Немного поздно сожалеть

Уснуть Анна не смогла. Когда все начали расползаться по комнатам после ужина, она отправилась к себе и легла. Но, проворочавшись в постели около часа, снова оделась и спустилась в гостиную. Проходя, она кивнула Отто, суетящемуся у стойки ресепшена. В гостиной внезапно обнаружился мистер Питерсон, раскладывавший пасьянс на журнальном столике. — Добрый вечер. Я думала, здесь никого нет. — Добрый вечер, милая, вам, гляжу, тоже не спится. Присоединитесь? — Желаете сыграть? — На деньги, надеюсь? — прищурился старик, выдохнув клуб дыма в сторону камина. — Нет, на истории. — А, вы ведь, кажется, журналистка, я правильно помню? — Да, мистер Питерсен. — Кристиан. — Анна. Старик фыркнул. Да, Отто представил их, но… Приглашение к неформальному общению. Они ведь до этого почти не разговаривали. Отто принёс чаю, и Анна заверила хозяина гостиницы, что он может отправляться спать — уж соседа до его комнаты она и так проводит. — Вам нравится Клаудия? — Как и любая молодая красивая женщина. Он ненадолго замолчал. — Я хотел оставить ей часть денег. За хлопоты со мной… Она ведь беженка… Хотя мне, наверное, придётся на ней жениться? Мне хочется передать кому-то результат своих трудов. Знать, что трудился всю жизнь не напрасно… Я пережил их всех. — Ваша семья? — Жена. Две дочери. Маленький сын. Однажды я вернулся, а вместо дома — траншея. Их закопали недалеко в общей могиле. Почти всю деревню там закопали. Я работал, просто чтобы забыть о боли, продавал всё не глядя. Я… Мне стыдно за это. Анна сжала его руку. — Я не думаю, что вы так уж виноваты. Времена… — Вы ангел, Анна. — Он поджёг третью, по крайней мере в её присутствии, сигарету. Неужели Клаудия его настолько не слушала? Ей вдруг представилась картина, как он, так же сидя в кресле у камина, рассказывает что-то своим внукам. Вот этим вот мурчащим голосом. А его колени закрывает плед, связанный немолодой уже женщиной, которую Анна никогда не увидит. Глядеть на тело, вмёрзшее в сугроб, не хотелось, хоть Анне доводилось видать и похуже. Ей очень хотелось верить, что удивление, застывшее на лице старика, — не результат предательства Клаудии, что он просто увидел тот дом, в который так долго не мог вернуться.