Друг

— Когда это… — голос Второго капитана не слушался. — Когда? — Да практически сразу, — ответил пират. — Часа два, может быть, два с половиной… В общем, слишком быстро, мы не успели толком поговорить. Даже теперь омерзительную метаморфскую породу в нём не выдавало ничего, кроме знакомой Киму ещё по временам пиратской осады «Синей Чайки» манеры нахально растягивать слова, упиваясь собственной безнаказанностью. И мёртвого настоящего фиксианца на полу. Ким перевёл взгляд с тела, так и брошенного в цепях у стены подземелья несколько лет назад, на его такую живую, такую отвратительно точную копию и упёрся рукой в стену: его, не съевшего со вчерашнего вечера ни крошки, вывернуло было наизнанку, но оказалось нечем. Копия закатила глаза и фыркнула. — Слушай, друг, давай только без этой драмы… — Я тебе не друг! — перебил марсианин. — О-о, ну тут как посмотреть, — протянул метаморф и развёл руками. — Признай, ты успел стать мне другом больше, чем был когда-то ему. Мне даже понравилось. Метаморф подошёл к телу, опустился на корточки и, протянув руку, откинул светлые волосы с лица фиксианца — почти той же длины, как тогда, когда Второй капитан видел Третьего в последний раз перед тем, как того похитили. Марсианин понял: пират говорил правду. Тело, пролежавшее всё это время под землёй и не видевшее ни воздуха, ни света, не истлело, а только высохло и стало как будто ещё меньше, ещё тоньше. Все эти четыре года, пока Ким надеялся снова увидеть своего друга живым, а потом ещё три, пока Ким изо всех сил пытался наверстать упущенное и отдать всё то, что, казалось, задолжал за прошедшее время, фиксианец был здесь один, мёртвый. Метаморф говорил правду. — Отойди, — прошипел марсианин, задыхаясь. — Отойди от него сейчас же… Метаморф не двинулся с места, продолжая с показной заботой заправлять мёртвому непослушную прядь за ухо — совсем такую же, какая сейчас падала ему самому на висок. — Бедняжка фиксианец, — пират поджал губы как будто почти искренне. — Отойди! — рявкнул Второй капитан, выхватив пистолет. — Ты его убил! С невыносимым для марсианина хладнокровием метаморф медленно повернул голову и насмешливо смерил марсианина взглядом. — Нет. Его никто и пальцем тронуть не успел… — Как же! — Второй капитан сжимал пистолет в обеих руках, чтобы унять дрожь. Он хотел, чтобы пират бросился бежать или в драку, и тогда можно будет его пристрелить или свернуть ему шею. Свернуть шею и пристрелить — он заслужил все казни мира. Но метаморф не двинулся с места. — Думай, что хочешь, — метаморф пожал плечами. — Один хрен он умер, а тебя не было рядом. Это я был с ним до конца на этом самом месте, а не ты, помнишь? — Вы его похитили! Пират закатил глаза. — Друг, это не мы заперлись в бронированной «Синей чайке» изнутри. Похлопав мёртвого фиксианца по плечу, совсем как старого знакомого на прощание, метаморф поднялся и спокойно сделал несколько шагов вперёд, пока пистолет в вытянутых руках Второго капитана не упёрся ему в грудь. Он смотрел марсианину прямо в глаза — такой до тошноты похожий и такой до боли чужой. — Ты ведь тогда прекрасно видел, что он умирает, — снова заговорил он. — И ты знал, что на этот раз чуда не будет, потому что чудо было уже в том, что ему хватило сил долететь. Ты понял это с первого взгляда — и что ты сделал тогда? Ты ушёл и оставил его одного. Каждое слово отскакивало эхом от стен подземелья и вскрывало старые раны одну за другой. Ким не выдержал и на секунду отвёл взгляд. — А знаешь, что с ним было потом? — продолжил метаморф. — Когда он оказался у нас в руках и мы поняли, что ничего уже нельзя сделать, мы решили оставить его в покое — дать ему умереть, понимаешь? Мы же всё-таки благородные пираты… Второй капитал презрительно скривил губы. — Но он несколько раз отключался и снова приходил в себя, когда мы уже думали, что он окончательно отбросил коньки, а знаешь, почему? — метаморф выдержал паузу, прикусив губу — он слишком явно наслаждался собой. — Из-за тебя. Он всё говорил, что ты скоро придёшь, а нам всем будет крышка, нёс вот эту вот всю чушь. Он ждал тебя, понимаешь? Он ждал из последних сил, только и говорил о тебе — знаешь, мне почти надоело слушать. Так и не понял, бедняжка, что ты бросил его и спрятался в своей норе, как самая настоящая крыса… Марсианин нажал на спусковой крючок, но вместо того, чтобы выпустить лазерный луч и оставить в пиратской груди сквозную дыру, пистолет лишь тихо щёлкнул. — Да ладно, я же не дурак, — улыбнулся метаморф. — Помню, что у тебя проблемы с контролем гнева, друг. Ну, так кто же из нас двоих, по-твоему, виноват? Отбросив оружие в сторону, марсианин отшатнулся назад, натолкнулся спиной на стену и съехал вниз, закрыв лицо руками. В тишине потрескивали пыльно-жёлтые лампочки проведённого ещё пиратами освещения. Снаружи был уже, быть может, очередной закат, но здесь внизу времени не было — Ким хорошо помнил это чувство, и сейчас оно снова оглушило его, невидимым стеклянным куполом наглухо перекрывая кислород. — Хоть бы спасибо сказал, — услышал марсианин и отнял руки от лица. Метаморф прохаживался перед ним, гордо скрестив руки на груди: три маленьких фиксианских шага в одну сторону, поворот с как бы случайным изящным взмахом светлыми волосами, три маленьких фиксианских шага в другую сторону, поворот… — Это за что ещё? — Ну как же? Я дал тебе три таких чудесных года без отчаяния и чувства вины. Мог бы, конечно, уничтожить вас всех, как только корабли покинули планету, или тихо исчезнуть позже, но какой же у тебя был жалкий виноватый вид, почти как сейчас… Второй капитан смотрел невидящим взглядом на свои руки, бессильно лежащие на коленях ладонями вверх. — Ты обманывал меня! — в отчаянии проговорил он. — Ты всех обманывал всё это время… — Да, неудобно вышло. Но теперь скажи мне правду за правду — что меня выдало? Жест? Запах? Какое-нибудь случайное враньё? — Ничего, — марсианин покачал головой. — Тебя ничего не выдало. Мне всего лишь стало казаться, что я что-то забыл здесь, что-то очень важное. Я думал, что нужно проверить всё ещё раз, но руки не доходили… Метаморф остановился и рассмеялся, запрокинув голову назад. Ким вспомнил, как счастлив был бы слышать этот смех ещё несколько часов назад. — Сделай одолжение, — попросил марсианин, как будто сквозь стекло слыша свой дрожащий голос. — Прекрати это. — Но я горжусь собой, — ответил метаморф, взъерошив себе волосы на голове таким старым и привычным движением Третьего капитана. — Кажется, это лучшая моя работа. — Прекрати, — повторил марсианин, сжимая кулаки. — Это уже слишком даже для меня. Метаморф прекратил смеяться, удивлённо поджал губы и вскинул брови, а затем наконец улыбнулся — уже не так, как улыбался Третий капитан с планеты Фикс, а своей собственной ядовитой улыбкой, которая на любом лице выходила одинаково. — Вот теперь, друг, — произнёс он с расстановкой, глядя сверху вниз. — мы поговорим о деле. Второй капитан почувствовал, как за воротник стекла капля холодного пота. — Что ты имеешь в виду? Метаморф не торопясь опустился на пол напротив Второго капитана, подогнув одну ногу под себя и обхватив руками колени двух других: тот, настоящий Третий капитан очень любил людей и успел перенять у них много человеческого. Выражение лица метаморфа — чужого лица, которое он нацепил на себя — было таким, будто он старался казаться равнодушным, изо всех сил скрывая голод. Он даже торопливо облизал губы, прежде чем ответить. — Твой единственный выход. Сердце забилось где-то в горле. Марсианин попытался сглотнуть, но это не помогло. — Я исчезаю отсюда, — продолжал метаморф, внешне абсолютно спокойный, но всё же весь натянувшийся, как струна. — А ты остаёшься здесь, с ним. Потом все, конечно, узнают правду, но это будет уже не твоя проблема. У тебя вообще больше не будет ни проблем, ни страха, ни вины. Разве это не то, что тебе нужно? — Продолжаешь издеваться? Марсианин дышал тяжело, задыхаясь под невидимым стеклянным колпаком. — Кажется, последние полчаса я говорил только правду, — метаморф протянул руку, чтобы взять ладонь марсианина в свою — тот даже не сопротивлялся. — Обещаю, будет немного больно, но быстро. Яд — сложная штука, но для друга мне ничего не жалко. Лампочки затрещали громче и потухли в дальнем конце коридора — никто не сменил их в срок, а быть может, старый генератор выбивался из сил. Второй капитан чувствовал, как тонкие пальцы выводят круги на его ладони. — А его… — марсианин кивнул в сторону. — Его ты тоже?.. Метаморф покачал головой. — Я же сказал, что он сам. Ким заставил себя повернуть голову и свободной рукой дотронуться кончиками пальцев до ткани рукава на пару сантиметров выше высохшей кисти руки. Затрещала и погасла пара лампочек ближе. — Как думаешь, — ослабевшим, почти сошедшим на шёпот голосом спросил Второй капитан. — он меня простил… в конце? — Он и меня простил бы, — усмехнулся метаморф. — Он сделал в жизни всё, о чём мечтал — так он сам сказал. Как по мне, это он зря — будь у меня такое сокровище, как формула абсолютного топлива, я бы ещё поборолся… С щелчком погасла последняя пара лампочек. На секунду всё исчезло в темноте, затем медленно вспыхнул красный полусумрак. Второй капитан уже не мог разобрать, откуда доносится этот вкрадчивый вибрирующий или, быть может, стрекочущий звук — от красной аварийной лампы в конце коридора или от тёмного силуэта напротив него. — Ну так что, друг? Согласен? Идёт?