***
– Добегался, парень? – серьезным тоном сказал блондин в униформе проводника и крепче сжал кожаный шиворот куртки ухмыляющегося Чонгука. – Думал, будешь вечно зайцем ездить? – Почему бы и да? – вызывающе оскалился брюнет, на что Чимин нахмурился и толкнул его вперед, призывая идти быстрее. Чон Чонгук – давнишняя головная боль Пак Чимина, потому что запрыгивал, словно ловкая рысь, в вагон и нарочито нагло стрелял проколотой бровью, когда блондин пытался выяснить, где его билет на поезд. Он сбегал уже несколько раз, после чего Чимину приходилось отдуваться перед начальством и нести убытки в виде штрафа. Парень терпеть не мог этого наглеца, специально садившегося именно к нему, именно в его смену, и пообещал, что поймает его, во что бы то ни стало. И все же, было странно, что Чонгук так легко сдался в этот раз – без сопротивления и попыток бегства, и хоть Чимину не пришлось прикладывать особых усилий для его поимки, покладистое поведение брюнета вызывало нехорошее предчувствие. Пока блондин вел его до начала вагона, к своему отдельному купе, Чонгук отвесил пару шуточек об отсутствии должной прыти Чимина. И это невероятно раздражало, потому, что брюнет был прав – угнаться Чимин не мог, и еще потому, что Чон был значительно крепче и выше Чимина, от чего парню сложно было даже заставлять его идти вперед, учитывая, что Чонгук и не особо противится тому, что его ведут на суд. – Сиди тут и не вздумай дать дёру, – приказал Чимин, затолкав Чонгука в купе, а затем зашел сам, закрывая дверь за своей спиной на замок, тем самым наверняка преграждая путь отхода. – Устроишь расправу? – усмехнулся Чон и засунул руки в карманы, рассматривая «грозного» проводника ближе. Чимин казался таким серьезным в этой официальной форме, состоящей из выглаженной рубашки, брюк с идеальными стрелками и туго завязанным галстуком под горло – таким, что дышать было нельзя, а со сдвинутыми бровями и чуть надутыми пухлыми губами даже смешил высокомерного нарушителя. Чонгук облизнулся, чуть зависнув на этих розоватых губах, которые вдруг решили ответить на его вопрос после ощутимой паузы. – Позвоню начальнику поезда, – не глядя сказал Чимин, выискивая номер глазами. – А уж он решит, что с тобой делать. Это не в моей компетенции. – Он тебя не душит? – Чонгук оказался рядом незаметно, потянул за галстук, высвобождая горло и позволяя Чимину начать нормально дышать, ибо предмет гардероба был ну уж слишком тугой, и, одновременно с этим, запрещая дышать вообще – от накатившего волной страха в теле. В мгновение онемевший парень перевел бегающие глаза с экрана телефона на Чонгука, и поймал на себе растлевающий взгляд. – Руки убери, – очнулся Чимин и чересчур резко откинул от себя ладонь Чонгука, после чего сердце его заколотилось сильнее прежнего, когда брюнет потемнел во взгляде. – У тебя и так будут проблемы. Вторая фраза была гораздо менее решительной, чем первая, даже ломанной и неуверенной, и Чимин пугливо сглотнул, ощутив, как пот на лбу стал холоднее. – Может, мы договоримся? – плутовски отозвался Чонгук, поднимая глаза из-под длинной челки и пуская в Чимина усмешку хищника, загнавшего дичь в тупик. Когда Пак еле заметно шелохнулся, чтобы, вероятно, оттолкнуть или отойти самому, дабы увеличить разительно маленькое расстояние между ними, брюнет выхватил его телефон.***
– А если кто-то увидит… – на грани паники, но с неотъемлемым жаром выдохнул Чимин, чувствуя, как все горит от шарящих по телу рук. – Ты же сам закрыл дверь, – почти прошептал брюнет и вторгся языком в послушный, отзывающийся на ласки рот. Чонгук был нетерпеливым, жадным до чужого тела, и сейчас двинулся мощным корпусом вперед, толкая Чимина и призывая его сесть на мягкую поверхность нижней полки. Когда блондин, считай, плюхнулся от того, что его пихнули, Чонгук заскользил руками по рубашке к ремню брюк. Усаживаясь на колени и смотря снизу вверх, Чонгук ухмыльнулся клубку эмоций на лице Чимина: его розовым щекам, бегающим стыдливым глазам и закусанным губам, сладость которых он очень хотел чувствовать снова и снова, в том числе, на своем члене, пусть и чуть позже – всему свое время. Было бы дурным тоном столько раз подставить Чимина, а затем еще и насовать ему в рот – хотя именно эта мысль не давала брюнету покоя, разве что хотелось сначала самому увидеть гримасу удовольствия на миловидной мордашке и услышать сдавленные стоны из глубины горла, в которое скоро он сам будет толкаться и кончать. Бряцающая пряжка ремня заставляла испытывать томное предвкушение, несмотря на то, что Чонгук не медлил с прелюдией, притормаживая лишь на особо лакомых местах: на вздрагивающем, словно хрупкий лист, животе, на проступающих через кожу ребрах, украшенных крупной татуировкой, на спортивных бедрах, облаченных в темно-синие брюки. Чонгук целовал пульсировавший член прямо сквозь ткань черных боксеров, а чужой взгляд полуприкрытых мученических глаз внимательно следил за острыми скулами и расчетливыми губами. – Так не терпится? – взыграло самолюбие Чона, когда Чимин нервно выдохнул и еле заметно качнул бедрами, чтобы ощутить больше трения от широкой ладони брюнета, сжимающего его напряженное достоинство. Чимину все еще было стыдно, где-то далеко, на периферии приличия; желание почувствовать обжигающие губы, плавно, но быстро, скользящие вниз и вверх по напряженному органу, было сильнее попыток совладать с разумом. Он сглотнул, а затем покорно приподнялся, чтобы второму было удобно стянуть мешающие вещи – но не до конца, оставив те приспущенными. Чимин был мокрым. И не только от жажды увидеть алую головку за щекой, но и от того, что в купе стало невыносимо душно и жарко от их грязного тяжелого дыхания, а липнувшая к влажному от пота телу рубашка имела риски быть сброшенной с корабля разврата. Чимин не удержался от того, чтобы опустить голову и посмотреть, как Чонгук медленно и вкусно берет в рот. Еле коснувшийся головки кончик языка заставил Чимина приоткрыть рот, сдавить плотно натянутый материал сидения до побеления пальцев и податься пахом чуть вперед, прося о большем. Мягкий язык прошелся по всей длине, захватывая дыхание Чимина и заставляя его откинуть голову, а затем Чонгук весомо взял почти наполовину, размеренно начав двигать головой. Мышцы пресса сокращались на особо искусных манипуляциях с чувствительной головкой, заставляя издавать негромкие стоны, которые заглушал звук бьющихся о железную дорогу колес поезда. Чонгук издевательски извивался, змеиным языком проходился не только вокруг члена, но и опускался ниже, к самому основанию, ласкал и вылизывал яички аккуратными движениями, закрадывался руками на узкую, почти женскую талию, и сжимал ее до красноты. Чимин по-настоящему скулил, когда поезд шатался и создавал дополнительные движения во рту Чонгука – неритмичные и бессистемные, иногда даже больно задевающие его и заставляющие сбиваться, продляя собственное удовольствие. Уголки губ Чона растянулись, когда Чимин вдруг несильно взял его за затылок, а затем и вовсе начал надавливать, заставляя брать глубже. – Нравится трахать меня в рот? – усмехнулся Чонгук, на сей раз, разрешая Чимину немного повлавствовать над ним. – Нравится, – задыхаясь, выпалил парень и сдавленно замычал стоном, когда Чон вновь взял целиком. Чонгук расслабил рот, коротко кашлянув, и продолжил работать рукой, опустившись к яичкам и вызывая по телу Чимина новую волну сумасшедшего возбуждения и желания получить разрядку. – Я щас кончу, – заскулил и заметался Чимин, и Чон, ехидно улыбнувшись, ускорил движения кистью так, что браслеты на руке начали неистово биться друг о друга. В ушах смутно раздавался голос, в очередной раз бросивший язвительную фразу в ответ, но дыхание Чимина стало настолько прерывистым и жгущим, что затмевало собой все, что происходит вокруг, и он не расслышал слова. Талия вздрагивала от летящих прикосновений, грудь трепетала от озверело стучащего сердца, а мягкий язычок слегка вылез наружу из приоткрытого рта в ожидании пробивающего тело чувства. Чимин зажмуривает глаза и откидывает голову, чувствуя, как пульсирует в голове, а электрический разряд пронзает сквозь все тело, переходя затем в расслабленное чувство эйфории. Чонгук внимательно изучает красивое лицо, пристально наблюдает за попытками Чимина справиться с одышкой и головокружением, параллельно этому сжимая свой больно сжатый плотной тканью джинсов член, ненасытно просящий большего. – С..спасибо, – сглатывает сухость горла Чимин. – Не спеши, – хмыкает, почти смеется Чонгук, вставая с пола и с подчеркнутой доминантой, смотря сверху вниз, степенно расстегивает ремень прямо перед лицом второго. – Ради меня тебе придется постараться. Чимин поднимает истомленные полувопросительные глаза и застает на лице парня лишь ненасытную, разрушающую разум жажду. Чонгук одним четким движением спускает джинсы вместе с боксерами, хватает блондина за галстук и притягивает к паху, заставляя кадык уткнуться в горячий орган, а пухлые бесстыдные губы сладко целовать пресс. – Надеюсь, ты любишь сосать. Потому что делать это тебе придется долго, – заключает Чонгук и не дает Чимину даже подумать над ответом, лишь грубо надавливает на челюсть, заставляя рот открыться, и с рыком входит в узкое горло. Чимин упирается ладонями в широкие бедра, чувствуя, как рвотный рефлекс резко проснулся, а заодно и взбодрил самого парня, до этих пор еще смакующего послевкусие оргазма. Нужно было дышать носом, справляться с неудобством большого размера, потому что отвязаться от данной процедуры не было возможности. У Чимина не было и единого шанса отвязаться еще тогда, когда Чонгук первый раз появился в поле зрения ответственного проводника. А сейчас, когда брюнет твердо решил трахнуть Чимина сначала в рот, а потом, возможно, куда-нибудь еще, причем грубо, не щадя миловидное личико, а, вероятно, и сочные ягодицы, рыпаться не стоило и вовсе. Всего несколько минут противоборства, и вот уже ощущение опьяненного блаженства от своих собственных действий. Хотелось теперь быть послушным, исполнительным, словно ручным, хлопать периодически ресницами, пускать слюну на твердый член и размазывать ее по всей длине игривым языком, тереться чуть пухлой щечкой о головку, а затем получать шлепки ею по губам, которые Чонгук периодически одаривал обжигающими поцелуями. Хотелось, чтобы брал за волосы чаще, чтобы трахал развязнее, чтобы сильнее душил чертовым галстуком, который Чимин ненавидел. – Какой старательный, – похвала разлилась по ушам словно мед, пуская по венам новую порцию адреналина и воодушевляя стараться еще больше, от чего Чонгук сдержанно застонал, смахнув скопившиеся капли пота со лба, а затем скинул с себя кожаную куртку, заставляющую сгорать от духоты. Чонгук гладил скулы Чимина, чувствовал сумасшедшую игру с уздечкой, ощущал сжимающие бедра пальцы, и чуть приоткрывал рот, заворожено наблюдая, как обильная слюна стекает по члену, огибая его, смазывая яйца и капая на пол, и как старательно блондин вылизывает, со смаком используя ее, чтобы входило лучше и быстрее. Процесс настолько околдовывал его участников, что мимо глаз и ушей пролетело то, что поезд давно замедлил ход. Раздался громкий стук в дверь купе. – Чимин?! Ты где там? Через 10 минут остановка, – заявил второй проводник с весомой долей возмущения. Сердце вдруг заколотилось совсем иначе, хотя и также ощутимо быстро. Парень испуганно посмотрел на брюнета, но тот лишь сильнее потянул галстук, перекрывая воздух и наклоняясь прямо к растерянному лицу, измазанному слюной и выделениями. – Ты не выйдешь, – приказным тоном обозначил Чонгук. Чимину показалось, что он был не просто недоволен – зол. Но затем ухмылка вновь озарила лицо брюнета, и он наиграно мягко добавил. – Если, конечно, не заставишь меня передумать.***
– Пак Чимин!! – постучали уже третий раз, когда в окнах движущегося как улитка поезда показался вокзал. – Да чего тебе? – недовольно выглянул парень, вытирая салфеткой с губ и участков рядом с ними остатки какой-то жидкости, которую коллега не заметил. – Иди, открывай двери – пассажиры выходят! Стоянка 30 минут. – Иду. – У вас все нормально тут? – наконец, через наполовину открытую дверь был замечен Чонгук, накидывающий на себя куртку. – Да. Пассажир вот потерял свой билет. Разбирались, – поправил растрепавшиеся волосы Чимин. – Хорошо. Открывай давай. Чимин кивнул и выскользнул из купе в проход. – Галстук поправь! – заметил мужчина, недовольно покачав головой, когда Чимин полетел исполнять обязанности. Чонгук вышел через одну-две секунды после, поздоровался с проводником и прошел прямо за Чимином, который уже открыл двери вагона. – Еще увидимся, – кинул многообещающий взгляд Чонгук и сошел на перрон. – Только с билетом! – Я расплачусь.