Первая их встреча произошла в Лувре. Хонджун не мог оторвать взгляд от картины в течение пяти минут или больше. Он стоял, не двигаясь, наушники с переведенными объяснениями были в его ушах, а брови сдвинуты в замешательстве. Как будто, несмотря на то, что он мог слушать объяснения на своем родном языке, он не мог до конца понять, что происходит прямо перед ним. Крис обратил внимание на него. Его удивило то, как губы Кима слегка опустились по бокам, а зубы немного выступали, когда он приоткрывал губы, придавая ему эту ауру привлекательности.
Крис подумал, что это было восхитительно. От его растерянного хмурого взгляда до того, как его явно оставила группа корейских студентов, которые уже перешли в другую комнату. Крис знает, что он должен был быть со своей собственной группой, но, как и парень, анализирующий картину, он потерялся, разглядывая каждую его деталь. Ноги ведут его к незнакомцу, и он стоит рядом с ним, пытаясь не отрывать взор от картины, но определенно отвлекается на присутствие рядом с ним. Он не знает, есть ли вокруг них еще люди, но он слышит удаляющиеся шаги по деревянному полу, возможно, случайное уединение для них. Его огромная одежда выглядит так, как будто она была сшита на заказ, как сумка, висящая у него на плече, а его платиновые - почти серебряные - волосы совсем не выглядят поврежденными. У него острая линия подбородка, и его профиль мог бы послужить источником вдохновения для любой из скульптур, которые он видел ранее в музее.
Именно тогда, когда Ким снимает наушники и поворачивается к нему, Крис замечает, что он пристально смотрит.
— Привет, — говорит он на корейском, и его голос мягкий, бархатистый и нежный. Крис улыбается и отвечает ему тоже по-корейски, мысленно благодаря своих родителей за то, что они заставили его выучить язык, даже если он почти никогда не пользовался им за пределами своего дома в Сиднее.
Они узнают, что участвуют в одной и той же программе обмена колледжами: Хонджун из Южной Кореи, а Крис из Австралии. Они говорят об этом за мороженым, прогуливаясь по торговому центру «Carrousel du Louvre», осматривая магазины и фотографируя друг друга. Они общаются, как будто знают друг друга много лет.
— Ты останешься на все лето? — спрашивает Хонджун, когда они выходят из здания. Их гиды организуют группы, за которыми они должны будут следовать, рассказывая студентам о расписании на день.
—Да, останусь. На все лето. Я только вчера приехал, — говорит Крис, пока достает телефон из кармана.
— Я тоже! — Хонджун улыбается и берет телефон у него из рук, что-то печатая. — У меня нет планов на вечер, давай сравним расписание и встретимся снова, — он возвращает Крису телефон и с улыбкой, которая могла бы завоевать миллион сердец, уходит, сливаясь со своей группой.
***
В тот вечер они снова встречаются в пиццерии.
Царила полная неразбериха, потому что никто из них не говорит по-французски, но они оба пытаются, используя онлайн-переводчиков. Когда им наконец удается раздобыть еду, они садятся вместе, чтобы сравнить свои расписания, и узнают, что они записаны на один и тот же летний курс, в один и тот же колледж и будут жить в одном общежитии. Очевидно, в разных комнатах, но и этого достаточно.
Они будут посещать одни и те же места в одни и те же дни и у них будут одни и те же выходные.
По крайней мере, в течение их первого месяца.
Забавно, как они мгновенно сближаются, как будто они это спланировали, и даже другие студенты спрашивают их, знали ли они уже друг друга. При этом они обмениваются быстрым взглядом, и Хонджун отвечает им тихим «может быть, из другой жизни».
***
После этого они встречаются за ужином каждый вечер. Сосед Хонджуна по комнате был из Китая, он был тихим парнем, специализировавшимся на дизайне одежды, он мог немного говорить по-корейски, но, большую часть времени молчал и лишь иногда смеялся над шутками всех остальных. Он понравился Хонджуну, сказал, что он хороший фотограф с тонким чувством моды.
Тем временем у Криса был сосед из Таиланда, который был шумным и любил время от времени рассказывать анекдоты. Его английский был безупречен, и он специализировался на архитектуре. Он рассказывал ему о зданиях, которые он посетил, и об истории всего.
Им повезло с соседями. И хотя с ними было весело и приятно находиться рядом, Хонджун и Крис обнаружили, что каждый вечер сбегают из своих комнат, чтобы встретиться в саду или в холле. Они говорят о жизни, о фильмах, делятся музыкой, которая им нравится, и рассказывают истории о доме, и когда они меньше всего ожидают, что увидят, как небо становится более светло-голубым, указывая на то, что короткая летняя ночь закончилась, и им нужно было вставать еще на один день.
К концу второй недели Крис понимает, что пути назад нет, он влюблен.
***
К началу третьей недели они решают посетить Версаль в свой выходной. Это, мягко говоря, забавно. Хонджуна впечатляют мельчайшие детали, от шелка, использованного на стенах, до осознания того, что золотые вещи на самом деле являются золотыми. Он также потрясен историей о Марии-Антуанетте и Бастилии. И даже в переполненном длинном и высоком салоне со всеми картинами, висящими на обеих стенах, и туристами, останавливающимися, чтобы посмотреть на них, Хонджун умудряется выделяться. Здесь слишком много людей, и Крис использует это как предлог, чтобы взять Хонджуна за руку, и он притворяется, что не замечает улыбку на его губах.
Именно тогда, когда они находятся в саду, начинают падать первые капли. Крис чувствует это первым, а затем Хонджун хмурится и проклинает небо, берет Криса за руку и тащит его в угол, где они могут укрыться. Это всего лишь летняя гроза, но она обрушивается с грохотом и молниями, пропитывая землю и сады вокруг них. Далеко вдалеке они слышат, как люди бегут и смеются, пытаясь выбраться оттуда достаточно сухими.
— Дождь скоро закончится, — говорит Крис, и когда он не слышит ответа, он смотрит рядом с собой и видит, что Хонджун улыбается, глядя на него.
Он тот, кто инициирует это, его губы прижимаются к губам Криса, колеблясь, проверяя. Испугался, что, может быть, он все это неправильно понял.
Когда он отстраняется, его глаза ищут ответ, и Крис дает его ему. Закрыв лицо обеими руками, он снова целует Хонджуна. Это хорошая история, чтобы потом рассказывать людям, что они целовались в Версале.
***
Они не акцентируют внимание и не говорят об этом. Это общее понимание того, что они исключительны и что они должны проводить каждую свободную секунду вместе. И если им случится отправиться в одно и то же место, они будут стоять вместе. Вот что происходит, когда они посещают замок du Chambord . Хонджуну не стыдно держать его за руку, и они делают тысячу совместных снимков: селфи, фотографии друг друга, на лестнице, лежа на траве, и даже едят вместе. Забавный момент запомнился Крису, когда Хонджун находит автомат с сувенирными монетами. Они остановились, выходя из Лувра, чтобы купить себе одну, а затем в Версале, и теперь Хонджун, похоже, твердо намерен собрать все монеты, которые сможет найти. Улыбка на его лице и искорки в глазах, когда он это получает, бесценны.
Когда они направляются в отель, они покупают себе бутылку белого вина, подкупают своих соседей по комнате и остаются в номере вместе. Это первый раз, когда они выходят за рамки поцелуев и случайных прикосновений, и самое трудное — удержать эти три слова и не произнести их.
Просыпаться рядом с Хонджуном, с растрепанными волосами, приоткрытыми губами и кожей, хранящей некоторые воспоминания о прошлой ночи, заставляет сердце Чана пропустить несколько ударов. В этот момент он хотел бы, чтобы так было каждое его утро.
***
Они сидят на лестнице Sacré-Cœur Basilica выпивая, возможно, четвертую бутылку воды за день, когда Хонджун указывает на Эйфелеву башню вдалеке.
— Мы можем пойти туда?
Слишком жарко, и он подумывает о том, чтобы подбежать к парню, продающему мороженое, чтобы купить им немного, но вместо этого переводит взгляд туда, куда указывает Хонджун.
— Конечно! — Чан произносит, даже не задумываясь, и позже, когда они часами стоят в очереди, чтобы купить билеты, а затем еще несколько часов стоят в очереди, чтобы наконец подняться, он жалеет, что не сделал этого.
— Люди говорят, что там очень красиво, — говорит он, не подозревая о том аде, через который они пройдут позже.
— Я тоже так думаю. Это больше похоже на награду. Кто приезжает во Францию и пропускает посещение Эйфелевой башни? Это все равно что не посетить Лувр! — говорит он и делает еще один глоток воды. — Я понятия не имел, что здесь так жарко.
Крис смеется.
***
Учителя и инструкторы прислали им маршрут на следующие дни поздно вечером, и большинство из них видят его только утром, за завтраком. Хонджун кажется очень бодрым, в то время как Крис все еще пытается понять, почему перед ним стоит кружка кофе, когда он даже не любит кофе.
— Мы уезжаем до полудня, — тихий голос Хонджуна возвращает его к реальности.
— Хм? — он спрашивает и, наверное, выглядит жалко. — Куда? — Крис хмурится, и его рука тянется к стакану апельсинового сока.
— Завтра в Великобританию, — смеется он и указывает на кружку с кофе. — Выпей немного, это поможет тебе проснуться.
— Но мне это не нравится, — ноет Крис и все равно берет кружку. Он делает маленький глоток и корчит гримасу. — Как горько!
Он слишком занят, пытаясь избавить свои вкусовые рецепторы от этого с помощью апельсинового сока, чтобы обратить внимание на хихиканье Хонджуна.
— Ты должен положить сначала сахар, детка! — И это прозвище будит его быстрее, чем любое количество кофеина, потому что оно милое, и он впервые слышит его от Хонджуна. Он улыбается, и щеки Хонджуна краснеют, когда он пытается сосредоточиться на добавлении сахара в кофе. Это очаровательно и интересно, и когда Джун снова протягивает ему кружку — обещая, что теперь напиток намного лучше, — он берет его за руку и подносит к губам, тихо шепча в ответ «спасибо, малыш».
***
Это поездка на пароме.
Сначала они едут в Кале на автобусе, разделенные, и Крис задается вопросом, не начинает ли он страдать от страха разлуки, когда смотрит в окно и фотографирует одну или две вещи, задаваясь вопросом, видел ли их Хонджун тоже. На самом деле он думает о Хонджуне всю поездку, и даже Бэмбэм — его сосед по комнате — время от времени смеется над ним.
— Это всего лишь несколько часов, Крис! Он едет с тобой в Сидней? — он говорит в какой-то момент, после того, как Крис показывает ему несколько фотографий, которые они сделали вместе.
— Нет. В настоящее время он живет в Сеуле, он делит квартиру с двумя друзьями, если я не ошибаюсь, — Крис знает, что будет дальше, еще до того, как Бэмбэм это скажет, потому что он смотрит и поднимает брови.
Однако Бэмбэм, кажется, задумывается, прежде чем заговорить, за что Крис ему благодарен.
— Тогда наслаждайся каждой секундой вместе. Три месяца пролетают слишком быстро, — ухмыляется он. — Я ничего не имею против, если тебе снова понадобится поменяться спальнями. Минхао был очень милым и довольно забавным, я не думаю, что он был бы против того, чтобы снова позволить вам побыть вместе.
Крис вздыхает и кивает. Ему бы это очень понравилось. Бэмбэм бросает на него еще один взгляд и открывает рот, потому что хочет сказать что-то еще, а Крис ждет. Он ждет и гадает, что еще он собирается сказать, но Бэмбэм просто качает головой и надевает наушники, решив оставить все как есть.
***
На пароме поездка проходит очень спокойно. Парень из группы Хонджуна чувствовал себя так себе, страдая от морской болезни, поэтому все почти все время оставались рядом с ним. Только когда они приехали, Хонджун смог посидеть с Чаном за чашкой сока — кофе для него! — и вместе насладиться видом, пока они приближались к порту.
— Я действительно люблю море, — признался он Чану с легкой улыбкой, глядя на волны, разбивающиеся о белые скалы на побережье Дувра.
Однако они не задерживаются надолго. Сосед Хонджуна по комнате (теоретически, пусть гиды поверят в это) — его зовут Минхао — настоял на том, чтобы он сфотографировал его возле скал, и Бэмбэм присоединился, потащив Криса за собой, чтобы помочь им. Они обедают недалеко от порта, и раньше, чем им хотелось бы, гиды и профессора провожают их всех обратно в автобусы. Говорят, до Лондона почти два часа езды. Прежде чем они снова поднимаются на борт, Хонджун берет Криса за руку и притягивает его ближе для быстрого поцелуя.
— Я собираюсь вздремнуть, если я не отвечу на твои сообщения, не пугайся, хорошо? — он говорит тем спокойным, мягким тоном, который Крис с каждым днем любит все больше. Он кивает и целует его в щеку, прежде чем отпустить.
Сана, японская студентка из их группы, смотрит на него с ухмылкой, прежде чем хихикнуть и залезть обратно в автобус. О, как чудесно быть любимой парой тура.
***
В Лондоне относительно холоднее, чем где-либо во Франции, и в тот момент, когда они остаются в общежитии, все ищут легкую куртку, чтобы надеть ее. Сейчас не холодно, все еще лето, все еще можно носить легкую одежду, но разницу в температуре можно заметить. Они регистрируются и сразу же снова отправляются на экскурсию по городу.
Хонджун быстро говорит Крису «привет», когда проходит мимо него в вестибюле, его группа выходит и исчезает в автобусе. Крис смеется и общается с Бэмбэмом во время остальной части тура, получая сообщения от Джуна, в которых он говорит, что ему скучно, и они должны пойти посетить то-то и то-то без своих учителей позже.
Это хорошо, думает он, что Джун продолжает думать о нем так же часто, как он думает о Киме.
— Вы очень милая пара, — говорит ему Сана, когда они останавливаются, чтобы сфотографироваться с группой на Лондонском мосту. Крис давится шоколадным молоком и смотрит на нее, приподняв брови.
— Он не мой парень! — он протестует, он знает, что кончики его ушей такие же красные, как ее волосы. — Пока что, — добавляет Крис, ведь надежда умирает последней.
Сана мило хихикает и хлопает его по руке.
— Я могу сказать, что это не просто летнее увлечение. Улыбнись! — говорит она и наводит камеру, фотографируя их. Он действительно улыбается, как будто ничего не происходит. — Сначала я подумала, что вы уже знаете друг друга, но потом спросила Бэма, — продолжает она, и Крис поворачивает к ней голову, слегка нахмурившись. Итак, Бэмбэм сплетничал о нем. Как замечательно — И он сказал, что вы двое встретились здесь. Это мило. Франция — хорошее место, чтобы найти свою любовь, ты молодец.
Это заставляет его задуматься на обратном пути в отель, но он откладывает это в сторону, как только Хонджун пишет ему, чтобы они встретились в вестибюле, дабы оттуда они отправились на прогулку. И под этим Хонджун подразумевал, что они собирались бесцельно бродить по Лондону, разглядывать витрины на Оксфорд-стрит и пробовать уличную еду, которая была даже не такой вкусной, но выглядела так красиво, что они все фотографировали.
Уже стемнело, когда они останавливаются у Мраморной арки. Оттуда они едут на метро обратно в отель, где они остановились.
— Мне было весело, — говорит Хонджун, когда они стоят у платформы.
Крис кивает, его сумка становится тяжелее от всех этих вещей, которые они купили во время прогулки.
— Да, мне тоже. Я чувствую себя здесь более непринужденно из-за языка.
Хонджун кивает в знак согласия.
— Думаю, я тоже. Мой английский все еще далек от совершенства, но я понимаю его лучше, чем французский.
И они заходят внутрь, когда прибывает поезд. Они садятся, и два парня примерно их возраста садятся прямо перед ними. Как только они это делают, они придвигаются ближе друг к другу, соприкасаются лбами, хихикают и целуются. Крис замечает, как Хонджун на секунду напрягается и широко раскрытыми глазами оглядывается вокруг, проверяя других людей, и просто расслабляется, когда понимает, что никто даже не смотрит на пару перед ними. Медленно, но осторожно он придвигается ближе к Крису и кладет голову ему на плечо. Как будто он прощупывает почву и просто снова дышит, когда никто не обращает внимания. Крис обнимает Джуна за плечи и оберегает его всю обратную дорогу.
***
Время, которое они проводят в Лондоне, длится недолго: занятия проходят утром, оставляя им всю вторую половину дня на прогулки, а в свободные выходные они могут исследовать город по своему желанию. Хонджун влюбляется по уши в магазины Кэмден-Тауна. Они ходят туда дважды и тратят целый день на поиски подержанной одежды и аксессуаров, которые, по словам Хонджуна, легко переделать. Он даже говорит, что может кое-что сделать во время поездки, и выбирает Крису джинсовую куртку, которую, по его словам, переделает и сделает так, чтобы она выглядела великолепно.
Они останавливаются перед тату-салоном, обоим любопытно, но Хонджун - храбрец, который заходит внутрь первым. Он оглядывается и общается с человеком за прилавком, время от времени поглядывая на Криса в поисках помощи, а через несколько минут возвращается с новым пирсингом, украшающим его левое ухо.
— На память! — говорит он, и Крис соглашается. Он думает об этом, а на следующий день они возвращаются в Камден, и Крис тоже прокалывает ухо.
Они договариваются питаться в дешевых местах, чтобы сэкономить деньги и повеселиться, и единственный раз, когда они действительно тратят больше, — это когда их группа настаивает на том, чтобы они вместе пошли в паб.
— Это не будет полноценным опытом, если мы не пойдем в паб!
И еда правда вкусная, они должны это признать. Хонджун выпивает две пинты, и в какой-то момент ему приходится сомкнуть свою маленькую ладонь на запястье Криса, хихикая над тем, что он уже чувствует себя слишком пьяным. Крис был сам слегка пьян, но не настолько, чтобы потерять смысл своих действий, но достаточно, чтобы смеяться громче, чем обычно, и быть немного более обидчивым с Хонджуном на публике.
Возможно, это одна из причин, по которой Хонджун без колебаний берет его за руку, когда они возвращаются домой, пропускает очереди на тротуаре и целует его, когда они останавливаются, чтобы подождать Бэмбэма, который фотографирует Сану и Минхао, ведущих себя как модели Burberry перед рекламным щитом. Он чувствует себя как дома, когда находиться в объятиях Хонджуна.
***
В Стратфорде-апон-Эйвоне царит беспорядок, когда они туда добираются, множество туристов и людей снуют туда-сюда, пытаясь посетить дом Уильяма Шекспира. На улицах есть актеры, разодетые и играющие пьесы Шекспира, и учителя бросают попытки удержать всех вместе. Как только наступает обеденное время, они пропадают и оставляют своих учеников на произвол судьбы.
— Я иду в книжный магазин. Встретимся позже у автобуса, — объявляет Сана, жуя бутерброд, который она где-то купила. Крис думает, что она держала его в сумке с их завтрака, но он не уверен. Они в пути и все еще собираются отправиться в путь после обеда, направляясь в Ливерпуль. Бэмбэм уходит через секунду после этого, утверждая, что ему безумно понравились некоторые здания, потому что архитектура там слишком уникальна, и Минхао следует за ним, возможно, чтобы дать им обоим немного времени наедине. Хонджун предлагает, чтобы, поскольку у них не так много времени, они могли бы просто перекусить, чтобы пойти и прогуляться по маленькому городку, и Чан соглашается. Они набивают свои сумки вещами, которые могут съесть в автобусе, и рука об руку гуляют по Стратфорду-апон-Эйвоне.
— Ты разговаривал с людьми из родного города? Посылаешь им фотографии? — спрашивает Крис, потирая большим пальцем костяшки пальцев Хонджуна. Он слегка качает головой, а затем наклоняет ее в сторону.
Он напевает.
— Не совсем, я отправил мальчикам несколько фотографий, но они заняты своей летней работой, — он делает глоток сока, который они купили, чтобы наполнить желудки, и продолжает. — Минги — тот, кто спрашивает больше всего, и Юнхо пишет мне, что скучает по мне. Уен и Сонхва попросили у меня твою фотографию, когда я им рассказал, но, думаю, я лучше покажу им все, когда вернусь. А ты?
Крис хочет спросить его о его родителях. Разве они не волнуются? Он знает, что его родители живы, об этом они много говорили, когда встретились, но это был единственный раз, когда Хонджун упомянул их.
— О, конечно! Лукас и Ханна ревнуют, они сказали маме и папе, что тоже хотят путешествовать, — хихикает он. — Они не говорят, что скучают по мне, хотя я думаю, что они рады, что я сейчас где-то далеко!
Они оба смеются над этим, несколько раз поговорив о проделках братьев и сестер Бан, чтобы понять, что они, вероятно, в восторге от того, что их старший брат уехал на целых три месяца.
***
Хонджун включил кондиционер, не слишком сильно, ровно настолько, чтобы избавить их от жары. Сначала он принял душ и теперь лежал на одной из кроватей животом вниз, играя на своем телефоне. Когда Крис выходит из ванной, вытирая волосы полотенцем, первое, что он замечает, — это то, как его и без того короткие черные шорты задрались, обнажив большую часть бедер. Его белая майка немного великовата для его маленького телосложения, а волосы, собранные в очень крошечный хвостик, делают его совершенно очаровательным. Крис бросает полотенце на пустой стул у стола и подходит к нему, садится, так что его колени оказываются по обе стороны бедер Хонджуна и опускается на него. Младший, похоже, не удивлен, просто продолжает печатать на своем телефоне, теперь с улыбкой на лице.
— Привет, Крис, — говорит он и кладет руки на поясницу, наклоняясь, чтобы поцеловать его в затылок.
— Привет, Джун, — говорит он, проводя поцелуями вниз по шее, к плечу. Они прибыли в Ливерпуль ближе к вечеру, их отвели в музей Битлз – их учителя выглядели так, словно были близки к слезам, большие фанаты - и на экскурсию по городу. У них есть день, чтобы немного позаниматься, а потом они снова отправятся в путешествие. Крис даже не помнит, где находится в этот момент, он слишком устал, чтобы думать.
— Ты хочешь снова сдвинуть кровати вместе? — спрашивает он, прижимаясь к коже плеча Хонджуна. Это то, что они делают всякий раз, когда могут, — сдвигают двуспальные кровати вместе, чтобы сделать их единым целым. Так удобнее. Когда это невозможно, они все равно просто делят одну односпальную кровать.
— Хм, да! — Хонджун роняет телефон и закрывает глаза, наслаждаясь.
— Ты устал? — спрашивает Крис, отстраняясь и скатываясь с Хонджуна, который слегка улыбается ему и прищуривает глаза, как будто обдумывая это.
— Немного, такое ощущение, что меня переехал грузовик. Клянусь, когда наш профессор сказал, что мы разворачиваемся, потому что ваш профессор хотел, чтобы мы посетили статую на дороге, я подумал об убийстве. Я обдумывал это, — говорит Хонджун, слегка смеясь, и Крис смеется вместе с ним, вспоминая момент, когда это произошло. Это была странная статуя с каким-то историческим значением, которое он не мог точно вспомнить, и за этим стояла целая история, но все просто хотели как можно скорее добраться до отеля.
— Мне забавно, что никто этого не сделал. На секунду я подумал, что этот крутой чувак из твоей группы согласится, — смеется Крис.
— Он? Он и мухи не обидит. Я намного опаснее, я бью по коленям! — Хонджун делает вид, что он собирается что-то ударить. Это было мило, как он мог выглядеть таким милым, но в то же время угрожающим. Он завладел сердцем Криса, и у него было такое чувство, что Хонджун даже не знал об этом. Он просто смеется над этим, пытаясь избавиться от этой мысли в своем мозгу.
***
Крис просыпается рано, слишком рано. У него всегда были проблемы со сном, но когда ему приходится рано вставать и уходить в определенное время, его тело как будто не может отдохнуть. Он видит свет, проникающий сквозь занавески, и когда смотрит на часы на прикроватном столике, то видит, что сейчас чуть больше пяти. Хонджун в его объятиях, голова у него на груди, руки сжаты в кулаки, и он тяжело дышит. Он не хочет двигаться и будить его, они допоздна разговаривали и целовались, слишком устали, чтобы зайти куда-то дальше, чем просто поцелуи. Он смотрит в потолок, не слыша ничего, кроме тишины и редкого шума лифта, поднимающегося и опускающегося. Хонджун поворачивает голову, и когда Крис смотрит вниз, он обнаруживает, что тот смотрит на него, вопросительно приподняв одну бровь.
— Все в порядке?
Он кивает с улыбкой, проводя пальцами по волосам Хонджуна. Его корни начинают расти, это выглядит мило.
— Еще слишком рано, ложись спать, — он может сказать, что Хонджун вот-вот снова заснет, но он приподнимается достаточно, чтобы запечатлеть поцелуй на его губах.
— Я составлю тебе компанию, — улыбается он и снова опускает голову, прежде чем спросить его, сколько времени. Когда Крис говорит ему, он получает стон и список жалоб, которые не прекращаются до тех пор, пока Хонджун не тащит его с собой в душ.
***
От Ливерпуля до Алника почти четыре часа езды, если они едут без остановок, но это не так. Они находят еще одно туристическое место на дороге, и студенты в обоих автобусах продолжают просить остановки в туалете. Это почти пять часов езды, и уже перевалило за полдень, когда они прибывают в замок, который им нужно посетить. Это, мягко говоря, интересный визит. Им случается проходить мимо нескольких декораций собак, которые выглядят слишком реальными для комфорта, а позже выясняется, что все они таксидермисты. Крис чувствует, что дрожит, а Хонджун бесстыдно берет его за руку и не отпускает, пока им не придется возвращаться в автобус. Это вызывает у них взгляды профессоров и ухмылку одного из гидов. Он замечает, как Хонджун напрягается и опускает руку под предлогом проверить что-то на своем телефоне.
Он хотел бы, чтобы Хонджун поговорил с ним, рассказал ему, что его беспокоит по этому поводу, но он не хочет настаивать на этом и не знает, как начать такой разговор.
***
Им придется ехать еще час, прежде чем они остановятся в Дареме на ночь. Они подумывают о побеге, но в тот момент, когда они выходят из отеля, они понимают, что все закрыто и остаться — лучший вариант. Утром они должны снова уехать, им нужно быть в Глазго к обеду.
— Значит, Эдинбург, — говорит Хонджун, проверяя свое расписание по телефону. Крис жует морковку и кивает.
— Да. Мы останемся там на некоторое время, не так ли? — он спрашивает, потому что у него нет открытого расписания, и Хонджун просто кивает, не отрывая глаз от экрана.
— Одна неделя в Глазго, две в Эдинбурге. Потом выходные, и мы едем в Инвернесс, чтобы посетить озеро Лох-Несс! — в его голосе слышится волнение, и Крис тоже не может сдержать волнения. Это то, что он всегда хотел увидеть, озеро Лох-Несс и Несси, и знать, что Хонджун будет там с ним, делает все это лучше.
— Тогда у нас есть время для экскурсии. Занятия закончатся, и мы отправимся обратно во Францию, чтобы посетить остальные места, больше замков, больше соборов... — Хонджун закатывает глаза, откладывает телефон в сторону и тычет вилкой в еду.
Крис немного хмурится, но предпочитает избегать этой темы, это был конец их второго месяца. Два месяца пролетели слишком быстро, а четыре недели состояли всего из тридцати дней, и вдруг его еда перестала быть такой вкусной. Воздух казался тяжелее для дыхания, и он подумал, не будет ли это слишком, если он извинится и выйдет подышать свежим воздухом на улицу. Однако он этого не делает, потому что Хонджун берет его за руку и сжимает ее, и внезапно он вспоминает, как его психотерапевт дома говорил ему жить одним днем за раз.
Ему нужно, чтобы каждый день был особенным.
***
Их снова вытаскивают в Глазго, на этот раз это ночной клуб, где громко играет EDM, а пьяные люди слишком обидчивы. Только после их третьего стакана Хонджун спрашивает, не хочет ли он потанцевать, и хотя его мозг говорит «нет», его тело обнаруживает, что тянет Хонджуна на танцпол вместе с ним. Громкая музыка в сочетании с освещением делает его голову светлее. Когда они танцуют, Хонджун выглядит неземным, и если бы они еще не были вместе, это был бы переломный момент для Криса, он был бы весь в нем. Почти такой же, как он сейчас, руки на бедрах, когда они трутся друг о друга. Он мало что помнит о том, как они вернулись в свою комнату, но он помнит выключенный свет, пальцы Хонджуна в его волосах, их кожу, прижатую друг к другу, и то, как отчаянно они этого хотели.
На следующий день они просыпаются с похмелья и немного опаздывают на занятия.
***
Время в Глазго летит незаметно. Главным образом потому, что никто из них не мог провести целую ночь в отеле, в городе так много возможностей, что они не тратят время на то, чтобы узнать как можно больше мест, всегда убегая в клубы и пабы, чтобы поесть, прогуляться по городу или посмотреть, как играет группа здесь и там. Крис записал всех артистов, которых Хонджун вытащил посмотреть, и присоединился к нему во всех технических разговорах о звуках и ритмах, о том, как тексты соответствуют ощущениям или нет. Было захватывающе видеть Хонджуна в его стихии, и было очевидно, как сильно он это любил, как много музыка значила для него. У него были звезды в глазах, когда он смотрел, как кто-то играет, и он, казалось, парил, когда говорил об этом.
Это было прекрасно.
***
В Эдинбурге снова стало холоднее. В новых общежитиях живут отдельные люди, в этом университете они останавливаются, и занятия начинаются раньше. После недели в Глазго они все опустошены, и первые пару дней проходят очень тихо. Крис встречается с Хонджуном в его комнате каждый день после занятий, и они оказываются в маленьком секретном саду, спрятанном у входа на Хай-стрит, где они сидят и занимаются большую часть дня. Там есть скамейка, несколько деревьев, и это похоже на что-то из книги или фильма-сказки. Фотографии, сделанные Крисом, на которых Хонджун сидит среди зелени и читает, выглядят как искусство. На обратном пути из замка они останавливаются у одного из многочисленных магазинов килтов, и их мгновенно затаскивает внутрь высокий широкоплечий мужчина, который объясняет им все о разных шотландках. Он толкает один из них в сторону Хонджуна.
— Померяй это! — он говорит с улыбкой и, кажется, озадачен мужчиной, который подталкивает еще одного к Крису:
—Ты тоже! — он смеется.
Хонджун берет килт в руки, разглядывает его и кладет перед собой, чтобы проверить, как он выглядит. Крис надевает свой поверх шорт и скачет, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Пока он там, он слышит, как продавец говорит Хонджуну, что его парень хорошо выглядит в нем.
На секунду ему кажется, что Хонджун взбесится, но он смеется, и они встречаются взглядом через зеркало.
— Так и есть, — говорит он продавцу.
Этого не должно было быть, но бабочки начинают порхать у него в животе. Позже в тот же день, когда они сидят на кровати Криса в общежитии, Хонджун рассказывает ему все о Минхао, потому что Крис задавался вопросом, насколько он близок к Бэмбэму в этот момент.
— У него есть парень! — Хонджун смеется. — По-моему, его зовут Джун или что-то в этом роде , он должен был быть здесь с нами, но ему пришлось остаться дома. Он получает степень в Китае, и его пригласили стажироваться в действительно модный ресторан. Минхао сказал, что такая возможность выпадает раз в жизни, потом его парень остался, — он улыбается. — Они разговаривают каждую ночь, я бы очень разозлился, если бы он изменил с Бэмбэмом!
Крис кивает, теперь заинтересованный этой историей.
— Я даже не знаю, нравятся ли Бэмбэму парни! — он смеется, и Хонджун хихикает.
— Бэмбэм — это вообще его имя? Я не очень разбираюсь в тайских именах... —спрашивает Хонджун, и Крис пожимает плечами.
— Он сказал мне называть его так, может быть, его так зовут.
***
Для Хонджуна кофе, что для машины топливо. Каждое утро они заходят в Starbucks или Costa Café, чтобы купить ему этот напиток перед началом занятий. После них он снова пьет кофе, а если нет, то в тот момент, когда они перестают двигаться, он засыпает. Его любимое место - плечо Криса, но ближайший столик находится на втором месте. Это мило, потому что в большинстве случаев он напоминает хипстерскую модель, которая собирается разбить несколько сердец на фотосессии, держа в руке чашку, а с плеча свисает потрепанная сумка, солнцезащитные очки, рваные джинсы и ботинки. Он выглядит меньше, чем есть на самом деле – они точно такого же роста! — и головы поворачиваются, куда бы он ни пошел.
— Ты безнадежен, — говорит ему Бэмбэм однажды, когда они все развалились в общей зоне, Хонджун в углу в наушниках, рядом с ним чашка кофе со льдом, он работает над своей музыкой. Крис тоже должен был работать, но он вместо этого занят наблюдением за тем, как Хонджун упирается лбом в клавиатуру, когда ему нужно подумать.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — хихикает Крис и смотрит на свой экран. Что он опять делает?
Бэмбэм откладывает книгу и поворачивается к нему.
— Крис, поговори со мной. Я волнуюсь, — начинает Бэмбэм, и Крис поворачивается к нему с вопросительным взглядом. — Три недели, у вас осталось три недели и все. Сначала это было мило, и для летнего увлечения это звучало идеально, но ты по уши влюблен, не так ли?
Простой ответ был коротким: «да» было бы достаточно. Но ситуация не позволяла ему так просто ответить на него.
— Я действительно не хочу говорить об этом, — начинает Крис, но Бэмбэм поднимает руку, бросая взгляд на Хонджуна — ничего не понимающего в мире за пределами своих наушников — и снова на него, чтобы продолжить.
— Нет, но ты должен поговорить об этом. Ты будешь тянуть с этим до конца поездки, а потом что? Помашешь ему на прощание и сделаешь вид, что вы увидитесь на следующий день?
— На самом деле, это неплохая идея... — Крис хмурится, размышляя.
— Так и есть! — Бэмбэм снова прерывает его. — Он знает, что ты в него влюблен? — это заставляет невидимую руку схватить его за грудь, сжать легкие и опустить их вниз, к животу.
— Я никогда не говорил ему, — шепчет он, глядя на парня, к которому испытывает такие сильные чувства.
— А собираешься? — спрашивает Бэмбэм, и Крис просто улыбается.
Его глаза перемещаются к зеленым, желтым, синим и розовым полосам на его компьютере, перемещаясь вверх и вниз по экрану, чтобы подключиться и создать мелодию.
— Я не знаю, может быть, я... — резкий крик заставляет всех окружающих отвлечься от своих дел и попытаться понять, кто или что стал источником такого. Их глаза следуют за звуком, чтобы увидеть, как Хонджун яростно вытирает колени, весь в кофе со льдом. Крис смеется, и Бэмбэм бросает на него взгляд.
В конце концов, он безнадежен.
***
Это их первый выходной, когда Сана и Минхао приглашают всех взобраться на Трон Артура. Это большая скала в Эдинбурге, очень высокая и очень полная туристов, поднимающихся на вершину. Они получают разрешение и решают взять с собой еду и свои фотоаппараты, все, что они нашли в Интернете, говорит о том, что это отличное место для фотографий.
— Это потухший вулкан, — говорит Минхао, показывая им фотографию на своем телефоне в первый раз, когда они останавливаются отдохнуть.
— Говорят, что панорамный вид потрясающий!
И так оно и есть. Как только они добираются до вершины, Бэмбэм достает камеру, пораженный тем, как высоко они находятся. Но это никогда не бывает достаточно высоко для Хонджуна, который ступает на скалу и стоит там, устремив взгляд на горизонт. Крис карабкается рядом с ним, пытаясь разглядеть, на что он смотрит, и не удивляется, обнаружив океан. Солнце отражается на нем, и волны простираются на мили и мили. На губах Хонджуна мечтательная улыбка, волосы дико развеваются сильным ветром, откинутые назад его пальцами. Оттуда они могут видеть все: замок, Холирудский дворец, зоопарк, дома и здания, а также город, который простирается на многие мили. Ложное чувство всеведения охватывает его, когда детали каждого уголка города начинают обретать форму и становятся известными. Живописный вид, который он хотел бы запечатлеть в своем сознании. Когда заканчивается город, начинается Северное море.
— Океан дает нам эту странную идею, что если мы протянем руку достаточно сильно, то сможем отправиться куда угодно, — голос Хонджуна мягкий. — Я так далеко от дома... — он шепчет, вероятно, не желая, чтобы его услышали, думая, что его унесет порыв ветра. Он, кажется, счастлив, осознание этого поражает его в хорошем смысле. Это похоже на чувство, что он испытывал, когда прыгал в самолет во Францию.
И Хонджун выглядит прекрасно.
Солнце отражается на его загорелой коже, губы сияют, а скулы украшены светлыми обесцвеченными волосами. Он поворачивает голову к Крису и улыбается полуприкрытыми глазами, маленькая нежная рука находит его подбородок и притягивает ближе, чтобы мягко прижать их губы друг к другу.
— Я так, так далеко от дома, Крис, — говорит он, когда отстраняется. Хонджун выглядит грустным, как будто его только что осенило.
И не в первый раз, но по совершенно другим причинам, Крис поймал себя на том, что хочет, чтобы время для них замедлилось.
***
— Мне понадобится еще одна сумка, — ноет Хонджун в ту ночь, когда они собираются уезжать из Эдинбурга, опускаясь на колени, чтобы попытаться закрыть ее. Крис наблюдает за ним с того места, где он стоит, прислонившись к столу после того, как закончил убирать свой ноутбук. Он мог бы помочь, но он этого не делает, потому что ситуация забавная и милая, и он хочет навсегда сохранить память, чтобы прокручивать эту сцену в уме всякий раз, когда ему нужно напомнить себе об этом человеке. Хонджун замечает тишину и поднимает на него взгляд, смущенно улыбаясь. — Почему ты так на меня смотришь?
Он качает головой, посмеиваясь, пока идет к нему, опускается на колени на сумку, чтобы придавить, пока Хонджун закрывает ее.
—Ты очень мило себя вел, вот и все.
Хонджун хихикает и поднимает брови.
— Как я могу быть милым, когда пытаюсь закрыть сумку?
Хонджун встает и идет к кровати, и Крис провожает его взглядом, прежде чем встать рядом с ним.
— Ты всегда такой милый! — он притягивает его ближе за талию и целует в губы.
Хонджун обнимает его за талию и улыбается.
— И ты тоже. Особенно, когда ты улыбаешься и на твоих щеках появляются ямочки, или когда ты целуешь меня, но останавливаешься на середине, потому что тебе по какой-то причине приходится хихикать, или когда ты просыпаешься, но на самом деле не знаешь, где ты, и тебе требуется много времени, чтобы вернуться к реальности. Ты милый, когда прижимаешься ко мне и прячешь лицо у меня на плече, потому что устал, или смущен, или просто чувствуешь себя нуждающимся. И ты такой милый, когда говоришь о том, что тебе нравится, или объясняешь мне то, чего я не понимаю, и я... — и это уже слишком. Крису так сильно нужно, чтобы он остановился, потому что его сердце кажется слишком большим для груди, как будто оно вот-вот взорвется. Он останавливает Хонджуна поцелуем, таким отчаянным и нуждающимся, что, когда он отстраняется, они хватают ртом воздух.
— Хонджун, — начинает он, их лбы прижимаются друг к другу, носы трутся, — Хонджун, я лю...
— Нет! — его глаза широко раскрыты, и он немного отскакивает назад. — Пожалуйста, нет, не говори этого. Пожалуйста, пожалуйста, не говори этого, — его голос немного срывается, и он делает пару шагов назад. — Мне жаль.
Крис кивает и улыбается, несмотря на боль в груди, несмотря на чувство, что он взорвется, если не скажет этого. Потому что он не хочет ставить Хонджуна в неловкое положение, и им нужно наслаждаться оставшимся временем. Он берет Хонджуна за руку и притягивает его ближе, чтобы крепко обнять.
— Я не буду этого говорить. Но я правда чувствую это, — Хонджун цепляется за него, и Крис просыпается, когда снаружи все еще темно и тихо, но притворяется, что еще спит. Не потому, что еще слишком рано, а потому, что он слышит, как другой мальчик шмыгает носом, плечи трясутся, повернувшись к нему спиной, вне его досягаемости.
***
Именно когда они плывут на лодке по озеру Лох-Несс, Крис начинает замечать, что что-то не совсем так. Хонджун выбирает место между Минхао и парнем, с которым он никогда раньше не разговаривал, и когда Крис подходит к нему, он улыбается и берет свой телефон, чтобы проверить его. Итак, Крис сидит с Саной и Бэмбэмом, которые бросают на него вопросительный взгляд, и он может просто пожать плечами в ответ. Может быть, Хонджуну нужно немного побыть одному, в любом случае, они вместе с самого начала.
Он знает, что не сделал ничего плохого, потому что до того утра все было в порядке, Хонджун нежно поцеловал его, прежде чем они сели в автобусы по дороге в Инвернесс, и сказал, что вздремнет, пока они путешествовали. Он не упоминает о плаче, и Хонджун тоже. Это действительно странно, но Крис решает, что не будет слишком много думать.
— Вы расстались? — Бэмбэм спрашивает, когда они прибывают на вокзал, чтобы сесть на поезд обратно во Францию. Хонджун прикован к своей группе, и даже не смотрит на него.
— Я не знаю. Мне не сообщили об этом, — тихо говорит Крис, горький привкус наполняет его рот, и он хочет спросить Хонджуна, что происходит. На следующий день, когда они приезжают, он даже не видит беловолосого мальчика. И когда они наконец добираются до Парижа к концу дня, Хонджун уже зарегистрировался у Минхао, а Крис застрял с Бэмбэмом в его комнате.
Он очень старается не жаловаться, улыбаться сквозь шутки и все такое, но это звучит фальшиво даже для него, и он скучает по Хонджуну, который находится всего в нескольких спальнях отсюда.
Хонджун не пишет ему сообщений. Даже после того, как он отправит ему сообщение с вопросом, что происходит, и могут ли они поговорить. Он читает сообщения, но игнорирует их, и это то, что его заводит, это последняя капля. Потому что для Криса не было бы проблем, если бы Хонджуну понадобилось время или если бы он хотел завершить с тем, что у них происходит, но ему нужно это знать. Пребывание в темноте только заставляет его чувствовать, что воздух слишком плотный для его легких.
— Какая комната у Минхао? — спрашивает он Бэмбэма, как только он выходит из душа.
— Крис... — Бэмбэм вздрагивает, но вздыхает в знак поражения, когда видит выражение его лица. — Сейчас туда идти бесполезно, они не в номере, — он садится на кровать лицом к Крису.
— Не в номере? — Крис хмурится. Их гиды сказали им, что у них есть правила на последнюю неделю во Франции, как только они прибыли. Им запрещено покидать страну, особенно если они напиваются, потому что однажды потеряли студента и нашли его в Италии. Вообще-то им запрещено покидать Париж. Если бы они могли, то запретили бы им покидать отель. Они не могут провести ночь нигде, кроме своего отеля, и у них есть комендантский час. К последнему вечеру им нужно будет собрать свои вещи и быть готовыми к отъезду до полудня. Группа Хонджуна уезжает на следующий день после них.
— Не в номере. Винное заведение или что-то в этом роде, ты знал, что Минхао — эксперт по винам? Он знает об этом все: комбинации, что лучше, типы, истории, — Бэмбэм пытается поднять настроение, но Крис только чувствует, как у него стынет кровь в жилах.
Во-первых, потому что Хонджун нарушает правило, а во-вторых, потому что он не умеет пить, он становится таким прилипчивым и милым. Он не знает, ревность ли это, страх потерять кого-то, кого у него никогда по-настоящему не было, или осознание того, что у них осталась неделя - нет! - меньше недели осталось, и Хонджун не хочет проводить ее с ним. Это больно, и он чувствует, как у него дрожат руки, но он вдыхает, закрывает глаза и пытается успокоиться. Бэмбэм что-то говорит, и он просто кивает, потому что его тело чувствует, как электричество бежит по его венам, он плохо слышит его из-за шума в ушах. Он встает, действуя на автопилоте, когда говорит, что ему нужно подышать свежим воздухом, даже не уверенный, слетели ли эти слова с его губ или он подумал о них до того, как вышел из их комнаты. Он босиком, замечает Крис, когда чувствует подошвами ковер, но не оборачивается, просто идет. И кажется, что проходят часы, пока он добирается до вестибюля.
Вот тогда он чувствует себя жалким, потому что персонал смотрит так, как будто ему там не место, и кто-то даже спрашивает его, не нужно ли ему чего-нибудь.
Он знает.
Он говорит, что не знает.
Крис разворачивается и возвращается к лифту, потому что на самом деле он не знает, куда идти дальше, как будто он ожидал, что ответ появится перед ним, просто направившись к двери. Мраморный пол холодный, и из вращающейся двери дует ветер, который не прекращается, и люди, сидящие на черных винтажных диванах, хмуро смотрят на него, вероятно, думая, что он пьяный студент. Он нажимает кнопку и ждет, надеясь, что лифт доберется быстрее, пока не услышит хорошо знакомое хихиканье, шаги и голоса, сопровождаемые порывом ветра с того места, где вращался лифт. Они перестают двигаться, когда видят его, он видит это краем глаза, пытаясь сосредоточиться на горящей кнопке перед собой. Он сопротивляется необходимости смотреть на Хонджуна, когда слышит звонок, заходит в лифт в ту же секунду, как открываются двери, нажимает кнопку, чтобы закрыть его, и возвращается на свой этаж. Трудно сказать, как Хонджун добрался туда так быстро – возможно, на другом лифте, честно говоря, — но он даже не дотягивается до дверной ручки, а Хонджун зовет его по имени, бежит к нему и сжимает руку на рукаве толстовки, которую он носит.
— Крис, пожалуйста...
— Пожалуйста, что, Хонджун? — В его намерения не входило звучать так холодно, но так оно и вышло, и он знает, что это ударило Хонджуна как пощечина, когда он опускает руку и смотрит вниз. — Я отправил тебе сообщения. Я пытался дозвониться до тебя, я бегал за тобой, как идиот, пытаясь понять, что происходит. Я сделал что-то не так? Я причинил тебе боль? Я что-то такое сказал? — Крис качает головой, он не повышает голос, потому что в этом нет необходимости, и он просто хочет получить ответ, это не кричащая ситуация, его сердце болит, и он чувствует себя совершенно потерянным. Хонджун выглядит так, будто у него не лучший день. Он выглядит бледным, а под глазами темные круги. Он опускает голову, и Крис слышит тихое, тихое «прости». Когда он снова поднимает взгляд, кажется, что он немного взял себя в руки.
— Мы можем поговорить где-нибудь в другом месте?
— О, теперь ты хочешь поговорить..., — начинает Крис, но дверь в его комнату открывается, и Бэмбэм выходит наружу. Он смотрит на Хонджуна и хмурится. — Хорошо используйте комнату. Итак, где ты его оставил?
— В вестибюле, — Хонджун слегка морщится.
Бэмбэм кивает и уходит, а Крис вроде как хочет спросить, но не делает этого, просто указывает внутрь спальни и ждет, пока Хонджун не войдет.
Они сидят на разных кроватях, и между ними царит полная тишина, прежде чем Хонджун делает глубокий вдох и смотрит на Криса, и его глаза говорят ему, что он готов излить свое сердце.
— Мне жаль, что я сломлен, — начал он. — Я не тот, за кого ты меня принимаешь, и не богат, и я здесь не потому, что мама и папа решили подарить мне трехмесячную поездку в Европу. Я даже не могу заплатить за свое обучение, я не только специализируюсь на музыке, но и на том, чтобы быть большим разочарованием для своей семьи. С тех пор как меня вынудили сделать каминг-аут, все пошло наперекосяк. Папа притворяется, что меня не существует, а мама притворяется, что я найду девушку и преодолею этот этап. Они не жестоки и не грубы со мной, просто они не моя семья. Дома стало не по себе после того, как они узнали о моем предпочтении мужчинам, и то, что раньше было безопасным местом для отдыха и жизни, превратилось в место, которое я избегаю. Чем больше проходило времени, тем меньше мне казалось, что я принадлежу этому месту. Я переехал в Сеул после того, как поступил в колледж с некоторыми деньгами, которые я сэкономил, работая фрилансером. Я думал, что смогу прекрасно справляться с работой неполный рабочий день, что смогу платить за обучение и аренду, но я не смог, — он нервно играет руками, бросая быстрый взгляд на свои пальцы, прежде чем снова переводит взгляд на Криса, а тот чувствует, насколько неуверенно и взволнованно Хонджун излагает ему свою историю. — Прежде чем я бросил учебу, я отправил своему преподавателю письмо и флешку со своей музыкой и умолял его, рассмотреть возможность предоставления мне стипендии. Я не получал от него известий в течение шести месяцев, поэтому в течение шести месяцев я работал полный рабочий день, копил все деньги, какие мог, и старался создавать как можно больше музыки. У меня было достаточно сэкономленных денег, чтобы снова записаться, но это не покроет полный год обучения, всего девять месяцев или около того. Было бы бесполезно пытаться снова, и тогда я получил от него весточку. Енхван-хен – мы зовем его Иден, он думает, что это заставляет его выглядеть круто – он позвал меня в свой офис и сказал, что следил за моей работой в Soundcloud с тех пор, как получил мое письмо и мою флешку, и что я был в лучшем случае посредственным, — Хонджун усмехается при воспоминании, в то время как Крис чувствует желание прыгнуть на этого парня Идена, но он продолжает. — И что я нуждаюсь в присмотре. Он взял меня под свое крыло, я получил полную стипендию, и мне приходится время от времени работать на него, заканчивать его работу, отправлять его треки людям, которые его нанимают. Ты был бы поражен тем, как быстро он понимает стиль людей и как много он знает о музыке! Он потрясающий, если не сказать больше. Я использовал сэкономленные деньги, чтобы внести депозит за лучшую квартиру, ту, которую я сейчас делю с Юнхо и Минги. Я превратил свою спальню в студию и купил лучшее оборудование, так что мне кажется, что у меня есть деньги, которые можно потратить, когда у меня их нет. У меня все шло хорошо, пока я не встретил этого парня, он был завсегдатаем кафе, в котором я работаю неполный рабочий день, и специализировался на бизнесе. По какой-то причине он не мог перестать придираться ко мне, иногда ронял кофе или говорил, что я неправильно понял его заказ, просто чтобы действовать мне на нервы. Он продолжал обзывать меня вполголоса, когда никто больше не смотрел, просто чтобы посмеяться, когда я, казалось, вот-вот сломаюсь. Однажды это и случилось.
Крис видит гнев в его глазах, когда он говорит об этом парне. Он никогда не видел, чтобы Хонджун терял самообладание, он знает, что, вероятно, выглядит устрашающе, когда это происходит. И он продолжает.
— Он заказал макиато с карамелью, я приготовил его и принес ему заказ. В ту ночь я проспал сорок минут, у меня болела голова и горели глаза, и он ухмыльнулся мне и сказал, что я неправильно понял его заказ. Я сказал ему, что нет, что он заказал макиато с карамелью, и это то, что я принес. Он сказал, что я пописал в его стакан, и это никак не может быть карамельным макиато. Обычно я бы пропустил это мимо ушей. Однако в тот день я этого не сделал. Я открыл крышку, напиток все еще был горячим — не настолько, чтобы обжечься, но достаточно, чтобы повредить его кожу, — и я со всей силы выплеснул это дерьмо ему в лицо. С того дня моя жизнь превратилась в ад. Он ходил за мной по кампусу, обзывая меня, потому что каким-то образом узнал, что я гей, он начал рассказывать всем, что я был любимчиком Иден-хена, и... — Хонджун закрывает глаза и вздыхает, сдерживая слезы. Крис хочет пересечь дистанцию, взять его за руки, и когда он встает, Хонджун качает головой, приказывая оставаться на месте. — Он начал распространять слухи. Он сказал всем, что у меня роман с Иден-хеном, и он видел все собственными глазами. Совет вызвал его, вызвал меня, было начато расследование, и Иден чуть не потерял работу, а я чуть не потерял стипендию. Мне угрожали допросом, ко мне приставали другие студенты, меня преследовали и обзывали каждую секунду, когда кто-то видел, как я разгуливаю по кампусу. Следующие месяцы были адом, и если бы не Юнхо и Минги, я не знаю, выдержал бы я. Но расследование ни к чему не привело, у него не было никаких доказательств, у Идена-хена были все документы, которые показывали, что я имею право на стипендию, и этого идиота отстранили на шесть месяцев. Он вернется этой осенью, — он слегка улыбается и смотрит вниз. — Иден оплатил мою поездку. Не потому, что у нас роман, это не так! Он слишком стар, не в моем вкусе и, вероятно, натурал, женат, с детьми, я не знаю! — быстро говорит он, глядя на Криса. — Он заплатил, потому что знал, что я хотел поехать, он знал, что я хотел провести некоторое время, дыша свежим воздухом после всего этого, поэтому он сказал, что я должен принять это как плату за все бессонные ночи, которые я провел, помогая ему. Когда я попал сюда, я ожидал повеселиться, найти себя, сосредоточиться и вернуться более сильным. Но вместо этого я нашел тебя, и ты испортил меня в хорошем смысле, — здесь Хонджун вздыхает, и Крис пытается заговорить, но Хонджун продолжает. — Я хотел переспать с тобой с того момента, как увидел тебя, но ты не сделал ни одного шага в первый день, как я и думал. Потом ты сказал мне, что специализируешься на музыке, и мы так хорошо сработались. Ты понимаешь меня больше, чем кто-либо дома, — нижняя губа Хонджуна дрожит, его глаза слезятся, и даже с глубокими вдохами он не может сдержать слез, которые катятся по его лицу, — Я не хотел привязываться, но с того момента, как я поцеловал тебя, я знал, что пути назад нет. Я был осторожен, но ты так легко завладел моим сердцем и так хорошо заботился о нем, что я запаниковал в тот момент, когда до меня дошло, что это наша последняя неделя. Я не оправдываю то, что я сделал, и я не должен был молчать. Я должен был рассказать тебе все это по крайней мере месяц назад, но Крис... — он смотрит на него, и Крис больше не может сдерживаться. Он знает, что тоже плачет, и через секунду Хонджун оказывается в его объятиях, прижимая его к себе, пока их тела сотрясаются. Он не знает, как долго они так стоят, но, кажется, через несколько часов их плач стихает, и они могут отстраниться достаточно, чтобы посмотреть друг на друга. Крис обхватывает ладонями лицо Хонджуна, и мальчик сжимает кулаки на передней части толстовки Криса.
— Я буду так сильно скучать по тебе, — говорит Хонджун. Крис тоже хочет сказать это, но пока не делает этого. Он чувствует, что Хонджуну все еще нужно выговориться, и он не удивляется, когда тот продолжает свою мысль. — Я не хочу, чтобы это заканчивалось, но я также скучаю по дому. Я скучаю по мальчикам, они стали моей семьей, и Иден-хен делает для меня то, чего никогда не делал мой отец. Мне очень жаль, Крис. Мне так жаль, я... — Крис прерывает его, на мгновение прижимая их губы друг к другу.
— Послушай меня, Джуни. Пожалуйста, — он делает глубокий вдох. — Я был зол, я был сбит с толку, да. Но я прощаю тебя. Я не хочу, чтобы у нас была горькая и странная последняя неделя вместе. Я понимаю, что ты почувствовал, потому что я чувствую то же самое. Я избегал думать об этом, хотя Бэмбэм продолжал говорить мне, что мне это нужно. Я довел это до предела, и оказалось, что ты был тем, кто сломался, так что мне тоже жаль, — он улыбается, когда видит Хонджуна. — Да, будет непросто, но что нам делать, когда наше время подойдет к концу?
— Я взвешивал возможности, составлял в уме списки «за и против», — начинает Хонджун. — Я не думаю, что нам стоит пробовать отношения на расстоянии. Я не знаю, когда я смогу увидеть тебя снова, и такая прекрасная вещь, как отношения, может легко испортиться, если мы не будем зрелыми и осторожными, а я знаю, что это не так. Ты всегда занят, я всегда занят, мы не сможем каждый день переписываться и созваниваться по facetime, не говоря уже о поездках, чтобы увидеться. Я не хочу портить это воспоминание своей беспечностью.
Крис кивает, он понимает.
— Я согласен. Моя семья не бедна, ты это знаешь. Они знают о тебе. Они знают, что мы вместе в этой поездке, и я уверен, что они поддержали бы меня, если бы я сказал, что хочу быть с тобой даже после того, как все это закончится. Но это не значит, что они будут регулярно посылать меня в Корею, чтобы у меня была возможность встретиться с тобой. Может быть, раз в год, не чаще, — Крис проводит большим пальцем по скуле Хонджуна. — Хотел бы я, чтобы у нас было больше времени, — они обмениваются грустными улыбками. — Но времени катастрофически мало, так что же нам делать?
Хонджун вздыхает и несколько раз моргает, глядя на него.
— Мы будем наслаждаться тем, что имеем. У нас еще есть пять дней, мы можем придумать расписание только для нас двоих. Давай проведем пять дней медового месяца, мы можем вести себя так, как будто это никогда не закончится, верно? А потом когда-нибудь, — Хонджун начинает снова плакать. Он продолжает говорить сквозь слезы. —Когда-нибудь мы снова найдем друг друга, при лучших обстоятельствах, а может быть, и нет. Может быть, мы вернемся домой, и какое-то время это будет странно, но мы вернемся к нашим привычкам и будем вспоминать друг друга, когда будем думать о Европе. Или наткнемся на фотографии, и вспомним, что были там друг с другом, верно?
Крис тоже чувствует, как по его лицу текут слезы, хотя он улыбается и посмеивается. Он чмокает Хонджуна в губы, и его голос звучит мягко, когда он начинает говорить.
— Может быть, когда-нибудь я буду слушать радио, и заиграет песня с лирикой, которая напомнит мне об этом прекрасном лете, которое я провел в Европе с этим удивительно талантливым парнем. И я буду искать автора текста, и я увижу там твое имя, — говорит он, вытирая большими пальцами слезы, которые текут из глаз Хонджуна. Он хихикает, плача еще немного.
— Пожалуйста, покупай мои песни, — говорит он с юмором.
Крис кивает и поднимает лицо Хонджуна, чтобы посмотреть на него, не в силах сдержать собственных слез.
— Я л... — он останавливает себя и исправляется, — Я обязательно сделаю это. Я куплю твою музыку, Джуни. И я буду лелеять это вечно.
Хонджун улыбается, его нос покраснел, а глаза опухли.
— Я буду вечно лелеять наши воспоминания, Крис. Никогда в этом не сомневайся, — он шмыгает носом и становится серьезным. — Мне жаль, что я просил тебя не говорить этого. И мне жаль, что я собираюсь украсть твои лавры и сказать это раньше. Я люблю тебя. Я влюблен в тебя по уши.
Его сердце бьется быстрее, как будто вот-вот выпрыгнет из груди. Крис улыбается:
— Я люблю тебя, Хонджун. Я люблю тебя.
После этого трудно держать себя в руках, и Крис срывается, обнимает Хонджуна и смачивает его рубашку слезами, которые не перестают литься.
5
— Итак, первое, что нам нужно, это придумать способ избежать проверки комендантского часа, — говорит Хонджун, расхаживая по комнате, положив руку на бедро, когда он объясняет. — Может быть, Сана и парни смогут прикрыть нас?
Крис смеется, лежа на кровати с телефоном в руке.
— Все знают, что мы вместе, они могут сказать профессорам, что мы проводим время наедине и не можем спуститься вниз, — он пожимает плечами и хихикает, когда замечает румянец на лице Хонджуна. — Джун, все знают, что в этом нет ничего постыдного...
— Да, знаю я! — он быстро добавляет. — Ты прав, я все равно их больше никогда не увижу. Итак, — он подходит к Крису и пробирается в его объятия, между его ног и прислоняется спиной к его груди. — Итак, это скоростной поезд и автобус...
— Да, — Крис целует его в макушку и убирает телефон. — Я уверен, что тебе это понравится, жаль, что мы не можем провести целую ночь!
— Ты скажешь мне, куда ты меня везешь? — он наклоняет голову, и Крис просто ухмыляется. — Ну, и не нужно! — Хонджун протестует, смеясь. — Я все равно узнаю.
— Да, когда мы доберемся туда, — это приносит Крису шлепок по ноге и укус за руку, когда он сопротивляется.
Они посещают Монмартр в последний раз и обедают в модном ретро-ресторане в Ламарке. Они гуляют по городу, бездельничают и фотографируют, пока не обнаруживают, что сидят у Эйфелевой башни и наслаждаются мороженым.
— Итак, — начинает Крис, — что произошло после того, как ты облил его кофе?
Хонджун слизывает мороженое с ложки и вздыхает, бросая на него беспокойный взгляд.
— Ты не можешь судить меня, хорошо? — Он делает паузу и поворачивается лицом к Крису, который кивает в знак согласия. У него такое чувство, что это будет интересно. — Итак, он стоял там, как дурак, которым он и был, и я вылил на него кофе. Я не знаю, что нашло на меня в тот момент, клянусь, теперь я понимаю, что люди чувствуют, когда выходят из себя. Я перепрыгнул через стойку и схватил его за воротник. Я понятия не имею, что я кричал, но когда я собирался ударить его, Сонхва оттолкнул меня в сторону, в то время как он сам кричал в панике. Полнейший хаос, — он берет немного мороженого, отводя взгляд, и Крис не уверен, стыд это или гордость, но потом Хонджун ухмыляется, и он понимает, что гордится собой. — У меня не было возможности ударить его, но Хва уронил стул ему на голову, когда он собирался встать, и сумел сделать так, чтобы это выглядело как несчастный случай. Он мой лучший друг, немного неуклюжий, но очень заботливый.
— Слава ему! А потом, что случилось дальше? — Крис смеется, качая головой.
Хонджун делает побежденное лицо и тяжело вздыхает.
— Случился менеджер. Он отправил меня домой на целый день, сказал, чтобы я поспал хотя бы восемь часов и пришел на следующий день, чтобы поговорить, — Хонджун вздыхает. — Очевидно, меня уволили. Но это длилось всего три дня, Уен и Сонхва умоляли менеджера вернуть меня, рассказали ему все о преследованиях, через которые я прошел, и он нанял меня обратно, — его лицо светлеет, и он зачерпывает немного своего мороженого, чтобы накормить Криса. Он со вкусом банана, и Хонджун пытался заставить его попробовать его с тех пор, как они его купили, он воспользовался моментом отвлечения, чтобы покормить его. Крис съедает его, мгновенно корча гримасу, когда его вкусовые рецепторы приходят в беспорядок от смеси его мангового и бананового Джуна.
— Странно...
— Даже не начинай, это вкусно! — Хонджун протестует.
4
Они просыпаются достаточно рано, чтобы увидеть восход солнца, когда прибывают на вокзал, чтобы сесть на скоростной поезд. Их ждет долгая поездка, и Хонджун засыпает через несколько минут после того, как они отправляются. Он положил голову на плечо Чана, обхватив его руками. Это мило, и Чану нравится наблюдать за ним больше, чем за чем-либо другим. Почти два с половиной часа спустя они едут в автобусе еще полтора часа. Это первый раз, когда они вместе едут на автобусе, и Хонджун сейчас чувствует себя более бодрым, чем когда-либо. Они делятся наушниками, разговаривают о музыке, которая им нравится, и едят закуски.
— Так как ты думаешь, как твой хулиган будет вести себя теперь, когда он вернется? — спрашивает Чан, отправляя в рот шоколадный шарик. Хонджун пьет воду из своей бутылки, и Чан ожидает от него плохой реакции, но не получает ее. Он просто глотает жидкость и поднимает бровь, поворачиваясь к нему.
— Он потерял целый семестр из-за меня, верно? Я предполагаю, что он вернется в ярости, жаждущий мести. Особенно после того, как Минги сломал ему нос, — он хихикает, когда Крис смотрит на него с широко раскрытыми глазами и испуганным выражением лица. — Он вызвал его на игру в лакросс , он не ходил и не избивал людей, не волнуйся. Минги воспользовался предлогом, чтобы ударить его битой, которую они используют. Было много крови. Но это было до того, как его поймали на лжи, я даже не присутствовал на этой игре, потому что люди враждебно относились ко мне, все еще думая, что у меня роман с моим наставником.
Крис хихикает, впечатленный тем, как сильно Джуна любят его друзья, чтобы так рисковать собой, чтобы отомстить за него.
— Тебе повезло, у тебя действительно хорошие друзья, — говорит он.
Хонджун широко улыбается, в его глазах светятся гордость и любовь.
— Они потрясающие. Я думаю, мы так защищаем друг друга, потому что все мы прошли через какие-то странные вещи в жизни, некоторые более трудные, некоторые менее. Мы все являемся членами ЛГБТК + сообщества, так что ты можешь себе представить, что было до того, как мы нашли друг друга, — Хонджун объясняет и крадет один из шоколадных шариков из пакета Криса, получая от него жалобный стон.
— Это круто, все мои друзья натуралы, — говорит Крис и кормит Хонджуна еще одним шоколадным шариком.
— Не говори мне, что я первый парень, которого ты... — Он выглядит несколько шокированным.
— Нет! — Чан смеется. — Нет, это не так. Я никогда особо не задумывался о гендере, если мне человек не безразличен, значит, он мне нравится. Так было с тех пор, как я начал целовать людей. Мои родители узнали об этом, когда мне было четырнадцать, сначала они немного испугались, но никогда не отговаривали меня и не пытались остановить. Они всегда очень поддерживали меня во всем, что я делаю, — он отпивает свою собственную воду и продолжает, пожимая плечами. — Но, насколько я знаю, все мои друзья натуралы. О, нет! Нет, подожди. Феликс — нет, но он больше увлекается видеоиграми, чем людьми, я не знаю, считается ли это, — ему нравится, как Хонджун смеется над его последним замечанием о своем друге.
— Это так странно, я даже не знал, что люди нашего возраста могут быть натуралами, — шутит Хонджун.
Они прибывают около десяти утра, после долгой поездки, в которую им не следовало бы отправляться. В тот момент, когда их профессора узнают, что они не в Париже, им прилетает. Хорошо, что Сана, Минхао и Бэмбэм согласились прикрыть их во время комендантского часа, очевидно, после того, как они купили им дорогие макаруны у Ладуре. Однако это того стоило, потому что, как только они прибывают на Мон-Сен-Мишель, Крис видит, как глаза Хонджуна сияют, как всегда, когда он видел что-то, что, по его мнению, изменило жизнь во время всей этой поездки. Он поражен морем и тем, как замок держится внутри стены на вершине холма на скалистом острове. Позже они идут, чтобы посетить статую Жанны Д'Арк и поесть блинчики в различных ресторанах, которые они находят. Они делают несколько снимков и слушают, как их гид рассказывает им историю о каперах . и о том, как появились Сен-Мало и гора Сен-Мишель. Глаза Хонджуна прикованы к гиду, когда он рассказывает им предысторию этого места, впитывая каждую частичку информации.
После обеда они садятся на автобус до Сен-Мало, где проводят вторую половину дня, прогуливаясь по историческому центру со старыми зданиями и прекрасным пляжем. Крис поражен тем, как много вещей связанно с пиратством, Хонджуну удается найти и купить, расспрашивая всех об историях капера и фотографируя все, что отдаленно напоминает что-либо, связанное с пиратством.
Для Криса все кончено, когда они находят фрегат "Этуаль Дю Рой", стоящий на якоре в порту и открытый для посещения. Хонджун платит за них обоих, и на секунду он выглядит таким в своей стихии, что Крис задается вопросом, имеют ли значение прошлые жизни, потому что Хонджун определенно был когда-то пиратом. Он фотографирует, покупает сувениры для них обоих, но не показывает Крису.
— Это на потом! — он протестует, когда Крис бежит за ним по заливу, пытаясь поймать его и любя его смех и то, как он сияет ярче заходящего солнца.
Когда они садятся в автобус, а потом на обратный поезд, уже поздно. Они знают, что не успеют к комендантскому часу, и любой, кто их увидит, очевидно, заметит, что они не провели день в Париже.
— Ты загорел, — говорит Хонджун, держа лицо Криса в своих руках. — У тебя очень светлые веснушки. Это мило, но нам нужно увлажнить твою кожу, когда мы вернемся. У меня есть кое-что, что поможет, — говорит Хонджун, и Крис утыкается лицом в его руку.
— Хорошо, я доверяю тебе, — говорит он, и Хонджун улыбается, наклоняясь, чтобы оставить поцелуй на его губах.
— Я люблю тебя, Крис. Спасибо тебе за сегодняшний день.
Забавно, как они так долго сдерживались, а теперь не могут перестать говорить друг другу эти три слова. В груди у него тепло и полно, и Крис жалеет, что не может делать это для него каждый день, видеть, как он так улыбается каждый день. Но скоро Хонджун станет просто приятным воспоминанием. Это будет просто приятным воспоминанием, и это так больно, что Крис думает, что он даже не способен больше чувствовать это.
Только когда они возвращаются в спальню, освеженные и готовые ко сну, Хонджун притягивает его ближе, берет за руку и надевает что-то на его безымянный палец.
— Это компас, — говорит Хонджун, когда Крис смотрит на серебряное кольцо, которое ему подарили. — У меня тоже есть такой, так что всякий раз, когда мы смотрим на него, мы будем помнить, что один из нас находится где-то на земном шаре, и что это было реально. Недолговечно, но реально и так...так много значило.
Он отказывается снова плакать, поэтому улыбается и притягивает Хонджуна ближе за талию.
— Спасибо тебе. Я люблю тебя, маленький пират! — он смеется, и Хонджун целует его, улыбаясь ему в губы. Прежде чем они засыпают, Крис бросает последний взгляд на их переплетенные пальцы, оба кольца сияют вместе.
3
Они выходят из отеля, чтобы купить Хонджуну еще одну сумку. Ему нужна такая, чтобы везти дополнительные вещи, которые он купил в Сен-Мало. Это занимает у них всего пару часов, и они приносят пиво обратно в номер вместе с пиццей и дешевыми закусками. Они бездельничают, смотрят фильмы и мультфильмы по телевизору, затем идут смотреть фильм на Netflix, компьютер подключен к большому экрану.
Бэмбэм и Сана заходят в какой-то момент, чтобы пригласить их на ужин на Монмартр, но они отказываются в пользу того, чтобы быть вместе.
Где-то ближе к вечеру Хонджун заходит в ванную, утверждая, что ему нужно закончить куртку, которую он переделывает для Криса. Он пытается заглянуть и увидеть, как работает Хонджун, но натыкается на закрытую дверь. Ему разрешается только в ванную пописать и принять душ, а потом ему запрещено выходить на балкон, потому что Хонджун вешает куртку там сушиться на ночь.
Они целуются и рассказывают истории о своих друзьях, и Крис рассказывает ему все о Феликсе и Кевине. Он рассказывает ему о школе своего отца, где он учился плавать, и о том, что это был не тот путь, по которому он хотел идти, и как он думал, что его родители взбесятся, когда он скажет им, что хочет быть музыкальным продюсером, но они не взбесились. И раньше, чем им хотелось бы, они оба засыпают, обнявшись в постели.
2
Куртка успевает высохнуть, когда они просыпаются, и у Криса нет слов, чтобы описать это: светлая джинсовка украшена брызгами красного, оранжевого, желтого, зеленого, синего и фиолетового, напоминая ему о флаге гордости. Там есть безделушки и заплатки из тех мест, где они побывали. Это модно, стильно и так уникально. Обычно Чан не носит ничего такого яркого, но почему-то ему не терпится накинуть это на плечи и пройтись по улочкам его родного города, рассказывая всем, что это подарок от его возлюбленного, которого он встретил в Европе. Он дюжину раз благодарит Хонджуна, целует его и сразу же надевает куртку. Она хорошо смотрится на нем, и он любит каждую ее деталь.
— Есть ли что-нибудь, чего ты не можешь сделать? — спрашивает он с удивлением.
— Не любить тебя, — хихикает Хонджун с того места, где он лежит на кровати. Это немного задевает, но он знает, что они пытаются сделать свою печальную ситуацию немного смешнее.
Утро проходит за тем, что они разбирают свои сумки, вещи, которые они не могут взять в ручную кладь, принадлежности, которые им понадобятся в самолете. Они также тратят часть своего времени на то, чтобы считать свои деньги.
— Мне нужна мелочь на кофе, когда я приеду в Инчхон, поэтому мне нужно положить немного вон в свой кошелек, — он наблюдает, как Джун бормочет, поправляя вещи. Крис немного растерянно моргает и просто решает, что он использует свою кредитку и то, что осталось на его предоплаченных картах, для всего.
Днем они идут в Оперу, просто чтобы посмотреть здание снаружи, не собираясь заходить внутрь.
— Это прекрасно, — говорит Крис, Хонджун кивает в знак согласия, потягивая свой американо со льдом.
— Это так отличается от всего, что есть у нас в Корее, — говорит он. — Я слышал, как кто-то однажды сказал, что то, что мы видим, и то, что мы едим, остается с нами до конца, и теперь, после всего, что я видел, испытал и съел, я уверен, что это самое верное утверждение.
— Тот, кто это сказал, очень умен! — Крис кивает и хихикает.
Они также катаются на открытом экскурсионном катере по реке Сене, потому что помнят, что это была одна вещь, которую они планировали сделать с самого первого дня, и каждый раз, когда кто-то находил что-то еще, чтобы заняться, и они оставляли это на потом. Теперь уже «откладывать на потом» нельзя.
В тот же день они снова оказываются в Лувре. Крис занят тем, что отвечает Бэмбэму по телефону, пока Хонджун ходит вокруг, он говорит ему, что они будут дома к комендантскому часу, на этот раз их прикрывать не нужно. Когда он оглядывается назад, вокруг него много людей, и по мере того, как они медленно рассеиваются, у него возникает ощущение дежавю. Там стоит, пораженный картиной перед его глазами, самый красивый парень, которого он когда-либо видел. У него тонкие черты лица, а заостренный нос придает его профилю ощущение совершенства. Кажется, он слушает объяснение в наушниках на своем родном языке, пытаясь вникнуть в детали плота «Медузы» Крис идет к нему, как будто его ноги движутся на автопилоте. Он стоит рядом с ним, бросая быстрый взгляд на картину, прежде чем посмотреть на произведение искусства рядом с ним. Хонджун не сводит глаз с картинки перед собой и снимает наушники.
«Вот тут-то все и началось», — грустно улыбается он.
— Привет, — говорит Крис по-корейски. Хонджун поворачивается к нему, их глаза встречаются на секунду, и их захлестывает волна эмоций, воспоминания о том, как они впервые увидели друг друга, и о том, как быстро пролетели три месяца. Прежде чем они осознают это, они сокращают расстояние между собой и целуются. Руки Криса сжимаются вокруг талии его парня, и он чувствует, как маленькие пальчики пробегают по его волосам, не боясь, что их могут выгнать. Они целуются перед картиной Теодора Жерико до тех пор, пока у них не перехватывает дыхание, а когда они перестают, их охватывает приступ хихиканья.
— Давай убираться отсюда! — Хонджун предлагает с улыбкой, и вскоре они бегают и смеются вокруг знаменитой стеклянной пирамиды, слушая уличных артистов и наблюдая, как небо темнеет. Город Огней играет роль свидетеля их последней ночи вместе.
1
На утро Хонджун возвращается в комнату Минхао, а Бэмбэм возвращается в комнату Криса, боясь, что профессора могут проверить их.
Они должны выехать до полудня, а затем после обеда их отвезут в аэропорт. Хонджун и Минхао предлагают оставить свои сумки в номере, и они все вместе обедают в отеле. Кажется, что времени не существует, потому что паника едва зарождается в животе Криса, и им всем уже говорят идти к автобусу.
— Встретимся там, — говорит Хонджун, следуя за Крисом за пределы отеля. — Я провожу тебя!
И он это делает. Его такси прибывает через секунду после экскурсионного автобуса, и после того, как все зарегистрировались, а их гид уверен, что он никого не пропустил, Хонджун подходит к нему.
— Итак, сколько времени длиться рейс до Австралии? — спрашивает он, глядя куда угодно, только не на него. Крис берет его за руку, и Хонджун сосредотачивается на ней.
— Через двадцать два часа у нас пересадка в Каире, затем в Абу-Даби, а затем, наконец, в Сиднее, — говорит он, чувствуя, что уже устал. По крайней мере, он будет занят в течение следующих двадцати четырех часов, достаточно, чтобы взять себя в руки и не развалиться на глазах у своей семьи, как только увидит их.
— До Сеула лететь примерно также, — улыбается Хонджун, все еще не в силах взглянуть на него.
—Австралия и Корея не так уж далеки друг от друга, — и Крис даже не знает, что он пытается этим сказать, но это заставляет его симпатичного парня посмотреть на него, задумчиво сдвинув брови.
— Видимо, да — говорит он и опускает руку Криса, чтобы заключить его в объятия.
Это самое искреннее объятие, которое он когда-либо получал в своей жизни. Он может чувствовать, как много Хонджун имеет в виду, сколько любви он вкладывает в это, как много вещей он хочет передать. Поэтому он делает то же самое, потому что понятия не имел, что летний роман в итоге будет иметь такое большое значение. Он так влюблен и так разбит, что в этот момент не может поверить, что когда-нибудь найдет другую такую любовь. Это все равно что быть оторванным от своей второй половинки.
Они идут рука об руку, Бэмбэм и Сана встречают их, чтобы попрощаться с Хонджуном.
— Не делай вид, что мы не знакомы, хорошо? — говорит она, обнимая его. — Можешь писать мне и пришли, пожалуйста, фотографии, которые мы сделали в Шотландии! — Хонджун кивает, беря обе ее руки в свои, когда она отстраняется.
— Не волнуйся, как только я вернусь домой и разберусь с делами, я все отправлю. Все фотографии в моем компьютере, — говорит он, и она улыбается.
Бэмбэм тоже обнимает его.
— Как сказала Сана, пришли фотографии, и скажи, когда вернетесь домой! — говорит он, отступая назад.
Их рейс вылетает раньше, Сана возвращается в Японию, а Бэмбэм — в Таиланд. Они обнимают Криса и говорят ему то же самое, что сказали Хонджуну, за исключением тех случаев, когда Бэмбэм обнимает его.
— Вы двое созданы друг другу, не позволяйте этому закончиться! — говорит он шепотом, прежде чем отстраниться и уйти. Они отмахиваются от них, смеясь и убегая, говоря, что им нужны кое-какие вещи в последнюю минуту из магазина duty free.
Время посадки на рейс Криса наступает, когда они заканчивают обмениваться всеми имеющимися у них контактами.
— Я не могу поверить, что ты провел три месяца, путешествуя по Европе, и не обновил свой Instagram, Кристофер! — Хонджун издевается, когда добавляет старшего в свою социальную сеть.
— Моя голова была забита мыслями об одном красивом парне, — он шевелит бровями, и Хонджун неодобрительно закатывает глаза.
Они вместе идут к выходу на посадку и останавливаются, ожидая, пока люди в очереди пройдут первыми. Это сложнее, чем он думал, и он на самом деле не приготовил какую-нибудь речь, в основном потому, что провел последние несколько дней, рассказывая Хонджуну, как сильно он его любит, как сильно он заботится и как он никогда не забудет его, пока он жив. Он также слышал все это от некогда такого застенчивого и загадочного мальчика, который оказался еще более особенным, чем думал Крис. Они стоят там, лицом друг к другу, пока все остальные садятся на борт.
— Позволь мне сказать это, прежде чем ты сядешь в этот самолет, и все изменится навсегда. То, что у нас здесь было, то, чем мы здесь жили, я никогда раньше ни с кем не чувствовал такой связи. И я знаю, что я молод и, возможно, когда-нибудь я найду кого-то, кто заставит меня почувствовать себя, как в Раю, но Крис, — он кладет руку на лицо. — Ты — то, что значит для меня любовь. Я люблю тебя сегодня, и завтра, и я буду любить тебя вечно, — он не понимает, как они оба еще не плачут. Крис кладет ладонь на лицо Хонджуна и улыбается.
— Ты научил меня, что такое любовь, Хонджун. За три месяца я прожил и полюбил с тобой больше, чем за всю свою жизнь. Я никогда не перестану любить тебя, и я никогда тебя не забуду, — он подходит ближе и целует его в последний раз.
Хонджун улыбается и хлопает его по плечу.
— Иди! Счастливого полета! Напиши мне, когда прилетишь! — Крис кивает и подходит к выходу на посадку.
Хонджун смотрит, как взлетает самолет, и он никогда еще не чувствовал себя таким одиноким. Он берет такси обратно в отель, где заканчивает собирать вещи и проводит остаток дня в постели.
На следующий день, когда его самолет взлетает, он понимает, что все. Он позволяет себе бесшумно плакать, свернувшись калачиком, наблюдая, как облака и закат остаются позади.
Только после того, как он дома, распаковывает вещи, а Юнхо и Минги вокруг него спрашивают, не привез ли он им что-нибудь, Хонджун находит толстовку. Он хмурится, заглушая голоса своих соседей по комнате, его глаза мгновенно слезятся, и их обеспокоенные взгляды обращаются к нему. Это черная толстовка, простая, но пахнущая мускусом и цитрусовыми, и она так знакома. Там есть записка, написанная на бумаге с водяным знаком из последнего отеля, в котором он останавливался.
«Не забывай меня. Я люблю тебя, Джуни.
— Крис»
Юнхо и Минги молча заключают его в объятия, сжимая в своих объятиях, чтобы позволить ему плакать столько, сколько ему нужно.
***
На Северном полушарии снова наступило лето, воздух сухой, и потребность в увлажнении постоянная. Повсюду люди, и пока Крис ждет, когда его багаж подойдет к нему на переполненной беговой дорожке, он вспоминает о том, как в последний раз оказался в такой ситуации.
Тоже было лето, тот же аэропорт, другая ситуация. Тогда он был полон мечтаний, ожидания были настолько высоки, что он думал, что может взорваться от предвкушения тех трех месяцев, которые ему предстояло провести вдали от дома. Он ожидал встретить людей, узнать больше о мире, посетить места, которые до этого видел только в книгах по истории, он не ожидал, что найдет свой север. Это было лучшее лето в его жизни, и все, что произошло с того момента, привело только к тому, что он оказался здесь. Снова.
У него оставался еще один год учебы в колледже, а потом он мог покорить весь мир, и все же он понятия не имел, хочет ли он его закончить. Так много всего произошло с тех пор, как он провел лето за границей. Крис начал продюсировать, чаще публиковать свои работы на Soundcloud, и люди начали замечать его музыку. Просто так он начал выступать диджеем на вечеринках, крупных мероприятиях, фестивалях. Большую часть времени он проводил, работая над музыкой, и колледж в этот момент казался скучным.
Он видит, как приближается его багаж, наклоняется и забирает его. У него только одна большая сумка, его самые важные вещи в рюкзаке, который он несет на спине. Его желудок переворачивается, когда он останавливается на таможне, они проверяют его паспорт, задают ему несколько вопросов и отпускают его. Крис – или Чан – останавливается перед последним магазином, прежде чем он сможет покинуть ворота прибытия, его глаза переходят на новейшие модели телефонов, выставленные там, там воспроизводится видео, и он улыбается, его сердце бьется немного быстрее, когда он узнает, какая музыка играет в нем. Он знает эти аккорды наизусть, потому что знает, кто работал над ними и так красиво воплотил их в жизнь.
Он не теряет больше ни секунды, поворачивается и выходит в аэропорт, люди обнимают членов своих семей, некоторые смеются, некоторые плачут от счастья.
Вот тогда его взгляд падает на человека, которого он искал, и время как будто останавливается, совсем как в то утро, когда он гулял в Лувре. Белые пряди исчезли, сменившись ярко-красными, немного длиннее. Он по-прежнему одевается в одежду безразмерного размера, которую сам шьет по индивидуальному заказу. Разница в том, что теперь он может позволить себе размещать свое искусство на сумках Chanel вместо подержанных аксессуаров, которые он приобрел в комиссионных магазинах в Кэмден-Тауне. В этом нет ничего плохого, он знает, что Хонджун отдал бы почку, чтобы купить там все. Чан делает несколько шагов к нему, к его будущему, и Хонджун отвлекается, яростно печатая на своем телефоне, либо с друзьями, которых он оставил в Корее, либо с Минхао, чтобы узнать адрес ресторана Джунхуэя, торжественное открытие через несколько часов, и они должны быть там. Хонджун вздыхает и надувает губы, когда убирает телефон, наконец поворачиваясь. Это волшебно, почти сюрреалистично, как меняется его лицо, и улыбка появляется на его губах. Если бы Чан не влюбился два года назад, он влюбился бы сейчас, потому что сомневается, что когда-либо видел кого-то более неземного, чем его парень. За секунду до того, как он обнаруживает, что его обнимают, он думает, что никогда не сможет быть счастливее, чем сейчас.
Я дома, думает Чан,
наконец-то я дома.
