К слову о коробках

       – Это не самая твоя лучшая идея. Стэнли, мы не знаем, чем и каким боком нам обернётся эта затея! — всё как всегда: Рассказчик указывает - Стэнли не подчиняется. Но в этот раз, первый, как такового сопротивления не оказывает.        – Оу, так вот оно что! В любом случае, твоя инициатива — моя инициатива. — как-то он слишком подозрителен сегодня: тон сбавил, не грубит и не ругается. Однако это не мешает Рассказчику оставаться чересчур болтливым и активным.       С последнего рестарта происходят странные вещи: вся суета вокруг да около жёлтой приключенческой разметки, и, внезапно активность со стороны Стэнли. Последний явно стряхнул с себя сантиметровый слой пыли.       Как оговаривалось ранее: Рассказчик на удивление в хорошем расположении духа. Позволяет себе игнорировать выходки Стэнли, а в некотором смысле поддерживает и проявляет интерес. С чего бы это? С чего бы ему вдруг перестать? Что-то тут не так. Слишком он любезный, слишком мягкий, слишком непривычный, что ли. Но мысль настолько мимолетна, что увлеченный своим занятием Стэнли через миг и забыл обо всём.        — Ать, да что ж ты будешь делать! Чего ж ты добивался? Ну, догонишь ты её, ЕСЛИ поймаешь, дальше-то что? Может, я смогу чем-то помочь? Ты только скажи. — он же не может. Забыл?        — Стэн, я с тобой говорю! Почему ты не обращаешь внимания? Снова… — последнее слово звучит жутко разочарованно, но без раздражения. Демонстративно вздыхает и вот тут-то и начинается самое интересное: помимо ощущения некой нестандартности ситуации у Стэнли в груди что-то тягуче так защемило. Почему 427-й мгновенно остановился. Он что, только что зацепился за другое? На больное давит! Не следовало показывать, что такая тактика задела Стэнли. Ай, да ладно! Всё равно с рестартом всё обнулится.        — Ну что встал? Догонять! Или передумал? В таком случае не смею тебя задерживать. Давай свернём? Что думаешь, а? — по правое плечо открывается дверь. Но замешательство оказывается непродолжительным, и Стэнли спустя секунду возвращается к поимке нового возможного друга. Кто знает, кто знает. И пока Стэн благополучно игнорирует диктора под отсутствие тирад, он вот-вот достигнет своей цели.       Прямо сейчас Рассказчик с разбегу прыгнул на те же грабли, банально забыв о минувших приключениях. Сколько прошло рестартов с того момента? Точно больше сорока. В последний раз, когда Желтая Линия всеми мыслимыми и немыслимыми путями увела Стэнли напрямик к спойлеру, приключение закончилось, грубо говоря, ничем. И как бы выразился сам диктор: «шоу получилось отличное». В том случае Рассказчик негодовал и восклицал из-за мнимого «предательства» Линии, затем и вовсе предпочел игнорировать её.       Стэнли, в отличие от своего гида по сюжету, запомнил, и более того - выучил каждый монолог. Само собой, не всё, хотя бы взять происходящее тут, но такой масштабной истории прежде не случалось за всё время при провождении в этом цикле.       Разметка снова водит, вернее, уводит, дальше от истории и сюжетной тропы. Стэнли намерен выяснить, в чём всё-таки дело. Вот та причина, по которой он не сбавляет темп: невиданные коридоры и помещения, непонятные, извилистые как сама Разметка.       Та мадам, (а это именно девушка - или девочка, что более вероятно), как оказалось, вне зоны досягаемости Рассказчика. Думается, единственное, что ему здесь неподвластно.       Ну и отлично! Так даже лучше.        — Вот так прыть! — не унимался Рассказчик, — Стэнли, я всё правильно расценил: ты хочешь догнать её и-и…? Предположим, у тебя получилось, что потом думаешь делать? — без малейшего понятия! На месте разберётся.       Проблемы на этом набирают свои обороты: 427-й носится как угорелый минут с десять, и никакого результата! Совсем. Уместно задать напрашивающийся вопрос: как Стэнли до сих пор не выдохся? Он тот ещё рохля и дохлик, да и дохляк тоже. И много-много-много синонимов подойдёт к описанию хрупкости Стэнли — настолько он был слабенький. По какой-то причине усталость напрочь отсутствует, аналогично нет и боли в лёгких. Последние давно должны были взорваться, а сердце не то, что остановиться — ко всем чертям лопнуть!       Неизменным остаётся расстояние между ними, которое ни в какую не желает сокращаться. Считаные разы Стэнли везло: удавалось приблизиться на вытянутую руку, вот-вот поймает девчонку — и она ускользает у него из-под пальцев в самый распоследний момент.        — Ну, раз уж ты так намерен догнать её — вперёд! Навстречу к приключениям! — да ну? В самом деле что ли? Не этим ли он увлечён здесь и сейчас? Стэнли только что дали добро на произвольность и самоволие! Спустя-то минут десять! Хотя в случае Рассказчика — подозрительно рано. Не-е-т, определённо он какой-то не такой! Когда успели подменить?       Манёвр. Стэнли на удивление удачно вписывается в резкий поворот, и, как в каких-нибудь экшн-фильмах, легко управляется с обычно ватными ногами. Вместе с тем, на автомате Стэн выставил руку, использовав ладонь как барьер, и ловко оттолкнулся от стены. К сожалению, законы физики, чтоб их, заставили сбавить скорость. Да и не очень-то и хотелось вписаться в стену плечом. Но, важное но: коробка так же снизила скорость, дабы проверить, оторвался ли её настырный преследователь. Преследователь ли? Лучше подходит «ведомый».       1:1.       И вам наверное любопытно: «почему коробка»? Желтая Линия — очевидно маленькая или аномально низкая девушка, которая по странной причине носит офисную коробку на голове. По правде говоря: кто бы мог подумать, но свистопляска завертелась именно вокруг таинственной коробки. Абсурд, не правда ли? Стэнли был бы не Стэнли, если б не попёрся в свой абсурдистский крестовый поход.       Тогда он не видел того, кто разбрасывает жёлтую линию, потому интерес возрос и умножился на 4, на 2, а затем на 7. И так в многократно, пока к хренам не снёс тормоза Стэнли. Он, по своему обыкновению, жутко нестабильный, настойчивый и упрямый. Аналогично с Рассказчиком. Если им взбрело что-то в их головы, попытаться остановить процесс генерации и выполнение тех самых дел — всё равно, что пытаться остановить движущийся состав путём преграждения дороги собой же. В непробиваемости ни тому, ни другому равных просто нет и не существует.       Тем временем адреналин так и плещется в крови, а сам 427-й работник вошёл в раж, не иначе. Этот коридор бесконечный или как? Где тупик, медь вашу?! Когда конечная точка?        — Такое упорство, да в нужное русло… — вздыхает Рассказчик. Помог бы хоть, да дождёшься от него! — Жаль, я ничем не могу помочь. В этой ситуации я не волен что-либо менять и искажать как мне вздумается. — наглая-наглая ложь, а Стэнли повёлся. Опять. Почему, когда не надо, он всегда верит Рассказчику? — Я бы давно отгородил тебя от… Её от тебя, да. — оговорился? В кои-то веки. На самом деле, Диктор сказал об этом намеренно. На что он намекает? Подождите-ка! Голос отчего-то такой приятный и мягкий. Не уж-то… Да он прикалывается? Ладно, со шлейфом вранья Стэн разберётся чуть позже.       А нехилые такие догонялки выходят.       Сколько ей на вид? Судя по росту, может, в районе 7-9 лет. Юркая, а носится так, будто всю жизнь гоняла в марафонах по бегу. По росту она примерно по пояс Стенли. С его-то ростом ниже среднего. Поэтому он и сделал вывод о её возрасте. Лицо помешала разглядеть коробка… Коробка, блин! Всё-таки снять бы её да посмотреть, какая она на самом деле. На кой носит её? И как не втыкается в препятствия? Стесняется, что ли? Как бы там ни было, Рассказчик так же без понятия, о её внешности. Это не оговаривалось и в прошлом. Когда они рестартовали — линия заранее простиралась по всему офису.       Любознательность всегда приводит к тому, что Стэнли сполна узнает больше, чем необходимо. Чувствует он, что и этот раз либо не увенчается успехом, либо Рассказчик всё же что-то да предпримет. Более того: он куда-то пропал.       Стэн готов поклясться, что слышал, мать его, детский смех! И где Рассказчик? А он ещё сомневался, что здесь находились другие люди, кроме Рассказчика. Ежели это только не очередная извращённая уловка в наказание за взбалмошность работника 427. По спине Стэнли пробежала волна мурашек от воспоминаний об его якобы «жене», которая на самом деле оказалась манекеном. Жуткая вещь! В курсе ли Рассказчик, что у Стэна есть фобия тех штук? Не сильный страх. Он не помнит откуда, но какая разница? Не хотелось бы потом, как ошалелый, отдёргивать руку и пятиться назад от неё. Если этот мудак заподозрит что-то неладное, например, что Стэнли сторонится, вздрагивает или шарахается нелепого подобия человека, то, считай, он непременно воспользуется слабостью. По своему, как-нибудь извращённо.       Ему хочется верить в то, что Разметка — не кукла или болванка какая-нибудь. Он и выяснит! Сейчас бы догнать… Вот совсем чуть-чуть осталось, а дистанция вновь опасно сократилась до минимума и… ЕСТЬ!       Стэнли смог нагнать её и схватить буквально за краешек, за миллиметр от длиннющей ленты, что она волочила за собой на протяжении всего пути. Проблема: малышка стремительно ушла в отрыв, даже не замешкавшись, а Стэнли остался стоять в непонятках. Чёртова лента! Он и не заметил огромную катушку на перевес, которая возлагалась (можно так сказать?) на плечах за спиной девочки.       Облом…       Да как же так?! В итоге Стэн стоит и сжимает в руках кусочек по таймингам обрезанной ленточки. Блестяще!       Рассказчик незамедлительно и звонко захохотал — дьявольски заразительно. Отчего по лицу Стэнли поползла лёгкая улыбка. Ну как тут разочаровываться и злиться? Ох уж этот его недо-злодейский смех!       Что ж, продолжаем!        — Хах, браво, Стэнли! В другой раз схватись за что-то понадежнее. — о, спасибо! Ума не приложить, и что бы он делал без его советов? За что прикажите поймать?        -Подсказку? — Стэн закивал, — Но после мы отправимся по своим делам, а линия — восвояси, идёт? — работник на ходу кивает, и изо всех сил срывается с места. — Пояс. Ты можешь, или не можешь, схватить ленту пояса. Наверняка ты не заметил его по вине неестественно-огромной шпульки. — а, вот как она называется…       Между тем совет, как откроется на практике, в полной мере правдивый и действенный.       Дальнейший путь сопровождался ничем иным, как зловещим ором Рассказчика наряду с бесчисленными поворотами, лабиринтами коридоров и попытками Стэнли дотянуться до заветной цели. Шутки же напрямую зависели от того, как именно 427-й неловко не впишется в бесчисленный поворот. Всё подстёгивает и подстрекает — это, кстати, отличный фон-заполнитель тишины.       Ничего не предвещало повторной беды, но вот те на! Внезапность.        — Ладно, мне надоело! Хватит с нас обоих. — вот же… Он с самого начала мог удалить или закрыть двери в помещениях, но нет же! Предпочёл вымучить бедного Стэнли! Снова. Пожалуй, нужно было готовиться к этому.       А знаете что? Всё бы ничего — к чёрту! Стэнли при любом раскладе простит хитрость, однако Рассказчик захлопнул одну из тысячи дверей перед носом у Разметки точь-в-точь, когда Стэн сбалансировал и чуть не свалился, крепко-накрепко мёртвой хваткой сцепив пальцы на краю поясной ленты. Почему раньше не закрыл дверь?! Да вот: чтоб постебать. Чем вам не вариант? Ух, как же это бесит время от времени!        – Не подумай, Стэнли, я ни в коем разе не издеваюсь и не шучу над тобой, отнюдь! — сдавленный кашель. — Как ты мог о таком подумать? — блестящая актёрская игра! У всего этого имеется и другая сторона: Стэнли как никак, а размялся. Вернее, вынужден был. Впрочем, его никто-никтошеньки не заставлял. — Ну? Ты удовлетворён? Эх, зря ты не бегал по утрам, пока у тебя была такая возможность. — работник 427 показательно цокнул. — Недурно-недурно ты прогулялся. — подонок. Хлебом не корми, дай выкинуть что-нибудь. Хотя, нужно признать: если бы не шутки в его духе — это игра стала бы в разы скучнее.       Прыткая девочка взвизгнула и нетерпеливо приняла попытку побега уже по обратной траектории, но не тут-то было: двери закрыты с обеих сторон, а Стэнли подобрался почти в плотную. Она вывернулась на 180 градусов и обхватила обеими руками «хвост» от пояса. Стэнли вдруг обнаружил, что обе завязки исходящие от большого банта за спиной, имеют наконечники в виде стрелочек. Жутко мило! Ширина ярко-жёлтых, как и разметка лент, на вскидку больше сантиметров 30-ти. Что так же прикинул на глаз 427-й — наличие маленьких под стать её миниатюрности рук. Одна из которых, кстати, так забавно увешана всяческими разноцветными браслетами. Вон, даже часы виднеются. Стэнли сильнее всего запомнился жёлтый и широкий браслет в виде замкнутой стрелки, которая делает один оборот вокруг запястья.       На удивление, она упорно и сильными рывками продолжает тянуть ленту на себя. Но Стэнли железно стоит, во всех смыслах, на своём. Девочка расставила ноги шире плеч, сместив центр тяжести в бок, но это не особо помогало. Зато теперь перед Стэном открылась лицевая сторона коробки: идеально ровно геометрически вырезанная мордочка то ли кота, то ли какого-то другого животного с зигзагообразными усами, нарисованными очевидно чёрным маркером. Кружки глаз, (один из которых вокруг раскрашен пятном-сердечком), треугольный нос, полукруги ушей. Бока коробки, словно ободок, с левой и правой стороны увенчаны одной двухсторонней жёлтой стрелкой, которая по бокам указывает на «лицо».        – О-о-о, Стэнли, ты чего творишь? — пальцы расцепились сами собой, стоило работнику в одно движение ухватиться за бортик коробки. Вот-вот, осталось всего-то потянут вверх…        – Стой-стой-стой-стой! Не надо! — Стэнли остолбенел от лёгкого шока. Точнее будет сказать: работник в нехилом смятении и здоровски обескуражен. Судя по всему, Рассказчик обалдел ничуть не меньше. Голос хоть и слышится молясь приглушенно из-за преграды, но в нём проскальзывают нотки паники и близкой истерики. От волнения девочка постоянно находилась в движении, то ёрзала, то прыгала на месте.        – Оу, она умеет говорить… — Рассказчик показался раздосадованным. Разочарование так и повисло в воздухе. Первая промелькнувшая искорка сомнения, которая с этого момента прочно поселилась в груди Стэнли.       Разметка захныкала и сделала пару шагов назад, но получилось лишь пробуксовывать на месте.        — Стэн, чтоб ты знал: по большей части у меня нет контроля над ней. Будь осторожен. — спасибо за бесполезную информацию и за такое же бессмысленное беспокойство. Как позднее окажется — предостережение было вовсе не лишним. — Не знал, что ты не любишь детей. Стэнли, столбик истерии-метра скоро достигнет критической отметки, не доводи и отпусти её. —  он столь спокоен, но настойчив, что 427-й начал понемногу, по мизерной капельке, сдавать позиции. Странно, но когда на него не давят повышенным тоном — Стэн податлив как пластилин.       – Я больше так не буду, честно! Но не трогай коробу! — без сомнений — назревает нехилый конфликт. Стэнли не провокатор, но интерес берёт над ним контроль похлеще, чем Рассказчик.        – Прости, что? Не будешь, что? — первый диалог, осмысленный диалог, на секундочку не монолог! Стэнли даже навострил ушки и с нетерпением дожидался кульминации, или хотя бы ответов. Да что угодно!       Давненько ничего не вызывало настолько настоящего интереса у Стэнли.        – Несколько циклов назад ты сам позвал меня провести Стэнли по сюжету. — она торопится и тараторит так, будто её не слушают и перебивают. Но Диктор неспешно ждёт объяснений. — Ну я и привела! Подумаешь, скоротала путь, но привела же! Но у Стэнли, кажется, личные обиды! Повлияй на него, как ты это обычно делаешь! — лицо Стэна скривилось в какой-то доселе неизведанной гримасе. Она немыслимо торопливая, гибкая, гиперактивная, а манера речи как у капризных-гнусящих детей. Забавно, но 427-го данность никак не отталкивает. Это, медь вашу, живой человек!       Рассказчик показательно фыркнул.        – Я не помню такого. — откуда ж ей, да и самому Рассказчику знать, что у кого-то тут, не будем показывать пальцем — нехилые проблемы с воспоминаниями.        – Клянусь, я не нарочно! — плюс ещё к попыткам вырваться. — А может, ты сам обиделся? Я не специально! — без злого умысла, значит? Удачи ей доказать или, на худой конец, донести основной посыл до непробиваемого Рассказчика и не менее непрошибаемого Стэнли. А 427-й пока усерднее укрепится за створку коробки. — Привела к спойлеру и ты обиделся. Наверное. Прости и ты! Но сделай что-нибудь!       Непродолжительная пауза - и:        – Эх, как жаль, но Стэнли в последний раз слушал меня… Дай-ка подумать… Никогда! — а тут неправда. — Стэнли, что ж ты медлишь? Лично я запамятовал, когда такое было, но раз уж было, то за такой проступок принято наказывать! — да Стэн сорвал джекпот! Редкая возможность выпадает на то, чтобы Рассказчик оказался на его стороне. Более того: чтобы подначивал.       Работник слышит, как Рассказчик из последних сил подавляет желание откровенно заржать. Вот кто действительно не любит детей, да и что уж греха таить: взрослых тоже. Он садист в какой-то степени. В особенности продолжительного и коротенького (но едкого) тролирования. Стэнли в кой-то веки это на руку.        – Нюни распустила. Стэнли, долой коробку! Мне тоже интересно! Давай-дава-ай-давай! — нет, иногда он в точности как маленький, капризненький ребёнок.        – Нет-нет-нетушки! — последнее старание, наконец, окончилось победой. Без неудач не обошлось: или пальцы предательски невовремя разжались, или ещё что-то, но 427-й спустя жалкое мгновение получил такую оплеуху, которую, наверное, никогда в жизни не отхватывал. Рассказчик с его мелкими нагоняями отсмеивается на уровне детского сада. Последний аж глухо ухнул.        — М-да… Знаешь, я бы тоже не отказал в чести втащить тебе, но на порядок сильнее. — он на чьей стороне вообще?!       Досадно.       Досталось ему, ни за что не догадаетесь, чем? Те самые злосчастные ленты на банту — двигаются точно змеи. Невесть как, но она управляет ими. И длина вполне себе позволяла дотянуться до лица Стэнли. Очень зря! Как раз это и была её роковая ошибка!       Коробка слетела на пол и ударилась аккурат ребром о пол. Дополнением к уже имеющемуся вознаграждению стал жутко довольный смех Рассказчика и раскрасневшееся лицо Разметки. Такое по-детски розовое, с не менее порозовевшими щеками. Круглое, без всяких заострённостей и угловатостей. Волосы прямые, но объёмные, кончики местами вздёрнуты кверху от статического электричества. Цветом они какого-то желто-серого оттенка, по длине едва ли выше узких плечей, которые и без того прижаты к шее. Стэнли, к сожалению, в этом не разбирается, но ему приглянулся вплетенный в пряди папоротник, представляющий собой импровизированный ободок. Тот же папоротник был с одной стороне на высоко посажанном широком поясе.        – Ну что это, если не победа! Что скажешь? — Стэнли игнорирует. Как завороженный смотрит внимательно, стараясь не упустить ни одной мельчайшей детали во внешности безымянной Разметки. 427-й рассматривал девочку как что-то диковинное и необычное. Первый, живой, настоящий (если всё, что здесь можно назвать настоящим — то да), человек. Ни кукла, ни манекен. Вот она — только руку протяни и прикоснись.       Наверное, сказывается продолжительное пребывание в некоем «одиночестве», не считая постоянное (почти) нематериального пребывания Рассказчика. Он в какой-то степени рядом, но нет — всё не то! Стэн поймал себя на мысли о том, что ему куда интереснее узнать, как выглядит Рассказчик.       Светло-зелёные омуты глаз круглые, совсем как у кошки. Увенчанные густыми ресницами под стать цвету волос. Тонкие брови сведены к переносице, что не может не говорить о возмущении. Навскидку ей лет от 9-ти до 12-ти. Рост не особо изменился после снятия коробки. Одета она в широкое светло-серое чуть ниже колен, чем-то напоминающее кукольное. Из-под заправленного за жёлтый пояс наполовину расстёгнутого тёмно-серого спенсера проглядывает желтенький бант, и наглухо застегнутый высокий волнистый белый воротник. Всё-таки Разметка разодета как кукла, в хорошем смысле.       Разгадана одна из загадок «кто же всё-таки изображён на коробке»? Ответ пришёл сам собой, как только взгляд Стэнли зацепился за значок на лацкане — хорёк. Символично. Она и сама очень юркая, совсем как те гибкие зверьки.        – Злые вы! С вами неинтересно и скучно! — Разметка поджала оранжевые губы, а глаза наполнились слезами. Нет-нет-нет-нет-нет — он отказывается верить! Это уловка!        – Посмотри: ребёнка довёл. Какой негодяй! — подливает масла в огонь. Он это обожает. Но ожидаемого возражения Рассказчика не последовало. Возможно, что он достаточно взрослый для споров и доказательств с такой мелочью.       Внимание Стена в какой раз привлекли подвижные, как змеиные, стрелки-хвосты. И всё-таки интересно, как она управляет ими? Неужто силой мысли? Нет! Разметка старательно не опускает и не отнимает руки от широкого ремня, а на малюсеньком кривом бантике сбоку точно есть неприметная кнопка. И она делает что-то с пальцами.        – Стэнли, стоп. Куда руки тянешь? Во-первых, как я оговаривал ранее: мы не знаем, чем закончится твоё баловство. А во-вторых, я тебе не разрешаю! — бла-бла-бла. — Более того, и это я мягко сказал, хочешь грубее? Я запрещаю тебе как-либо контактировать с ней! — зря! Ой, как напрасно! Сопротивляемость в Стэнли активирована!        – Неужели ревнуешь? — ва-банк, зараза! Вторая пауза, такая неловкая и неуместная. Стэн завис вторично, а рассказчик заткнулся на полуслове.       Гениальная атака и чётко в лоб! Не промах — из защиты перешла в нападение.        – …Не… – дар речи потерял, что ли? Рассказчик-то? Да ну-у!       И если переданное Рассказчиком было на повышенных тонах и настойчивым, то с каждым последующим словом градус кипения непреклонно-неизбежно повышался. Когда он так отрезает каждое слово, становится неуютно. В любой другой ситуации Стэн бы не испугался, но что-то, чёрт побери, идёт не так! И то самое «никак» никак не оставляет в покое.        – По моим наблюдениям, ты относишься к нему как к своей собственности. – лукавая ухмылка расползается по лицу. — В этом-то ты кошмарный собственник. Ни для кого здесь не секрет, что это — причина всех твоих провалов. Ну, большинства. — Рассказчик издал какой-то непонятный звук. Дело дрянь.       Она смотрит в одну точку за спину Стэнли, точно знает, откуда ведётся наблюдение. Левой рукой одним пальцем она слегка закручивает прядь волос. Линия подмечает верно и бьёт точно куда нужно. Знает, кажется, больше чем Стэнли. Она осведомлена больше конкретно о Рассказчике. Чёрт, интересно! Но почему-то думается, если он вот так узнает… Будет скверно.       Сейчас всё в Стэнли панически кричит сделать шаг назад и послушать Диктора. Будь зловещая аура материальной и видимой — 427-й узрел чёрные или зелёные извивающиеся линии, которые с секунды на секунду схватят Стэнли и утащат в логово на растерзание.        – Знаешь, со мной ему было бы гораздо-гораздо лучше. Разве ты не замечаешь? Не догадываешься, почему он так упирается? Почему не слушает и идёт за мной? — тишина. Ладно, хорошо-хорошо, Стэнли сделает (не сделает) так, как он просит: работник ступает шаг навстречу к Разметке. Она довольно улыбается, как ребенок, наивно и без всякой хитрости или коварства. Ей отчего-то хочется верить, невзирая на факт проворачивания какой-то аферы.        – Стэнли… — работник, как ошпаренный, отскочил назад: ни грамма наигранной жалости, ни манипуляций, ни даже намека как-либо задеть Стэнли! Он просто… Просто давит на жалость. Или нет? Ошибочное мнение Стэнли заставляет колебаться маятником. Вот он молчит, вот бросает неосторожное слово, зовёт Стэнли по имени, и опять молчит. Новая манипуляция со стороны Рассказчика? Но он так жалобно позвал его! Отчего у 427-го поползло неприятное ощущение неправильности происходящего. Совсем как в концовке с лестницей.        — Я большего не прошу. — голос тихий и в некоторой степени робкий. – Совсем-совсем. Видишь? Я не ругаюсь. Это ради тебя! Ради нас. — конечно нет! Ещё минимум один раз он так скажет — это отпугнет Стэнли, и он знает. Потому более не просит. — Пожалуйста. Поверь, когда ты отойдешь на достаточное расстояние, мы будем счастливы. — опять он заладил! Да почему он так повёрнут на каком-то мнимом «счастье»? Это слово, от которого Стэнли тошно, и послужило спусковым крючком в дальнейшему сопротивлению.        – Сам слышишь, — обращается Разметка уже к Стэнли, — Неприятно же? Тебе ведь просто нужно, чтобы с твоим мнением считались. Стэнли, пойдём со мной, ну! Я не буду решать за тебя, отныне ты будешь делать выбор самостоятельно! — как между молотом и наковальней, ей Богу! Однако всё — тоже вид манипуляций и обещания в пустоту. Стэн никогда и ни с кем не станет счастливым, кроме как с…        – Игнорируй её. Игнорируй, как игнорируешь меня. Как бы парадоксально это не звучало, но слушай только мой голос. — он и так всегда. С самого первого дня, и никогда не без интереса.        – Это всё потому, что ты ограничиваешь его! Иначе он бы не сомневался. У Стэнли всё на лице написано: он хочет того, чего хочет он сам. — неправда: он хочет, чтобы Рассказчик упрашивал его слушаться, и нарушить запреты и правила из-за своей пассивной-агрессии. Жаль, что сам Стэнли этого пока не понимает.       Противоречиво.       И стоит Рассказчику повысит голос хоть самую малость на децибел, как Стэнли делает всё наперекор. Он ошибался, когда думал, что не чувствует злости или неприязни, или же это… Да. Стэн прямо сейчас провоцирует Рассказчика вовсе не на злость и прочие эмоции — он заставляет его… Ревновать? Совершенно верно! Такое отвратительно-притягательное чувство.       Что-то царапает: он совершает ошибку. Возможно, следует дать ему повод не сомневаться, чью же сторону примет сам Стэн? Или стоит проигнорировать и не дожидаться очередного срыва рассказчика? Просто развернуться и уйти. Не провоцировать никчемный конфликт. А будет ли того достаточно? К чему Стэну больше портить их и без того странные неустойчивые отношения? Один из множества возможных ответов описан выше. Вопреки этому, взгляд на проблему у каждого свой. Примеров решения, как и ответов на вопрос — не счесть, но что бы они не выбрали и к чему не пришли в конце концов — уже будет замечательно. Осознание. Признание и, возможно, готовность исправлять все те недопонимания, недосказанности, исправлять недоверие.       Но, к сожалению, ни 427-й, ни сам Рассказик пока не поняли, пока не осознали. Не знают, что необходимо делать, что правильно говорить, и есть ли то самое правильно? Оно у каждого своё, и только им выбирать и устанавливать то самое «правильно». В таком случае, как высказаться, не навязывая свою точку зрения? И как прийти к такому диалогу? Что говорить? С чего начать, и не испортить всё? Но разве так сразу ясно? Лично Стэн не имеет опыта в таких делах, у Рассказчика так и вовсе всё туго. Рискнуть поучиться на ошибках? Так сразу всё не станет хорошо и не получится не совершить ошибок. Придётся учиться, а затем исправлять.       Сколько всего прошли и сколько всего ещё впереди.       Рассказчик до сих пор не злится? Выходит, он готов наступить себе на горло ради того, чтобы Стэнли прислушался? Он? Тот, кто никогда не считается с мнением Стэнли? Кто решает всё за них обоих? Тот самый нарциссический тип с высокой самооценкой и завышенными требованиями? Его ли это Рассказчик?       Нет… Всё же его прорвало. Ругательства посыпались градом, бросает колкости, язвит. Всё на своих местах, но в голосе действительно обида, пусть и подавленная, но реальнее, чем всё вокруг. Даже сама Разметка сделалась не такой живой, как эмоции Рассказчика.        - Хах, сорвался. — легко бросает Разметка и пожимает плечами. Она намеревалась подтолкнуть их обоих к чему-то, но всё пошло не по плану. И что делать? На такой случай инструкций ей никто не отдал.        — Это — моё! — после не длительного перерыва после обильного потока ругательств открылось второе дыхание. – Так какого чёрта я должен делить и, более того, отдавать то самое «моё»? Отдавать то, над чем я и Стэнли так долго работали? Что сами без чьей-либо помощи или чего-то бы то ни было вмешательства кропотливо встраивали и к каким отношениям пришли? Не для такого я жертвовал, и по собственной воле продолжаю жертвовать, собственным временем и усилиями, чтобы такая как ты вмешалась и всё испортила!        – Может, ты наконец дашь ему выбор? — отстраненность и непринужденность, которую источала Линия, совсем не вовлекала Стэнли в её затею. Сама Разметка от чего-то заулыбалась довольнее прежнего.        – Стэнли, я не говорю, что ты собственность, но и уступать я не буду. Да и не привык! — короткий вздох, и он продолжает, чуть остынув. Перегорает как обычно быстро. — За него, за НАС, всё давно выбрали, никто иными, как мы сами. Стэнли этого не помнит, и не помню я — но точно знаю, что это было оговорено далеко заранее. Нам остаётся или сохранить всё это, или уничтожить. И мы, именно МЫ, и никто иной, выбрали пройти этот путь самостоятельно, без конкретно твоего вмешательства. То же я могу сказать и о других, если таковые вообще есть. — о-о, в наличии! Как минимум один человек, а как максимум больше.        – Не похоже, что он доволен нынешним положением вещей. — а разве она не занимается тем, что старается присвоить себе Стэнли?        – Зачем-зачем-зачем, ну зачем? — резкое подавление агрессии в голосе говорит о том, что он корит себя за высказанное и срыв вместе взятый.        – Ты идёшь? — и Стэнли еле заметно улыбается. В пару шагов оказывается возле девочки, но не спешит следовать за ней, хотя она тянет руки навстречу: 427-й прислушивается к словам Рассказчика, но последнее сказанное, Стэн, увы, не расслышал.       Стэнли аналогично Жёлтой Линии протягивает руку, и ладонь осторожно ложится на чужую макушку. Волосы как бумажные полоски, которые Стэнли от нечего делать вырезал когда-то в далёком детстве. А секунду назад, они визуально казались мягкими. Разочаровывает. Он почти невесомо, в два движения, как никогда легко треплет её по волосам и отступает назад.       В воздухе повисает немая пауза. 427-й улыбается, разворачивается и уходит прочь в сторону двери, откуда он и пришёл.        – Во те на… Так всё-таки ты выбрал его? Серьезно? Ну что за мазохист! Это твой последний шанс передумать! - нет. Стэн твёрдо стоит на своём, — Ладно, твоя взяла! Считай, тест на доверие пройден. — Стэнли оборачивается, чтобы жестом переспросить, что же Разметка имела ввиду, но её и след простыл. Исчезла, словно растворилась в воздухе.       Позлить Рассказчика была дурная идея, и Стэнли понял: он знает его смены настроения и взрывной характер, читает как открытую книгу, в то время, как у Рассказчика с этим явные проблемы. Разметка постаралась намеренно спровоцировать его — значит, это не тот человек, который ему нужен. Нет никакой гарантии, что она не станет поступать так же со Стэнли. Но у работника и в мыслях не было уходить с Линией. Равносильно предательству. Стэнли не такой.       Они вместе уже достаточно длительное время, а Линию он видит лишь единожды, за исключением этого раза. Да будь они знакомы хоть две вечности — ни Стэнли, ни Рассказчик не отрекутся друг от друга.        – Вот что скажу: признаю, я до последнего думал, что ты пойдешь за ней. — пойди Стен за Разметкой из провокации — Рассказчик перезапустил бы игру, а доверие сошло совсем на нет.       В дополнение в следующий раз не оставив ни даже намека на малейший шанс пересечься с ней. (Вообще-то, он уже). Тем не менее, Линия вне его зоны досягаемости, и оба знают, что она позволила себя поймать. Появись она снова — незамедлительный рестарт. Врёт он всё о своей памяти. Почему? Это предстоит выяснить чуть позже, а пока… Откровенный и искренний Рассказчик ему по душе. Он нравится Стэнли.       – Напомни мне в другой раз держаться стороной от этой разлучницы. — ответом служит усмешка, и Стэнли проходит в открывшуюся дверь. По отношению к этому тощему клерку Рассказчик не уступит ни кому. Наверное, и себе тоже. Уж до такой степени он упёртый и собственник. Самому непонятно, почему он так вцепился и зациклился на нём. Последний не воспринимает это за что-то плохое. Но всё же - ему бы больше свободы!        — Оказавшись перед двумя открытыми дверьми, Стэнли, не задумываясь, вошёл в левую. — работник 427 важной походкой направился к правой. — Да ты смеёшься! Так значит? Ясно. Тогда как тебе такое? — работник щурится и улыбается. Ещё чуть-чуть, и казалось бы, он замурчит как кошка. — Стэнли, 23 годика, и всё ещё путает где право, а где лево! Сколько бы Рассказчик с ним не мучался — он ни в какую не поддаётся заучиванию простейшего...! ***        — Как всё прошло?        — М-м, что ж, всё прошло отлично! В силу характеров обоих — пободались чего-то, но, что удивительно, остаются при своём и умудряются уживаться. Черт знает сколько они там пробыли в совместной компании, но теперь их не отклеить друг от друга.  — Выходит, я была права и они не нуждаются в замене. Замечательно.  — Ты не видела соблазна в глазах коротыша  — он жутко любопытный, хоть и безынициативный. Совсем. Но что-то его остановило. Рассказчик же невыносим! Странные они!        — Хе-хе, иногда на совершенно разногранных кубиках выпадает одинаковое число. Пусть плывут сами, а мы пока, всё же, больше не будем вмешиваться.