Фарфор

      Кадзуха проснулся первым, сладко потянувшись — впервые за долгое время он смог уснуть даже без выпивки, его не мучали кошмары и не будила тревожность. Самурай повернулся и бесшумно приблизился к кровати, наблюдая, как спит Скарамучча. Спящим тот казался таким… милым, нежным и хрупким, что Кадзуха улыбнулся этому контрасту.       Кукла резко распахнула индиговые глаза. Самурай дрогнул: — …доброе утро, Скарамучча… — Утро… — сухо ответил Скара, поднимаясь, чтобы тут же направиться в душ — сонливости не было, как будто он не спал, либо сон ему был не нужен, — У тебя есть танто, или подобный нож?       А вот даже выспавшийся Кадзуха был до сих пор, немного, но сонным, — Зачем вам… Хозяин? — достал он небольшой танто из своего кимоно. — Ты прекрасно знаешь, зачем… — подкатил глаза Скара, забирая нож, — и действительно, самурай понял это ещё по первой их встрече и запаху крови.       Кадзуха опустил взгляд в пол, тяжело вздохнув. Точно не ему читать Скарамучче лекцию о ценности жизни… — Если точно хотите уйти, лучше… — со всеми подробностями описал один из способов самоубийства самурай.       Скарамучча выслушал всё, а затем зажмурился, осознавая, что это не подойдёт, — Хотел бы — давно уже ушёл. Ты этого добиваешься? — Я просто… решил поделиться собственным опытом, — пожал плечами самурай. — Тц. Опыт, видимо, хуёвый. — цокнул языком Скара.       Кадзуха вновь пожал плечами.       Скарамучча шумно выдохнул: настроение было поговорить, — Не думаю, что даже так смогу умереть. Уже много раз истекал кровью и надеялся… тщетно.       Кадзуха понимающе закивал головой, — Я тоже так и не смог уйти далеко за грань. К сожалению. — Двойное самоубийство? — резко предложил Скара, впившись строгим взглядом в самурая, считывая реакцию. — … — Кадзуха смутился, прикрыв глаза цвета осени, и чуть улыбнувшись, — Мы могли бы попробовать.       Попался. Скарамучча со всей злостью уставился на него, — …ясно. Ты забыл, чья ты Псина? — зашипела кукла, — Забыл, что я не дам тебе умереть даже от собственных рук?       Кадзуха виновато опустил взгляд, — Я подумал, что это достаточно романтично… — Что романтичного в том, чтобы сдохнуть вместе с левым парнем, ха? Ты не хочешь грохнуть Её, ты хочешь сдохнуть уже от чьих-нибудь рук. — холодно вывел Скарамучча, не поддаваясь на смехотворные в данной ситуации подкаты, — Если ты и оружие — то ржавый меч. Ты жалок.       С извинением во взгляде, Кадзуха посмотрел в индиговые. Он уже давно не знал своих мотивов и желаний: жил лишь прошлым, болезненными воспоминаниями о тех днях. Казалось, что его тело и разум вот-вот развалится, разлетится тысячами ветерков. Он не мог понять свои мысли, не слышал своего внутреннего голоса с момента смерти Томо, окончательно отчаялся и умер внутри. — Так вот, — строго смотря на самурая, начал Скара, — Как мне тебя заточить?       Глаза Кадзухи удивлённо распахнулись, тут же наполняясь влагой: этот вопрос застал его врасплох, но ответ он знал. Сказать это в слух, правда, было сложнее, чем осознать.       Скарамучча приподнял бровь, найдя в мёртвом взгляде Кадзухи, наконец, что-то живое, и поэтому молча ждал, хоть терпение и кончалось, — Ну? — Голос… — тихо прошептал самурай. — Что «голос»? — фыркнул Скара. — Будьте… моим… — выдавливал из себя слово за словом Кадзуха, — Внутренним голосом! — выкрикнул он в отчаянии, сжимая кулаки, — Моим смыслом жизни! — его голос оборвался, не в силах сдержать всполохнувшихся эмоций, он в страхе зажмурился, прикрывая глаза руками. Он не верил в то, что сказал.       Скарамучча шумно выдохнул, беря его руки, — Хорошо, ладно! Я буду твоим внутренним голосом, смыслом жизни и… кем ты там ещё хочешь. Но я не понимаю, что это значит. — Знал бы я сам…       Убрав руки самурая от его лица, Скара увидел, что Кадзуха плачет. Скарамучча странно сморщится, ощущая, как его душа сжалась, — Какого… — резко он всхлипнул, а из его глаз полились слёзы, — …блять …я плачу? Я умею плакать! — радостно провозгласил он, — Охуеть… — В-вы… не умели? — удивился сквозь всхлипы Кадзуха. — …никогда не умел, даже в моменты, когда очень хотелось, — Скарамучча успокаивающе поглаживал самурая по голове, — Кадзуха, можешь иногда плакать для меня? — Ч-что? — непонимающе посмотрел на него самурай, — Как? — Я захочу поплакать, и если ты начнёшь — то я тоже смогу. Видимо, это так работает.       Кадзуха засмеялся сквозь слёзы, искренне и непринуждённо, — Хорошо, Скарамучча. Но это так не работает. — Я лучше знаю свои механизмы, — фыркнул Скара, — И если я захочу поплакать — то я тебя заставлю.       Кадзуха медленно успокоился, от чего-то не в состоянии стереть тёплой улыбки со своего лица. Скарамучча ушёл в душ.       Спустя некоторое время самурай постучался в дверь ванной, — Скарамучча, что вы будете завтракать? — Отъебись, Псина, я занят! — мокрый Скара, валяясь в ванне под холодным душем, сделал очередной надрез на руке, сладко стискивая зубы и прогибаясь под припев песни в его аэрподсах: «Я хочу сдохнуть прямо сейчас, Застрели меня, сука, это — приказ! Больше нет сил видеть всех вас, (Прямо сейчас, сука, прямо сейчас!)»       Скарамучча сдерживал в себе желание запеть во весь голос, но нельзя — Кадзуха услышит. Он сжался в комочек, утыкаясь в стенку холодной ванной. «Мам, извини, мама-мама, прости, Разве это жизнь? Это — ёбанный стыд, Можно мне кусочек счастья? Он бы мне не повредил, — Тебе можно просто сдохнуть!»       Из рефлексии над песней его в очередной раз выдернул Кадзуха, постучавшись в дверь: — Завтрак готов!       Скарамучча утробно зарычал, — РАЗВЕ Я НЕ СКАЗАЛ ТЕБЕ ОТЪЕБАТЬСЯ, ПСИНА?! Я НЕ ГОЛОДЕН!!! — Ветер подсказывает мне, что нам лучше плотно позавтракать сегодня… — Тц. — Скара поднялся, вытираясь полотенцем и, одевшись, вышел из ванной.       На свои последние деньги самурай заказал достаточно много еды — наверное, потому что сам не ел несколько дней, а сейчас в нём почему-то вновь разыгрался аппетит. — Ты издеваешься?! Я не сожру столько! — фыркнула кукла, смотря на всё это обилие еды, — И сколько денег? — Вам не надо есть много, я заказал ровно столько, сколько способен съесть сейчас сам. Денег нисколько — я заказал всё со своих.       Скарамучча подкатил глаза, открывая в айфоне приложение банка, — Сколько? — Не надо… — Сколько, Псина? — этот злой индиговый взгляд каждый раз словно бил молнией даже такого спокойного Кадзуху. Самурай понял, что спорить бесполезно — сами их отношения изначально это подразумевали, и сдался, назвав сумму.       Скарамучча добавил ещё один ноль, а затем, подумав ещё секунду, ещё один, и отправил Кадзухе.       Глаза самурая округлились при виде пришедшей суммы — и Скара довольно хмыкнул, наблюдая за расширяющимся спектром эмоций своей Псины. — Зачем так много??? — недоумевал Кадзуха, и уже потянулся перевести всё обратно, как Скара резко вырвал его телефон. — Хмпф. — Скарамучча забил карту в телефон Кадзухи для бесконтактной оплаты, — Вот, теперь всё оплачивать будешь моей картой. О сумме можешь не беспокоиться, но не трать на всякую тупую хуйню. Иногда можешь покупать себе собачий корм, так уж и быть. Пароль… — Скара тут же сказал пароль. — … — Кадзухе ничего не оставалось, кроме как молча кивнуть. — Свои деньги тоже не трать сразу — они нам ещё пригодятся в крайней ситуации… — Да, Хозяин… — покорно кивнул Кадзуха, словив больше неловкость. Резко его живот заурчал, и самурай виновато опустил взгляд.       Скара ухмыльнулся, и его прокуренно-хрипловатый голос сменил свой тон на издевательский, — Ох, Псинка так сильно проголодалась? — …несколько дней не ел …просто не хотелось, — честно признался Кадзуха, вновь обретая свой безжизненный взгляд.       Мгновенно из надменно-издевательского голос Скарамуччи стал откровенно приказным: одно дело он — искусственно созданная кукла, которой есть и спать порой просто не обязательно, другое — человек, и так выглядящий не самым лучшим образом, — Ещё раз услышу подобное — реально заставлю тебя собачий корм жрать, Псина. Как ты сможешь защищать меня без сил? Или ты специально хочешь стать мне обузой, чтобы я реально тебя прикончил? — …нет, Скарамучча …больше такого не повторится, обещаю… — смотрел в пол Кадзуха. — А теперь жри! — рыкнул Скара, взглянув на еду, — Я… может, тоже съем… что-нибудь…       Скара сел за стол и взял палочки, съев лишь несколько роллов с угрём. Больше удовольствия ему доставляло наблюдать, с каким аппетитом, трепетом и живостью ест Кадзуха — Псина, и правда, очень сильно проголодалась.       Скарамучча почувствовал, как покраснел, и смущённо опустил взгляд в тарелку… хотелось верить, что это он так повлиял на Кадзуху, что из-за него самурай уже чувствует себя так живо… но, давай быть честным. Что хорошего кукла может дать Кадзухе? Она может лишь манипулировать им, использовать его, паразитировать на нём. Это всё, на что ты способна… — Скарамучча? Задумались о чём-то? — подобные «выключения» со смотрящим в пустоту, изредка моргающим Скарой не на шутку пугали Кадзуху, хоть он этого и не показывал. Самурай не мог предположить, что обычно творится у Хозяина в голове, а такие моменты… выглядели особенно жутко. — Не твоё собачье дело! — огрызнулся Скара — а вот его вечное недовольство Кадзуха уже начинал предугадывать: невозможно узнать, что с ним происходит, когда даже такой простой вопрос вызывает у Хозяина агрессию.       Внимание Скарамуччи привлекло иное, — Что с твоей рукой? Тоже режешь себя? — строго спросила кукла. — Нет, — сразу же начал разматывать бинт Кадзуха.       Как только Скара увидел приоткрывшуюся зарубцевавшуюся кожу — он задержал дыхание, зажав рот рукой и зажмурившись.       Самурай остановился, — Скарамучча?       Кукла отвернулась, задрожав всем телом, — Мнк…       Кадзуха дотронулся до его плеча забинтованной кистью, как Скара резко вырвал. Самурай вздрогнул, отпрянув, и ушёл искать ведро с тряпкой, чтобы вытереть всё это.       Скара стиснул зубы, сжимаясь в комочек и жмурясь. Резко он вскочил, обнажая свою катану.       Кадзуха вернулся с ведром, вопросительно посмотрев на Хозяина, — Скара?       Индиговые глаза пылали тупой ненавистью, — Я ОТРЕЖУ ЕЁ НАХУЙ!!! — Скара, переступая через отвращение, схватил его за руку и занёс меч.       Самурай дёрнулся, хватаясь за катану и отпуская ведро — то стукнулось о пол и вода приняла форму резко взмывшей в воздух волны, окатив Скарамуччу. — … — мокрая кукла пустила руку самурая, приходя в себя. Медленно проморгалась, убирая катану в ножны. Отточенные Моной команды дали о себе знать…       Кадзуха облегчённо выдохнул, набрав воду ещё раз, он всё убрал, — Если вас смущает моя рука — я мог бы купить более закрытую одежду.       Скарамучча свалился на кровать, в ахуе с себя уставившись в потолок, — Нет. Так тоже не видно. Я уже знаю, в этом нет смысла. — Мне не трогать вас… этой рукой? — сел рядом Кадзуха. — Можешь трогать, если она будет забинтована, — прикрыл глаза Скарамучча, тяжело вздохнув, он нахмурился, — Где ты получил этот ожог? — Это напоминание о том, что я не смог спасти Томо… — поджал губы Кадзуха.       От очередного упоминания этого друга-долбоёба Скара подкатил глаза. — Можно сказать… что я «сгорел от стыда»? — попытался черно пошутить самурай, желая хоть как-то сгладить всю эту ситуацию.       Скара тихо прыснул, ухмыльнувшись — эта шутка ему правда понравилась, и Кадзуха улыбнулся этому. — … — Скарамучча достаточно долго молчал, но всё же шумно выдохнул, собираясь с силами, — Я не готов ещё рассказать тебе об этом… просто знай, что я не могу смотреть на ожоги. И если ты прикоснёшься этим ко мне — я правда отрежу тебе руку. — Понял, Хозяин. Есть ли ещё какие-либо вещи, которые вы не терпите? — с глубочайшим интересом смотрел Кадзуха, ведь Скара, наконец-то, сам начал раскрываться.       Скарамучча сжался, — Маски, закрывающие почти всё лицо. Острые, акульи зубы. Любые медицинские инструменты. Халат. Перчатки… — Скара сжал простынь в кулаках, вдохнув и выдохнув полной грудью, успокаиваясь, — Много чего.       Кадзуха кивнул, нахмурившись. Кажется, Скарамучча говорит об одном человеке? Спрашивать сейчас его точно не стоит. — Ты поел? — Скара резко поднялся и, видимо, вопрос был риторический, раз он не дождался ответа, — Пошли, Псина. --- — Какой следующий отель? — поинтересовался Кадзуха. — Не твоё собачье дело… — ступая в явно не самый респектабельный район, состоящий в основном из ночных клубов и казино, холодом отрезал Скара, заставляя самурая поёжиться как от места, так и от слов. — …можно я выберу отель в следующий раз? — тихо спросил Кадзуха, — Я знаю несколько уютных и тихих за городом, я останавливался в них не раз.       Скарамучча резко встал, посмотрев на Псину, как на последнего идиота. — Я заплачу со своих денег, если проблема в этом… — искренне не понимал самурай.       Скара выдержал долгую, по всем канонам давящую, паузу, заставляя Кадзуху вновь принять безжизненный вид, — Проблема не в этом. Проблема в том, что ты до сих пор не понял своего места, Псина. Здесь Я выбираю, где мы остановимся. Я выбираю, куда мы пойдём. Я выбираю, чем мы займёмся. Тебе ясно? — Скарамучча боялся признаться, что большую часть этого ебучего города он не просто ненавидит: он чисто физически не в состоянии, даже сейчас, появиться там. Одни лишь образы создают в его искусственной голове цунами из панических триггеров.       На языке самурая, как и в его голове последние сутки, проведённые с сыном сёгуна, висел только один вопрос: «Почему?», который он проглатывал каждый раз, проглотил и сейчас, но потому что в его нос ударил резкий запах туманной травы, — Хозяин, я что-то чую! — Кадзуха принял стойку, хватаясь за рукоять катаны, как Скара резко махнул рукой: — Фу!       Самурай непонимающе уставился на него, а затем на медленно приближающегося высокого парня в сером костюме. — Тарталья. — забегали молнии в глазах куклы. — Скарамучча~ — снимая красные очки в виде языков пламени и вешая их на нагрудный карман алой рубашки, промурчал молодой наёмный убийца. — Зачем ТЫ здесь? — стиснул зубы Скара.       Чайльд хмыкнул, смотря на куклу сверху-вниз, наконец, остановившись в метре, — Дотторе передавал привет, Куколка~       Сердце больно стукнуло, отозвавшись треском фарфора где-то внутри, и резким, судорожным вдохом. В попытке совладать с панической атакой, Скарамучча сжал одежду на груди, стараясь контролировать дыхание.       Кадзуха тут же оказался перед Тартальей, закрывая Хозяина, — Вы пришли за мной.       Наёмник нагнулся, заглядывая в безжизненные глаза цвета осени такими же безжизненными, но цвета зимы, — Такая честь, стать вашим адъютантом для харакири~       Кадзуха поджал губы — в каре-алых глазах воспылала злость и он резким выпадом подставил катану к шее Тартальи, — Не дождётесь.       Чайльд лишь хихикнул, как-то слишком счастливо улыбнувшись, — Давай~       В глазах дрогнувшего Кадзухи зародилось нечто иное, и Тарталья следил за каждой проскальзывающей эмоцией, — Чего же ты ждёшь? ~ Убей меня. Иначе я убью тебя, а Скарамуччу верну в Фатуи.       Кадзуха на миг взглянул на задыхающегося в панической атаке Хозяина, и вновь на своего оппонента — за свою недолгую жизнь он только и делал, что убивал. Ему всё больше становилось не важно, кого, где и когда — и это было страшно. В том числе и от этого… Кадзуха бежал.       Теперь он смотрит на своё отражение. — Видимо, ты не в состоянии даже себя убить… — Тарталья взял лезвие катаны рукой — обволакивающий, душный, отвратительный запах крови забил нюх — самурай сморщился. — Как же ты жалок, Псина!!! — зашипело за спиной, — Долго ещё будешь так стоять? — Я… — Кадзуха сглотнул ком в горле, прочно сжав рукоять катаны, которую игриво пытался выдернуть Тарталья, — Я ждал вашего приказа! — ФАС!!!       Лязг металла. Тарталья подставил клинок, с лёгкостью отразив катану, на которую со всей силы, стискивая зубы, обеими руками давил Кадзуха. Наёмник крутанулся, чтобы ударить по самураю ногой с разворота, но Кадзуха вовремя пригнулся, чтобы подпрыгнуть в воздух.       Скарамучча, успокоивший своё дыхание, поднял голову вверх, и его лицо почему-то снова заалело.       Каким-то непонятным ни Скаре, ни Тарталье, образом, Кадзуха оттолкнулся от воздуха и летел прямо на наёмника, целясь в его шею, уже предвидев, как отлетает его голова.       Тарталья ухмыльнулся и подставил шею, — Ах, какая замечательная смерть! — наёмный убийца сжал зубы до ноющей челюсти — что-то хрустнуло, заставляя куклу вновь захлебнуться и так сложно забытыми воспоминаниями.       Кадзуха упал на холодный асфальт, покатившись, но сразу же вскочил, принимая стойку, со всей злостью смотря на Тарталью.              Увернулся? Что произошло?       Что-то торчит из его шеи, это…       Кадзуха взглянул на свою поломанную катану, — … — он лишь вскинул брови, однако внутри что-то оборвалось, вызывая тоску и боль.       Тарталья захохотал, убирая часть лезвия из своей шеи и прижимая кровоточащую, но быстро затягивающуюся рану рукой. — Я думал мы обойдёмся без Порчи сегодня. — прошипел Скарамучча.       Тарталья резко перестал ржать, посмотрев на него достаточно холодно, — Ты недооцениваешь свои способности, данные тебе Фатуи, Куколка~ — Это не работает больше, потому что я ненавижу тебя так же сильно, как и его, Тарталья! — зашипел Скара.       В глазах Чайльда на долю секунды зародился блеск, — Вот это признание! Может, подкрепишь его Порчей? — Ты жалок, раз можешь сражаться только под ней. — Скарамучча достал свою катану, оскалившись. — В таком случае меня ты тоже недооцениваешь~ — клинки Тартальи окружились потоком воды.       Скарамучча завертел головой, непонимающе смотря на своего «бывшего коллегу», если нахождение в Фатуи вообще можно назвать чем-либо иным, кроме как пыткой, — Я до сих пор не понимаю… зачем ты продолжаешь это делать? Тебе что, денег мало? — А что, предложишь мне ещё? — хихикнул Чайльд, приближаясь, — Только и можешь, что сорить деньгами направо и налево, ёбаный мажор, — с каждым шагом лицо Тартальи с игривого становилось злым, с явной завистью в глазах, — Ты всегда жил в роскоши. Ты никогда не знал, что такое голод, болезнь, смерть и отчаяние. — он хмыкнул, — Я думал, Фатуи научат тебя, что есть то, что не купишь деньгами. — ПХАХАХ! — в приливе смеха распахнул глаза Скарамучча, — Да ты сам точно такой же! Ты пришёл в Фатуи из-за денег, и когда ты получил их сполна — кем ты стал, ха? Мы отличаемся только тем, что я трачу свои деньги когда и как захочу, а ты продолжаешь сосать их у Дотторе. Как ты не понимаешь: ты всего-лишь одна из его вещей! — А что плохого в том, чтобы быть вещью, Куколка? ~ — давя на самое больное, хихикнул Чайльд, и перевёл взгляд на Кадзуху, — Или лучше спросить это у твоей собственной вещи?       Самурай со всей злостью посмотрел на Тарталью — их похожесть бесила насколько, что даже без катаны он был готов рвать и метать голыми руками — он посмотрел на Хозяина в ожидании приказа. — КАДЗУХА — НЕ ВЕЩЬ!!! — резко завёлся Скарамучча, и Кадзуха в шоке уставился на него. — А кто? Ах да, точно! Псина! — заржал Тарталья, — Какие забавные у вас с Кадзухой ролевые игры! Я думал, ты вырос из этого, Скарамучча~ Ты вообще умеешь расти, или бедная Куколка навечно заперта в теле наглухо ебанутого подростка? ~       Скара заскрипел зубами и загородил собой Кадзуху, приняв стойку.       Самураю было так обидно, что теперь он бесполезен, — Скара, я всё-ещё могу сражаться! Могу ускорить и усилить ваши атаки! — Место. — приказал Скарамучча под смех Тартальи — лезвие катаны заискрилось молнией, — Только я могу звать его Псиной! Умоляй на коленях прощения, пока я не превратил тебя в вещь по-настоящему, Тарталья. — Так же, как Дотторе превратил в вещь тебя? — Тарталья знал всё, специально давил на самое больное, вызывал все те ужасные воспоминания, чтобы вновь вернуть паническую атаку.       Нет, нельзя вспоминать, нельзя показывать ему эту боль, — РАЗ ДОТТОРЕ ЖИТЬ БЕЗ МЕНЯ НЕ МОЖЕТ — ТАК ПУСТЬ СДОХНЕТ УЖЕ, НАКОНЕЦ!!! — Ох, брось! — драматично подкатил глаза Чайльд, — Что за огромное самомнение! Для Дотторе ты всего-лишь секс-кукла!!!       Кукла разом выдохнула из груди весь воздух, молнией окружив Тарталью, чтобы совершить удар со спины в ноги, перерезать сухожилия — заставить его пасть на колени, запихнуть эти мерзкие слова обратно в его грязную глотку, вперемешку с его, полными Порчи, органами. Расчленить и развесить, как гирлянду, его потроха, здесь — в подворотне ночного клуба, который он так обожает, на радость его дружкам-собутыльникам. А его голову отправить в подарок Дотторе — ох, как иронично: Доктор только обрадуется такому подарку и возможностью выебать его в шею или в глазное отверстие — даже жаль, что голова не будет видеть этого.       Тарталья не успел заметить Скару, и присел больше интуитивно, подставив клинки назад. Скарамучча ударил его ногами в спину — Чайльд не устоял, всё-таки оказавшись на коленях.       Его схватили за волосы — наёмник завёл клинок назад в попытке вставить его в худое тельце, но ток, запах палёных волос, сокращение мышц лица и судороги, переходящие в шею и плечи и заставляющие задыхаться, сковали его.       Скарамучча уткнул его лицом в асфальт — подошва ботинка прижала голову Чайльда к холодному чёрному покрытию окончательно, — Только попробуй превратиться… — зашипела кукла, занеся катану. — Сказал же! — хихикнул Тарталья, — Ты недооцениваешь меня, Куколка! — Гидро-клинки сами столкнулись друг с другом рукоятями и вытянулись, превращаясь в двустороннее копьё, один наконечник которого как раз стремился в живот Скары. — Хозяин!!! — поток ветра сместил направление, и Скарамучча успел схватить копьё, протыкая катаной руку Тартальи. — АКХ!!! — выгнулся наёмный убийца, а затем оскалился, тихо засмеявшись, — Пхх… Что и ожидалось от ублюдка сёгуна — нападаешь со спины так же, как и Она.       Индиговые глаза садистки блеснули: Скарамучча перенёс часть своего веса на стоящую на голове Чайльда ногу, — Проверь свою Порчу ещё, дааа, дааааа, давай, вперёд~ — Твоего веса не хватит, Куколка~ — всё не унимался Тарталья, хотя голова начала болеть и трещать, — После того, как Гео Архонт сел мне на лицо — мне больше ничего не страшно! ~       Катана проткнула вторую руку, оставляя Тарталью без возможности зарабатывать ещё месяц, даже с учётом Порчи — наёмник вновь хрипло захихикал, — О нет, только не правую! Она моя любимая! — ЗАТКНИСЬ! ЗАКРОЙ СВОЙ ПОГАНЫЙ РОТ!!! — молния прошлась по катане, заставляя тело вновь содрогаться в судорогах. — КХАХ!!! — Чайльд подкатил глаза и стиснул зубы.       Как он мог допустить такое унизительное положение? Он не рассчитал, нет — его обманули с расчётами, сказав, что нужно будет убить лишь одного негодного самурая, скрыв правду о том, что здесь окажется ебанутая, бьющаяся током, искусственно созданная, с не убиваемым телом и способная точно так же применить Порчу, кукла!       Кукла, которую НЕЛЬЗЯ, НЕДОПУСТИМО («ЭТО МОГУ ДЕЛАТЬ ТОЛЬКО Я!!!»), САМОУБИЙСТВЕННО калечить. В следующий раз он обязательно возьмёт больше Порчи — для этого дела Дотторе с радостью отдаст ему всю. Всю. Всю Порчу. АБСОЛЮТНО ВСЮ!!!       Тарталья кашлянул кровью, расплывшимися в ухмылке дёргающимися губами.       Это было страшно: Кадзуха смотрел, какую боль Скарамучча причиняет Тарталье, и чувствовал… насколько Скара обижен, понимал, что это — только мизерное отражение того, что он прошёл. Ему так хотелось обнять Скарамуччу прямо сейчас, прижать к себе, заплакать для него и успокаивающе зашептать о том, что всё прошло, что Кадзуха защитит его, не отдаст никому, не допустит, чтобы кто-угодно… снова причинял ему подобную боль.       Оттолкнув куклу, Тарталью окружил Гео щит — Кадзуха еле успел поймать Скарамуччу на руки, и тот тут же оскалился и рыкнул, становясь и отталкивая Псину от себя, — Что это за хуйня?! Я не дожарил тебя!!! — Спасибо, Папочка~ — облегчённо выдохнул Тарталья, хрипло дыша. — Тц. — Скарамучча безуспешно побил ногой щит — на нём и царапинки не появилось, зато жёлтая энергия тут же разлилась по телу Чайльда, залечивая его раны и заставляя любовно трепетать: — Да, да, ударь меня ещё, прошу-у, Скарамучча! ~ — расплылся в ухмылке Тарталья.       Кукла рыкнула и подняла свою катану, убирая в ножны, — Появишься ещё раз — я не буду сдерживаться и применю Порчу, каким бы недостойным, жалким, конченным лузером ты не был бы, Тарталья. — Ох, как и я! — ещё был способен вполне радостно говорить Чайльд, — Теперь Дотторе даст мне все дозы, я обязательно «вырублю» тебя, и ты вновь окажешься на его операционном столе! Как и подобает секс-кукле, ахаха!!! — Пошли, Псина. — сквозь стиснутые зубы прорычал Скарамучча, сдерживаясь, чтобы не сорваться если не на Тарталье, так на Кадзухе…       Пойдя от места, он закурил в попытке успокоиться. С каждой секундой тревожность всё сильнее и сильнее находила — Скарамучча зажмурился, туша окурок о свою кисть и тут же поджигая новую сигарету, — «Его здесь нет. Его здесь нет. Его не может быть здесь, Скара…» — Хозяин… — положил ему руку на плечо Кадзуха.       Кукла мгновенно отшатнулась, выпучившись на него, дрожа, — Не смей трогать меня… Псина. — зашипел он, вновь затянувшись.       «Нельзя спрашивать о Дотторе, Фатуи и Порче…» — поджал губы Кадзуха и стыдливо опустил взгляд, став перед Скарамуччей на колени, — Хозяин, я подвёл вас… моя катана сломалась… простите… — согнулся самурай, уткнувшись лбом в асфальт.       Кукла скривилась в странном отвращении — внутри неё окончательно расцвело низкое желание.       Сейчас, когда Кадзуха стоял перед Скарамуччей на коленях и просил прощения… кукла желала большего. Он может просить больше, лучше? Он может умолять? Он может… проявлять ещё больше эмоций ради неё?       Он может сломаться ещё сильнее?       От этих мыслей Скара обильно покраснел, фыркая, — Встань, Псина.       Кадзуха облегчённо выдохнул, медленно поднявшись, всё-ещё не в состоянии посмотреть Скарамучче в глаза.       Скара снял свою катану, резко ткнув её в грудь самурая, заглядывая в глаза цвета осени, чтобы уловить реакцию. Кадзуха вздрогнул всем телом, удивлённо уставившись. — Ты не виноват. Возьми мою. — фыркнул Скара. — Н-но как же вы, Скарамучча? — быстро хватая катану, не понимал Кадзуха, — Вы ведь останетесь без оружия!       Скара отстранился, закуривая, — За меня не переживай. — Но, Хозяин! Вам, правда, лучше-       Скарамучча резко схватил самурая за руку, зло смотря — Кадзуха вскинул брови, а затем ощутил, как ток в судорогах сжал его тело, по руке, охватывая внутренности, приливая к ноге: — ГХАХ! — рвано хапнул воздух самурай, не устояв, падая на колено.       Скара фыркнул и прекратил пытку, отпуская руку самурая. Кукла затянулась, выдохнув дым, — Понял? — Д-да, Хозяин… — дрожа, задыхаясь, и пытаясь не свалиться, промямлил Кадзуха, — Простите, что сомневался… в вас…       Скарамучча расплылся в самодовольной ухмылке, кладя руку на пепельные локоны, ловя от Кадзухи вздрог, и растрёпывая его волосы, потирая между пальцами алую прядку, — Какой сообразительный пёсик~ — сладко похвалил он, — Идём. — убрав руку, тут же холодом приказал он.       Самурай смог подняться не сразу — стискивая зубы, он покорно пошёл за Хозяином в очередной отель.       Кадзуха взглянул на катану, на которой иероглифами было выгравировано «Куникудзуши», сжав губы. Полностью доставать её из ножен сейчас, не окропив должной кровью было бы преступлением… И Кадзуха помнил эту катану, потому что…       У него была точно такая же — закалённая Электро стихией.       Та катана, что в бою обратилась против своего хозяина: по которой прошлась молния сёгуна, что навсегда оставила ожог не только на руке, но и в сердце.       В тот день Кадзуха не мог даже поверить, что величественная сёгун, та самая, кой он беспрекословно готов был отдать свою жизнь, и далеко не он один, поступит так… низко. Оставит своего врага без оружия, не даст возможности сражаться наравне.       А затем его осенило. Томо был прав. Он во всём был прав — эта битва никогда не была равной.       Сёгуну гораздо проще щелчком пальца избавиться от пешек, нежели с каждым устраивать показушную дуэль. Это заняло бы целую вечность, которой у неё и так мало.       Но сейчас… Кадзуха только сейчас осознал, что произошло, и залился краской до кончиков ушей. Сейчас Скарамучча признал его, как самурая. Скарамучча отдал ему собственную катану: ту, на которой выгравировано его настоящее имя, ту, которую он носил с собой всю свою жизнь… без единого сомнения отдал Кадзухе.       Волочась чуть позади, самурай не мог не улыбнуться счастливо, хотя боялся, что Скара обернётся и начнёт задавать вопросы. Сейчас… он чувствовал непреодолимую жажду жить. Жажду показать Хозяину, на что он способен с этой катаной. Жажду слышать его похвалу. Жажду… служить ему.       Вчера Кадзуха и представить себе не мог, что такое возможно… — Пришли. — Скарамучча кинул окурок на асфальт, растоптав его ногой.       Вытолкнутый из своих мыслей, Кадзуха поднял взгляд на вывеску, и тут же превратился в помидор, — Любовный… отель??? — одними губами прошептал он, непонимающе уставившись на Скарамуччу.       Кукла ответила лишь холодом индиговых глаз, — А что, Псина хочет остаться ночевать на улице? — Нет, но… — смущённо отвёл взгляд самурай — Скарамучча хитро сощурился, довольно ухмыляясь тому, что если лишь вывеска заставила Кадзуху так краснеть, то что ждёт их дальше, м?       Самурай всё-ещё смотрел вниз, — Почему именно такой выбор? — Скоро узнаешь~ — промурчал Скара, — Иди первым, Псина.       Кадзуха собрался с силами, шумно выдохнув, выполнил приказ…       Скарамучча зашёл следом за ним как ни в чём не бывало — в таких отелях он бывал, и не раз, — Искупаешься сейчас. От тебя воняет. — фыркнул Скара, открывая карточкой номер. — «Да вроде не воняет…» — не понял Кадзуха, но покорно ушёл в ванную. — К ноге, Псина. — холодным тоном приказал Скарамучча, как только самурай вышел.       Кадзуха медленно подошёл. — На колени.       Есть вообще смысл сопротивляться? Самурай тяжело вздохнул и покорно встал на колени, понурив голову. — Раздевайся. — А? — тут же непонимающе поднял голову Кадзуха, а затем смущённо отвёл взгляд, начав раздеваться.       Скарамучча пристально наблюдал за каждым действием, впивался взглядом в покрытое шрамами поджарое тело. Раздевшись до белья, Кадзуха всё-таки заглянул в индиговые глаза — кукла смотрела на него со всей злостью, но самурай продолжал смотреть непонимающе — чем Хозяина так разозлило его тело?       Кадзуха, скорее всего, неоднократно терял и набирал вес. Мышцы… свои объёмные мышцы он заработал годами тренировок. Покрытая шрамами кожа пережила явно не одну рану — Скарамучча даже не хотел, нет — боялся предполагать, сколько из них ушли без шрама. Усыпанная родинками и веснушками, даже в такой закрытой одежде… Скара заметил синяк под его грудью от собственного вчерашнего удара.       Кукла сжала зубы и простынь в кулаках.       Зависть. Едкая, пронзающее всё искусственное тело, бесконтрольная, душащая… отчаянная зависть.       Треск фарфора.       Кадзуха подсел ближе, потираясь щекой об острые коленки — Скара распахнул глаза, тут же довольно хмыкнув, кладя руку на пепельные волосы и разлохмачивая их, — Пси-инка~ — протянул он, стягивая с самурая резинку для волос, а затем поднимая его за подбородок — в индиговых глазах блеснуло чистое желание, — Раздевайся полностью.       Кадзуха превратился в помидор, изогнув брови. О нет… нет, это ловушка, и он не может этого допустить. Он со Скарамуччей… нет. — Что такое? — нахмурился Скара, чуть жёстко беря самурая за челюсть, издевательски хихикнув, — Ты что, самурай-девственник? — …да, — тихо признался Кадзуха. — Да как такое вообще возможно?! — отпуская его, звонко, издевательски засмеялась кукла, — Тебе, сколько, 20 лет? А ты девственник ДО СИХ ПОР? Разве тебя не выебал этот твой Томо по самурайским традициям, нет??? — …нет, — поник Кадзуха, — Томо бы никогда- — ПФХАХАХАХА!!! — хватаясь за живот, катался по простыне Скарамучча, — Бедная Псина! — он свесил голову вниз, расплывшись в ухмылке, — С тобой явно что-то не так, раз тебя никто до сих пор не взял из старших самураев!       Кадзуха обнял себя, подняв плечи. Это так важно? Он посвятил всю свою жизнь мечу… Должно было быть иначе? Он мог бы… любить кого-то? Был бы кто-то, помимо сёгуна и Томо, кому Кадзуха должен был отдавать свою жизнь? Как это возможно… если его преданность Томо посчитали предательством.       А кукла всё не унималась, — Ещё скажи, что ты не дрочишь!!! — …никогда этим не занимался, — пусть Хозяин высмеет его до последнего — ниже падать просто некуда.       Скарамучча резко затих, — Как можно не дрочить? И не курить? Как ты вообще успокаивался?       Кадзуха тепло улыбнулся, вспоминая те дни, — …иногда мы с Томо немного выпивали, чисто за компанию. — Я спрашивал не про Томо, а про тебя! — зло зашипела кукла.       Самурай тут же поник, — …как сбежал, — еле слышно зашептал он, — …первые дни провёл в запое …не хотел верить …не хотел… — поджал губы Кадзуха.       Скарамучча подкатил глаза и поднялся, пойдя к мини-бару, — Ладно, ладно! Харе сопли размазывать, бесишь!!! — прорычал он, сгребая всё высокоградусное и вываливая на пол перед Кадзухой, — Пей. — А вы будете? — немного обрадовался самурай давно затаённой возможности забыться, позабыв и про «ловушку».       Скара ощутимо больно постучал по его голове, — Тук-тук-тук, Кадзуха, алё, за нами охотится сёгун, а теперь ещё и Дотторе, ау, добрый вечер, приём! — …хорошо, я выпью, если расскажете про Дотторе, — сжался Кадзуха от бешеного взгляда куклы. — Ты совсем охуел, Псина? — зашипел Скарамучча, резко сокращая их расстояние, заставляя Кадзуху втиснуться в стену под звон бутылочек под ними, — Я оказал тебе огромную услугу и позволил пить — а ты решил на мою шею сесть и ослушаться приказа? Пей.       Близко. Он так близко. Прижимается к голому телу — шепчет прямо на ухо своим низким, хрипловатым голосом. Запах сигарет душит — Кадзуха ощущает на своей шее рваное, полное животного желания, дыхание, и сам начинает дышать в унисон. Сглатывая, самурай прикрывает глаза, — …да, Хозяин… — он находит рукой одну из бутылочек и открывает её, начав жадно глотать. — Ммм~ — расплывается в самодовольной улыбке кукла, — Бедный, бедный-бедный Кадзуха~ — мурчит она, всё прижимая самурая к стене, проведя по его груди к шее, заползая в пепельные волосы и массируя голову — Кадзуха терпит мурашки и покорно выгибается, — Даже не верится, что с таким телом ты такой невинный, — хихикнул Скара, снова опаляя своими речами и дыханием его ухо, — Но не переживай — я исправлю это~       Кадзуха распахивает глаза и заливается краской — Скарамучча чётко обозначил свои намерения, и сейчас сердце самурая выпрыгивает из груди, а разум мечется. Могут ли они? Хочет ли он этого?       Нет, главный вопрос — может ли Кадзуха отказать?       Нет, не может.       Рука в очередной раз сдавливает шею, — Разве я не приказал тебе пить, Псина? — рычит на ухо кукла, а затем жёстко берёт за челюсть и заставляет открыть рот, заливая в него виски.       Самурай хрипит, всхлипывает и захлёбывается, но вскоре покорно глотает — Скарамучча жадно слизывает прокатившиеся к ключицам струйки с сокращающегося кадыка, и это будоражит Кадзуху в разы сильнее, чем какой-то алкоголь.       Скара заливает в него бутылочек пять или шесть без разбору: коньяк, виски, водка — похуй, кукла занята украшательством шеи и объёмных плеч самурая засосами и укусами до крови. Занята жадным наслаждением от вздрагивания всего поджарого тела. Занята ловлей мычания и низких выдохов самурая.       Но стоит Кадзухе положить руку на спину Скарамуччи в попытке обнять его, прижать к себе ещё ближе — тот резко отстраняется и вскакивает на ноги, распахнутыми в страхе индиговыми глазами озираясь на него. — …Скарамучча? — поднимает чуть пьяный взгляд самурай. — Тц. — оскаливается кукла, куда-то уходя, — На кровать, Псина! — кидает она приказ.       Кадзуха вздыхает и не ослушивается, ложась на шёлковые простыни и сладко утопая в них. Его будит Скарамучча, срывая с него бельё. — А! — прикрывается одеялом Кадзуха, заалев в миллионный раз за этот вечер. — Думал, если уснёшь — я тебя пощажу, ха? — хихикнул Скара, сжимая в руке красную верёвку. — З-зачем? — смотрит самурай на верёвку и снова на Хозяина. — Угадай! — издевательски фыркает Скарамучча, а затем вновь холодно смотрит, — Руки убрал.       Кадзуха поджимает губы и медленно убирает руки. Скара отдёргивает его одеяло, упиваясь видом — и самурай в смущении зажмуривается.       «Большой…» — фыркает Скарамучча — он удивился бы меньшему, — И этого ты смущался? Меня совсем не интересует длина твоего члена, Псина, — он заводит верёвку за шею Кадзухи, начав обвязывать упругий торс.       Алая верёвка медленно, но верно окружила мускулистое тело аккуратными узелками — Кадзуха внимательно следил за движениями длинных квадратных пальцев с чёрным маникюром, что касались его кожи, даря новые, необыкновенные ощущения. Раньше никто к нему не прикасался так: не водил жадно по всему его телу, не сжимал, не царапал, тем более не связывал. — Что ты чувствуешь, Кадзуха? — низкий шёпот опалил его ухо в очередной раз, и самурай вздрогнул всем телом, тихо мыкнув от пробежавших по шее мурашек. Скарамучча довольно ухмыльнулся, почти завершая работу, — Тебе страшно? Ты смущён? Скажи, Кадзуха…       Самурай только приоткрыл рот, как клыки до крови впились в его плечо — он распахнул глаза, заглатывая воздух.       Скара бросил Кадзуху спиной на кровать, нависая, — Красная верёвка смотрится на тебе так мило… — хрипловатым голосом зашептал он, рассматривая самурая во всей красе, — Подчёркивает всё красное, что есть на тебе: алую прядь, глаза, смущённое лицо и мои укусы~       Кадзуха столкнулся с полными вожделения индиговыми глазами, с изнутри пылающей в них белоснежной точкой: — Хочу больше красного! — прорычал Скарамучча, кусая уже в шею. — А! — дёрнулся самурай, побоявшись, что Скара прокусит сонную артерию.       Подождите. Почему он… боится этого? Почему он боится умирать? Кадзуха медленно сглотнул, вновь принимая свой безжизненный вид, но горячий шёпот куклы, его взгляд, это давление, заставили мурашки бегать по телу, в смущении зажмуриться и отвернуться: — Ты можешь часами строить из себя бревно, но твой вставший член говорит сам за себя… — зарычал Скара, грубо обхватывая основание, резко и быстро задвигав рукой. — ААНХ! — Кадзуха распахнул глаза цвета осени, захлебнувшись незнакомыми ощущениями. — Смотри на меня, Псина! — сжал его челюсть Скарамучча, дёргая на себя, а затем ухмыляясь от трепетного взгляда самурая и его тщетных попыток сдерживаться, даже от такой простой, самой обыкновенной, стимуляции, — Да, хоть что-то теперь видно в твоих тупых глазах! — кукла в предвкушении жадно облизнула губы, — Псины лают, Кадзуха. — Подо- — всхлипнул Кадзу, задержав дыхание и зажмурившись, чтобы сдержаться. — Лай. — приказал Скара, со всей жаждой впившись взглядом в самурая. — ГАВ! — не выдерживает Кадзуха, содрогаясь под ним, — АВ! — Хороший мальчик~ — хвалит Скарамучча, однако его рука останавливается, и Кадзуха распахивает глаза, неверяще отдыхиваясь, смотря в потолок. А затем переводит на Скарамуччу умоляющий взгляд каре-алых глаз… — Что? — прыснул Скара, — Ты совсем забыл, кому ты служишь? — кукла бесцеремонно раздвинула его ноги — Кадзуха непонимающе уставился на него.       Скара фыркнул, потянувшись, чтобы взять смазку, презерватив и странную таблетку, — Такой весь из себя крутой, Кадзуха, дединсайд. Убей меня, Скара! Я хочу сдохнуть от твоих рук, Скара! — рычал Скарамучча, смазав Кадзуху как следует и вставив в него таблетку, начав медленно растягивать — самурай низко мыкнул, со всей внимательностью смотря в индиговые глаза. — Я так жаждал… увидеть твои реальные эмоции. Если я сломаю тебя, если сделаю полностью своим — что ты будешь чувствовать? — Скарамучча надавил точно на простату и Кадзуха резко выгнулся, рвано выдохнув, будто по его телу прошла молния. — Но сейчас… — Скарамучча ухмыльнулся, нажимая на заветную точку снова и снова, смотря, как горячее, покрытое шрамами и потом, тело, сдерживаемое алыми нитями, прогибается и дрожит — Кадзуха покорно гавкает вместо стонов, завывает, задыхается воздухом, лишь от этого готовый кончить, но Скара вовремя сжимает основание его члена, — Сейчас я вижу, насколько ты жалкий.       Кадзуха всхлипывает, стискивая зубы, — Я не жалкий! — рычит он, резко посмотрев на Хозяина со всей злостью, — Полное доверие вам — не есть жалость!       Скарамучча нахмуривается — в нём что-то переворачивается, а щёки вновь предательски краснеют, — Тц! Разве я не сказал тебе, что ты можешь лишь гавкать, Псина! — ГАВ! — отзывается Кадзуха, а в глазах цвета осени видится явная страсть.       Скарамучча рычит, убирая из него пальцы, надевая презерватив и наливая ещё больше смазки, — Хороший… мальчик! — ухмыльнувшись, резким, грубым толчком входит он.       Кадзуха стискивает зубы больше от осознания, что только что потерял девственность… со Скарамуччей, а не от боли — всё-таки его хорошо растянули.       Не смотря на резкое начало, кукла задвигалась медленно, свыкаясь, в первую очередь, со своими ощущениями, — Блять… — хихикнул Скара, игриво заглядывая Кадзухе в глаза, — Какой же ты узкий, Кадзуха! ~ А теперь постарайся и сожми меня. — тон быстро переходит в приказной — самурай зажмуривается, покорно выполняя приказ. — Нмхахаха! — Скарамучча смеётся ему на ухо, а затем совершает резкий толчок, рыкнув, убирая руку с основания члена Кадзухи, прижав самурая к кровати, задав достаточно быстрый, грубый темп. — Н! НМФ! — Кадзуха не верил, что с каждым толчком Скара попадает по его заветной точке — сладострастная молния по позвоночнику пронзала тело, затуманивала разум. Самурай забывал, как думать, как дышать, а рычание куклы в ухо, наконец, его терпкий запах, хоть и вперемешку с запахом сигарет, соприкосновения с его бледной кожей, осознание, чем они занимаются окончательно сводило с ума, — Г-ГАВ! АВ!       Скарамучча вновь засмеялся, срываясь на самый быстрый темп, на который, вообще, способен, — Кончи для меня. Кончи. Кончай! — рычал он на раскрасневшееся ухо.       Кадзуха больше не контролировал, что выходит у него изо рта — стоны, лай, всхлипы. Дыхание сбилось окончательно, и теперь правда было похоже на собачье — Кадзуха даже высунул язык, пытаясь дышать ртом.       Скарамучча рыкнул, опуская руку на член Кадзухи, заставляя того рвано всхлипнуть, — Ослушиваешься… приказов… Псина? — прорычать это было сложно, но Скаре понравилось. — ААНКХ! — быстрое движение рукой заставило Кадзуху обильно затрястись, сорвать с его уст неконтролируемые, рваные стоны, провалиться в пучину из непередаваемых ощущений, в экстазе туманно уставившись сквозь Хозяина.       Скарамучча стиснул зубы, позволяя себе кончить — он сам от себя не ожидал, что под стоны Кадзухи это будет так просто: кукольное тело задрожало, и Скарамучча, чтобы заглушить собственные стоны, жадно впился в плечо Кадзухи.       Медленно опав, он раскрыл челюсть, тут же захихикав. Хихиканье перешло в издевательский смех, — Кадзуха! Ты такой шлюх! — Шлюх? — рвано отдыхиваясь, не понимал Кадзуха. Когда он успел стать шлюхом? Он только что потерял девственность с единственным человеком в своей жизни, а до этого даже ни разу не целовался… — Ты бы видел своё лицо! Блять, ну и рожа! — насмехался Скарамучча. — … — Кадзуха поджал губы, — Я… что-то сделал… не так… Хозяин? — задрожал его голос.       Скарамучча распахнул глаза, столкнувшись со слезами самурая. Тот зажмурился, отвернув голову: — Я… я думал, вы сами… хотели видеть меня… таким… разве… нет? — не понимал Кадзуха. — …Кадзуха, — шумно выдохнул Скара, поворачивая его голову на себя. Странное чувство. Ему, что, жалко его? — Ты всё сделал правильно. — Тогда почему? Называете меня шлюхом…       Скарамучча поджал губы, так и просилось «прости», но извиняться он не хотел, — Не знаю. Само вырвалось. Не бери в голову.       Кадзуха счастливо улыбнулся, медленно кивнув, он потёрся о руки Хозяина, — Мне понравилось…       Скарамучча тут же расплылся в самодовольной ухмылке, — Конечно же тебе понравилось, иначе и быть не могло, ты ведь моя Псина~       Кадзуха, почему-то, хихикнул, — Можно я буду спать сегодня с вами, Хозяин?       Скара хмыкнул, развязывая Кадзуху, — Можно. Заслужил.       Самурай тепло улыбнулся, прикрывая глаза и с завидной себе в прошлом лёгкостью падая в мир морфея… ---       Тарталья повернул голову в бок, счастливо заулыбавшись, когда увидел ноги Чжун Ли, тут же принявшись обхватить их, — Хахаха, Папочка! Спасибо тебе, без твоего щита я бы- — Ты нарушил наш контракт, Аякс. — раздалось грозным холодом. — Бро-ось, это была лишь ка-апелька Порчи… — заныл Чайльд, — Я уже как огурчик, видишь! Я даже полную форму не применял!       Янтарные глаза блестели злостью. — Да, хорошо, признаю, я снова ходил к Дотторе, и он снова дал мне Порчи чисто на пробу, но совсем немножко! Да ты сам видел — если бы не она, то этот мелкий самурайчишка мне голову отрубил бы, и твой щит мне бы уже не помог! — Ты. Нарушил. Контракт. Аякс. — оставался непреклонен Чжун Ли.       Тарталья переменился в лице, поднимаясь, — Да, нарушил, и что дальше, Папочка? Накажешь меня? — Нет. — низким бархатным голосом отрезал Ли, прикрыв глаза, — Ты нарушал его уже неоднократно. С меня хватит. — … — Чайльд стиснул зубы, — Как ты не понимаешь — я не смог бы иначе! Эта кукла… — Контракт был. И он был нарушен. — повернулся к нему спиной Чжун Ли, уходя.       Тарталья распахнул глаза, зашипев, — ЗНАЧИТ, МЁРТВЫЙ АЯКС ДЛЯ ТЕБЯ ДОРОЖЕ ЖИВОГО, НО ИСПОЛЬЗОВАВШЕГО ПОРЧУ??? — сорвался на крик он, но Дракон молча удалялся. — ДА СДАЛСЯ ТЫ МНЕ, ДЕД СРАНЫЙ! Я ПОЙДУ К ДОТТОРЕ И ОН ДАСТ МНЕ ВСЕ ДОЗЫ, КОТОРЫЕ ТОЛЬКО У НЕГО ЕСТЬ!!! НАЗЛО ТЕБЕ, ЧЖУН ЛИ!!!       Ли прикрыл глаза, тяжело вздыхая, но продолжая свой путь. Если он вмешается в очередной раз — всё повторится.       Вода камень точит. Останавливать её бессмысленно. --- — Эи! — Мико обняла любимую со спины, — Наш нерадивый сынок и его парень сняли любовный отель, представляешь!       Сёгун аж подавилась данго, залившись краской, — Мне не интересны сексуальные похождения этой куклы, Мико! Хмпф! — вздёрнула она носик, надувшись.       Лиса засмеялась, приблизившись к её уху, — Тебе — нет, а мне с Чжен Юем очень даже~ — Если бы я не знала, что твой Чжен Юй — всего-лишь подросток, у которого, к тому же, есть парень — ноги бы ему поотрывала. — Люблю твою ревность~ — Яэ Мико расцепила нежные объятия, — Всё, я пошла писать фанфики, меня не трогать!       Эи фыркнула, доев данго и задумавшись. Она совсем не ожидала такого поворота событий — её сын прикрывает её цель, самурая, что так верно служил ей, и что предал её, сбежав, вставив нож в спину, стоило ей только избавиться от нерадивого Томо, что давно задавал странные вопросы. Но куклу, своё творение, своё произведение искусства, свой шаг к могуществу, что она имеет сейчас, своего сына ей убивать совершенно не хотелось. (Честно — она специально сделала его таким, чтобы было сложно убить).       Яэ в последний момент добавила в его чертёж механизм «выключения», но разве это справедливо? Подкрасться сзади, как крыса, и «выключить» его?       Сёгун нахмурилась — пусть лучше Каэдэхара подставит его так же, как подставил её. Это будет для Куникудзуши очередным уроком — одним из многих, что дала ему Эи.       Эта кукла должна быть благодарна за то, кто она есть сейчас, благодаря Эи.       За то, что она больше не хрупкая…