Ангел

Он снова не мог уснуть от увиденного. Неужели этой робкой, маленькой девчонке больше тысячи лет? Это даже звучало совершенно странно, хотя, наверное, можно было бы и не удивляться, стоило более внимательно посмотреть на Акацки, ну, хотя бы на Лидера, способного из-под земли призывать гигантскую статую Гедо, или взять Хидана, этого сквернохарактерного самовлюбленного монстра, не способного умереть. Или Тоби, загадочного клоуна, который вызывал стойкую настороженность и полное недоверие. Этот прохвост мог просачиваться сквозь стены и появляться в совершенно непредсказуемых местах. А чего стоил этот чудаковатый Зецу? Акацки был сборищем самых наистраннейших форм жизни, носивших в себе чакру. Наверное, с учетом того, что чакра в комбинации с различными Кеккей Генгкай приобретает совершенно непредсказуемые формы, можно действительно принять тот факт, что девушка просуществовала во льдах тысячи лет, в особенности, если учесть что запечатавшим ее была сама прародительница всех шиноби. Учиха ворочался на полу и вдруг осознал, что спальник, который он постелил стал вдруг невыносимо жестким. Нукенин поднялся, распрямляя спину, и вновь отправился на тренировку. Он всегда прибегал к этому правилу: не можешь уснуть — тренируйся. Когда тело вымотано до изнеможения, заснуть можно едва коснувшись подушки — это еще один бонус от тренировки, помимо того, что тело становится сильнее и выносливее. Отметив, что в темноте он начинает видеть все хуже, Итачи вышел на освещенную звездным небом улицу и достал катану. Он снова танцевал с ней до тех пор, пока руки не стали подрагивать от усталости. Но и потом нукенин не остановился, продолжая сверкать лезвием в ночи. Шаг за шагом, не оставляя следов, Учиха несколько раз обогнул периметр по которому были расположены печати, и только тогда опустил свое оружие и вернул в ножны. Тяжело дыша, он смахнул влажную прядь со лба, и отправился в дом. Ему нужно омыться и лечь спать, скоро они отправятся в путь, а значит, силы очень даже пригодятся. Но несмотря на утомленность, до самого утра Учиха не сомкнул глаз, думая о той битве и о том, что произошло с этой девушкой. Почему она сражалась голыми руками? Какой силой она обладает? Утром он обязательно спросит про тот камень, примороженный к ее животу и про тот эффект, который ее смерть должна была произвести на человека, который участвовал в ритуале. Такаи. Интересно, почему именно он? В своей голове, Иго называл его карателем. Не удивительно, ведь то, что Такаи хотел сотворить с каждым шиноби — было бы созвучно его званию. Итачи поднялся с импровизированного пола и решил, раз уж не может уснуть, даже после тренировки — отправится на кухню пить чай. Так лучше думается. Захватив блокнот шиноби, он принялся делать пометки об истории Ооцуцуки Кагуи. Возможно, когда он умрет, блокнот достанется Саске и отото заинтересуется этой альтернативной историей. А может, сожжет его в черном пламени Аматерасу… Так Учиха и просидел до самого рассвета. Когда Кин проснулась, солнце уже вовсю поднялось над деревьями и красиво переливалось в снежных сугробах вокруг избушки. Она вышла, слегка пошатываясь и, не пожелав доброго утра, плюхнулась на стул напротив Итачи. Тот молча одарил девушку взглядом и подвинул пиалу с чаем, которую девушка быстро опустошила. — Спасибо. — Только и произнесла она. Нукенин не ответил, лишь кивнул. Запас продуктов иссякал, сегодня на ужин уже не из чего было готовить, так что, им придется выйти чуть раньше, чтобы забрести в какую-нибудь лавку по пути и перекусить. Он передал ей два вареных яйца и придвинул кусочек хлеба, а потом внимательно уставился на то, как она с интересом катает вареное яйцо по столу, положив ладонь сверху. — Ты не веришь тому, что видел ночью? — Это был вопрос, но Итачи услышал в нем утверждение. — Мне хочется не верить. — Почему? — Потому, что это очень жестоко. Как ты не сошла с ума за тысячу лет в заточении? — Итачи вдруг поймал себя на мысли, что Кин стала единственным после Конан человеком, с кем он мог легко говорить, а не молчать. После той кровавой резни… Она повела плечом, немного грустно вздохнув. — Мне повезло, Итачи-сан. Для меня прошло не больше нескольких часов, а может и дней. И, честно говоря, я до сих пор не знаю, сколько времени прошло на самом деле. Ей действительно повезло. Наверное, проведи Кин несколько тысяч лет во льдах, сохраняя сознание, к моменту, когда ее бы нашли, она сошла бы с ума. — Не против, если я тебя спрошу? Кин утвердительно кивнула, принимаясь чистить яйцо. — Почему ты сражалась с Кагуей голыми руками? Она скромно улыбнулась, все еще глядя на яйцо, которое не желало очищаться и скорлупа которого отходила по мелким раздражающим кусочкам. Казалось, ее это забавляет. — Мне нужно было коснуться ее кожи, тогда я смогла бы лишить ее сил. — Совсем? — Совсем. — Кин вздохнула. — Я не знаю, как это работает. В моем клане раньше рождалось много таких, как я, но со временем способности стали проявляться все реже и вот, осталась лишь я и мой брат, которые могли забирать силы. Его готовили к этому, учили сражаться, учили быть воином и защитником, а меня растили, как созерцательницу, ждали от меня лишь рождения детей, которые унаследуют мою силу. Но, брат погиб, сражаясь с Ишики Ооцуцуки, спутником Кагуи. И меня отправили вместо него. — Они отправилии тебя, не умеющую держать оружие, сражаться с Богиней? — Маска равнодушия и спокойствия постоянно трещала по швам на его лице, однако сейчас он не выдержал, его лицо в миг приобрело потрясенное выражение. — На самом деле, она не была богиней. Еще не стала на тот момент. — Кин пожала плечами. — Я лишь сделала то, что могла. А ты знаешь, как в конце-концов она пала? Я, ведь, так и не коснулась ее. Итачи кивнул. — По легенде ее запечатали ее же сыновья, которых она ненавидела. Они боялись, что ее сумасшествие уничтожит эту планету. Кин улыбнулась, отправляя в рот яйцо. Она выглядела очень мило, как-то по-детски, пытаясь говорить с набитым ртом. — Я помню их. — Промямлила она, закидывая ногу на ногу. — Они были хорошими. — Твои способности. Они ведь все еще могут отнять силу шиноби? Кин утвердительно качнула головой, пытаясь проглотить еду и рукой показывая на пустую пиалу из-под чая. Итачи наполнил ее и девушка с удовольствием сделала довольно большой глоток. — Я не опасна для шиноби. Ты же видел, я касаюсь тебя и не лишаю сил. — Как же тогда человек, которому по ритуалу должны были передаться твои силы, смог бы лишать всех чакры? — Я могу контролировать это. Если ты когда-нибудь захочешь, я заберу твои силы. Но, как смог бы контролировать это простой человек — этого я не могу сказать, Итачи-сан. Потому, что мне неизвестно, что конкретно представлял из себя этот ритуал. Я знаю лишь то, что они должны были меня убить. Странная все-таки девушка. — Значит. Ты тоже Амацухьто . — Уставился на нее Итачи. — Это сложно объяснить. — Кин вздохнула, дернув уголком губ. — Наши миры, они все связаны между собой. Мы умеем путешествовать между ними. Точнее, я умела, но мой артефакт уничтожен, а новый я уже не создам, мне не хватает знаний. Мой дом, он где-то там. — Кин указала на небо. — Но, я не летела через звезды, чтобы оказаться здесь, я просто шагнула в пространство. Ее объяснение было очень похоже на технику Тоби. Он тоже шагает между пространствами. — Значит, там есть еще миры? — Много, но они в основном безжизненны. — Ясно. Кин закончила завтрак, а потом вдруг протянула кусочек хлеба Итачи. — Итачи-сан, надо поесть, иначе не будет сил на дорогу. И Учиха, вспомнив о своей глупой привычке забывать про чувство голода, благодарно улыбнулся девушке, взял из ее рук хлеб, и потянулся к вареному яйцу, которое все еще лежало перед ним нетронутым. Все-таки, странная эта девушка. Полная загадок, но совершенно открытая. За исключением, наверное, вопросов, касающихся ее имени…