***
С момента того события прошло чуть больше пары лет. И чем дальше во времени ты находилась от него, тем сильнее тебя мучили непрошенные воспоминания, от которых хотелось выть, подобно волку, воющему на луну в дешёвых ужастиках. Противно скреблась на душе мысль о слишком поспешном оставлении столь высокооплачиваемого места. Пять лет, пять сраных лет ты терпела этого наглого мальчишку. Пять лет изо дня в день помимо выполнения своих прямых обязанностей, ты вынуждена была развлекать этого великовозрастного ребёнка, который, чем дальше, тем больше лип и мешался под ногами, как будто назло. Каждое утро он встречал тебя на проходной и не отпускал до наступления позднего вечера, и то к его большому неудовольствию. Иногда твоё желание уйти домой встречалось с каким-то иррациональным сопротивлением, которое сначала забавляло тебя, потом вызывало недоумение, потом злило, потом... Потом случилось, что случилось. Разве можно было за это винить? Однако червячок подобного сомнения рост день ото дня, когда на новой работе, ты столкнулась с гораздо худшим отношением за намного меньшую плату. Плохое забывается быстро, а хорошее точит и точит, как вода точит камень. И в один день ты чуть не убедила себя, что всё, что произошло тогда, было исключительно твоей виной. Твоей и больше ничьей. В одну из бессонных ночей после этого ты была близка к окончательному решению забыть о гордости и позвонить, извиниться, попроситься обратно. Благо (благо ли?) на ум пришла другая мысль: а если бы он действительно дорожил тобой, то давно бы, если и не лично попытался встретиться, то хотя бы попробовал написать или позвонить. Но ничего подобного не было. Гордость, вновь вызванная на свет, всколыхнулась, как пламя костра от подложенной бумаги, и телефон в один миг оказался в противоположном углу комнаты.***
Первым делом, когда шок окончательно прошёл, Альфред кинулся к своему брату, чтобы главным образом пожаловаться и, может быть, узнать, что делать дальше. Мэттью не был рад его видеть и уже пытался придумать отговорку, чтобы отделаться от Америки, старательно пряча при этом глаза, ведь совесть вопила громче некуда о том, что нехорошо так поступать с кем бы то ни было. С другой же стороны, и это явно перевешивало все муки совести, Канада часто выступал в роли слушателя проблем Америки, даже слишком часто, если уж на то пошло. А вот Альфред не спешил на помощь брату, никогда не выслушивал, а часто вообще не замечал. Так что стоит ли продолжать относиться хорошо к тому, кто этого совсем не ценит? Мэтт не имел твёрдого ответа на этот вопрос, а потому до последнего продолжал колебаться. Обычно нечуткий к проявлению чужих эмоций и намерений, в тот момент Альфред неожиданно ясно осознал свою позицию нежеланного гостя, и это стало последней каплей. Дрожащими руками он снял очки, и в ту же секунду почувствовал, как по щекам побежали ручейки слёз. Америка растерялся и смутился, ведь он сам не ожидал от себя подобной реакции. Поднявший свои глаза робкий Мэттью, окончательно решившийся прогнать брата, не смог это сделать, увидев подобную картину. Хотя Альфред не раз проявлял свои эмоции подобным образом, особенно в моменты крайнего недовольства, когда понимал, что иные способы воздействовать не приносят желаемого результата, в этот раз всё было по-другому, как минимум, так ощущалось. Мэттью вздохнул и посторонился, пропуская брата. Разговор получился нелёгким. Постоянно всхлипывая, Альфред жаловался на жизнь. В его сбивчивом рассказе Канада пытался выловить хоть немного информации и последовательность произошедших событий. Наконец, он снова вздохнул и попытался угомонить Америку, который никак не желал наконец закончить свой рассказ, упиваясь собственными страданиями. - Правильно, что Т/И так поступила. - Тихо вздохнул Мэтт, думая, что его комментарий останется без внимания, заглушённый беспрерывным потоком слов. Однако всё случилось по-другому: в комнате воцарилась тишина, даже всхлипывание прекратилось. Братья замерли друг напротив друга. Мэттью не находил в себе сил поднять свои глаза и взглянуть в лицо Америки, тот же в свою очередь непонимающе уставился на Канаду. - Правильно поступила? - Прошелестел Альфред растерянно. Он давно привык считать правым только себя, а если окружающие поступали не так, как ему хотелось, что ж, им же хуже - единственно верная точка зрения была одна: его. - Почему? - Ты ей надоел. - Почему-то разозлился Канада. - Ты вечно ко всем липнешь, не замечаешь ничего, кроме себя и своих желаний. Сложно, знаешь ли, долго находиться рядом с тобой. Лишь тихий звук шуршания тканей был единственным, что услышал Мэттью, прежде чем хлопнула дверь и Альфред окончательно ушёл. Громыхнуло. Молния рассекла надвое небосвод, словно окончательно символизируя раскол жизни на "до" и "после".***
Сложно было сказать, почему Альфред сразу не начал поиск "потерянной игрушки". Обычно энергичный и деятельный, в этот раз он постоянно думал и сомневался в необходимости сделать первый шаг. Конечно, он не ждал первых шагов от тебя, хотя по-прежнему не до конца понимал, почему в один момент ты решила так поспешно исчезнуть. Факт того, что произошла ситуация, в которой он тебя каким-то образом обидел, всё же был принят им не без внутреннего сопротивления. В любом случае, раз он виноват, то ему и извиняться. Логично? Конечно, да вот только а нужны ли тебе эти извинения? Может, ты его видеть больше не хочешь? Как минимум, в этом его старались убедить Мэтт, Франциск и даже Артур! Они в один голос требовали оставить тебя в покое, но внутренние сомнения в правильности подобного только росли, хотелось встретиться, поговорить. Пару раз он видел тебя из окна своей машины. Желание остановиться и задержать для разговора тогда становилось нестерпимым. Первое время помощники или тот же Артур задерживали Америку, пока ты не скрывалась с глаз. А потом.. Потом стало привычным подавлять свои эмоции. Стало почти всё равно. Да и начались какие-то странности, которые вскоре и перетянули на себя всё внимание.***
Ранним субботним утром, когда за окном ещё было темно, в твоей квартире раздалась настойчивая трель звонка. Сначала показалось, что это было частью сна, поэтому ты перевернулась на другой бок и снова провалилась в дремоту. Однако человек за дверью был настойчив и не прекращал звонить. Тяжело вздохнув, ты поднялась и медленно отправилась к источнику звука. Даже не посмотрев в глазок (такая мысль даже не пришла спросонья), ты распахнула дверь. Остатки сна слетели окончательно, когда осознание того, кто перед тобой стоит, словно вспышка от разорвавшейся бомбы, потрясло всё твоё существо. - Альфред? - Горло словно пересохло, было сложно что-либо произнести. Настолько большой неожиданностью стало его появление. Всё это казалось абсурдом, странным сном. Реальность точно не могла быть такой. Ты потянулась себя ущипнуть. Слабая боль немного отрезвила, хотя и не помогла разогнать наваждение. - Да. Давно не виделись. - Он широко улыбнулся, хотя это выглядело натянуто и неестественно, как будто это был и не Альфред. Ты мотнула головой, пытаясь окончательно разогнать все сомнения. Кто, если не Альфред стоял перед тобой? Не призрак же или давно потерянный брат-близнец? Наверное, остатки сна ещё не прошли, вот и чудится непойми что. - Заходи. - Наконец сообразила ты, прижимаясь к стенке, чтобы пропустить его. В прихожей висело огромное зеркало, перед которым ты часто задерживалась перед выходом. Когда мимо него прошёл твой незваный гость, то на долю секунды какая-то тень мелькнула сзади него в отражении. Всё это случилось слишком быстро, а поэтому ты не предала особенного значения случившемуся, списав это на всё те остатки сна. Но был ещё один факт, который уверил в том, что тень привиделась - спросонья ты не включила свет в прихожей, а, закрывая дверь, могла поймать отражение какого-то блика от лампы, что висела в подъезде. На этом подозрения рассеялись. - Так зачем ты здесь? - Подошла ты на кухню, где уже вольготно расположился, закинув ногу на ногу, Альфред на диване, стоявшем у окна. Лампочку он не включал, а потому это прошлось сделать тебе. Когда глаза привыкли к яркому электрическому освещению, недоверие и ощущение чего-то неправильного вновь вернулись и собрались комком в горле, не позволяющим ни вдохнуть, ни выдохнуть. - Зашёл проверить, как ты живёшь. - Безразлично пожал плечами мужчина, уставившись взглядом в окно, в темноте которого можно было различить лишь отражение кухни и... Его отражение? Как только твой взгляд упал на его отражение, к кому в горле прибавилось ощущение тошноты, ведь ты увидела там лицо, перекошенное в гримасе ужаса. Но разглядывание не продолжилось долго: свет в кухне погас. - Что это было? - Прошептала ты, пытаясь отыскать глазами Альфреда. Он стоял, опёршись на стену рядом с выключателем. Сложно было разглядеть его лицо, но ты предположила, что оно явно выражает степень крайнего недовольства. Ты удивилась, как ему удалось так быстро и бесшумно пересечь всю комнату и при этом остаться незамеченным. Оправдание нашлось само собой: заинтересованная фокусом с отражением, ты даже пропустила бы начало апокалипсиса, не то что это. И всё равно было что-то не то. Если Альфред отправился выключать свет, то почему его отражение не исказилось и не изменилось? Уже собираясь спросить что-то у мужчины, ты услышала жуткий грохот. Прибежав на звук, вы оба увидели, что зеркало, висевшее в прихожей, упало на пол и разлетелось в дребезги. Осколков было так много, что они полностью покрыли пол прихожей и даже зацепили часть его в коридоре, как будто разбилось не одно, а сотня зеркал. Это было уже слишком. Ты вновь попыталась себя ущипнуть - результат тот же. Ничего не изменилось: осколки по-прежнему застилали пол, а Альфред всё также выглядывал из-за плеча. Выругавшись, мужчина грубо схватил тебя за руку и отвёл обратно на кухню. Пока ты пыталась хоть как-то осмыслить происходящее, он успел зашторить окна и убрать всю посуду и технику, в которой он мог отразиться. - Что же, видимо, придётся всё тебе рассказать. - Недобро усмехнулся он, сваливаясь на диван. - Тебе эти идиоты ведь ещё ничего не рассказали? - Кто? - Прошелестела ты, окончательно запутываясь во всём. - Видимо, нет. - Вновь усмехнулся он и ненадолго задумался. - Но ты ведь уже поняла, что я не Альфред? Ты неловко кивнула, поражаясь тому, как много всего уже произошло и как спокойно стала реагировать на абсурд, который продолжает происходить. Нащупав рядом с собой стул, ты аккуратно на него опустилась, не сводя взгляда с мужчины, которого можно было рассмотреть всё лучше и лучше в сером свете предрассветного утра, который робко пробивался сквозь неплотно задёрнутые шторы. - А кто вы тогда? - Решила ты робко поинтересоваться. - И что происходит с зеркалами? - Долго рассказывать. - Отмахнулся он, а потом улыбнулся, с некоторыми оговорками можно было даже принять это за привычную улыбку Америки. И всё же выглядело это достаточно фальшиво и неприятно. - Но ты можешь по-прежнему звать меня Альфредом, как и все они. - Ладно. - Вновь кивнула ты, удивляясь, как мало разговаривает эта версия Альфреда. - Но... Зачем вы тогда пришли ко мне? - А! Это просто. - Незнакомец одним резким движением встал и подошёл вплотную к тебе. - Я вновь хочу нанять тебя в качестве моей помощницы. Новость была как гром среди ясного неба. Помощница? Снова? Но это же даже не Альфред, а кто-то другой, кто-то опасный, кто-то чужой. И всё же... Всё же нынешняя работа была сущей каторгой, которая пожирала всё свободное время. Иногда приходилось работать с графиком 7/1, так что не оставалось сил на поиск чего-то получше. Над душой висели кредиты, которые ты взяла, ещё работая на Америку, и так до сих пор не выплатила. Но согласие означало бы предательство. - И зачем я вам нужна? - Решила ты разрушить тишину и выпутаться хоть немного из склизкой паутины раздумий. Может, если он найдёт правильные слова, то тогда... - Ты была его помощницей пять лет. Ты знаешь его, как никто другой. А мне нужен близкий ему... - Тут он запнулся и с усилием продолжил. - Человек, который мог бы подтвердить, что я - это тот самый Альфред, и продолжать подтверждать это в дальнейшем перед его друзьями и семьёй. - Ну это уже полная чушь. - Ты почувствовала, как всё нервное напряжение, которое скопилось от работы и сегодняшних потрясений, рвётся наружу. - Всё это было около трёх лет назад. Я ему была никем. Понимаете, никем. Ему просто нравилось надо мной издеваться. У него есть близкие люди. Сами же сказали - друзья, семья. Да я и уверена, что его новая помощница или помощник, или тот же президент легко отличит вас от оригинала. - Нет. Ты особенная. - Незнакомец отошёл от тебя на пару шагов. - Сложно поверить, но он таким образом выражал любовь. На этом моменте мир потерял свою чёткость, а через мгновение почернел. Злость на себя, на настоящего Альфреда, на работу, на всё - жгла уже нестерпимо душу. Хотелось закричать или завыть. А тем временем мужчина продолжил. - После того, как ты ушла, он практически забросил работу. Президенту было сложно заставить делать даже самый минимум его обязанностей, так что всё это легло на плечи Мэттью и Артура. - Тут мужчина усмехнулся вновь. - Как ты понимаешь, новую помощницу он не нашёл, а другие его работники быстро разбегались. В его департаменте жуткая текучка кадров. А недавно кое-что случилось. Эти недоумки вторглись в мой мир и всё там испортили, так что мне пришлось в качестве платы забрать лицо самого наглого из их компании. Конечно, они что-то заподозрили, но это уже неважно. Во время своего рассказа мужчина ходил из угла в угол кухни: его спокойствие явно изменило ему. Ты же пыталась разделаться с метаниями своей души. Альфред был влюблён в тебя?.. Это не могло быть правдой, ведь он не сделал ничего, чтобы это показать, лишь надоедал и вечно был рядом. Его присутствие угнетало, но он будто не видел этого - всё тянул и тянул тебя за собой: то фильм в кинотеатре посмотреть, то выйти на перерыве перекусить в ресторан. В рабочее время, а потом и уже в часть личного, он ходил словно прикленный. "И во что я только ввязалась?" - промелькнула полная отчаяния мысль. - Вы сказали, что забрали лицо самого наглого из компании, что нарушила ваш покой... - Несмело сказала ты. - Это значит, что Альфред мёртв? - Нет, конечно. - С раздражением бросил мужчина. - Ты же сама видела его в моём отражении в зеркале и в окне. Мы с ним просто поменялись местами. - А зеркало?... - Это он попытся выйти. - Пожал плечами пришелец. - Глупая затея. Он навеки останется там, в том мире, который разрушил, а я буду жить здесь. И ты мне поможешь освоиться и прикроешь от подозрений других. - Но почему я?! - Воскликнула ты в отчаянии. - Прошло три года, даже если он и был в меня влюблён, то все поменялось давно. - Потому что в том, моём мире, - мужчина с ненавистью выплёвывал слова. - он только и говорил о том, что когда вернётся обязательно с тобой помириться, всё объяснит и вернёт тебя к себе. Его, конечно, пытались отговорить, но он просто-таки горел этой идеей, подгонял всю группу, чтобы они побыстрее закончили там и вернулись домой. Так что будет странно, если я не появлюсь с тобой в качестве моей помощницы в ближайшее время. - Я поняла. - Сказала ты, поднимаясь со стула. - Я подумаю над этим позже. - К сожалению, у меня нет времени на это. - С притворным сожалением сказал пришелец, приближаясь к тебе.***
Прошло уже полгода, как ты вернулась к своим обязанностям. Оказалось, что работать с новым Альфредом намного проще - не было ни истерик, ни требований сделать всё и сразу в один момент, никто не доставал своим постоянным присутствием. Остались только рабочие отношения, которые устраивали и тебя, и его. Однако по старой привычке, которая внезапно всплыла в подсознании и никак не хотела исчезать, ты относилась к мужчине, как к тому, прежнему Альфреду, к которому, несмотря на привязчивость, проявляла заботу: утром приносила кофе, заказывала завтрак, обед, ужин, держала документы и принадлежности в его кабинете в полном порядке. Сначала твой новый босс отнёсся с сомнением к таким действиям, но потом успокоился и привык. Сложнее обстояли дела с так называемой семьёй Альфреда. Если все остальные относительно быстро поверили, что пришелец - это и есть Альфред, то с ними было сложно. Оба постоянно присматривались к мужчине в надежде выискать хоть что-то, что его бы выдало. Ты же старалась, как могла, чтобы его прикрыть - убирала зеркала под разными предлогами, заменила все стеклянные и глянцевые поверхности на матовые, в которые если что-то и отражалось, то сложно было понять, что именно. Для подстраховки вы с пришельцем ещё придумали легенду о том, что в то знаменательное утро ты, оказывается, заметила отражение Альфреда, который знаками показал, как помочь ему выбраться из зазеркалья, ты помогла ему выбраться, а потом вы и победили злодея. Однако после это ты, якобы, стала очень бояться зеркал, а потому с таким рвением избавлялась от них. А Альфред же герой! Герои ничего не боятся. Так вы и жили. Спустя ещё пару месяцев, даже скептики, подобные Канаде и Англии перестали искать несостыковки в поведении мужчины. Для красивой картинки и поддержании уже другой легенды, ты с новым Альфредом сходила на пару свиданий. И каждый раз оказываясь в месте, которое посещала с оригиналом, сердце болезненно сжималось. Новая версия Америки был намного воспитаннее, спокойнее, неоспоримо лучше, чем был Альфред, но именно нестабильный, энергичный и вечно смеющийся Альфред подкупал намного больше. Он был намного роднее и ближе, чем заменивший его пришелец. Ты стала всё больше и больше тосковать по тому, прежнему Альфи. Заметив перемену в твоём настроении, однажды мужчина позвал тебя на разговор. Поздно вечером, после того, как все другие служащие отправились по домам, ты поднялась в кабинет Америки и нерешительно застыла на пороге, не зная, куда себя деть под пристальным взглядом голубых глаз. Медленно, но верно, пришелец изменял облик окружающих вещей и изменялся сам. Всё меньше он стал походить на беззаботного дурачка Альфреда с карикатуры про тупых американцев и всё больше превращался в карикатуру на бойца конфедерации - традиции, сила, власть. Прежний Альфред был больше на словах героем и хозяином миропорядка, теперь же пришелец поставил себе целью подчинить другие страны не на словах, а на деле. Ты могла поклясться, что скрип зубов России при подписании очередного невыгодного для него соглашения со странами, власть над которыми он всё старался удержать, становился громче с каждой новой конференцией, так что ты опасалась, как бы не пришлось держать под рукой дантиста на всякий случай. Да, новый Альфред мог бы стать настоящим хозяином мира, и это тебя явно привлекало. С каждым его решением и хитрым ходом, ты всё больше им восхищалась, понимая, что заслужить его внимание, настоящее и искреннее, у тебя не выходит, он держит тебя лишь из-за того, что так бы сделал настоящий Альфред, отражение которого в единственно оставшемся зеркале, находившемся как раз в кабинете, становилось всё более нечётким. Лишь глаза, синие-синие, как небо в яркий солнечный день, оставались по-прежнему живыми и чёткими, но давно уже не было в них весёлых искорок, лишь боль от предательства и тоска. В моменты, когда ваши глаза случайно пересекались, ты старалась как можно быстрее отвести взгляд, убеждая себя, что несмотря на всё, так будет лучше для всех, в глубине души искренне ненавидя себя и тоскуя по нему. ...Разговор в тот вечер не удался. Пришелец был чем-то очень сильно озадачен, злился и нервничал. Ты списала это на приближающийся саммит НАТО, в котором обсуждалось расширение союза на восток, включении в него Монголии, Индии и Тайваня. Китай, чуть ли не в первый раз по-настоящему объединившись с Россией, делал всё возможное, чтобы предотвратить это. И, к большому огорчению нового Америки, у них с Россией это хорошо получалось, так что успех плана висел на волоске. Новая неделя обещала быть тревожной и не без сюрпризов.***
Через три дня ты подходила к кабинету Америки на негнущихся ногах. В голову лезли идиотские мысли о том, что гонцов, принёсших плохие вести, в древности убивали, а новость, которую ты собиралась сообщить мужчине, была не просто плохой: она была ужасной. Совместное сотрудничество Китая и России принесло свои плоды - страны Азии остались нейтральными, зато, почуяв первую неудачу Америки, они разрабатывали план, как бы ещё ударить Альфреда под дых, и в этом им помогали Англия и Германия, уставшие от попыток США утвердиться единственным хозяином мира. С обмершим сердцем, ты постучалась. Никто не ответил, тогда ты толкнула дверь. Картина, представшая твоему взору, была истинным образцом анархии: вся мебель была перевёрнута и поломана, бумаги, в том числе и чрезвычайно важные, разлетелись в беспорядке по всей комнате, одна створка окна была открыта и по ней стекала кровь, а стекло другой было разбито. Сам мужчина стоял напротив разбитого зеркала, вытирая одной рукой кровь из раны на голове, а другой методически вытаскивал оставшиеся осколки, бросал под ноги и разбивал в пыль. - Альфред? - Спросила ты, чувствуя, как горло сжимает чья-то невидимая рука. Мужчина встрепенулся, как от сильного удара, но разглядев, что это была всего лишь ты, подбежал и сжал в объятьях. Осознание произошедшего накатило волной жара: настоящий Америка вернулся. Что же делать дальше? - Не волнуйся! Я тебя не виню. Как-никак он запугал тебя, верно? Я знаю, он намного сильнее, чем я. Даже вместе с Россией и Германией мы едва смогли его там одолеть. - Затараторил Альфред, уловив твоё настороженное настроение. - Но теперь я окончательно победил! Больше он здесь не покажется - пока я скитался по тому пустому миру, разбил все зеркала-порталы, это было последнее. - Так это же замечательно! - Почему-то фальшиво воскликнула ты. - Пойдём остановим кровь и порадуем других этой новостью. - Хорошо. - Нехотя пробубнил Альфред, выпуская тебя из своих объятий. - Пошли тогда. В момент, когда мужчина повернулся к тебе спиной, ты, словно в трансе, мигом подняла один крупный осколок зеркала и спрятала его в карман пиджака. Чувство тревоги усилилось и дышать стало труднее, когда Америка вновь бросил на тебя взгляд: чистый и невинный, он ведь всецело тебе доверял. А ты сама уже не знала, как поступить дальше, миллионы противоречивых чувств раздирали всё твоё существо. ...В последнем крупном осколке волшебного зеркала отразилась ухмылка пришельца. Он верил, что ты в итоге выберешь его, а потому запасся терпением и ждал момента, когда ты вновь вытащишь на свет осколок и спросишь совета, как его освободить...