***
— Прости, что не убил тебя своими руками, — выдохнул Ли Джинхо, присаживаясь на корточки у могилы Сон Джуна. — Можешь думать, что я струсил, испугался твоей силы. Но… Он вздохнул и посмотрел вдаль, на линию горизонта. — По правде говоря, я боялся, что просто не смогу тебя убить. Каждый раз, когда я угрожал тебе пистолетом, он либо не был заряжен, либо стоял на предохранителе. Ли Джинхо усмехнулся, оставляя цветы на земле. — Я даже не знаю, какие цветы ты любил. Но этот букет был похож на цвета твоих татуировок, так что… я решил, что это хороший вариант. Мне жаль, что ты не смог просто остановиться, когда я просил тебя. Комок в горле не спешил уходить. — Не знаю, насколько тяжело тебе было всю твою жизнь… Да это и неважно. Я просто хотел сказать, что мне нравилось быть с тобой. Ну, знаешь, наедине. Джинхо потёр лицо, и на нём остались мокрые следы. — В любом случае, теперь ты наверняка встретился со всей своей семьёй. Надеюсь, хотя бы там ты счастлив. Джинхо не хотел даже глаза поднимать на могильный камень. — И всё же… прости мне мою трусость. Я должен был сам тебя убить, как и обещал. Чтобы всё было честно. Капля скользнула на землю, впитываясь в неё мгновенно. — Но я никогда не был честным человеком. Спи спокойно, Сон Джун.•
20 февраля 2022 г. в 11:14
Сон Джун замер, даже не пытаясь повернуть голову и посмотреть назад.
— Ты опять тычешь в мою спину пистолетом? Или это твоя радость при виде меня?
За его спиной Ли Джинхо ухмыляется и ведёт стволом пистолета вниз по позвоночнику мужчины, вжимая прохладный металл в самую кожу.
— Мне, конечно, нравятся опасные игры, — продолжил Сон Джун, глядя в стену невидящим взглядом. Он весь сосредоточился на шорохе пистолета о ткань его рубашки, на ощущении твердого предмета, скользящего по его спине. — Но ты же помнишь главный завет любого наёмника.
Ли Джинхо хмыкнул и склонил голову к плечу.
— Никогда не полагайся на оружие, ведь оружием должно стать твоё собственное тело?
— Именно, — прошипел Сон Джун, одним молниеносным движением хватая ствол пистолета ладонью и поворачиваясь к Джинхо лицом.
Он двинул пистолет выше, прижимая к левой стороне своей груди. Дуло прижалось к соску, обжигая его прохладой так резко, что он мгновенно затвердел.
— Если бы я хотел тебя убить, я бы сделал это уже давно, — ухмылка на лице Ли Джинхо едва не заставила Сон Джуна вздрогнуть. От ужаса — или от возбуждения? Кто знает.
— И своими руками, надеюсь? — кокетливо прошептал Сон Джун, склоняя голову к плечу.
Улыбка Джинхо расплылась по его гладкому лицу.
— Конечно. И если в будущем придётся тебя убить, я сделаю это сам. Хочу посмотреть, как ты будешь корчиться в предсмертной агонии, — он убрал пистолет и откинул его в сторону. Сон Джун краем глаза заметил, что всё это время пистолет был на предохранителе.
Тем временем ладонь Ли Джинхо притянула Сон Джуна ближе, портя его прилежную прическу. Длинные пальцы мужчины вплелись в гладкие волосы, наматывая их на кулак, причиняя боль у самых корней волос.
— Как ты будешь умолять убить тебя быстрее, чтобы не мучиться. Как твоё красивое лицо исказится от боли. Клянусь, я даже запечатлею эту картину на фото.
Сон Джун выгнул шею, надеясь ослабить давление на свои волосы, и осклабился:
— Чтобы дрочить на это одинокими вечерами? Я уверен, ты способен на это.
Ли Джинхо прижался к нему, едва ли не вгрызаясь в тонкие губы, искривлённые в улыбке. Он ненавидел Сон Джуна.
Он ненавидел себя за ненависть к Сон Джуну.
Он ненавидел любую мысль о том, что Сон Джуну придётся умереть.
Но это было так далеко, что казалось выдумкой. По крайней мере, сейчас никто не умирает.
Трахаться на полу — то ещё удовольствие, так что Сон Джун крепко сжал запястье Ли Джинхо и повёл его за собой. Как будто тот не запомнил, где находится спальня с самого первого их раза.
И хотя в тот раз они были пьяны, Джинхо всем своим телом помнил углы, в которые они врезались, и грёбаную стеклянную вазу, которую разбили, целуясь, борясь за главенство хотя бы в поцелуе.
Сон Джун никогда не мог победить, сдаваясь первым и подчиняясь. Он подчинялся каждый раз, как будто был рождён для того, чтобы прогибаться под Ли Джинхо.
И это было потрясающе. Каким бы сильным и волевым ни был Сон Джун, в постели он уступал. Потому что ему это нравилось. Нравилось ощущать крепкие ладони на своём теле, горячий язык на разводах своих татуировок.
Большой член в своей крепкой заднице.
Сон Джун как будто знал, что Ли Джинхо придет. Кровать была расстелена — или даже не застилалась? Какой плохой мальчик.
Повсюду валялись презервативы и пакетики со смазкой. Точно ждал, не спит же он во всём этом?
Сон Джун упал на кровать и принялся медленно расстегивать пуговицы на своей белой рубашке, глядя на Джинхо исподлобья.
Тот же, не обращая внимания на пакетики смазки вокруг, скользнул ладонью в пространство под подушками, нащупывая бутыль со смазкой. Джинхо больше нравился такой формат, а иначе — Сон Джун ругался на испорченные вылившейся смазкой простыни.
Сон Джун раздевался так медленно, будто пытался оттянуть неизбежное — или подразнить. Скорее, второе.
И у него прекрасно получалось.
Ли Джинхо рыкнул сквозь зубы и принялся вытряхивать Сон Джуна из узких брюк, которые неизбежно обрисовывали всё — и его сочную задницу, и крепкие бёдра, и возбужденный член. Смотреть на это долго было просто невозможно.
Сон Джун, поняв, что чужое терпение не вечное, помог разобраться со своей одеждой, спокойно скинув её на пол, и принялся раздевать Джинхо, изредка отвлекаясь на то, чтобы оставить укус или засос на плече или шее.
Ли Джинхо провел ладонью по цветным рисункам на гладкой коже Сон Джуна, сдерживаясь, чтобы не провести по ним ногтями с нажимом. Он любил и ненавидел эти татуировки. Они стали неотъемлемой частью Сон Джуна, но Джинхо ненавидел их за то, что на них плохо видно укусы.
На них даже шрамы терялись.
И ведь они не кончались, а сползали ниже по бёдрам и ногам, были даже на ягодицах.
Сон Джун, уже перевернувшийся на живот для удобства, повернул голову, оглядываясь на застывшего Джинхо.
А потом вскрикнул от резкой боли.
Ли Джинхо укусил его. За ягодицу. Да так больно, что там по-любому должны были остаться синяки.
— За что?!
— Ненавижу твои татуировки. Они отвлекают от тех следов, что я на тебе оставляю.
Сон Джун фыркнул и прогнулся в пояснице, приподнимая задницу в воздух — и тут же получая несильный шлепок по ягодицам. Это уже было приятно, и он застонал, вжимаясь лицом в простынь.
Джинхо выдавил смазку на пальцы и, устроившись поудобнее, принялся растягивать Сон Джуна. Они виделись не так уж и часто, поэтому каждый раз начинали с этого.
Сон Джун вдруг завозился, а потом сдавленно выдохнул:
— Дай мне твой член в рот, я не хочу просто лежать.
Джинхо послушно сменил позу, устраиваясь под телом Сон Джуна и продолжая растягивать его, пока мужчина, убирая пряди за уши, примерялся к его члену.
Когда он, наконец, взял его в рот, втягивая щёки, Джинхо едва не потерялся в приятных ощущениях. Его пальцы в заднице Сон Джуна дрогнули, но лишь на секунду.
В конце концов, он ведь не пубертатный подросток, чтобы теряться всего лишь из-за минета.
Долго Сон Джуну наслаждаться тяжёлым членом во рту не дали. Джинхо снова уложил его на живот, одновременно раскатывая по члену презерватив, подсунул под бёдра любовника подушечку и вошёл.
Несмотря на растяжку, мышцы Сон Джуна обхватывали его так крепко, что Джинхо даже усмехнулся:
— Если ты так сильно скучал, то мог бы и позвать меня.
— Да пошёл ты, — срывающимся голосом выдохнул Сон Джун, прогибаясь в пояснице и насаживаясь на член Джинхо до конца. В его волосы вновь вцепились пальцы, оттягивая голову назад, и дышать стало куда тяжелее.
Ли Джинхо никогда его не щадил. Трахал так, что только что искры из глаз не летели. А иногда любил и пожестить.
Вот и теперь — с волос рука сползла на шею, придушивая, и глаза Сон Джуна закатились от удовольствия. Он поверхностно, но громко стонал, насаживаясь на член, подмахивая каждому движению.
— Если я захочу — ты умрёшь здесь и сейчас, — прошипел Джинхо на ухо теряющему от удовольствия сознание Сон Джуну, впрочем, отпуская его горло и давая отдышаться.
Ему нравилось тело Сон Джуна. Оно было крепким и сильным, но при этом его было за что потрогать. Одни ягодицы чего стоили.
Однако больше всего ему нравилось переворачивать Сон Джуна на спину перед самым оргазмом и, вбиваясь в его тело, трогать его грудь. Из-за мышц она была большой, напоминая чем-то женскую, но куда лучше.
Джинхо, не прекращая двигать бедрами, выбивая из Сон Джуна слёзы удовольствия, наклонился и прикусил левый сосок, а затем провёл по нему языком, зализывая укус. Это было восхитительно.
Он мог довести Сон Джуна до оргазма даже просто трогая его грудь и вылизывая чувствительные соски.
И больше всего ему нравилось глупое, жалкое лицо Сон Джуна в момент оргазма, когда оно было мокрым от слёз и пота.
Они не любили друг друга, но любили целоваться, содрогаясь от оргазма.
Ли Джинхо редко оставался на всю ночь, если ему не хотелось всю эту ночь провести, занимаясь сексом. Однако иногда он оставался и засыпал, обнимая Сон Джуна со спины и сжимая его грудь. Что-то всё-таки у него было с этой частью тела. Фетиш? Вполне возможно.
Они не доверяли друг другу. Потому что каждый из них мог убить другого. Они не были обычными любовниками, скорее — конкурентами.
И кто-то из них должен был умереть в любом случае.
Сон Джун, усмехнувшись, смотрел в лицо неизвестного ему убийцы. Его прислал Ли Джинхо, как и прошлую толпу наемников.
Но сам он не пришёл.
— Обидно. Ты ведь обещал убить меня своими руками, Джинхо, — прошептал себе под нос Сон Джун, умирая. Умирать было страшно.
Но не страшнее, чем вся его жизнь до этого. И уж точно не больнее.