***
Спустя два часа Грейнджер раздраженно выкинула уже шестой испорченный лист. Она вновь прочла уже почти выученный абзац книги, лежащей перед ней. "Уроки рисования" вовсе не помогали, а только делали хуже. Девушка совсем не понимала, что не так. Гермиона хотела нарисовать любимую поляну с лавандой и деревянный домик, где они с родителями бывали летом. Она нашла нужные по её мнению цвета и пособие для обучения, но линии получались слишком резкими, а цветы были больше похожи на детские каракули. От раздражения Грейнджер постоянно кусала губы и они значительно припухли от этого за время, проведенное в библиотеке. Складочка между нахмуренных бровей выдавала напряжение. Руки и белая рубашка были в пятнах краски. И без того небрежный пучок растрепался, выпуская некоторые пряди на волю. Девушка благодарила всех богов и Мерлина за то, что тут никого не было и никто не мог увидеть этот позор. Насчет своего одиночества в царстве знаний Гермиона ошиблась. В дальнем уголке, в полумраке сидел кудрявый парень, уже довольно долго наблюдая за ее безуспешными попытками стать художником. На его губах играла легкая улыбка от этого зрелища. Юноша в зеленом галстуке даже позабыл о своей книге, что хотел почитать в тишине, так и держа её раскрытой на семнадцатой странице. После ещё одного выброшенного листочка, он не выдержал и отложил фолиант на стол, а сам тихо подошел к Гермионе со спины, смотря на её новую попытку рисовать. — Ты неправильно делаешь, - неожиданно сказал слизеринец. Он говорил тихо, но его голос показался гриффиндорке в тишине библиотеки оглушительным. Она вздрогнула и обернулась в испуге. — Ч-что..? - заикаясь, спросила девушка, не понимая, что происходит. — Ты неправильно начинаешь писать, - повторил юноша, указывая на листок. — Я рисую, по крайней мере пытаюсь, - ответила Грейнджер, рассматривая собеседника. Она узнала его, это был Теодор Нотт, её однокурсник со Слизерина. И если при виде Малфоя она кривилась, вспоминая оскорбления, то к нему относилась нейтрально. Девушка не помнила, чтобы Нотт влезал в перепалки между факультетами. Да, он был другом Малфоя и Паркинсон, но редко бывал в их компании. Больше проводил время в библиотеке, также, как и она. Сам в себе, немного странный, погруженный в учëбу, так бы его охарактеризовала Гермиона. И сейчас он видит её неудачу, усмехаясь над ней. — Не рисуешь, а пишешь. Картины именно пишут, - поправил ее Теодор, —Ты решила делать все по инструкции? - усмехнулся он. — Конечно, а как иначе? - нахмурилась девушка, обиженная его вопросом. — Просто. Творчество идет из души, а не из инструкции. Эта книжка тебе не поможет, - хмыкнул Нотт, взъерошив кудри. — И что мне тогда поможет? - уже сердито спросила гриффиндорка, отвернувшись от парня. Она действительно не понимала, как сделать это треклятое задание. — Твои чувства. Место, которое ты выбрала для картины, реально? И тебе было там хорошо, судя по всему. Так и вложи в это душу. Покажи, что ты любишь там бывать, - ответил слизеринец. — Но я не умею.. - уже сдавшись, проронила Гермиона. — Не нужно уметь писать картины, важно просто уметь чувствовать. Что ты испытывала, когда была там? - стал направлять её Теодор, садясь напротив. — Спокойствие. Радость от времени рядом с близкими. Удовольствие от запахов, витавших на поляне, - задумавшись, рассказала она. — Ну вот. Перенеси эти чувства на картину, - сказал парень. Гермиона вздохнула. Сказать это одно, а вот сделать... Ей хотелось, чтобы все было идеально, синдром отличницы просто не давал послабления. — Раз такой специалист в этом, тогда покажи, как надо, - хмыкнула Грейнджер и подняла взгляд на юношу. Слизеринец усмехнулся и взял у неё лист, краски и кисти, принимаясь за дело. Уже через десять минут начал прорисовываться силуэт красивого поля с цветами. Девушка завороженно наблюдала, как из под кисти появляются пышные бутоны ярких маков и все будто расцветает не только на картине, но и вокруг. Ей даже померещелось, что она чувствует тонкий аромат цветов. Гермиона никогда не знала, что Нотт так хорошо рисует. У него был талант. Юноша закончил через несколько минут и отдал листок девушке. Она осторожно взяла его в руки, словно боясь испортить и внимательно рассмотрела. Да, значительно лучше, чем её мазня. — Я могу помочь, если хочешь, - сказал парень, смотря в глаза Грейнджер. Она задумалась. Самой у неё врядли получится, но и помощь не хотелось принимать, особенно от слизеринца.. Но оценка за работу важнее, чем неприязнь факультетов. — Ладно, я согласна на помощь. Когда мы сможем начать? - вздохнув, спросила гриффиндорка. — Завтра после полудня. Как раз выходной. Ты же свободна в это время? Гермиона кивнула. Она отложит прогулку с друзьями на чуть позднее время, но зато сделает картину и будет свободна.***
На следующий день Грейнджер поднялась на Астрономическую башню, где они и собирались встретиться. Теодор уже был там, устанавливая мольберт. — Привет. Я решил, что с мольбертом будет проще, - объяснил свои действия он. Девушка кивнула и подошла ближе, пока Нотт закреплял там лист. Когда все было готово, он отошел в сторону, уступая место Гермионе. Она медленно подошла к мольберту, держа в руках краски и кисть. Гриффиндорка осторожно и неуверенно делала первые мазки по листу, намечая линию горизонта. — Не делай такие ровные линии. В природе все естественно и нет таких перпендикуляров и параллелей, - сразу же исправил её действия юноша, — Старайся показать как можно больше, выразить свои ощущения. Они ведь многогранны, одно переходит в другое. Гермиона прикусила губу и последовала указанию. Чуть больше воды, чтобы не было такой четкой линии и появились неровности. Странная парочка была на Астрономической башне уже больше получаса. Если бы кто-то поднялся, то удивился бы им. Гриффиндорка и слизеринец стояли рядом, не ругаясь и не сверля друг друга злым взглядом. Теодор постоянно давал советы Грейнджер и наблюдал за ней. По большей части смотрел даже не на картину, а на саму девушку. Кудрявые волосы собранные в высокий хвост, чтобы не мешать, подчеркивали форму лица, на шее был кулончик в форме маховика времени, привлекающий внимание к выступающим ключицам. Бежевый джемпер строго заправлен под юбку, которая, конечно же, была чуть ниже колена. Хотя и сам Нотт был довольно строго одет для выходного дня. Все дело было в Гермионе. Он не хотел смущать её растрепанным видом и поэтому белоснежная рубашка была наглухо застегнута, что было непривычно для парня. Юноша часто встречался с ней взглядом. Глаза цвета солёной карамели темнели от раздражения и Теодор улыбался, замечая это. Ещё ему нравилась россыпь почти не заметных веснушек на её лице. И несколько родинок на щеке, почти как у него. Когда Гермиона вновь сделала ошибку, он подошел к ней ближе, становясь за спиной и взял её руку в свою, направляя. Девушка затаила дыхание от неожиданного прикосновения и к щекам прилил жар, выступая румянцем на скулах. Его дыхание обжигало кожу шеи и ухо. Из-за разницы в росте, Нотту пришлось чуть наклониться и убрать её волосы в сторону, чтобы не закрывать обзор. Он нечаянно коснулся оголенной кожи её плеча и это вызвало табун мурашек, прошедших по позвоночнику. Девушка повернула к нему голову и взглянула в васильковые глаза. Парень чуть улыбнулся ей и набрал краски на кисть, показывая, как рисовать лаванду. Они собирались на Астрономической башне ещё несколько дней, пока картина не стала совершенной для Гермионы. С каждым разом они сближались все больше, разговаривая, смеясь. В среду она добавляла на неё последние штрихи — тени, солнечные блики и ещё немного цвета. Все, чтобы было понятно, что ей там было хорошо и были видны её чувства. Теодор был доволен ученицей, которая наконец усвоила, что все должно идти от души. Когда задание было выполнено, Грейнджер села рядом с Ноттом прямо на пол. Пока он рассматривал картину, девушка протянула руку и расстегнула пару верхних пуговиц на его рубашке. Юноша с непониманием посмотрел на неё. — Тебе так лучше.. Творческих людей нельзя загонять в рамки, - тепло улыбнулась Гермиона, взглянув в васильковые глаза. Слизеринец улыбнулся ей в ответ и положил свою ладонь на её ладошку. Они будто чувствовали, что это вовсе не конец для их дружбы, а только начало чего-то большего. Девушка переплела их пальцы и положила голову на плечо Нотта. Он нежно и аккуратно стер краску с кончика её носа, заметив её только сейчас. Этот парень стал тем, кто стер ещё и её ошибочное мнение о идеале..