Сладость поцелуя

Зеркало в гримерной авторитетно уверяло, что костюм сидит на Сюэ Мэне идеально. Сшитый на заказ пиджак подчеркивал широкие плечи и узкую талию, переходящую в сильные бедра, а небрежно расстегнутая пара пуговиц на рубашке оголяла линию ключиц и аккуратную родинку меж ними на светлой коже. Сюэ Мэн не доверял зеркалу. Он придирчиво осмотрел каждую складку на белоснежной рубашке, мысленно сравнил свой костюм с надоевшей школьной формой и проворчал: — Могли бы подыскать что-то и поинтереснее ради такого события! Настойчивая мелодия звонка прервала его жалобы. Сюэ Мэн схватил телефон, чуть не выронив его из дрогнувших пальцев. — Понял, спасибо, — отрывисто ответил он звонившему и сбросил вызов. Запустив пальцы в тщательно созданную ранее укладку, Сюэ Мэн задумчиво кусал губу. Короткий взгляд на часы успокоил его и помог решиться на то, чтобы открыть один из файлов, заранее извлеченный на главный экран. За последние пару недель Сюэ Мэн запомнил каждую секунду этого видеоролика и мог пересказать без запинки его содержание. Однако волнение, скручивающее нутро в тугой узел, вновь привело его к просмотру яркой рекламной картинки, где в окружении розовых сердечек появилось несколько пар. Актеры доставали из фирменных коробок с надписью «CandyCompany» палочки из печенья, покрытые шоколадом, а затем весело передавали сладость друг другу с помощью губ. Сюэ Мэн со скучающим видом смотрел, как юноши и девушки почти сливаются в поцелуе, бойко надкусывая хрустящую преграду между ними. Однако один из моментов вызвал в нем такое сильное волнение, что телефон вновь едва не полетел на пол. В кадр вошел мальчик лет пяти, одетый в белую рубашку, брюки и пиджак. Его маленькое красивое лицо имело серьезное и даже торжественное выражение. К нему подбежала очаровательная девочка в голубом платье, чуть пухлая и румяная, с подпрыгивающими на макушке светлыми кудряшками. Ее ясные глаза лучились кротостью и добротой, а в руках она держала огромную коробку фирменных сладостей. Сюэ Мэн невольно потянулся к пакету на столе, стащив из него палочку печенья, и рассеянно начал грызть, не отрываясь от просмотра. В следующем кадре девочка протянула мальчику угощение и улыбнулась, стеснительно опустив ресницы. Видео завершилось логотипом кампании и надписью «14.02», но Сюэ Мэн знал больше, чем другие зрители. Потому что этим мальчиком был он сам десять лет назад. Он помнил, что «CandyCompany», тогда лишь начинавшая свой путь и имевшая крайне скромный бюджет, согласно договору с участниками съемки выплатила гонорар своей продукцией. Маленькие актеры не были исключением. Сюэ Мэн помнил, как стоял у крыльца в обнимку с внушительной коробкой сладостей, едва поместившейся в руках. По козырьку, под которым он укрылся от дождя, бойко стучали капли, заглушая любой иной звук. Мальчик не сразу заметил, как точно такая же коробка, как у него, приблизилась к нему на миниатюрных ножках и спросила детским голосом: — Ты ждешь родителей? Сюэ Мэн буркнул нечто утвердительное. Он устал, подмерз и был страшно занят, высматривая в ливневом потоке папину машину и предвкушая похвалу родителей, которых он с гордостью будет угощать заработанными сладостями. Однако коробка рядом слегка опустилась, показав спрятавшееся за ней миловидное лицо маленькой коллеги по съемке. Несколько секунд она молчала, а затем взмахнула ресницами — длинными, какие Сюэ Мэн видел только у кукол — и задумчиво спросила: — Ты, наверное, любишь сладости? Сюэ Мэн вновь ответил бормотанием. Он был вежливым ребенком, но рядом с чужими ощущал себя неуютно, а с девочками и вовсе никогда близко не сталкивался. Обычно и они не выражали к нему интереса, однако эта опрятная и милая особа отчего-то заговорила с ним, чем совершенно его смутила. Вдобавок она светло улыбнулась и протянула ему свою внушительную коробку, с трудом удерживая ее в руках. — Возьми. Сюэ Мэн округлил глаза, не найдя слов. Пока он переминался с ноги на ногу, девочка сама сообразила, что его рук не хватит на две коробки, и аккуратно поставила свою рядом с ним на сухое местечко под козырьком. — Я тоже люблю сладости, — вздохнула девочка. — Но Цзян Си говорит, что мне надо следить за фигурой. Пусть будут у тебя, ладно? Сюэ Мэн хотел бы ответить что-то на это замечание, но девочка одарила его мягкой улыбкой на прощание и легко сбежала по склону к ожидающей внизу машине, ловко перепрыгивая лужи. Женщина в строгом зеленом костюме открыла ей дверцу, помогая забраться на сидение, а затем вернулась к месту водителя и тронулась с места. Они даже не взглянули на Сюэ Мэна, не заметили, как полыхает его лицо, не услышали быстрый стук его сердца. Дождь закончился, и небесная синева расцвела всеми цветами радуги, раскрасившими мир одного маленького мальчика. До того дня никто и никогда не заботился о нем, кроме родителей. Папа и мама окружали Сюэ Мэна своей безграничной любовью, но весь остальной мир был к нему словно бы равнодушен или даже враждебен. Двоюродный брат часто дрался с ним, а педагоги придирались по любому поводу. Другие дети не хотели играть с ним, так как он был несговорчив, со всеми спорил и не признавал авторитетов. Неудивительно, что Сюэ Мэн в свои шесть лет чувствовал, будто никто помимо родителей не способен увидеть и оценить по достоинству его красоту, ум и талант. Но эта девочка... она единственная разглядела в нем нечто особенное в тот дождливый день. Она сделала подарок именно ему, и целая коробка шоколада не могла сравниться со сладким чувством, зародившимся в сердце Сюэ Мэна. Он никогда не умел скрывать что-либо от родителей, и отец приложил все усилия, чтобы узнать имя девочки, так впечатлившей сына. Но все было тщетно: согласно договору с ее семьей, имя загадочной незнакомки почему-то не разглашалось, что не могло не вызвать удивления у четы Сюэ. Оставалось только смириться и забыть об этой краткой встрече. Однако Сюэ Мэн всегда был упрямым мальчиком, а рекламный ролик, приуроченный к Дню всех влюбленных, уже в ноябре ворвался на экраны, снова и снова дразня воспоминаниями. И хотя многое изменилось за минувшие годы... ...один звонок Сюэ Чжэнъюну глубоко взволновал его сына, сладким вкусом надежды всколыхнув хранимую в душе слабость. Ко Дню всех влюбленных «CandyCompany» собиралась выпустить рекламный ролик с теми же актерами, что снялись для нее десять лет назад. Согласие родителей Сюэ Мэна было получено легко. Уезжая на съемку, он лишь надеялся, что столь же благосклонно отнесется к этой идее и другая семья — семья белокурого ангела, который уже должен был вырасти взрослой девушкой шестнадцати лет. И, наверное, очень красивой!.. Выключив видеоролик, Сюэ Мэн нервно облизнул пересохшие губы. Не то чтобы он сомневался в своей привлекательности, но все-таки отсутствие опыта с девушками заставляло его чувствовать себя неловко. Взгляд Сюэ Мэна зацепился за лежавший на столе журнал, с празднично-розовой обложки которого ослепительно улыбался златовласый юноша. Даже прекрасная алая роза в его изящных пальцах не могла соперничать с его чарующей красотой, словно бы созданной для того, чтобы кружить головы. При виде этого обаятельного красавца лицо Сюэ Мэна исказилось отвращением. Мэй Ханьсюэ, будучи ровесником Сюэ Мэна, за годы своей актерской карьеры прославился не только своим смазливым лицом, но и многочисленными любовными похождениями. Пресса каждую неделю отмечала его новую спутницу на очередной вечеринке, а поклонницы бурно обсуждали каждую фотографию и строили теории о возможной тайной женитьбе. То щедро раздавая автографы и улыбки, то отвечая журналистам холодно и грубо, эта противоречивая и загадочная личность привлекала к себе нешуточное внимание, сводя с ума каждую вторую девушку. Вот уж кто точно мог бы похвастаться опытом обращения с женским полом! Но Сюэ Мэн скорее откусил бы себе язык, чем когда-либо заговорил с этим повесой, будь он хоть сто раз популярен; с этим заносчивым пустоголовым мажором, с этим баловнем судьбы и любимцем женщин... ...стоявшим в коридоре прямо возле его гримерной?! От неожиданности Сюэ Мэн неуклюже застрял в дверном проеме, не открыв до конца дверь ослабевшей рукой. Он всерьез испугался, что тут же будет осмеян, но Мэй Ханьсюэ, как две капли воды похожий на свое фото с обложки журнала, не заметил его. Взгляд юноши был обращен к девушке рядом с ним — Сюэ Мэн не мог рассмотреть ее лица за занавесью золотых локонов, но почувствовал, как его спина онемела. Это же не может быть... — Мы с Цзян Си заедем за тобой сразу после моей тренировки. Надеюсь, съемка не затянется, и ты не успеешь натворить глупостей, — тихо говорил Мэй Ханьсюэ голосом ровным и холодным, как кубики льда в стакане кофе. Но когда он протянул руку, его пальцы поправили прядь чужих волос с такой нежной заботой, что в груди Сюэ Мэна разгорелось пламя ревности. — Ты! — рявкнул он, рывком протискиваясь в дверь навстречу этой парочке. Он слишком долго ждал этой встречи, чтобы смотреть, как чертов Мэй Ханьсюэ ухаживает за его... коллегой по съемке. Ее необходимо было немедленно спасать от столь непорядочного человека. — Отойди от нее! Услышав окрик, Мэй Ханьсюэ действительно отдернул руку и недовольно нахмурился. Его взгляд скользнул с лица Сюэ Мэна на девушку между ними, после чего светлые брови юноши приподнялись в недоумении. — Серьезно? — раздраженно фыркнул Мэй Ханьсюэ, отрывистым кивком указав своей спутнице на Сюэ Мэна. — С этим разбираться за тебя я не буду. Сюэ Мэн не понял ни слова, однако задохнулся от негодования, уловив презрение в чужом тоне, и приготовился с достоинством отразить удар, судорожно сочиняя свою речь. Но в этот момент молчавшая до сих пор девушка повернулась к нему, и все мысли покинули его блаженно опустевшую голову. Белоснежная кожа будто светилась, а взмах длинных золотистых ресниц открывал небесно-голубые глаза. Когда же девушка одарила его нежной улыбкой, он ощутил, будто сердце его готово птицей выпорхнуть из его груди. Десять лет превратили стеснительную девочку в настоящую красавицу. Пока он судорожно подбирал слова, она опять повернулась к Мэй Ханьсюэ. Красиво очерченные розовые губы ее приоткрылись, и голос, подобный журчанию весеннего ручья, достиг слуха Сюэ Мэна, перекрыв барабанный бой колотившегося о ребра сердца. — Не волнуйся, кажется, это тот самый мальчик, которого тоже пригласили на съемку. Иди и не беспокойся обо мне. — Ладно, — Мэй Ханьсюэ поджал тонкие губы. Окатив Сюэ Мэна волной подозрительности в колючих синих глазах, он быстрым шагом покинул коридор. Едва дверь захлопнулась за ним, девушка издала тихий вздох, схожий с дуновением теплого ветра, и вновь изогнула губы в отшибающей все здравые мысли улыбке. — Прости моего брата, он немного грубоват, но... — Брата? — опешил Сюэ Мэн. Теперь, ясно разглядев лицо перед собой, он отчетливо увидел сходство между родственниками. Но если облик сестры навевал мысли о нежных цветах сливы, то ее брат напоминал кусок бесчувственного камня, изображавшего улыбку лишь для красивого кадра. Нет, они совершенно не были похожи! — Я и не знал, что у Мэй Ханьсюэ есть сестра, — простодушно признался он, пока они шли на площадку. Коридоры казались бесконечными, но в приятной компании Сюэ Мэн даже не заметил бы, попади они в лабиринт. — Как тебя зовут? Девушка лукаво улыбнулась, заправляя прядь длинных золотых волос за аккуратное ухо с голубым кристаллом сережки. Сюэ Мэн запоздало отметил, что таким же цветом отливало воздушное платье, удачно подобранное в тон глазам. Не брат ли предложил ей именно его? — Раз уж мы знакомы, ты можешь называть меня просто «сестрица Мэй». А твое имя я видела в списке актеров, — она игриво сощурилась, будто кошка, крадущаяся к маленькой беспечной птичке. — Ты позволишь звать тебя «Мэн-Мэн»? — Конечно, — ляпнул Сюэ Мэн, не задумываясь. Гордость мученически заскрипела, но выдержала этот сокрушительный удар от своего хозяина. Словно нарочно лишая Сюэ Мэна возможности сказать новую глупость, подбежавшая женщина, на бейдже которой значилось «Сун Цютун», всплеснула руками и начала взволнованно поправлять волосы девушки. — Вы пришли вовремя, предыдущая пара как раз закончила! — сообщила она, приступая к разглаживанию банта на узкой талии сестрицы Мэй. Сюэ Мэн перевел взгляд на съемочную площадку и успел увидеть, как мужчина и женщина с серебряной сединой в темных волосах покидают студию через запасную дверь. Ему вдруг стало не по себе при мысли, что десять лет миновали не только для них с сестрицей Мэй; но Сун Цютун не позволила ему уйти в размышления, переключив свое внимание на него. Ее нежные, но цепкие руки встряхнули Сюэ Мэна за плечи, а чарующие темные глаза вонзились в самую душу. — Мы поменяли сценарий. — Вы сделали что? — изумленно переспросил он. — Я думал, мы просто повторим то же, что снимали с нашим участием, когда мы были детьми? — поддержала его девушка. — Мы сочли, что это слишком скучно, — безаппеляционно заявила Сун Цютун, обнажив зубы в улыбке. — Зрителям ни к чему два одинаковых ролика, а вы ведь уже не те дети, какими были, верно? Сестрица Мэй, поджав губы, вскинула брови и стала вдруг очень похожа на своего брата. — На что вы намекаете? Сун Цютун улыбнулась шире, и Сюэ Мэн ощутил, как внутри него заворочалось предчувствие чего-то нехорошего. И оно оправдалось. — Нам нужен поцелуй, — сообщила Сун Цютун, лицо которой выражало абсолютное довольство этой идеей. — Что?! Услышав вопль Сюэ Мэна, несколько работников съемочной группы обернулось на них, и Сун Цютун поспешила успокоить буйного актера, поубавив своего энтузиазма. — Строго говоря, это будет не совсем поцелуй, вернее, совсем не поцелуй. Вам только и надо будет, что съесть одну палочку на двоих... И, может, совсем чуть-чуть... — она окончательно замялась. — Конечно, если вам настолько неприятна эта затея, мы можем вывести логотип на экран чуть раньше, и тогда поцелуй будет лишь подразумеваться. Что думаете? — Я думаю... — начал Сюэ Мэн и осекся. Слово «неприятно» эхом отозвалось в его опустевшей голове. Он покосился на девушку рядом с собой, чувствуя, как краска приливает к его щекам. Он ведь мечтал о том, чтобы сблизиться с ней, все эти годы. Разве может быть неприятно осуществление этой мечты? А после подобного опыта гораздо проще будет решиться попросить ее номер телефона... и даже пригласить выпить кофе... Но не станет ли его резкая смена мнения выглядеть странно, если он согласится? Запутавшись в собственных мыслях, будто в цепочках следов на снегу, Сюэ Мэн умолк. Но ласковый голос сестрицы Мэй, подобный голосу ангела, прервал неловкое молчание: — Мэн-Мэн думает, что стоит ориентироваться по ситуации, ведь мы еще даже не пробовали сыграться. Я правильно поняла? Сюэ Мэн кивнул, и Сун Цютун вновь расцвела истинно рекламной улыбкой, поманив их за собой на площадку, которая разительно отличалась от показанной в старом видеоролике. Десять лет назад бюджета «CandyCompany» хватило лишь на кислотно-яркие сердца из фанеры, подвешенные на бечевке под низким потолком арендованной каморки. Сюэ Мэн ясно помнил, как будучи ребенком опасливо втягивал голову в плечи, ожидая падения этих донельзя романтичных украшений себе на голову. Однако сейчас перед ним предстала просторная комната в приятных нежно-розовых оттенках, значительную часть которой заняли корзины самых разнообразных цветов. Кто-то из работников съемочной группы суетился вокруг букетов, бережно переставляя их и выглядя совершенно погруженным в свое занятие. — Ши Минцзин! — окликнула его Сун Цютун. — Новая пара, разместишь? Юноша обернулся, часто заморгав большими выразительными глазами и постепенно возвращаясь из своих мыслей. Его длинные волосы были заколоты на затылке, а черную футболку усыпала цветочная пыльца. Прижимая к груди листок со сценарием, он напоминал бабочку, только что порхавшую над бутонами и вдруг сброшенную на землю сильным порывом ветра. Тем не менее, Ши Минцзин вежливо улыбнулся актерам и произнес мягким спокойным голосом: — Добрый день. Пожалуйста, господин Сюэ, присаживайтесь сюда, — рука его указала на длинную скамью из светлого дерева, недвусмысленно рассчитанную на парочку. Деликатно не заметив, как щеки Сюэ Мэна вспыхнули от смущения, он коротко просмотрел сценарий и перевел взгляд на девушку рядом. — Госпожа Мэй, а вы предложите господину Сюэ угоститься с вами сладостями. — А поцелуй? — от волнения Сюэ Мэн спросил слишком громко, но отступать было поздно, так что, вновь густо покраснев, он уставился на Ши Минцзина с вызовом. — Он обязателен? — Если вы не хотите... — Не то чтобы я не хотел, просто нам сказали... Глядя на это представление, «сестрице Мэй» — а точнее, Мэй Ханьсюэ собственной персоной — понадобилось все актерское мастерство, чтобы сдержать рвущийся наружу хохот. Его коллега по съемке будто бы нисколько не поумнел со своих шести лет, все так же не умея связать двух слов. Согласно контракту, Мэй Ханьсюэ порой снимался под псевдонимом в женской роли, сталкиваясь с разными людьми, но столь забавную реакцию на свой образ видел впервые. Надевая парик, он привык отмахиваться от настойчивых мужских ухаживаний, прячась за спину брата, но Сюэ Мэн... Сюэ Мэн выглядел не просто человеком, далеким от актерства, но словно бы не имел абсолютно никакого опыта отношений. Мэй Ханьсюэ казалось, что при первом же прикосновении к женской руке бедолага рухнет в обморок от панического ужаса, и это вызывало искреннее недоумение у того, кто без зазрения совести менял подруг, как перчатки. Разумеется, большинство из них были подставными моделями, нанятыми его агентством для сохранения репутации сердцееда, но даже игра на публику помогала привыкнуть к девушкам и хорошо изучить их. Немалая доля природной наблюдательности позволила «сестрице Мэй» в дальнейшем умело копировать лучшие черты бывших спутниц, выстраивая свой идеальный женский образ. С каждой новой ролью Мэй Ханьсюэ излучал очарование все искуснее, намеренно не сближаясь ни с кем, чтобы не быть раскрытым. Он никогда не заботился о том, что разбивает сердца решительным отказом, ускользая из протянутых к «сестрице Мэй» рук. Но Сюэ Мэн выглядел действительно потерянным, напоминая того мальчика с чересчур большой для его рук коробкой, который, будто нахохлившийся птенец, пристально вглядывался в струи ливня. Легкое сердце Мэй Ханьсюэ, в котором беззаботно гулял весенний ветер, стало чуть тяжелее от разлившегося в нем тепла. Когда Ши Минцзин отошел в сторону, махнув рукой оператору, пальцы «сестрицы Мэй» мимолетно тронули запястье Сюэ Мэна ободряющим жестом. — Не волнуйся, тебе не придется ничего делать. Это был тот редкий случай, когда Мэй Ханьсюэ сдержал слово. Сюэ Мэн лишь успел принять из рук «сестрицы Мэй» протянутую коробку, как в его губы ткнулась сладкая палочка печенья. Помедлив, он осторожно сомкнул зубы, откусывая крохотную часть сладости. Хрусть. Мэй Ханьсюэ повторил за ним, перехватив лакомство удобнее. Хрусть. Сюэ Мэн боролся с желанием зажмуриться, но упрямо таращил глаза, даже заливаясь ярким румянцем. Молодец, помнит о съемке. Хрусть. Ощутив горячее дыхание на своих губах, Мэй Ханьсюэ поймал себя на мысли, что чужое волнение выглядит... трогательно. Он мягко накрыл ладонью чужие дрожащие пальцы, придвигаясь ближе. Хрусть! Сюэ Мэн нервно вздрогнул, дернув головой и переламывая оставшуюся палочку. — Достаточно, вы оба молодцы, — Ши Минцзин возник рядом в самую нужную минуту. Он мягко похлопал по плечу Сюэ Мэна, который пытался отдышаться. — Получилось чудесно, а последнюю секунду мы вырежем... Сейчас придет следующая пара, вы можете идти. И... ах, чуть не забыл! — он протянул им маленькую упаковку сладостей, в которых легко угадывались палочки со съемки. — До Дня всех влюбленных, конечно, еще четыре месяца, но ведь не обязательно ждать, верно? — Верно, — рассеянно согласился Сюэ Мэн, одного взгляда на которого хватало, чтобы понять, что вопроса он не уловил. Мэй Ханьсюэ вздохнул и за него одарил Ши Минцзина благодарной улыбкой, забирая коробочку сладостей: — Провожать не нужно, не беспокойтесь! Я помню дорогу. Путь до гримерок они преодолели в молчании. Сюэ Мэн несколько раз порывался что-то спросить, но в последний миг обреченно закрывал рот. Мэй Ханьсюэ, хорошо знакомый с подобным выражением лица, размышлял, что отказ будет немного печальнее обычного. Мэн-Мэн, похоже, был искренне очарован и немного оглушен этим — быть может, именно поэтому «сестрица Мэй» приняла решение проводить его. Ввиду секретности своей личности сам Мэй Ханьсюэ обычно переодевался из женского платья в машине Цзян Си, потому не нуждался в гримерной. Так что подобный жест был проявлением некоторого расположения. Однако Сюэ Мэну, конечно, этого известно не было. Он предположил, что сестрица Мэй направляется к женской гримерке, но даже эта мысль была зыбкой и тут же растаяла под давлением более насущных вопросов. Ему предстояло попросить у этой девушки номер телефона. Вернее сказать, он хотел этого, но... В голове Сюэ Мэна не брезжило ни единой связной мысли, а если таковая и появлялась, то на пути превращения в слова она безнадежно сливалась в бессмысленное розовое облако сахарной ваты, забившейся в рот. Разум юноши на повторе прокручивал недавние мгновения волнующей близости с сестрицей Мэй: трепет светлых ресниц, блеск золотого локона на плече, легкое дыхание и цветочный аромат духов... Сюэ Мэн досадовал на свою нервозность, оборвавшую возможный поцелуй и сладкое видение. С другой стороны, он не был уверен, что не умер бы на месте, когда их губы соприкоснулись. Его собственные губы горели, будто невысказанный вопрос жег их. На подходе к гримерной Сюэ Мэн почти набрался смелости, чтобы озвучить свои мысли, но от стены коридора отделилась знакомая тень и направилась к ним. — Пошли, — бросил Мэй Ханьсюэ девушке. На Сюэ Мэна он даже не взглянул, что последнего моментально вывело из себя. Схватив сестрицу Мэй за руку, он нахмурился, исподлобья глядя на него снизу вверх. — С чего бы ей с тобой идти? — Мэн-Мэн, пусти! — шикнула на него девушка, выпутывая запястье из неожиданно крепкой хватки. Мэй Ханьсюэ выгнул одну бровь, выразительно посмотрев на их борьбу, а затем закатил глаза с неуместно театральным драматизмом. — Я же говорил тебе разобраться... Так, ладно. Ты ему скажешь или я? Сюэ Мэн стиснул руку сестрицы Мэй крепче, но уже от смутной тревоги, скребущейся под ребрами. Его лицо выражало полное замешательство, когда он посмотрел на девушку. — Сказать о чем? — Что я... — сестрица Мэй попыталась улыбнуться, но актерский талант изменил ей, и губы лишь коротко дрогнули. Мэй Ханьсюэ постучал пальцем по часам на своем запястье, и она поторопилась начать снова. — Я, в общем... я хочу сказать... Черт! — ее миловидное лицо исказила гримаса раздражения и досады, а рука выскользнула из влажных пальцев Сюэ Мэна и нервно вцепилась в длинные светлые локоны. — Пошло оно все! Мэй Ханьсюэ дернулся всем телом к ней, но не успел ничего сделать. В круглых, как логотип «CandyCompany», глазах Сюэ Мэн отразился полет роскошных золотых волос девушки. Струящиеся пряди скользнули по его плечу... и остались безжизненно висеть в руке девушки, когда она выпрямилась во весь рост. Встряхнув коротко стриженными пшеничными волосами, она ожесточенно протерла рот свободной от парика рукой, стирая помаду. Мозг Сюэ Мэна застопорился. Она стесняется своих коротких волос? — Ты... с любой прической выглядишь привлекательно, — поспешил он успокоить девушку. — Правда, ты очень краси... — Мэн-Мэн, ты не понял... — сестрица Мэй пару раз кашлянула. Ее голос стал значительно ниже и из сладкого щебета превратился в мурлыкание, которое Сюэ Мэн слышал краем уха в телеинтервью с... Как это возможно?! Его взгляд растерянно уткнулся в Мэй Ханьсюэ, стоявшего рядом и наблюдавшего метаморфозы «сестры» с выражением скуки на холодном лице. — Мэй Ханьсюэ?! — Эй, мы оба Мэй Ханьсюэ, — юноша в платье лукаво улыбнулся, точь в точь став копией обложки журнала. — Он мой дублер и брат-близнец. Видишь, здесь я тебе не соврал. — Ты!.. — от стыда и бешенства у Сюэ Мэна потемнело в глазах. — Ты меня чуть не поцеловал! — Это моя работа, птенчик, расслабься, — Мэй Ханьсюэ примирительно поднял руки, на пальцах которых блеснул опрятный голубой маникюр. — И потом, ты вроде был не против. Несколько мгновений Сюэ Мэн хватал ртом воздух, словно рыба, выброшенная на сушу, а затем резко развернулся и бросился по коридору прочь. Оба брата смотрели ему вслед, пока дверь не захлопнулась. — Это было очень глупо с твоей стороны, — хмыкнул близнец-дублер, покачав головой — тебе нельзя раскрывать свою личность. — Мэн-Мэн не станет болтать об этом направо и налево, — беспечно отмахнулся Мэй Ханьсюэ. Близнец кивнул, признавая его правоту: Сюэ Мэн выглядел как человек, после пережитого потрясения вообще потерявший способность говорить. — Ты просто никогда не умел отказывать, сбрасывая эту роль на меня, — проворчал он, отвесив ветреному брату легкий подзатыльник. К его удивлению, тот не увернулся, как обычно, а застыл на месте и вдруг рассмеялся в голос. — Этот недотепа ведь так и не зашел в гримерную за вещами... Сюэ Мэн и сам успел заметить свою оплошность. Выскочив на улицу, он едва не упал в лужу возле крыльца, стремительно наполнявшейся ливнем. Даже в самый теплый день октября мама обязательно складывала зонт в рюкзак сына, однако не могла предусмотреть такой нюанс как потерю этого рюкзака. Сюэ Мэн растерянно похлопал себя по бедрам, но закономерно не обнаружил и телефона — в костюмных брюках не оказалось карманов, чтобы взять его с собой на съемку. —Черт! — прорычал он, вспомнив о стопке своей одежды и рюкзаке в гримерной.  Козырек защищал его от дождя, но не от пронизывающего ветра, и нехватка теплой куртки ощущалась необычайно остро. Возвращение было неизбежно, однако большего позора, чем пройти обратно мимо братьев Мэй, Сюэ Мэн и вообразить себе не мог. Метнувшись из стороны в сторону, как птица в клетке, он устало опустился на крыльцо; будь у него крылья, они бы огорченно поникли каждым своим перышком. Ожидание всей его жизни было напрасным. Его чувства подняли на смех, будто окатив ледяным душем, подобным внезапному ливню ясным солнечным днем. Вдобавок он начал мерзнуть, поскольку ткани костюма не под силу было согреть его. Сюэ Мэн не понимал, чем заслужил все это. Он ведь так красив, умен, талантлив и прилежен в учебе, а мама и папа очень любят его. За что же этот мир жесток к нему? Он не знал, сколько просидел на крыльце, глотая ком в горле, зябко кутаясь в пиджак и чувствуя себя очень несчастным. Но спустя холодную грустную вечность на его плечи легла теплая тяжесть, пахнувшая домом — маминым домашним пирогом и папиным любимым кофе. Сюэ Мэн недоверчиво ткнулся замерзшим носом в ворот своей куртки, недоумевая, откуда она взялась. — Я думал оставить себе, но совесть не позволила. Оказывается, даже у меня она есть. Мэй Ханьсюэ в длинном светлом плаще стоял над ним, глядя с ласковым прищуром лазурных глаз. И протягивал Сюэ Мэну забытый рюкзак. — А моя одежда... — Знаю, я все сложил, — уголки губ со стертой начисто помадой приподнялись. — Пустишь к себе? Сюэ Мэн засопел, как сердитый еж, но сил злиться больше не было. Он шмыгнул носом и отодвинулся, залезая озябшими локтями в гостеприимное тепло рукавов куртки. — А где твой брат? — сипло поинтересовался он, выстукивая зубами чечетку. — Забрал мои вещи и ушел через другой выход. Я сказал, что доберусь сам, — Мэй Ханьсюэ сел рядом, почти касаясь своим боком чужого, и тоже посмотрел на ливень. Хмурое небо щедро поливало асфальт брызгами до самых ступенек крыльца, на котором двое молчали, думая каждый о своем. Хотя, быть может, об одном и том же. — Этот дождь совсем как тогда, десять лет назад. Это произнес Мэй Ханьсюэ. Сюэ Мэн удивленно покосился на него, прекратив стучать зубами. — Ты помнишь? Блондин звонко рассмеялся, мотнув растрепанной после парика светло-пшеничной головой. Без журнального глянца, жеманности и лоска телешоу он даже был похож на нормального человека. — Как будто можно забыть эту огромную коробку! Они были почти ростом с меня, я чуть не свернул себе шею, не видя за ней ступенек. — Зато теперь вымахал, — беззлобно проворчал Сюэ Мэн, лишь сейчас оценив их разницу в росте. «Сестрица Мэй» была выше него, однако он делал уклон в сторону каблуков и иных женских хитростей. Но Мэй Ханьсюэ, сидевший рядом, однозначно перерос своего ровесника на полголовы. — И похудел, — не без гордости согласился блондин. Его ботинок с безмятежной задумчивостью чертил на ступеньках линии, подбираясь ближе к ногам Сюэ Мэна. Тот подумал и не стал отодвигаться. — Диета без сладостей? — подколол он Мэй Ханьсюэ. Тот страдальчески застонал, схватившись за сердце. — Не напоминай! Я не мог позволить себе лишний десерт за ужином, а брат следил за мной и тоже не ел, чтобы поддержать меня. — Поэтому ты отдал мне свою коробку? — Сюэ Мэн постарался сказать это беспечным тоном, поддержав шутливую атмосферу, но Мэй Ханьсюэ разом перестал кривляться и умолк, будто почуяв дрожь в чужом голосе. — Да, — наконец произнес он, ероша пальцами светлые пряди. Надежда Сюэ Мэна окончательно увяла. — Но не только поэтому. Сердце Сюэ Мэна пропустило удар. — А разве... — севшим голосом прохрипел он. — были другие причины? — Были, — Мэй Ханьсюэ помолчал, размышляя о чем-то. Или обдумывая. Одной рукой он залез в карман плаща и жестом фокусника извлек из него изрядно помятую, но легко узнаваемую коробочку. — Будешь? Сюэ Мэн непонимающе нахмурился. — Но ты не ответил на... — А я вот, пожалуй, буду, — Мэй Ханьсюэ, казалось, не слушал его. Даже не глядя в сторону Сюэ Мэна, он вытряхнул на ладонь одну палочку печенья и придирчиво осмотрел ее, будто что-то не так могло быть с покрывавшей ее шоколадной глазурью. — Мэн-Мэн, мы ведь так и не закончили тогда на площадке. — О чем ты говоришь? Мэй Ханьсюэ поднял на него серьезные глаза, перестав делать вид, будто сладость, зажатая белыми пальцами, интересует его больше. Медленно, очень медленно палочка качнулась к Сюэ Мэну, одним концом почти коснувшись его подбородка. — Конечно, сейчас еще далеко до 14 февраля, — нервно усмехнулся Мэй Ханьсюэ. — Зато нет съемочной группы и камер. Только ты и я. Сюэ Мэн молчал, низко опустив голову. Его ресницы дрожали, а руки сжались в кулаки. — Мэн-Мэн, я открою тебе секрет, — шепот Мэй Ханьсюэ почти слился с ровным шумом ливня снаружи крыльца. — Все эти десять лет я хотел однажды разделить с тобой сладость. Ты можешь сказать, что это глупо, ведь мы виделись лишь раз, но... — Столько болтать, вот что глупо! Решайся уже или нет, — Сюэ Мэн вскинул голову, и его зубы схватили слегка дрожащую в чужой руке палочку печенья. — Как скажешь, — Мэй Ханьсюэ улыбнулся, взявшись губами с другой стороны. Хрусть. Тяжелое дыхание и грохот сердца в ушах полностью перекрыли барабанную дробь дождевых капель, которые били по луже все реже, но никто из них двоих не замечал этого. Хрусть. Взгляд одного тонул в мягкой синеве глаз напротив, будто ныряя в само небо; другой же едва уловимо улыбался, видя расцветающий румянец на чужих щеках. Хрусть. Их губы, перепачканные растаявшим шоколадом, неминуемо встретились. Сюэ Мэн зажмурился, торопливо проглотив крошки печенья, и сам подался ближе, не оставив себе шанса спасовать. Теплые ладони обхватили его лицо и успокаивающе погладили полыхающие закатом щеки. Поцелуи мазали по губам неумело и чувственно, переплетали языки, сталкивали зубы, пока воздух не кончился в легких, заставив оторваться друг от друга. — Сладкий, — прошептал Мэй Ханьсюэ, мелодично посмеиваясь в чужие губы. — Потому что мы ели сладости, балда, это же очевидно, — фыркнул Сюэ Мэн, нетерпеливо притягивая его обратно. Они увлеченно целовались на крыльце, неловко прижавшись плечами друг к другу и сцепившись пальцами, даже не заметив, как дождь окончательно разлился по двору зеркалами луж, в которых играло солнце. А над этими лужами, над козырьком крыльца и склонившимися близко-близко головами протянулась в ясной синеве радуга — такая же яркая, как и десять лет назад.