И ещё одно видение

Он ежедневно получал то, чего ему недоставало на протяжении долгих томительных лет. Забота. Простая семейная забота была как вода и пища необходима человеку с необычным даром предвидения. Звучит забавно, не так ли? Многие ошибочно считали, что наличие дара непременно сулило ему счастливую наполненную массой приключений жизнь. Это оказалось далеко не так, раз домашний уют и забота семьи оказались пределом его мечтаний. Бывало, Бруно с завистью наблюдал, как зимой Джульетта кипятила чайник для только что пришедших с улицы детей, как потом она накрывала на стол и приносила каждому плед поочерёдно. Он наблюдал, как Пепа взволнованно прижимала к своей груди плачущую одиннадцатилетнюю дочь и всё расспрашивала, всё ли у неё в порядке. Он видел, как нежна была его мать со всеми, нежна так, как никогда не была с ним. Ему всегда хотелось того же, и сейчас этой заботы у него было предостаточно. Можно даже сказать, слишком. – Я хочу немного погулять, – заявляет он Джульетте, которая, честно говоря, появилась очень не вовремя: как раз в тот самый момент, когда Бруно стоял в дверях и явно собирался уйти. Женщина озадаченно и слегка растерянно оглядела брата, будто бы проверяя на наличие чего бы то ни было. Она нерешительно поджала губы. – Я сейчас немного занята на кухне. Ты бы мог попросить кого-то из детей, если... – Нет, Джульетта, ты не поняла. Я бы хотел погулять один. Сестра растерялась окончательно. Бруно видел эту растерянность в её карих глазах, но решительность, что сейчас кипела внутри него, заставляла сжать кулаки и выжидающе молчать. Он немного устал от постоянного надзора – это не было похоже на счастливое времяпровождение со своей семьёй, это было скорее постоянное и беспрерывное наблюдение за ним. Или Бруно, возможно, за столько лет одиночества забыл, что такое забота. – Совсем один, – мягко дополнил он; Джульетту обижать не хотелось, но и отступать от своего Бруно не собирался. – Всё будет в порядке. Вы делаете для меня очень многое, и я это, конечно, ценю, эм... Но погулять минут пятнадцать я мог бы и сам, знаешь... – уверенность начинала понемногу гаснуть, когда целительница всё ещё не сводила с него тревожного взгляда. Мужчина обхватил рукой локоть, но нашёл в себе силы продолжить. – Только пятнадцать минут. Рядом с домом. Туда и обратно, хорошо? Желание получить хоть немного личного пространства давало о себе знать. Сознание не терпело таких резких перемен и отчаянно требовало хоть немного личной свободы. Бруно боялся, что его отчуждённость вновь спугнёт родственников и сделает его одиноким. Однако так быстро принять постоянную заботу... Было сложно. Он понял и простил семью, но ему просто нужно было время, чтобы снова свыкнуться с фактом их родства. И всё будет в порядке. Джульетте так же необходимо было время, чтобы хорошенько подумать. Бруно не становилось лучше, но не становилось и хуже. Отпускать его одного было бы рискованно, но, с другой стороны, она понимала его просьбы. Бруно имеет право на отдых от них, не так ли? Да и уж кому, как не Джульетте, знать, что свежий воздух – ключ к здоровому организму. – Ну хорошо, – наконец заключила она, пусть и с не слишком большой решимостью. – Но только пятнадцать минут! Пообещай! Она сказала это с такой интонацией, будто если Бруно не воротится через пятнадцать минут, она бы начнёт бить тревогу по всему городу. Но мужчина это проверять не собирался, зная, какой чувствительной порой его старшая сестра может быть. Он мягко улыбнулся, стараясь внушить ей доверие. – Обещаю. Пророк собрался достаточно быстро, только натянув на себя руану и слегка приведя в порядок волосы. Он постарался выйти, чтобы не привлечь внимания остальных родственников – объяснять что-либо каждому не хотелось. Это был уже полдень, и большая часть семьи находилась в городе с различными целями. Это была сильная удача для провидца. Погода была так же благосклонна к его желаниям: приятный ветерок нежно касался его кожи, а лучи солнца вовсе даже не слепили глаза, кроясь за тонкими рваными облаками. Вдохнув свежий воздух полной грудью, Бруно почувствовал себя самым здоровым из всех людей на планете. Может, Мирабель была права? Сейчас, пока позитив пел в его мозгу, он неторопливо двигался вперёд, шагая в случайно выбранном направлении. Так вышло, что это самое направление вело его к реке. А почему бы, собственно, и нет? Бережок речки – самое удовлетворённое и тихое местечко во всём Энканто. Оттуда можно было черпать вёдрами не только воду, но и вдохновение. А из-за болезни Бруно так давно ничего не писал! У него была целая куча идей для сценария, которые, однако, нуждались в грамотном оформлении. Пророк мог бы взять с собой бумагу и чернила, да вот только время у него было слишком уж ограничено. За пятнадцать минут, из которых почти что половина уходит на одну только дорогу, шедевра не создашь. Зато можно пройтись, собрать свежие впечатления и, вернувшись, приступить к работе. Такая схема мужчиной была одобрена в его же мыслях. Люди в городке, как и всегда, жили своей жизнью. До ушей доносились женские сплетни, стук кузницы и смех балуюющихся детей, от которых порой приходилось в буквальном смысле уворачиваться, чтобы не оказаться сбитым с ног. Одна группа таких малышей едва не врезалась в Бруно, и он, можно сказать, среагировал в последнюю секунду. – Простите, сеньор Мадригаль, – виновато произнёс ребёнок, подняв на мужчину глаза. В них не было страха или презрения, разве что смущение и пристыженость. – Ничего, малыш, ничего страшного. Он тепло улыбнулся детям, которые, получив сигнал к безопасному отступлению, совсем скоро уже скрылись с его глаз. Его назвали по фамилии – пусть и дети, но это во всяком случае было приятно. А какие чудные малые. Не так давно (хотя нет, пожалуй, всё же достаточно давно) его племянники были такими в их раннем детстве. Ещё более давно такими были он сам и его сёстры. Казалось, город совсем не менялся с течением времени, хотя на самом деле это было отнюдь не так. Тут изменилось всё. Отношение людей к чему или кому-либо, как оказалось, может быть весьма переменчиво, что Мадригаль прочувствовал на собственной шкуре. Звуки города неминуемо оставались позади, когда громче становились пение птиц и шелест древесных листьев. Эти звуки Бруно узнал бы в любом времени и в любом состоянии. Прозрачная река была той же, что и десять лет тому назад. Той же, что и сорок лет назад. – Речка? Пепа остановилась, отдавая приказ ногам, что продолжали нестись ещё несколько метров перед резким торможением. Тело девочки наклонилось вперёд, она с трудом сумела удержать баланс в таком положении, чтобы не рухнуть лицом в траву. Но появившаяся над её головой туча угрожающе громыхнула. – Ну да. А что такого? Бруно, что стоял на берегу и стягивал с себя пончо, выжидающе посмотрел на сестру. Та скрывалась в тени молодого клёна и совершенно не спешила раздеваться. Джульетта, оставив на песке снятое голубое платье и обувь, самой первой зашла в воду, пока её брат с сестрой почему-то медлили. – Я... Я не хочу, – рыжеволосая ухватила одну из своих недлинных кос, которую стала боязливо перебирать в дрожащих пальцах. Всегда её успокаивало. Это действие, нервно метавшиеся всюду глаза и нарастающая туча подсказывали Бруно, что сестра скрывает от него истинную правду. – Ты боишься воды? – Конечно нет, дубина! – Пепа надула щёки, став похожей на злого рыжего хомяка; туча громыхнула. – Просто... Что, если там... Рыбы?.. – Рыбы? – Джульетта, услышав сестру, удивлённо повернулась в её сторону. Она была в воде по самую шею и крайне поразилась тому факту, что Пепа, даже более бесстрашная, чем она сама, может бояться рыб. – Что, если рыба коснётся моей ноги? Я испугаюсь и вызову молнию, молния ударит меня, когда я буду в воде! Девчонка взяла по косе в каждую руку и со всей силы дёрнула за них, обвивая вокруг лица, словно шарф или платок. Странно, но её страх и злость не вызвали у Бруно ничего, кроме улыбки и лёгкого смешка. – Чего смеёшься?! – В этом нет ничего страшного, – он подходит к сестре, с улыбкой протягивая ей собственную руку. Его улыбка тёплая, уж слишком внушающая доверие. – Пойдём. Всё будет хорошо, даже не переживай! Пепа неуверенно вкладвает свою ладонь в его смуглую руку. Медленно, плавно, словно собираясь закружить её в танце, он шагает к реке, утягивая её за собой, как вдруг... Неожиданное падение заставляет её вскрикнуть. Брызги холодной воды, ужасной, ледяной воды повсюду. Это отвратительно. Слышится хохот сестры и брата. Пепа выныривает, отплёвываясь от воды. Её красивая пышная чёлка превратилась в мокрые пряди и намертво прилипла ко лбу, как и её платье, теперь облегающее дрожащее тело. Неприятно и холодно. – Ты больной?! – сердясь и гремя, Пепа оборачивается к парню и обнаруживает, что тот так же полез в воду в штанах и рубашке, хотя пока что стоял лишь по грудь. Единственным нормальным человеком оказалась Джульетта, что сняла одежду ещё заблаговременно. Два идиота. Смех троих детей выравнивается в один. Яркое солнце было последним, чего кто-либо мог ожидать после непрерывного грома, но его тепло и свет были самыми настоящими. Бруно улыбнулся, усаживаясь на подстилку мягкой травы и смотря на речку. С ней была связана ещё целая уйма воспоминаний. Прекрасных, солнечных воспоминаний. Это место всегда было и будет оставаться Раем, что много лет назад, что сейчас. Разве что голова немного кружилась.

************************

Женщина орудовала тряпкой по поверхностям книжных полок, борясь с многочисленной пылью. Как её здесь было много, просто страх Господний! Джульетта рассчитывала занять полчаса собственного времени, но ей хватило и простого взгляда на комнату, чтобы понять, что меньше часа её работа не займёт. Мокрая тряпка проходилась по древесной поверхности, а затем это же проделывал и палец. Джульетта хотела убедиться, что после её работы не оставалось и пылинки. Результат её удовлетворил. Чудно. Кивнув своему чистому пальцу, она двинулась к тумбочке. Самая обычная, ничем не примечательная деревянная тумбочке, из которой лил очень примечательный неоново-зелёный цвет. И нет, ей точно не казалось. Этот свет отражался на подоле её голубого платья, становясь ярко-бирюзовой тонкой полоской. Раньше Джульетта никогда не замечала его, но теперь, вблизи, он стал особенно приметен. Она присела на колени, подбирая юбку и сжимая её в пальцах. Сестра никогда не копалась в личных вещах Бруно без его ведома, но что плохого может произойти, если она просто заглянет в тумбу? Любопытство взяло над женщиной верх. Дверца отворилась со скрипом, демонстрируя ей небольшую стопку аккуратно сложенного поверх друг друга зелёного стекла. "Что за чертовщина?" Она едва сдерживала в голове неприличные высказывания, что вот-вот норовили вырваться из неё наружу. Она хорошо знала это. Когда им с Бруно и Пепой было по десять лет, её брат получал большое количество заказов ежедневно. В один день Бруно пропустил обед, и Джульетта направилась нему в комнату, чтобы его проведать. Парень часто просыпал завтраки и вставал только к полудню, но проспать дневной приём пищи – такого не случалось никогда прежде. Тогда она увидела в его комнате целую стопку видений – кажется, штук восемь уж точно, – и тяжело дышащего, ужасно истощённого брата неподвижно лежащим на песке. Разумеется, тогда она была в дикой панике. Учитывая, что за день Бруно мог сделать не более трёх-четырёх видений – критическое число, после которого он едва ли мог закинуть в себя ужин и добраться до постели. А тут – в два раза больше нормы. В этой тумбочке видений было по меньшей мере штук двадцать. Может, двадцать пять. Не прошло и двух недель с тех пор, как Джульетта здесь прибирались в последний раз, и она не видела ничего подобного. Точное число – двадцать восемь. Двадцать восемь видений, но вот в чём основная странность – все из них были абсолютно одинаковы. Женщина перебирала каждое из них по очереди. И то, что он изображали, совсем не понравилось Джульетте. Сжимая холодное стекло, её руки начали медленно дрожать. Если это то, о чём она думала... О, Боже, нет. Женщина вскочила на ноги, несмотря на затёкшие колени, что были крайне этим недовольны. Целительница бросилась в гостиную, что оказалась пуста. С кухни доносились звуки бегущей воды – дежурящий сегодня Камило был занят мытьём посуды. Джульетта посмотрела на часы, висевшие высоко на стене – показывали без двадцати пяти минут час. Бруно ушёл больше половины часа назад. "Спокойно, просто успокойся," – медленно твердила она себя и своим дрожащих ногам. Как тут, чёрт возьми, можно было успокоиться?! Его не было. Он обещался быть, но его не было. Джульетта корила себя за своё легкомыслие, за милосердие, которое, возможно, привело к необратимому. Какого чёрта он молчал? Какого чёрта он сделал столько видений? Столько было нельзя, просто немыслимо, Бруно как никто другой должен был знать свой физический предел! Эти мысли сопровождали Джульетту, что выбежала из дома но, кажется, совершенно растерялась, оказавшись на большой многолюдной улице. Она словно бы оказалась в другом, незнакомом месте, о котором ничего никогда даже и не слышала. Внезапно всё прежде известное показалось ей чужим. Как ни пыталась она отыскать среди всей этой толпы знакомую тёмную кудрявую макушку либо зелёный капюшон, её попытки не увенчались успехом. – Прошу прощения, вы не видели здесь мужчину? – тревожно спросила она очередного случайного прохожего, но женщина лишь развела руками в ответ на подробное описание. Джульетта обречённо опустила голову. Всё пропало. Не выступившие пока ещё слёзы уже щипали ей глаза, которые словно загорались огнём. Она не знала, где сейчас её больной брат. Она была готова расплакаться, и ей было абсолютно всё равно на то, что вокруг находились горожане. Внезапно она почувствовала, как что-то легонько потянуло её за край юбки. Джульетта опустила глаза на ребёнка, скромно сминавшего ткань её одежды, привлекая к себе внимание. – Мы его видели, – заявил малыш, и рыжая девочка позади него вызывающе запрыгала. – Он усёл к леке! – пропищала она своим тоненьким картавым голоском, указывая в сторону тропы, ведущей к водоёму. Джульетта вскинула голову. Тревога не исчезла, но, по крайней мере, надежда у ней появилась. С пульсацией в ушах она двинулась по указанному пути. Ветер дул, словно призывая её незамедлительно возвращаться. Джульетта не вернётся. Что бы ей не довелось увидеть, она не вернётся без Бруно. Беспокойство взыграло в ней, вытеснив прежнюю злость. Что значит злость на человека перед страхом навсегда потерять его? Зелёная трава касалась щиколоток. При любых других обстоятельствах Джульетта непременно уделила бы этому внимание – она любила природу, любила траву и солнце, любила ласковый ветер. Любила речку. Она обожала купаться даже больше Бруно и Пепы, когда они были ещё совсем детьми. Так давно и так недавно. Вздох облегчения вырывается из её груди, когда она встречает Бруно сидящим – не лежащим! – на берегу. – Бруно! – задыхаясь, зовёт она. Мужчина разворачивается резко, едва не рухнув под собственным незначительным весом. – Джульетта? – не скрывая изумлённости, вопрошает он. Запыхавшийся вид Джули его напрягает. – Всё в порядке? Джульетта остановилась возле клёна, прислонившись к стволу боком, чтобы перевести дыхание. Её силы почти на исходе, а Бруно ведёт себя так, словно не понимает, из-за чего. – Ты обещал вернуться полчаса назад! – возмущённо произнесла она. Мужчина вздрогнул. Теперь, когда Бруно оказался цел и невредим, от беспокойства Джульетта перешла к обоснованной злости. Она скрестила руки на груди, нахмурив брови и посмотрев на брата тем самым взглядом, который Бруно всегда боялся получить. Взгляд, который, казалось, мог обратить его в камень. – П-прости, я-я просто забылся! – он замахал руками перед собой, будто бы Джульетта могла и собиралась его ударить. – Голова разболелась так... Прости, не хотел заставлять тебя волноваться... Но заставил, и это был факт. Однако взгляд Джульетты смягчился. Она подошла ближе, подминая юбку под себя и усаживаясь на траву рядом с провидцем. – Всё ещё болит? – она присела на колени, осторожно придвинувшись теснее к брату, своими плечами коснувшись его худого плеча. Тот смущённо опустил глаза, взяв в пальцы край своей руаны. – Уже лучше, – честно ответил Бруно. – Я правда чувствую себя гораздо лучше. От этих слов у Джульетты аж потеплело в груди. – Но почему ты нам ничего не говорил? По спине Бруно пробежал мороз. Он внезапно выпрямился, словно его откинуло пружиной; видимо напрягся. – Не говорил о чём? – тихо и, казалось, боязливо переспросил он. – О видениях, – непринуждённо ответила Джульетта, продолжая наступление. Бруно напрягся сильнее. – Ты была в моей комнате? – Я была в твоей пыльной комнате, – утвердительно кивнула она, – с ведром и тряпкой. Мужчина не знал, что ещё добавить. Теперь ему не отвертеться. Теперь сестра знала всё, и он чувствовал... Вину. Самую настоящую вину перед ней. По сути, он не лгал. Просто скрывал. Но разве это есть хорошо? Когда-то они с Джульеттой были очень близки. Когда-то Бруно мог доверять ей секреты, даже самые страшные из своих видений. – Двадцать восемь за две недели, Бруно, – теперь её голос больше не звучал насмешливо, но настойчиво. – Ты знаешь, чем это всё могло кончиться? – Я боялся, Джул. Ты видела, какие они.. Непонятные, но пугающие! Я не мог успокоиться, зная, что кто-то из вас... Ну... Слово "пострадать" в одном предложении с упомянутой семьёй он произнести не мог. Слово "умереть" – тем более. Зелёная шерстяная ткань была такой тёплой, такой приятной на ощупь... – Вот ты себя и довёл, – заключила Джульетта, осуждающе покачав головой. Бруно вновь не нашёлся ответом. – И всё ради чего? – Видения иногда такие непонятные, – с нервным смешком заметил мужчина. – Чёрт поймёт, что они предсказывают. Мне понадобилось десять лет, чтобы понять, что обозначало то видение о Мирабель. – В самом деле? – Джульетта удивлённо вскинула брови. Она знала, что её брат прятался на протяжении десяти лет, и даже знала где, но конкретно вот это было ей неизвестно. Предсказатель опустил голову. Ему никогда не давался легко собственный дар. Признавать то, что спустя столько лет он так и не научился понимать свои же видения, было для него невероятно стыдно, но необходимо. – Может, если бы ты показал нам его раньше, мы вместе смогли бы разгадать, – тихо пробормотала сестра, уже зная, какой ответ последует от Бруно. – Ты же знаешь, я не мог. – Но а сейчас? Почему ты не рассказал нам о новых видениях? Я знаю, много лет назад так, возможно, действительно было лучше, но теперь-то... – А вдруг вы бы снова отвернулись от меня? – он перебил, равнодушно пожав плечами. На самом деле, ему не было всё равно. Подняв печальные потускневшие глаза к небу он ясно давал понять, что, несмотря на всё, что могло показаться со стороны, ему было совсем не всё равно. – И, к тому же, я действительно не знаю, как это работает, Джул... Если видения дают такие неоднозначные ответы, может ли это значить, что они сбудутся именно так, как я увижу? Как я их почувствую? Джульетта промолчала. Этот вопрос терзал Бруно уже давно, и он, можно сказать, просто вырвался из провидца. Джульетта не могла ответить. Если он сам не знал, как работает его же дар, то ей тем более откуда это знать? – Но иногда ведь они сбывались не так, как ты ожидал, не правда ли? – мягко напомнила Джульетта, которой нужно было немного времени для того, чтобы придумать ответ. – То же видение о Мирабель... И видение для Долорес. – Да, Мирабель говорила мне тоже самое, – легко усмехнулся Бруно. Джульетта озадаченно посмотрела на брата. Тот понял, что сболтнул лишнего. – Э-это, я имел в-ввиду... – его разум судорожно пытался выдумать оправдание, но пауза неприлично затянулась. Мужчина вздохнул. – Мирабель была первой, кто узнал о видении. Первой и единственной. Но не ругай её – я просил её никому не рассказывать. Я боялся... Не буду тебе врать. Я просто не знал, как вы отреагируете... – В этом твоя проблема, братец. Нежные руки Джульетты заботливо сжали его ладонь, сама она прильнула своей щекой к его немного колючей щеке. Это удивило Бруно. Его сестра всегда делала так, когда он в детстве падал и расшибал коленку, когда переживал из-за новых видений, когда спотыкался на лестнице и растягивал лодыжку. Даже если её еда исцеляла телесные повреждения мгновенно, ничто так не залечивало душу, как её непринуждённая дружелюбная компания. Его тело помнило эту ласку. Они оба помнили. – Ты всегда думал только об остальных, но не о самом себе. Ты не позволяешь нам тебе помочь, – она теснее сжала ладонь Бруно, всё ещё на удивление нежно. – Ты всегда справлялся со всем один, мы заставили тебя справляться со всем в одиночку. Но всё изменилось. У нашей семьи было много проблем, но сейчас мы на пути к их разрешению. Никто из нас не был идеален, мы все осознали свои ошибки. Пожалуйста, пойми, что теперь ты можешь открыться любому из нас. Я всегда тебя выслушаю, в любое время дня и ночи. В ответ на это Бруно мог только улыбнуться. Похоже, сестра была права. Их большая, безусловно прекрасная семья нуждалась только в одном – чтобы её члены научились друг друга слышать и слушать. Им нужно было падение, чтобы вновь подняться ещё выше. Отстроив новый дом, они перестроили свои отношения. Всё обещалось непременно стать лучше. – И кстати, мне кажется, твоё видение не настолько ужасное, как ты думаешь, – интригующим голосом добавила Джульетта. – Я видела его... Или, точнее, их. Мне кажется, там есть намёк на счастливый конец. Бруно нахмурил брови со всей серьёзностью. – Ты думаешь? – Я уверена, Брунито. Мой брат не может видеть только несчастья, но порой он любит драматизировать, – хихикнула она. – Ты довёл себя именно этим. Вот почему моя еда не могла вылечить твою "болезнь" – это были последствия твоего дара. Пообещай, что больше не будешь использовать его так легкомысленно. Если увидишь в будущем что-то плохое – ты расскажешь нам... Или хотя бы мне. Она протянула ему руку, и Бруно сначала не понял, для чего. Только потом до него дошло, что это было знаком заключения мирной сделки. Снова отсылка на прошлое. Именно так они мирились – правда, именно с Джульеттой они практически никогда и не ссорились. В очень редких случаях, да и это нельзя было назвать ссорами – просто небольшие разногласия. Он с удовольствием пожал ладонь сестры. Договор был заключён, но Джульетта пока не торопилась ослаблять хватку. – И обещай не так, как обещал вернуться с прогулки. Он закатил глаза, как будто был ни в чём не повинен и незаслуженно оскорблён недоверием. – Обещаю. В этот раз Джульетта решила поверить ему на слово. Дом радостно принял вернувшихся хозяев. Джульетте ещё предстояло приготовление ужина, но Бруно вызвался помочь, поймав сестру на слове о том, что отныне они всегда должны делить свои проблемы и помогать друг другу. Когда к ужину собралась вся семья, за большим столом под запах наивкуснейших блюд, разговоры не прекращались. Да, теперь за столом позволялось разговаривать – по сути, это было священное время, когда вся семья собиралась вместе после тяжкого рабочего дня, обмениваясь забавными и интересными случаями. Процесс восстановления доверия в семье был длительным, но заметным. Точно таким же, как и процесс выздоровления. В семье Мадригаль не было лишних – не важно, с каким даром, возможно, даже и вовсе без него. Прежде всего они были семьёй. Уже потом – носителями чуда. – Я же говорила, что всё будет хорошо, – Мирабель шепнула на ухо дяде, в один из таких приятных умиротворённых вечеров, когда рядом с ним за ужином сидела именно она. Прошёл месяц, и Бруно заметно шёл на поправку. Джульетта так и не рассказала никому другому про видения – все просто считали, что "чудо семейной заботы" действительно оказывало на него благоприятное влияние. Это была последняя тайна семьи. Больше никто ничего в себе не держал – родственная поддержка не позволяла этому случиться. – Я сразу тебе поверил, – заявил он племяннице, на что та только прыснула со смеху. Неправдоподобно, но ответ её устроил.