he tried

      Если Вы думаете, что у Лололошки стальные нервы, что он готов собственноручно обрекать себя на погибель, продолжая жертвовать своим организмом, рассудком, да всем, что у него имеется в принципе, — то нет, Ваша точка зрения не совсем правильна, как Вы считаете. У него есть тот маленький лимит, до которого можно спокойно дойти, продолжая совершать идентичные поступки, не заботясь о себе. Он не первый раз доводит себя до этого предела, что так неприятно отдаёт во всём теле: руки трясутся, перед глазами темнеет от любого неаккуратного и резкого телодвижения (из-за чего двигаться на крыльях ещё сложнее и больнее), весь корпус непроизвольно дрожит, будто от холода. Состояние паршивое, если брать в мягком смысле этого слова. Могло бы быть и хуже, верно? Злость уж слишком часто кипит в разуме, быстро меняющаяся на безразличие и желание забыться вечным сном, что кажется такой блаженной и желанной мыслью, что это аж глупо. Тот самый человек, который способен перерыть все миры, достать нужное и победить все дерьмо, что возникнет на его и его друзей жизненных путях, прямо сейчас чувствует такое опустошение и нежелание даже подниматься с нагретой постели.       Руки вялые, сил совсем не остаётся на банальные вещи, даже не с первого раза можно поднять — они будто прилипли, не являются его, не он ими управляет. В чём смысл этого дня? Его опять отправят за какими-то ингредиентами, дабы он помог остальным, не получая ничего взамен? Ему даже не нужны материальные блага, вот честно, в каком-то смысле это может быть интересным и чарующим, но ему так сильно хотелось бы отдохнуть пару мгновений, забыться нормальным человеческим сном, будто никаких проблем нет.. Из раза в раз Лололошка принеси то, Лололошка принеси это. Он понимает, что и остальные стараются не меньше, а может даже больше него в тысячи и миллионы раз, но это не помогает справиться с тем, что на него взваливают огромную ношу, которую он так сильно боится уронить и не оправдать надежд, сломать или сделать неправильно.       Его сон ухудшился в несколько раз на почве всего стресса, что происходит с ним сейчас, на данной стадии прогресса и помощи остальным. Он вроде и спит, наслаждаясь изредка мелькающими перед глазами картинками, а вроде и вовсе всё проходит мимо него. Часто сами сны либо не несут никакого смысла, не имея завязки и определённой кульминации, либо же наоборот заставляют юношу сквозь сон вздрогнуть в неприязни и испуге, из-за чего приходится проснуться и пытаться вдохнуть лишний глоток воздуха. Как правило, после таких пробуждений вернуться в царство снов почти невозможно, ведь перед глазами извечно красуются образы, что так сильно мучают разум и заставляют думать, думать, думать. Анализировать, приходить к некоторым догадкам и подозрениям, с недоверием относиться к каждому уже после своеобразного предательства Аргуса, которое даже если он и простил, — стало нормальным явлением в жизни шатена, что приходится на большое количество записок в дневнике. Хотя бы это не приводит его в полное сумасшествие, благодаря которому его сознание полностью пришло бы в подобие хаоса и неразберихи, где один день слился бы с другим. Всё же, отсутствие полноценного сна очень сильно влияет на восприятие реальности..       Самый главный вопрос, что всплывает в разуме, что буквально разгорается красным, пульсирует и не даёт сосредоточиться даже на солнце, что так робко именует о только-только начале нового дня: А помогли ли мне когда-то, когда мне было плохо? Это может звучать максимально эгоистично, всё же он помогает другим со спасением Мира, он должен преподносить свою помощь без каких-либо размышлений и не задавать лишних вопросов, не перетягивать всё одеяло на себя, но от этого состояние не становится легче. Ему плохо, неприятно, ему всё ещё хочется исчезнуть, будто его никогда и не существовало. Может, если бы он не появился, то всё было бы хорошо? Это, вроде бы, глупая и незначительная мысль, что может возникнуть у любого человека в черепушке, когда его дело расположено на достаточно шатком мосту, всё же... Стоит ли это потраченных сил и нервов? Мироходец устало вздыхает, что буквально означает, что у него нет никаких сил даже на банальное мысленное обсуждение данной темы наедине с собой; понимает, что это бесполезно и в конечном итоге приведет его к некому разочарованию, всё же лишь он обязан выполнять всю работу, которая связана с беготней. Сходи, принеси, подай, спаси Мир, найди выгодные знакомства, под ногами не мешайся, победи сильных боссов — всё это не раз встречалось перед ним, так что ему приходилось лишь мириться с этим и выполнять поставленные задачи, он же делает всё это для благополучия остальных, даже если все действия идут ему во вред.       Это правда ничего страшного, честно.       Поспит, может быть, в лучшем исходе, на час больше, чем обычно. Уже замечательный отдых на несколько грядущих недель, если не месяцев.       Он не обижается, не держит зла на своих друзей, понимает, что все планы и ингредиенты необходимы прямо сейчас, всё же ситуация критическая, что не может не напрягать. Он понимает, что сейчас он является одним из расходных материалов, благодаря которому нынешний план сможет полностью сдвинуться на несколько шагов вперёд, а отдых для него сейчас будет не к стати. Может быть нормальный отдых будет в следующий раз, когда дела будут полностью закончены.       В голове пульсирует неприятная мысль — нужно наведаться к Люциусу. Нет, не подумайте, он не поругался с полубогом или нечто похожее, что могло бы знаменовать ухудшение их взаимоотношений. Просто сама мысль, что всплывает ныне в разуме, несколько... Иная, не похожая на его собственную, из-за чего та чуть ли не жаром отдаёт по всему мозгу, сдавливая каждый нерв: это ощущение явно нельзя назвать тем, что можно ждать с нетерпением и назвать приятным, из-за чего и возникают такие двоякие чувства и именования. Вскоре для только что проснувшегося сознания шатена доходит банальность сложившейся ситуации: существо Ада попросту преподнесло это в виде послания, что является уже по сути обычным родом общения между ними, когда они находятся в разных местах, из-за чего это и ощущается не своим, а полностью чужим. Как бы сильно ни хотелось остаться в кровати, закутаться в мягкое одеяло, взыскивая то самое потерянное тепло, и изредка гладить Сильвестра по головушке, что довольно сопел рядом, ему нужно было подняться с отлежанного места и отправиться к Люциусу, тем самым начиная новый день. Организм, правда, был искренне против, считая, что ему нужно хоть немного забить на все эти дела и отоспаться как следует, но его и сейчас никто не спрашивал. Может, выпросит у, например, Бастиана какое-нибудь зелье, что поможет чувствовать себя несколько лучше, если состояние уж слишком ухудшится. Сейчас ведь переживать не о чем, так ведь?       Лололошка поднимается чрезмерно резко, аж бедное животное не сразу понимает, что только что произошло, и подскакивает на лапки, но быстро укладывается обратно на собственное законное место и засыпает, ни о чём не беспокоясь, а вот парню от столь неудобного подъёма приходится искать нужное равновесие и пытаться не упасть носом на пол. Однажды он уже упал так — нос болел несколько дней, даже подозрение было, что он его сломал, но, слава богу, всё обошлось, всего лишь небольшой ушиб и царапина; через несколько суток всё зажило, не оставив и следа, но повторять данный опыт не особо хотелось. Юноша устало потирает глаза, пока его тело пробивает маленькой дрожью от неожиданной смены температуры, но к этому можно привыкнуть, не обращая внимания. Хотя, чем больше игнорировать собственное благополучие, и не только это можно научиться принимать за данность..       Сил на телепортацию не было — когда до такой степени расходуешь самого себя, свои собственные ресурсы, можно сказать удивительно, что он до сих пор имеет возможность стоять на ногах и двигать конечностями. Создаётся ощущение, что ещё чуть-чуть и его эмоциональное состояние полностью рухнет, показывая истинную его личность, так что с сегодняшними заданиями стоило разобраться чуть быстрее, дабы не создать каких-то казусных положений с кем-либо. Ему не хотелось вешать на кого-либо свою ношу, не хотелось, чтоб кто-то знал о том, что он и без того устал и хочет потеряться. Слишком много событий, что могут сбить с толку и засомневаться не только в окружении и важных людях, но и в первую очередь в себе — а точно ли он тот, за кого себя выдает? Не является ли он ложной версией себя, в которую он заставил верить всех остальных? Самое глупое даже не в этих вопросах, что всплывают в сознании, как навязчивые мысли, которые хотелось бы отбросить на задний план и никогда к ним не возвращаться, всё-таки именно они могут свести с ума любого человека. Юноша сам не понимает, кем он является, для чего он находится в этом мире и продолжает потакать всем желаниям и планам со стороны своих так-называемых друзей. Он мог бы часами рассуждать на эту тему, но никогда он не сможет толком дать ответ не только кому-то потустороннему, но в первую очередь себе; его опустошение захватывает всё тело и разум, заставляя подчиниться беспрекословно. Он даже на мгновение соприкасается запястьем правой руки до лба, проверяя себя на наличие температуры — лоб кажется неимоверно горячим, но это может быть связано и с тем, что его ладошки чрезмерно холодные, будто он только что вышел из заснеженного биома. Это не могло не настораживать, но мироходец, уже в привычку, откладывает это на второстепенный план, оставляя своё здоровье в расход.       Телепортироваться к замку, в котором временно поселился полубог Ада, всё же удаётся спустя некоторое время, чему Лололошка чрезмерно рад; другие дела по хозяйству подождут, ничего не успело вырасти за одну короткую ночь, а извечные всплывающие мысли и голос этого наглого ребёнка он не выдержит, всё это слишком сильно бьёт по и без того слабому организму, что вот-вот грохнется на первой же ступени. Голова кажется совершенно пустой, будто в ней и никогда не было каких-либо размышлений, а само тело лишь является сосудом без каких-либо внутренностей, что пугает ещё больше. Живот напоминал об обычной человеческой потребности в еде, но абсолютно любая пища будто поперёк горла лезла: хотелось выблевать всё содержимое желудка, даже если тот не ел на протяжении нескольких дней, да и само визуальное представление о каких-либо блюдах вызывало нескрываемое отвращение.       Полуразрушенный замок встречает некой холодной и неуютной аурой, хотя, будем честны, так было и будет всегда. Это даже не столько связано с нынешними обитателями данного здания (хотя Воланд и впрямь иногда бывает той ещё занозой в заднице, из-за чего Лололошка из последних сил старается не портить свою репутацию и не врезать ему кулаком, чтоб тот не лез не в свои дела), сколько с самим зданием или, возможно, с его происхождением: Люциус не обустраивал его под себя, всё выглядит захламленным и таким далёким, неподходящим по отношению к полубогу. Он попросту взял и присвоил постройку себе, не изменив ни капли внешний и внутренний интерьер, из-за чего это выглядит грустно. Может, размышления такого плана глупы и не нужны, всё же это временное расположение этих двоих и вскоре они смогут покинуть это гнусное и забытое всеми место, но от этого атмосфера территории не меняется, как и ассоциации, что каждый раз захватывают мозг. Хотелось притащить даже какой-нибудь глупый горшок с цветком, как некогда сделала Селести, чтоб было хоть какое-то разнообразие. Шатен всеми силами старался цепляться за какие-то отдалённые размышления, не имеющие никакого веса и влияния на нынешний мир, дабы не возвращаться в то неприятное эмоциональное состояние, что было по пробуждению. Хотя, будем предельно честны, оно никуда не уходило: находится где-то в самом потаённом углу мозга, существует и не собирается покидать излюбленное местоположение.       — Ты там помер по дороге? Че так долго-то? – в нетерпении лепечет создание Ада, обращаясь к смертному, что только-только подошёл к нему и в усталости опирается на стоящую стену, что полубог глупо игнорирует, поглаживая чешуйки своей любимой змейки; сил совершенно не осталось, даже очки пришлось сильнее нацепить, чтоб не было заметно тёмных синяков под глазами и потухший взгляд серо-голубых глаз. Он понимает, что на это никто не обратит внимание, ибо сейчас явно не до этого, но прямого подтверждения он не найдёт, так что уж лучше перестраховаться, — Я с тобой разговариваю вообще-то! Ты мог, не знаю, угукнуть хотя б, или как Вы там делаете, глупые людишки.       — Люциус, да не ори ты. Пришёл же ведь, — сил на пререкания не было от слова совсем, но отвечать собственному навязанному собеседнику нужно было. Серьёзно, если бы Лололошке дали бы выбор между тем, приходить и вообще вставать ли сегодня с кровати, то он бы безоговорочно выбрал нахождение дома. Голова начала раскалываться ещё сильнее от повышенного тона голоса полубога, что достаточно часто любил разговаривать на повышенных нотах. Вы не подумайте, мироходец не был слишком грубым или пренебрежительным насчёт этого, считая Люциуса уж слишком надоедливым и громким, просто сейчас это казалось ещё более убивающим его организм, это было с роду молотка, что так точно бился по нервным окончаниям. Весь мозг будто сдавили, пытались скомкать в один маленький комок и выбросить, из-за чего голова и окружающий его мир начал плыть сильнее, всё чрезмерно кружилось. Юноша ущипнул себя за переносицу, слегка массируя, в попытке вернуть себя в реальность, — Тебе что-то нужно?       Беловласый стоял, как вкопанный, наконец-то подняв свой выразительный взгляд красных очей на стоящего шатена, внешний вид которого всё же вызвал некоторые странные и противоречивые чувства в глубине существа Ада. Все Божества относились по отношению к другим с отсутствием сочувствия и каких-либо других светлых чувств, это могло быть связано и с тем, что у них было принято относиться ко всем, как к соперникам, но и с тем, что их с самого начала приучали к тому, что эмоции — это удел слабых. Правда сейчас, когда Люциус смог лицезреть иную сторону занавеса, всё становилось иначе и сложнее. Даже если этот внешний мальчишка старался не показывать противостояние внутреннего себя, всё пылало и хотело сделать хоть нечто, что показало бы его привязанность и то, что он дорожит этим мироходцем. Это было глупо. Он не мог отказаться от своего характера.       Он знал красивое ничего ни насчёт психологии людей, ни насчёт того, как люди проявляют знаки внимания по отношению к другим, показывая, что они значимы и имеют роль в их бренной жизни. Сколько бы книжек не было прочитано в этой Богом забытой библиотеке, что так кстати была расположена как раз в замке, что даже искать какую-то нужную информацию было гораздо легче, понимания всё также не возникало; слова не хотели формулироваться в полноценные предложения, что несли бы хоть какой-то смысл. У людей всё намного сложнее, чем у Богов. Боги не любили, не проявляли привязанности, не имели желания заводить даже друзей, чего уж говорить про браки. Да даже их дети — полубоги — считались в каком-то смысле отбросами, на которых любименькие родители в большинстве случаев забивали и игнорировали, будто это не они их родили.       Лололошка выглядел реально потрёпанным жизнью, из-за чего даже у существа Ада было некоторое ощущение сочувствия по отношению к смертному, которому толком отдыхать не дают. Он не сомневался, что у него было и есть много навязчивых мыслей, что достаточно часто мешают тому нормально спать или попросту взаимодействовать с кем-либо, как это было у него из-за попугая. Только, вероятнее всего, у шатена эти мысли были ещё более выраженными. Полубог вздыхает, отпуская Айко временно на пол, дабы случайно не повредить её чувствительные чешуйки.       — Ты когда в последний раз спал вообще? – парень дёргается от слов другого, это определённо не то, что он ожидал от сложившейся ситуации, в недоумении приподнимая бровь, даже если этого толком не было видно из-за отросшей чёлки. Эти мягкие волосы, к слову, очень даже подходили к индивидуальности мироходца, даже в каком-то смысле подчёркивали его личность. Юноша не успевает отмахнуться от этого вопроса, как от надоедливой мухи, и перейти к сути дела, как Люциус продолжает давить на поднятую тему, — Да ответь ты, не собираюсь я тебя есть живьём, не беспокойся. Ты сегодня спал или нет?       — Ээ, да, как и всегда. Как это относится к делу, ради которого ты меня звал? Давай ты просто скажешь, я сделаю и оставлю тебя наедине? Моё нахождение здесь Воланда не особо радует, я думаю, — Лололошка искренне старался не показывать свои внутренние переживания, связанные с отсутствием сна и попытками не погрязнуть в чужом "помоги нам, мы более нуждающиеся, чем ты; ты отдохнёшь позже", но из-за этого странного и несвойственного вопроса, исходящего из чужих уст, становилось труднее контролировать это. За это мгновение юноша и не понял, в какой именно момент огненное создание успело подобраться чуть ближе, рассматривая чёрные синяки под глазами смертного. Это было максимально не похоже на того старого мальчишку, которого он встретил несколько месяцев назад: властный и грубый, постоянно вспыльчивый и капризный Полубог Ада, к которому на подносе должны преподнести его божественные силы, дабы свергнуть с поста правителей тех самых Богов.       — Эта штука, — беловласый тыкает своим ноготком в синяк под одним глазом, — говорит об обратном. Я, конечно, ни капли не разбираюсь в вашей психологии, поддержке и чего бы ни было ещё, но я думаю, что это несвойственно для Вас, смертных, — Люциус, как один из самых наглых детей из всех миров, просто-напросто убирает голубые очки на макушку парня, всё также рассматривая чрезмерно бледный и нездоровый вид стоящего перед ним; как бы сильно последний ни хотел, он понимал, что какие-либо действия против были бы тщетны, — Насколько я знаю, то это не совсем хорошая штука. Что-то случилось? Я, конечно, понимаю, что это не моё дело, но ты как бы первый, с кем я нормально контактирую.. Я к тебе, конечно же, не "привязался", но... Типа, я не хочу, чтоб ты там помирал, окей?       Что-то в мозгу щёлкает, да так, что у шатена создаётся впечатление, что его собеседник тоже это слышит, даже если это уже с роду слуховой галлюцинации, которая присутствует лишь у него. Как бы сильно полубог не старался скрыть тот факт, что он всё равно успел проникнуться к нему сочувствием и другими светлыми чувствами, это всё равно сквозило через каждое слово и этот мягкий, старающийся хоть как-то помочь, тон. Хотелось смеяться, заходить в истерическом смехе так, чтоб чуть ли не задохнуться — и он это делает. Он смеётся, что аж голос начинает ломаться, казаться более пугающим и отталкивающим, но мальчишка, что стойко стоял перед ним, ни на шаг не отошёл, принимая этот скачок эмоций; это именно та истерика, что он подавлял все эти недели, что скопилась до невозможности и давала о себе знать в десятичном размере.       Лололошка не сдерживается и делает шаг вперёд, с силой сцепляя руки за спиной полубога и утыкается ему куда-то в районе плеча; тот никоим образом не реагирует, даже скорее дёргается от взаимодействия с ним, но стойко молчит первые минуты. Это не похоже на эти стандартные и сопливые объятия, которыми Вы можете обменяться со своим знакомым или близким человеком при встрече или прощании, абсолютно иначе. Это попытка вернуться в реальность, почувствовать чужое тепло и наличие этого самого человека, благодаря которому ты всё ещё не сошёл с ума окончательно — хотя, если честно, то шатен уже давно сошёл с ума, это ему нисколько не поможет, как бы он ни пытался. Только спустя пару мгновений, ощущая на своём лице влажность, до мироходца доходит тот факт, что он, чёрт возьми, плачет. Плачет буквально в рубашку стоящего зловещего Полубога Ада, что несколько столетий назад чуть ли половину своего Мира, которым он должен был управлять и защищать, не разрушил. Голова кажется чертовски тяжёлой, забитой не пойми каким материалом, в ней скопилось так много неприятных мыслей и чувств, что уже давно были готовы сожрать его изнутри. Он не мог бороться с ними нормальным образом, всегда ставя свои нужды и потребности на второстепенный план, а вовсе и оставляя их без удовлетворения, отбрасывая в мусорный бак. Всё-таки, если он не помогает другим в достижении их целей и решении проблем, то он является бесполезным для общества, не так ли? Извечные размышления и всплывающие в сознании предложения того, что он не смог их спасти, максимально сильно настораживали и приводили к внутренним истерикам, что всегда оставляли осадок неполноценности и невозможности контролировать ситуацию. В голове всплывают некоторые моменты, что кажутся такими близкими, но которые никогда не случались: как он потерял почти всех, к кому привязался и кого любил, не имея возможности взаимодействовать и изменить ситуацию. Он и его действия не смогли бы предотвратить какие-либо происшествия, что он мог сделать?       — Что за нежности? – всё же решает вставить свои пять копеек Люциус, что и впрямь стоял всё это время, никак не пытаясь внести свою лепту в происходящее, наблюдая за всем этим внутренним конфликтом со стороны, даже если он не имел точного понятия того, что он и вправду существовал. Стыд заполняет весь разум Лололошки, заставляя его расцепить руки и вернуться на положение, в котором он стоял до наступления импульсивного желания; а мальчишка только хмуро хмыкает, наблюдая за, видимо, осознанием в мозгу парня. На рубашке остаётся мокрый след, но ни первый, ни второй, на этом должного внимания не оставляют, собираясь игнорировать этот факт до последнего, будто его и не существовало вовсе.       — Ох, да, извини.. Раз тебе ничего не нужно, то я, пожалуй, пойду? – то, что шатену было неловко и стыдно чувствовалось даже через его рваные слова и действия, а лицо и вовсе приобрело более яркий оттенок красного. Тот делает несколько шагов к лестнице, белым рукавов вытирая остатки слёз на своём лице (и полностью забывая о том, что у него как бы на лице должны быть ещё и очки), ладонь, что так резко и грубо впилась в его запястье, не даёт и телодвижения сделать. Хотелось уже начать читать лекцию о том, что, во-первых, в этом нет никакой необходимости, а во-вторых, ему вообще-то больно, но... Выражение лица полубога, что становится совершенно нечитабельным, останавливает его от этого, даже какой-то интерес просыпается.       — Никто не говорил тебе, чтоб ты прекращал. Че случилось-то? — тот ослабляет хватку, понимая, что его действия могли преподнести дискомфорт и даже боль, и уже хватает за пояс, видимо, пытаясь обнять, как это несколько минут назад пытался сделать человечишка. Это шокирует мироходца и рождает некий цветок надежды, но он лишь поддаётся вперёд и обнимает в ответ, глупо улыбаясь, пока слёзы снова начинают наворачиваться на глазах, пеленой закрывая весь обзор, — Я, конечно, нихрена не понимаю в ваших человеческих поддержках, да и во всей этой человеческой чепухе в целом, но... Выслушать всё равно могу? Я реально ничего не знаю, так что прости, что я так плох. Только не сдыхай.       Шатен так сильно скучал по таким ощущениям, что уже казались чем-то далёким и в виде фантазии, что никогда не сбудется: тепло другого тела, такое спокойствие в этом маленьком общем мирке и безопасность, что полностью обволакивает всё окружение, будто никакой опасности не существует. Возможно, это было глупо. Вот так беспрекословно, без задних мыслей, утопать в объятиях с существом Ада, что за один щелчок может испепелить тебя с лица Земли, будто тебя никогда и не существовало, но... Он такой тёпленький и уютный, кто перед этим устоит? Он даже разрешает в каком-то смысле прижать себя к стене — так хотя бы от усталости и невозможности устоять на ногах он не грохнется на пол, вовлекая в это ещё и бедного полубога.       — Господи, просто заткнись. Молю тебя. Я правда благодарен тебе за то, что стараешься помочь, хоть это и максимально неожиданно. Ты слишком тёплый, дай пообниматься, — Лололошка сжимает руки до такой степени, что чуть ли хруста чужих костей не слышно, из-за чего Люциус тихо усмехается и позволяет эту шалость.       — Ты идиот, — шёпотом добавляет беловласый с нотками усмешки, всё также обнимая юношу, что был вовсе не против всего происходящего, будто в последний раз. Для него не было привычно то, что он проявлял какие-либо чувства по отношению к кому-либо, а уж тем более светлые и невинные, как привязанность. Ему правда хотелось помочь (даже если он понятия не имел, как именно этим занимаются и что конкретно для этого нужно делать), ему хотелось показать, что Лололошка из всех сил старался ради благополучия остальных и имеет право уделить время себе, а не остальным. Он старался и правда сделал всё возможное для этого, он спас многих и дал надежду на хорошее и перспективное будущее.