на этого хитрого мечника, ведь он знал, что так будет! Каждый раз Син Цю то сам запихивает ему в рот что-то острое, то подговаривает Сян Лин подать ему лапшу с перцем! Только он, Чун Юнь, виноват в том, что вновь доверился, снова повёлся на эту тёплую улыбку… — Т-ты опять… зачем? — Чун Юнь сжался, тело затряслось — он еле стоял на четвереньках, и знал, что отрубится, если упадёт. — Тише, молчи, будет только хуже, ты же знаешь, — прошептал Син Цю и резко напрягся, когда Чун Юнь уставился на него сжавшимися в две узкие щёлки от кипящей внутри злости кошачьими зрачками. Казалось, что в экзорциста вселился демон.       Чун Юнь ринулся на Син Цю, прижав к стене, в попытке окутать его рот такой же остротой и болью, в жажде пробудить в Цю чувство, похожее на Ян, чтобы мечник раз и навсегда осознал, насколько это ужасно и страшно — резко поцеловал его. — М! — от нахлынувшей остроты глаза Цю наполнились влагой — он зажмурился, ощущая, как слёзы стекают по щекам к подбородку. Мечник дрогнул всем телом, в шоке распахивая глаза от орущего лишь только одно разума:        «ЧУН ЮНЬ ЦЕЛУЕТ МЕНЯ!!!»       Взгляд затуманился, тело поразили сладкие ощущения, что так долго таились внутри. Он сжал одежду Чун Юня и потянул на себя, жадно выдыхая. Острота делала их первый поцелуй незабываемым, неожиданность будоражила — бабочки в его животе сбивались в тугой, начинающий ноюще тянуть, ком. Юноша старался не застонать прямо в губы Юня, чтобы не сбить настрой разгорячённого экзорциста, и обходился тихими помыкиваниями. Чун Юнь распознал их иначе и сильнее вжал Син Цю в стену, предположив, что чем дальше он углубит свой язык, чем больше заденет пространства — тем хуже будет Син Цю.       Посчитав, что достаточно намучил друга, экзорцист закончил острый поцелуй. Рубильник в недостаточно холодном мозгу резко переключился в совсем другое положение: Чун Юнь наблюдал обильно краснеющего, жадно смотрящего на него Син Цю, подрагивающего далеко не от остроты.       Он сделал всё, чтобы вывести Чун Юня из равновесия: знал всё наперёд, всё просчитал, чтобы получить именно то, что хочет и сила Ян — экзорцист оскалился, стискивая зубы до ноющей челюсти, — «Ты это получишь»       Мечник только приоткрыл рот, чтобы рвано вдохнуть воздух, как Чун Юнь нагло ткнулся в его шею и слизал пот прямо под челюстью. — Мха-ах~ Н… — Син Цю невольно попытался вжать голову в плечи, но вовремя спохватился, покорно подставляя себя Чун Юню, — Мф~       Горячее, то ли от остроты, то ли от накатывающего Ян, дыхание любимого, заставило мурашки плясать по пояснице мечника вверх. Син Цю сжал толстовку экзорциста на спине и потянул, желая раздеть того, пока действие перчика не прошло. Откинув толстовку и не успев насладиться созерцанием тёмной водолазки, облегающей рельефы торса экзорциста, Син Цю вздрогнул, когда огрубевшие от двуручного меча пальцы Юня, обычно, как лёд холодные, но сегодня — обжигающе горячие, раздвинули его тонкие фарфоровые ноги. Чун Юнь опустился вниз, медленно лизнув розоватую внутреннюю часть бедра, близившись к паху. — Ах… Ю~ — Син Цю хотелось взмолиться — он не выдерживал этот поток непрекращающегося удивления. Но разве это — не то, что он так жаждал узреть? Экзорциста «по ту сторону».       Мощные кисти, которые прочно держали коленки Цю разведёнными, и голова экзорциста между ними. Медленные, и от этого такие мучительно-сладкие, почти невыносимо, вылизывания нежной кожи, начинающей печь и краснеть от остроты на языке Юня. Короткие покусывания, горячие выдохи прямо возле ткани шорт — Син Цю изо всех сил сдерживался, чтобы не схватить Чун Юня за волосы и не прижать к своему паху. — Юнь-Юнь… — Чун Юнь навсегда запомнит это красное лицо и просящий взгляд, — …пожалуйста, — у мечника язык не поворачивался сказать точно, что он хочет от экзорциста, даже если бы он попытался вспомнить, как это описывалось в тех низкосортных книжках.       Острота, Ян, возбуждение — одно накладывалось на другое, погружая Чун Юня в бездну из ощущений, сначала — достаточно болезненных и страшных, но чем дальше — тем сильнее раскрывалась его истинная натура, жаждущая, на самом деле, самого Син Цю. Полный внимания, он рассматривал своего друга, даже не думая отстраняться от его изящных ног. Ох, Юнь бы хотел продолжать эту пытку вечность — отыграться за всё, заставить юного наследника «Фэйюнь» прогибаться под ним, стонать его имя и жадно умолять. Будь он в здравом уме, то не на шутку бы задумался, откуда в голове такие мысли, но сейчас его заботило только одно — дрожащие на его плечах коленки Син Цю.       «Было бы прекрасно сделать ему гораздо приятнее, — пронеслось в голове экзорциста, — Больше всего удовольствия ему принесёт…» — Чун Юнь резко ткнулся в шорты Син Цю.       Цю охнул — волна удовольствия накрыла его, и он подумал, что это финал, но нет — сладкая пытка продолжалась. Мечник прикрыл глаза в блаженстве, издав длинный, с придыханием, стон, когда Юнь нащупал сквозь ткань головку и обхватил её губами. — Ч-чёрт… Юнь-Юнь… Ах! — Син Цю прикрыл рот рукой, чтобы не выдать весь спектр своих горячих стонов сразу же, — Я-я… сейчас… — мечник сжал в кулаке подол своего костюма, изогнув тонкие брови. Так страстно желанная дрожь накрыла его, пронизывая каждую клетку изящного тела, задыхающегося от ощущений.       Белёсая жидкость намочила ткань шорт. Чун Юнь отстранился, рассматривая красного, пытающегося отдышаться, Син Цю в экстазе. Как жаль, что мечник до сих пор в одежде — хотелось видеть томно вздымающуюся грудь голой, как от сладких сглатываний рефлекторно движется его кадык, как приподнимаются тонкие ключицы, и как краснеет его фарфоровая кожа. — Ха-ах, Юнь-Юнь! — комнату заполнило звонкое, хоть и хрипловатое, хихиканье мечника, выталкивая Юня из этих мыслей. Син Цю потребовалось не больше минуты, чтобы отдышаться, и вновь посмотреть на Чун Юня игривыми искрами в чайных глазах.       Чун Юнь тут же сжал костюм Син Цю в страстной попытке понять, как поскорее снять с мечника эти рюши и драпировки. Мечник лишь ухмыльнулся — его нежная кисть с длинными, тонкими, овальными пальцами провела по торсу экзорциста вниз и почти дошла до ноющего паха, но заползла под водолазку, стягивая её вверх.       Кое-как справившись с верхней частью одежды Цю, Юнь тщетно боролся с изысканными пуговицами на его рубашке, настолько, что Син Цю нежно взял его руки и аккуратно отстранил, делая всё сам, так по-аристократически медленно, с удовольствием наблюдая, как Чун Юнь облизывает от частого дыхания пересохшие губы и следит своими расширенными кошачьими зрачками за каждым новым сантиметром приоткрывающейся розоватой кожи Син Цю.       Цю толкнул Чун Юня в плечо, и он даже не смог осмыслить, как оказался спиной на циновке.       Мечник достал из-под татами концентрат Гидро слайма, по-хозяйски, он обильно нанёс смазку на свои пальцы.       Чун Юнь снова зло оскалился — неужели он предусмотрел даже это? Казалось, что бы экзорцист не делал — всё было на руку Син Цю. Пелена остроты начала спадать, а все те моменты собираться в пазл. Все те моменты, когда с языка мечника слетали смущающие фразы, те неуместные прикосновения в пылу боя, как Чун Юнь думал, чтобы вывести того из равновесия и убить противника первым.       Неужели всё это — то, что Син Цю так жаждал всё это время? Пришло осознание, что он не хочет делать мечнику больно, но хочет… наконец, поддаться всему этому потоку с каждой долей секунды приумножающихся чувств и плыть по сладострастному течению похоти вместе с Син Цю.       Чун Юнь старался не смотреть туда, гораздо интереснее было рассматривать лицо Син Цю, старающегося запихнуть в себя пальцы. Прикушенная тонкая розоватая губа, красное лицо и прилипшие к нему синеватые пряди — это будоражило в экзорцисте новые чувства, и на этот раз он был полностью сосредоточен, чтобы не сдерживать, а познать их.       Син Цю посмотрел прямо в глаза Юню и нагнулся, чтобы поцеловать его.       Экзорцист ответил нежно, стараясь прочувствовать мягкие губы мечника, ощутить его горячее дыхание и уловить каждый вздох. Но хихикнувший Син Цю, игриво прикусивший губу экзорциста, заставил того нахмуриться. Юнь приподнялся, опершись о локоть, и даже немного жёстко взял мечника за подбородок, проникая в его рот языком. Сначала послышалось недовольное мычание, и Син Цю попытался вжать голову в плечи. Но затем он ощупал язык Юня своим и тихо мыкнул, принимая его активность.       Син Цю отстранился и, облизнув тонкие губы, убрал мешающие пряди за ухо с серёжкой. Вылив достаточно на свои ладони он распределил смазку по члену, получив тихое мычание владельца.       Син Цю встал на колени и стал аккуратно насаживаться, помогая себе рукой. — Мф! — Юнь зажмурился от странных ощущений. — Прости! — резко остановился Цю, — Больно? — Н-нет… продолжай… пожалуйста… — шумно выдохнул Чун Юнь.       Син Цю понадобилось немного времени, чтобы насадиться полностью и привыкнуть. Он чуть поморщился, но сразу же хихикнул, закусив нижнюю губу и поёрзав бёдрами, от чего Чун Юнь зажмурился. — Я могу двигаться? — наконец, спросил мечник. — Да… Ах! — Чун Юнь зажал свой рот рукой.       Син Цю ухмыльнулся и ничуть не сбавил темп, смотря, как тщетно экзорцист пытается совладать с самим собой.       Юнь положил мощные руки на бёдра мечника, и не сильно стиснул, прижимая — этого было достаточно, чтобы Син Цю тут же остановился — Давай… сменим позу? — экзорцист чувствовал себя явно неуютно, когда не мог контролировать процесс. — Конечно, — Син Цю, хоть и с неохотой, встал, и оказавшаяся на груди рука Чун Юня заставила его полностью лечь на циновку. Это ничуть не смутило Син Цю — он подложил под свою поясницу и голову подушки, обвил ногами талию экзорциста и приподнялся, чтобы обнять его шею и потянуть на себя, — Можешь входить в меня~       Чун Юнь покраснел и буркнул себе под нос о том, что нельзя с таким лицом и голосом говорить настолько пошлые вещи. Он посмотрел вниз и постарался войти как можно нежнее.       Син Цю вытянулся, громко, судорожно выдохнув с облегчением, и снова тихо хихикнул. Игриво посмотрев в инеевые кошачьи глаза, он потрепал Чун Юня по волосам — его расширенные зрачки редко когда можно было увидеть, в последний раз Син Цю пытался разглядеть их в темноте склона Уван, а Чун Юнь как всегда смущался и отводил взгляд. — Можешь двигаться, дорогой Юнь-Юнь~       Экзорцист кивнул, прикрывая свои глаза, свыкаясь с ощущениями, он медленно вышел и резко толкнулся обратно во всю длину. — Ха-анх! — Син Цю зажмурился и вытянулся, до белых костяшек стиснув накаченные плечи Юня. Кажется, экзорцист с первого раза попал в нужное место. — Не больно? — заволновался Юнь, но услышав тихое хихиканье с облегчением выдохнул.       Син Цю закусил тонкую нижнюю губу, посмотрев на Чун Юня огромными чайными глазами, полных игривых искр, — Ещё~       Чун Юнь смущённо улыбнулся и отвёл взгляд, сосредоточившись на темпе. Понимание того, чем он занимается с Син Цю, до сих пор не приходило в разгорячённую голову, но экзорцист точно знал, что хочет этого — они с силой Ян оба хотят этого. И, что самое главное — Син Цю так же хочет этого.       Нахмурившись, он набрал нужный темп и сжал свои пухлые губы, сдерживаясь.       Сладкая дрожь тут же пробила чувствительное изящное тело, как Цю и ожидал — самоудовлетворение ни коим образом не сравнится с этим. Если он возбуждался лишь от мысли о подобном моменте — то сейчас просто сам факт того, что это происходит так неожиданно, впервые, что Чун Юнь сам является инициатором, сводил его с ума. — Это… так хорошо… слишком… хорошо, Юнь-Юнь! — Син Цю не затыкался даже сейчас, и хотя экзорцист хотел бы слышать от него только громкие стоны (и старался сделать всё для этого), он не мог не отметить, как забавно проявляется начитанность книжного червя.       Экзорцист не мог отвести глаз от алеющего лица Син Цю, который то смотрел в расширенные кошачьи зрачки со всей игривостью, то в смущении отводил взгляд, то жмурился от удовольствия — лицезреть всё это так близко было самым милым, что только видел Чун Юнь за всю свою жизнь. То, до какого состояния экстаза может довести Чун Юнь Син Цю своим телом, то, как страстно мечник стонет его имя ощущалось внутри гордостью. Чун Юню хотелось стараться изо всех сил — он нагнулся, чтобы в порыве нежности чмокнуть Син Цю в ключицу, и почувствовал жёстко сжавшую его волосы на затылке руку мечника и рваный, горячий шёпот у своего уха: — Я люблю тебя, Юнь-Юнь… прошу, не останавливайся… не смей останавливаться!       Чун Юнь непонимающе уставился — Син Цю любит его? Но сейчас далеко не холодная голова экзорциста была пуста для философских размышлений о любви, а тело было занято фрикциями, что так приятно отзывались волнами удовольствия, так что он мог лишь двигаться и покрывать шею и плечи мечника поцелуями, засосами и небольшими покусываниями. — М-м-м-м-мф! — сдерживаясь, Цю прикрыл рот тыльной стороной ладони и опустил взгляд вниз в попытке быстрее задвигать бёдрами.       Чун Юнь нахмурился — ему хотелось получить намного больше. Одна из жёстких кистей оказалась на талии Син Цю, а вторая грубо прижала его руки к циновке. Заданный быстрый темп заставил мечника всхлипнуть и посмотреть на Чун Юня с ноткой обиды, но со следующим толчком осознание того, насколько Син Цю нравится, как экзорцист активно и даже немного жёстко командует происходящим, накрыло его словно цунами: комната резко заполнилась громкими, влажными, горячими стонами, чего Син Цю даже сам от себя не ожидал.       От новой развернувшейся внутри волны возбуждения Юнь в шоке уставился на Син Цю, но не смел останавливаться. Не в состоянии сдерживаться, нет — Чун Юнь больше не хотел сдерживаться перед Син Цю — он сначала хрипловато замычал сквозь сомкнутые губы, а затем приоткрыл рот и рвано застонал. — Трогай меня… — прорычал Син Цю, и это прозвучало настолько грубо, что он тут же произнёс, — …прошу!       Ладонь Юня накрыла головку — Цю выгнулся, зажмурился, закусил губу, задержал дыхание. Побоявшись, что прокусит губу до крови, он приоткрыл рот, судорожно выдыхая, но простое движение руки Чун Юня вместе с очередным толчком заставило тело мечника стать резко расправившейся пружиной — его окутала сладкая дрожь: глаза подкатились, голова отключилась, голос не слушался и только и мог, что выдать переизбыток чувств во внешний мир в виде громких, горячих стонов. — НМХ! — Чун Юнь вошёл последний раз и резко всхлипнул, задерживая дыхание и стискивая зубы. Его разгорячённое мускулистое тело обильно затряслось, мурашки прошлись по пояснице к шее, слёзы выступили на длинных инеевых ресницах — самый сильный оргазм за всю его жизнь. От сладкой накатывающей неги экзорцист свалился без сил, ища в горячем пространстве хоть капельку свежего воздуха, — Син Цю… — отдыхиваясь, прохрипел он, посмотрев на мечника максимально расширенными кошачьими зрачками, — Ты — самый настоящий… демон…       Син Цю, находящийся в сладком тумане, расплылся в самодовольной ухмылке и, сделав неимоверное усилие, приподнялся и посмотрел прямо в инеевые глаза экзорциста, — Тот самый демон, которого ты так искал? Тот, кто не боится твою силу Ян?       Чун Юнь замер, резко усомнившись, что всё вышесказанное в действительности не является правдой, но звонкий смех Цю мгновенно вернул его на землю, — О Архонты, дайте мне сил…       Экзорцист ощутил свою обычную прохладу, как будто заоблачного перчика в крабе и охватывающей его силы Ян и в помине не было. Как будто всё, что требовалось — это данное самому себе разрешение не сдерживать себя, принять всю силу Ян и высвободить её. Как будто именно осознания этого и добивался от него Син Цю всё это время.       Мечник же сжался от стыда не в силах посмотреть Чун Юню в глаза — он нагло воспользовался силой Ян, и совратил его, когда тот был в неадекватном состоянии. — Син Цю? — экзорцист чуть удивлённо уставился на друга, — …я сделал что-то не так? — сразу же заволновался он.       Син Цю зажмурился, — …прости.       Пухлые губы накрыли тонкий рот мечника в нежном поцелуе, Цю вздрогнул и распахнул глаза.       Экзорцист отстранился и отвёл взгляд, — Я… я думаю, что люблю тебя, Син Цю…       Сердце в груди мечника забилось как никогда прежде — неужели, НЕУЖЕЛИ его чувства были услышаны и приняты только что? Неужели… весь этот безумный план сработал на все 100, нет, на 200 процентов? Он не мог поверить своим глазам и ушам, и положил ладонь на грудь, чтобы утихомирить своё выпрыгивающее сердце, — …я тоже люблю тебя, Юнь-Юнь, — от чего-то дрожащим голосом прошептал Син Цю.       Экзорцист сильнее стиснул мечника в объятиях, прижимая к себе, — И всё же, не делай так больше. Я… испугался, что сила Ян может сделать что-то с тобой без твоего согласия… — … — мечник прикрыл глаза, ткнувшись в шею экзорциста. — …тогда я никогда не смог бы себя простить.       Син Цю шумно выдохнул и взял Чун Юня за руку — Я говорил тебе, почему я так люблю книги? — Почему?       Син Цю снова прикрыл свои огромные чайные глаза, поглаживая большим пальцем огрубевшую кисть двуручника — Потому что… когда ты читаешь — ты погружаешься в иные миры. Ты другой человек в другом мире, тебя ждут удивительные приключения… Это… максимально отличается от того, что приготовила мне судьба, — он грустно улыбнулся и, посмотрев на Юня, положил голову на его плечо — Но, знаешь, дорогой Юнь-Юнь, сегодня… я не хочу никуда погружаться. Я хочу быть самим собой и лежать вот так вот рядом с тобой… Понимаешь?       Чун Юнь не смог сдержать счастливой улыбки.       Син Цю виновато опустил взгляд — …прости за то, что я сделал с тобой сегодня, какую боль причинил… — …я понимаю, что ты хотел, Син Цю. В какой-то степени я тоже… хотел этого… — Правда?! — повысил свой звонкий голос Син Цю, что экзорцист чуть поморщился — Хах! Надеюсь, в следующий раз мне не придётся доводить тебя до такого состояния, чтобы получить хоть немного ласки. — … — смущённо молчал Юнь. — НЕ ПРИДЁТСЯ ВЕДЬ???