снежная слива. последствия.

Сквозь открытые окна мартовское солнце освещает небольшую студию, расположенную на втором этаже культурного дома. Где-то в углу комнаты стоит и пылится огромный и старый рояль, которым, судя по всему, не пользовались лет пять. На небольшой тумбочке стоит стеклянная ваза с цветами, а прямо под вазой расположена потрёпанная нотная тетрадка в выцветшей от времени обложке. На стенах расклеены всё те же бумаги с нотными станами, а под ними виднелись изображения актёров в традиционных костюмах, фотографии цветов. Первые, вероятно, разместил руководитель Юнь, под предлогом полного культурного просвещения. На ярком ковре посреди помещения лежит Юнь Цзинь, листая тонкую книгу в белой обложке, девушка улыбается, с почти детским интересом рассматривая страницы, в уголках которых изображены пейзажи. Артистка, даже при всём своём количестве постоянных туров, выступлений, репетиций на самых разных площадках, она крайне редко просто прогуливалась по местности, и при всём желании не изучала здешние достопримечательности, культуру, не общалась с жителями без каких-либо ненужных формальностей, и прочей, как девочка выражалась, чепухи. Все семь лет, сколько Юнь Цзинь посвятила себя искусству, она обучалась под чётким надзором. Несомненно, юная артистка очень благодарна своему мастеру, который и обучал её всё это время, благодарна театральной труппе… но ей не хватало свободы. Но, даже среди всех этих серьёзных и занятых людей, Юнь смогла найти себе подругу! Синь Янь – средняя дочь одного из знакомых мастера. Даже внешне девушки очень сильно контрастируют, так и отличаются их взгляды на разные ситуации. Янь, даже будучи невероятно энергичной, громкой и яркой натурой, очень любит шить. Как минимум на этом и сошлись девушки, когда проводят свободное время в компании друг друга. Подружки обе росли в строгости, однако Синь Янь переехала от своей семьи ещё в шестнадцать лет, потому и живёт в полнейшей свободе, и такой же свободы хочет для своей близкой и дорого й подруги. Именно по этой причине девушка практически постоянно утаскивает актрису с мест репетиций, дабы вместе полюбоваться закатом с крыши случайных зданий, или же просто пройтись вместе по улочкам и погладить всех бродячих котов, коих обнаружат подруги. От книги Юнь оторвал внезапный и громкий стук в окно, сопровождаемый еле слышным смехом. Девушка тут же поднялась с пола, положила книгу на тумбу и подошла к подоконнику, с другой стороны которого, на удивление, сидела Синь Янь. Музыкант держала в руках небольшой бумажный пакет. Юнь, на самом деле, привыкла к таким появлениям подруги, но было это слишком небезопасно. Синь Янь свесила ноги в комнату, после чего, удержавшись за оконную раму, оказалась в помещении. – эй, привет, Юнь-юнь!! Как дела? Репетируешь, да? – гостья обняла подругу, что в тот момент закрывала окно, чихнув. – Янь, ты очень пугаешь меня такими внезапными появлениями… но тем не менее, я очень рада тебя видеть! Всё отлично, а вот про репетиции… отлыниваю, ха-ха! Ты… кстати, чего пришла? Ты разве не занята сегодня? У тебя ведь скоро концерт… - девушка прошла вглубь комнаты, доставая из небольшого шкафчика красное кресло-мешок с маленькой вышивкой в виде пылающего пламени, хотя скорее это был лишь маленький огонёк, коему было ещё разгораться и разгораться. Они вместе с Синь когда-то делали друг другу парные мешки, как бы по-детски это не звучало, девушки дорожили этими креслами. Янь отблагодарила девушку и свалилась на красную ткань, доставая тот самый пакет. Девушка вручает его Цзинь, та разрывает бумагу и с интересом разглядывает содержимое. Как оказалось, там лежали три «нефритовых мешочка» и одна палочка, на которую были насажены шарики из редиса. – Янь? Ты принесла… мне еду? Спасибо тебе, дорогая! Я так устала от креветок, которые мы постоянно едим со всей труппой… спасибо, Янь! Ты будешь? Мне заварить чай? – девушка словно оживилась. Неужели на нее так влияет обычная еда, пусть и вкуснее, чем обычно? Синь Янь в ответ ей лишь улыбнулась, ничего не говоря. Девушка Аня Баалова, сегодня в 18:13 кивнула артистке, а та с особой осторожностью вытащила шашлычок из редиса и принялась жевать его. На самом деле, Юнь знает, зачем её подруга пришла сюда сейчас, да и Синь Янь свои домыслы не скрывает – очередная вылазка и прогулка по городу. Главным отличием от других таких встреч был азарт. Азарт, поймают ли их с поличным отец и руководитель артистки. Что будет ценой такой вылазки, если вдруг что пойдёт не по плану? Они обе часто об этом думают и им интересны последствия, но всё-таки, если неудачи не случится, будет лучше всем. – ну, Юнь, ты же знаешь зачем я пришла, да?.. Может прогуляемся? Мне так больно смотреть на увядающую тебя, честное слово. Ты, конечно, идеально о себе заботишься, и макияж тоже более чем хороший, но… ты такая бледная. Весенний ветер и немного адреналина точно тебя оживят. – девушка нахально улыбнулась, рассматривая платье подруги. Вся одежда Юнь Цзинь делилась на два типа: «ну, такое», как сама артистка её называла (это, в большинстве случаев, служило повседневной одеждой Цзинь), а так же всё, что было пригодно для концертов и выступлений на публике. Однако, девушка не признаёт, что почти вся вторая категория в конце концов дополняла «ну, такое». Артистка смущённо потеребила край платья, всё ещё поедая подарок подруги. Она отвела взгляд на одну из картин на стене, пытаясь сформулировать мысль, но возможно, ей просто нужно было дожевать продукт. – мы можем, я бы с удовольствием, но… завтра выходные и отец приедет проверять помещение. Я не уверена, что он сильно обрадуется, обнаружив, что меня тут нет, но, если и успеем, ох… – Юнь закрыла лицо свободной рукой, вздыхая. – он вернётся уже через два часа, давай поторопимся! Синь улыбнулась, после чего подошла к окну, открыла его и поставила ногу в обмундировании тяжелых ботинок на подоконник. В глазах девушки, кажется, внезапно засияло само обеденное солнце, когда Юнь, надев легкую куртку и шарф, подала ей руку и они вместе спрыгнули на ближайший выступ. Артистка всегда удивлялась ловкости и рвению подруги к свободе, однако Синь было не привыкать. Возможно, этот образ девочки-бунтаря без чувства лишних границ и каких-либо запретов в целом зашёл слишком далеко, но меняться было некуда. Она всё ещё внутри скромная, даже излишне зажатая, а главным её увлечением является на удивление даже не всякая преступного рода деятельность, а простое вышивание. Это второе после Юнь, в чём себя находила неординарной внешности и взглядов Синь Янь. Под ногами блестят лужи, оставленные внезапным утренним дождём. Где-то понемногу начинает таять запоздалый снег, а небо в тот вечер было ярко-розовым. Девушки вновь устроились на какой-то случайной крыше и бурно что-то обсуждая смотрели на прилетающих птиц. Синь, не отрываясь от дорогой подруги закуривает, улыбаясь. При всем своем желании Юнь пыталась не закашлять, дабы не смутить подругу и новое её увлечение. Однако та, услышав, как собеседница буквально задыхается в сером облаке, сразу же затушила её в ближайшей луже. К несчастью, мятных жвачек у них с собой не оказалось, ибо затяжка музыканта была слишком спонтанной идеей, та начинает извиняться перед Цзинь, что теперь, увы, пропахла дешевыми сигаретами. Денег на покупку жвачки у них, к сожалению, тоже не оказалось и именно по этой причине девочки решили разойтись по домам прямо сейчас. К тому же, на часах было ровно шесть тринадцать вечера. Синь, извиняясь ещё раз, обнимает подругу и убегает в сторону переулка, где и жила. Юнь осторожно и неспеша добралась до культурного дома. Во всем здании кроме второго этажа погашен свет, а это значило только одно – отец вернулся раньше, чем обычно. Девушка дрогнула, то ли от холода, то ли предвкушая разговор с разочарованным отцом. Артистка отпирает тяжелую дверь и проходит внутрь здания. Идеальную тишину нарушает лишь сама Юнь Цзинь, поднимаясь на второй этаж и еле слышное тиканье огромных часов, что стояли в холле. Наконец под взор девушки попадает заветная дверь, что вела в ее тренировочный зал. Юнь даже не зажигает свет, а лишь проходит внутрь и наощупь находит пакет с уже остывшей едой и кладёт его в Аня Баалова, сегодня в 18:13 маленькую сумку. Внезапно Цзинь видит стакан уже остывшего чая «снежная слива». Прикасаясь губами к холодному стеклянному стакану, артистка на секунду закрывает глаза и делает глоток, довольно улыбаясь. От сея блаженного процесса Юнь отвлекает внезапный топот позади нее, после чего ее плеча внезапно что-то касается. Девушка оборачивается и выдыхает, видя перед собой своего отца. Низкий мужчина, опираясь о стену стоит, тепло улыбаясь. В руке у главы культурного дома нотная тетрадка, а в другой небольшая кожаная сумка. – о, Юнь Цзинь. Ты вернулась. Где была, дорогая? – папа! Привет, я… я уходила подышать! Встретились с Синь Янь и решили пройтись до магазина. Все хорошо, нет, не волнуйся. – артистка поправляет пуговицу на куртке, отходя понемногу в сторону двери. – от тебя несет сигаретами, Юнь. Что это? С каких пор моя дочь занимается подобным, или это все твоя подруга, м? плохо, Юнь Цзинь, очень плохо. Мне очень не хочется вмешиваться в твою жизнь радикально. Твоим личным пространством я дорожу, но минимальный контроль твоих вылазок необходим. Я вынужден нанять тебе телохранителя, Юнь.