Вот тебе чувства

      Смертельная игра закончилась победой.       Эта победа стоила им жизней всех, кроме их двоих. Так что можно ли было назвать её таковой?       Выжили лишь Кейджи и Сара. Только они вдвоём. Шиноги так хотел выжить, но теперь, когда это случилось, он не знал, что ему чувствовать. Не знал, что чувствовать по отношению к рыжеволосой милашке... Так он её называл.       Они разошлись. Сразу же после игры, кто куда, чтобы поодиночке справиться со своими мыслями, пережить этот момент.       Сара пришла к нему на следующий день. — Я не могу находиться одна.       И он её пустил. Пустил в своё затхлое, опустевшее жилище... Здесь не было порядка, не было уюта и не было любви. Но Кейджи и не стремился что-либо менять.       Скрип дивана заставил его очнуться: он посмотрел на свою спутницу, напарницу, партнёршу... Она также смотрела на него. Так мягко и так ничтожно одновременно. Будто унижала его взглядом. — Я хочу остаться с тобой. Хочу остаться здесь. — Она будто ставит его перед фактом, не церемонясь и ни на секунду не сомневаясь. — Можно? Я не могу находиться одна.       Она уже говорила это. Почему она повторяется? Чего она хочет?       Она должна жить своей жизнью. Должна наслаждаться ей. Пока не всё потеряно. Пока у неё ещё есть на это шанс... — Раз ты так хочешь, — Он делает небольшую паузу, наблюдая за её реакцией. — Пусть. Хоть меня это и не устраивает.       Шея невыносимо болела. После того, как её заключили в тиски, в эти чёртовы ошейники, Кейджи не мог дышать полной грудью. Он задыхался, ведь его шею сдавил этот металлический предмет, после снятия которого на шее остались следы и кровоподтёки. Как же он это ненавидел. — Я бы предложил тебе поесть, но кроме алкоголя у меня ничего особо-то и нет. — Молвит он, разворачиваясь к пустому холодильнику и демонстративно его открывая. Тут хоть шаром покати. — Алкоголь тоже сойдёт. — С каких пор ты пьёшь?       Этот вопрос остаётся неотвеченным. Да и он не хочет получать ответ. Он лишь молча достаёт бутылку... Виски? Чёрт его знает, что это такое. Эта бутылка была здесь всё то время, пока он участвовал в Смертельной Игре. Он берёт её и достаёт два стакана, любезно наливая в них резко пахнущую жидкость.       Шиноги ставит стаканы на кофейный столик и садится рядом с Сарой. — Пить вместе с школьницей... Профессор Мишима бы отрубил мне за это голову. — Он усмехается с собственной едкой шутки и видит, как Сара морщится от воспоминаний.

Ей всё ещё больно. ...       Он не смотрит телевизор. Эта бесполезная коробка просто стоит посреди комнаты и занимает место, ведь никто её не трогает. Даже Сара, что вот так вот вторглась в его комфорт, никогда его не включала... Наверное, не видела смысла.       Сколько она уже здесь? Он совершенно не знал. Да и не интересовался. Бывший полицейский практически с ней не общался, лишь иногда они выпивали вместе... Когда это Сара начала пить? Наверное, когда впервые пришла к нему.       Он чувствовал вину. Перед ней, перед её матерью, её подругой, перед участниками смертельной игры, в особенности перед Джо... Перед Мегуми Сасахарой и мистером полицейским.       Чёрт возьми.       Галлюцинации никуда не ушли. Они всё ещё мучали его, заставляли страдать и задыхаться, снова и снова переживать травмирующие события и молить Бога, Вселенную, Высшие Силы, да кого блять угодно, чтобы это прекратилось.       Молитвы никогда не помогали.       Эта ночь была адом. Он проснулся от кошмара, такого, в который погужался каждую ночь: каждую ночь он видел одно и то же. Одно и то же раз за разом, раз за разом, раз за разом... Смерть. Мистера полицейского и Мегуми, Мегуми и мистера полицейского, мистера полицейского и Мегуми. Непрекращающийся повтор этих моментов. А теперь к этому добавился ещё и гроб. Его стальная тюрьма, клетка, из которой просто так было не выбраться, из-за которой он начал бояться закрытых пространств.       Его помутнённый рассудок не давал ему ответа, находится ли он в сознании, или же всё ещё прибывает во сне. Вот, он в своей спальне, в своей кровати, но так ли это на самом деле? У него не осталось времени на раздумья.       Рвота подступила к горлу.       Шиноги мечтал лишь о том, чтобы успеть. Успеть добежать до туалета, опуститься к унитазу и опорожнить кишечник от рвоты, неприятной желчи, места которой уже не было внутри.       И к счастью, он успел. ... — С этого момента я буду спать с тобой. — Сара ставит его перед фактом, возясь с завтраком у плиты. — С чего бы? Я не хочу. — Он выдыхает и за один глоток осушает стакан с саке. Всё для того, чтобы забыть эту ночь.       Но Чидоуин не отвечает: она ставит перед ним тарелку с субстанцией, называемой ей "полезным завтраком". Что это такое Кейджи так и не смог понять, да и на вкус это месиво было не таким уж и приятным. Да уж, уж лучше в этом доме готовить ему, а не ей. — Хочешь не хочешь, а я говорю, как оно есть. — Девушка слегка хмурится и кладёт в рот ложку с собственноручно приготовленной едой. — Я за тебя беспокоюсь.       От этого заявления у Шиноги неприятно сводит скулы. Он действительно ожидал всего, что угодно, но точно не этого. Он не хотел этого слышать. — Мистер бывший полицейский в порядке. — Сухо произносит он и глотает несъедобную гадость, стараясь сделать всё, чтобы не ощутить её вкуса. — Тебе не о чем беспокоиться. И незачем ложиться в постель к взрослому мужчине. — Ты же у нас теперь детектив. — Она приоткрывает рот и морщится, возмущаясь его заявлению. — Ты звучишь так, будто я проститутка, а не твоя партнёрша! — Мы не парочка влюблённых. — Верно. — Сара затихает и начинает водить ложкой по тарелке.       Но в этот вечер она всё равно ложится к нему... Кейджи её не выгоняет. Ему не хватает сил и духа на это.       Он не хочет оставаться один.       Шиноги лежит смирно и тихо. Также лежит и Чидоуин. Он слушает её дыхание, тиканье часов и цикад за окном. Цикады... Как же он их ненавидел.       К его спине прижалось что-то нежное и тёплое. Сразу стало ясно — это Сара. От этого внутри всё встрепенулось, завертелось... Ему хотелось отстраниться. Это неправильно.       Даже если ей уже стукнуло 18 лет. ...       Лучи солнца обжигали его лицо — хотелось побыстрее спрятаться в тень, чтобы не ощущать на себе палящее солнце. Невыносимое солнце.       Он ждал Сару у её школы. Обещал, что заберёт её, и отведёт в кафе, в которое регулярно ходил до похищения... Как же давно это было. Как же давно его там не было.       Она опоздала. Заобщалась со своей подругой, которая, наверное, и была той самой Рёко — это он понял по щенку в её нагрудном кармашке. Он ведь принадлежал Джо. А они встречались. От этого на секунду стало горько. — Прости. — Девушка сжимает в руках школьную сумку и смиренно идёт за Кейджи. — Я не хотела заставлять тебя ждать. — Тем не менее. — Сухо заключает он, после предлагая свою помощь и отбирая у неё сумку.       Она тяжёлая. Что она, чёрт возьми, там носит?       Кафе было просторным: большинство столиков были не заняты. Видимо, это место переживало свой собственный маленький кризис, от которого было не спрятаться.       Кейджи уследил на лице спутницы лёгкое отвращение, когда они сели за столик... Ей это место явно не нравится. Абсолютно точно не нравится. — Если ты хочешь, мы можем уйти в другое место. — Нет, всё в порядке... Я просто думала, что это место будет... Более современным, что-ли? — Не забывай, с кем имеешь дело, Сара-чан.       Официанты смотрят. Пристально смотрят на них. Они их узнали? Или возмущены тем, что взрослый мужчина сидит рядом со школьницей? Или же тем, что думают, что Саре заплатили за то, чтобы она была здесь? В любом случае, это не имеет никакого смысла.       Она заказала молочный коктейль. Он не заказывал ничего. Этот вечер прошёл спокойно. ...       Кейджи давно заметил, что в поведении Сары что-то не так. Она слишком много позволяет себе рядом с ним, а он, в свою очередь, ей и не запрещает. И он не знает, почему. То ли от того, что ценит её по старому партнёрству, то ли от того, что ему интересно, куда это всё забредёт.       Она сидела на теперь уже их кровати в одной лишь рубашке Кейджи. Естественно, не спросив разрешения. И видимо, сидит она уже здесь не один час, специально готовясь к появлению Шиноги в спальне, как-то слишком наигранно реагируя на его появление. — Ты ведь не против? Всегда хотелось примерить.       Кейджи молча садится рядом с ней и медленно кивает. Он не думает, что хочет ей что-то сказать. — Как на работе? — Она осторожно кладёт руку на его плечо. Такая тёплая и маленькая рука... — Отчёты. Очень много отчётов. — Шиноги прикрывает уставшие глаза. — Настолько много, что даже миленькая девушка в моей одежде не приводит в чувства.       И снова он говорит ей колкий комплимент. Он не знает, что ещё ей может сказать, лишь подмечает, что её щёки покраснели. Значит, он добился нужного результата.

Пора спать.