Правильное слово

- Сядь. Гаррье послушно садится на край кровати, с интересом наблюдая за охотником. - Руки за спину. Давненько Кицураги не вязал узлов, ещё и на такие широкие руки. Сложно устоять перед соблазном огладить напряжённые мышцы его любовника, почти картинный рельеф какой-нибудь прерии с вздымающиеся на горизонте холмами. Веревка ложится на запястья Дюбуа - хорошая добротная бечевка, не такая грубая, как предыдущая - туго стягивает кисти крупного мужчины и делает ещё один виток, уже вокруг предплечья, уходя в ещё один узел, и так до самых локтей, после чего Ким перекидывает концы веревки через шею любовника, чтобы зафиксировать полученное плетение. Так его мужчина не сможет лишний раз шелохнуться без того, чтобы себя не придушить. Удовольствия в этом больше получит Гаррье с его неожиданным пунктиком на удушение, зато золотому охотнику полагается полная свобода действий с телом, которое не может воспротивиться его воле. Веревки для этого не нужны - Гарри и так сделает буквально все, чего Ким от него потребует. Элемент эстетики никто не отменял - тонкому мужчине просто нравится, как выглядит его любовник, связанный путами с красивыми узлами. Как ёлочная игрушка, хоть бери и подвешивай на крючок. Кицураги слезает с кровати и осматривает Гаррье - тот склонил голову, слегка натянув верёвку и не смеет поднять взгляд на своего господина. Довольная ухмылка задерживается на лице охотника. Он проводит ладонью по волосам своего мужчины, медленно зарываясь пальцами в густую гриву для одного короткого и резкого движения, стягивающего кожу чужого скальпа до боли и удивленного выдоха. - Хм… Что же мне с тобой делать? - Наигранная задумчивость на лице Кицураги вкупе с тем, как он заставляет своего любовника повернуть голову то вправо, то влево под болезненным натяжением крепко схваченных волос отражается во глазах Гаррье маленькими искрами, игриво пляшущими вместе с пламенем камина. - Что пожелаете, мой господин… - Сдавленно отвечает Дюбуа, веревка на шее впилась в тонкую кожу, добавляя контрастности между нездорово белыми участками и алой кожей лица, пылающей от стыда и напряжения. - Какой послушный...- Ким прекращает терроризировать патлы своего любовника и переключается на пожирание того глазами, обдумывая, какую бы точку потерзать. В итоге он приходит к куда более жестокому в отношении Гаррье решению - молчанию и прикосновениям, которые с трудом бы зарегистрировала даже самая чувствительная кожа, как раз как у Гарри: то кончик ногтя прорежет воздух у самой кромки нежного уха, то всколох воздуха, поднятый тонкой ладонью, заставит отвердеть соски. В редкие моменты пальцы действительно касаются кожи Гаррье, забравшись под петлю на шее, не сильно натягивая ее. Или пощипывают курчавые волоски на груди и животе, всегда неожиданно, когда, казалось бы, Ким уже переключил внимание на что-то ещё. В этом весь смысл - не знать, что тебя ждёт, но все равно хотеть продолжения. Охотник медленно выдыхает воздух у самого уха своего зверя, тот забавно дёргает этим самым ухом и фырчит. Зная эту маленькую слабость своего любовника, мужчина мягко прикусывает заострённый кончик - их тела находятся почти вплотную, недостаточно для соприкосновения, а связанные ладони Гаррье, чувствуя тепло исходящее от его хозяина, безуспешно тянутся к животу тонкого мужчины. Кицураги тихо смеётся и откидывается назад, упёршись руками в матрас - Гарри издает разочарованный звук и поворачивает голову, с мольбой глядя на своего мучителя. Тот лишь мотает головой, обнажив зубы в хищном оскале. - Ким? - То ли вопрос, то ли просьба, сложенные в имя охотника. Кицураги непреклонен, так и сидит, вытянув ногу, чтобы она опасно близко легла к чужому бедру. - Да? Крупный мужчина не знает, куда себя деть, пожирает своего партнёра глазами, и, судя по выражению лица, усиленно раздумывает над формулировкой. - Сделай что-нибудь со мной...- Слабенько. Не пойдет. - Я и делаю. Смотрю на тебя, - со смехом говорит Кицураги, как бы невзначай коснувшись стопой чужого бедра, чтобы тут же ее спрятать под себя и лечь вдоль кровати, закинув одну руку за голову. Гаррье приходится развернуться, чтобы посмотреть на своего мужчину и увидеть, как тот неспешно ведёт кончиками пальцев по груди, а потом ниже, пока костяшками изящно сложенных пальцев он не проходятся по всей длине возбужденного члена, и ладонь заканчивает свой маршрут, устроившись на бедре. Крупный мужчина сглотнул, шумно выдохнув. Ким делает вид, что не обращает внимание на Дюбуа, продолжает дразнить себя так, если бы хотел провести с собой ночь, получив от нее максимум удовольствия. Когда охотник, закусив губу, издает гортанный стон, Гаррье неуклюже валится на покрывало - как себе ещё шею не свернул, пока тянулся, не рискуя двигаться, чтобы оказаться ближе. Гравитация решила эту проблему за него. Теперь лицо крупного мужчины оказалось буквально в паре сантиметров от его любовника. Нужно только чуть приподняться и...связанные за спиной руки лишают возможности использовать локти как опору. Попытка приподняться выглядит смехотворно и даже немного жалко. Кицураги это заводит - наблюдать, как огромная туша беспомощно барахтается, как живец, брошенный на горячий полуденный песок, в попытках добраться до воды. Ким отодвигается ближе к краю кровати, увеличив расстояние. Гарри придется подползти, если он хочет коснуться охотника. - Ким...- Дюбуа жалобно скулит - шёлковое покрывало слишком скользкое и не позволяет продвинуться дальше, лишь смявшись под коленями второго охотника. Кицураги поворачивает лицо к своему любовнику приподняв бровь, гладя себя напоказ, не стесняясь демонстрировать, какое удовольствие он при этом получает. Полуприкрыв глаза, мужчина шепчет: " Мм, да?" - Ты… Я... Пожалуйста...- Нет, он так точно никогда не научится. - Пожалуйста, что? - Тонкий мужчина тихо зашипел, другой рукой сжав мошонку, редкий жест, не самый любимый, но в текущей ситуации Ким задействует все ресурсы, чтобы устроить шоу. Гаррье наконец совершает рывок, от которого несчастное покрывало отлетает к стенке, а голова крупного мужчины валится Киму на колени. Бедняга ударился челюстью при приземлении и издал грустное "уф". - Пожалуйста, коснись меня...- Длинные волосы скрыли лицо Гарри, золотой охотник не видит ни глаз ни мимики своего любовника. Картина скорее комичная, чем призывная. Нехотя Ким прерывает свое занятие и убирает пряди с лица своего мужчины с абсолютно спокойным выражением лица, хотя от такого нежного жеста в контексте ситуации Дюбуа делает совсем уж страдальческое лицо, пытаясь подставиться под руку. Но не успевает. - Коснулся. - Если бы Гарри знал, как охотнику мучительно не наброситься на своего зверя и самому стать животным, впившимся в свою добычу, то действовал бы куда активнее. Но сегодняшняя игра затевалась для другой цели. И они оба прекрасно это знают. Гарри трётся пушистыми баками о колено Кицураги, в попытке вызвать у своего партнёра рефлекс на щекотку - Ким был к этому готов, поджав пальцы на ногах, чтобы напряжённые мышцы снизили чувствительность кожи. - Не так...- На грани слышимого выдает второй охотник. Теперь он уткнулся носом во внутреннюю сторону бедра Кицураги и медленно поднимается выше, вдыхая запах кожи своего мужчины. Конечно, пахнет луной, и если Дюбуа ещё хоть раз это упомянет - ему несдобровать - Тогда скажи, как? - Ким устроился поудобнее, сомкнув ладони на затылке с интересом наблюдая за тем как гримаса стыда исказила лицо Дюбуа. Но вместе с этим крупный мужчина не может подавить желание быть ближе к своему избраннику, чувствовать его всей кожей - ему приходится выгнуться, подняв связанные руки, чтобы веревка на шее позволила спокойно дышать. Проверив подвижность в таком положении, Гаррье прижимается языком к внутренней стороне бедра охотника и ведёт им до самого паха, облизнувшись, будто нашел там дорожку какого-нибудь ликера. Вот зараза, знает, что Ким питает нездоровую страсть к этому длинному языку. Кицураги думает, что за то, какую титаническую силу воли приходится прикладывать в случае возни с Гаррье во всех смыслах, ему должны поставить памятник при жизни или возвести в ранг святых. Член болезненно дернулся от лишней мысли о том, что можно сделать с Гарри. Пока нельзя, ещё нет, цель не достигнута. - Я задал вопрос, Гарри. - Вольный охотник резко поднимается с подушек и хватается за узлы на спине любовника, с силой оттянув их назад - веревка натягивается, перекрывая доступ к кислороду и Дюбуа инстинктивно пытается сделать вдох. Тщетно. Сиплый хрип складывается в буквы, которые не имеют смысла. Ким пристально смотрит в глаза своего любовника - в них застыли слезы пополам с животным ужасом и экстатической дымкой - последнюю подтверждает крупная прозрачная капля на кончике члена Дюбуа. Кицураги отпускает верёвку, его любовник обессиленно валится на кровать, жадно глотая воздух. - Ким… Прошу… Умоляю...- Хрипотца в голосе Гаррье лишь усилилась от удушья, он ерзает, пытаясь дотянутся до золотого охотника. - О чем? - Тонкий мужчина не позволяет любовнику больше своевольничать - колено упирается в поясницу лежащего мордой в матрас Гарри, лишая того последней возможности хоть как-то двигаться, разве что брыкаться, как напуганный конь. - Сделай что-нибудь... - Плохо, Гарри, очень плохо, ты хочешь, чтобы я оставил тебя валяться на полу одного? - Дабы придать веса свой угрозе, Кицураги повалил своего партнёра на спину к краю кровати - достаточно пнуть его ногой, чтобы Дюбуа окончательно скатился вниз. Мужчина заскулил и задёргался, будто его прижгли раскалённой сталью. - Ким...Я не могу… Это слишком... - Ты сам просил помочь тебе с этим. - Охотник ставит ногу на грудь своего любовника и склоняется к его лицу. - Чего ты хочешь, Гарри? Крупный мужчина хнычет, пытаясь себя пересилить, но молчит, стиснув зубы. Ким лишь тяжело вздыхает. Ему глубоко непонятно, откуда у его любовника взялся такой блок на речь в интимные моменты. Он говорить когда угодно о чем угодно, буквально не затыкается! Но только не в постели. Может вести себя как самая отвязная проститутка, но не проронить ни слова, кроме имени своего хозяина да мольбы - или даже вежливых просьб усилить или ослабить воздействие. Кицураги это не устраивает, диссонанс между поведением и речью вызывает у золотого охотника довольно неприятную фрустрацию - недостаточно, чтобы сбить настрой, достаточно, чтобы срезать часть настроения и не позволить получить полное удовольствие от процесса. - Ну же, говори! - За приказом выкрикнутым прямо на ухо, следует болезненный укус в шею. Дюбуа вскрикивает, в уголках глаз собрались слезы, нижняя губа дрожит, Гарри беспомощно приоткрывает рот - ну наконец-то, давай же, скажи! - Ким… Пожалуйста… Возьми меня…. - Кицураги рычит от досады. Он теряет терпение. - Нет! В тебе больше центнера веса, Гарри, я при всем желании не смогу тебя "взять". - Золотой охотник садится на грудь своего мужчины, глядя на беспомощного любовника холодно и осуждающе. Слишком долго они тут возятся, возбуждение уже почти сошло на нет. Гаррье пытается выгнуться, бог знает зачем, только и Ким далеко не пушинка: все, что получается - это немного приподняться над кроватью и тут же опасть пришипиленным холодными ладонями, что с упором надавили на плечи Дюбуа. - Скажи это, - Ким выдыхает слова в красное от напряжения лицо, мучительно близкая дистанция для Гарри. Крупный мужчина совершает попытку поцеловать своего партнёра, веревка натягивается осветляя красные борозды от предыдущих попыток. Дюбуа приходится откинуть голову обратно на ткань простыни, тяжело дыша. Тишина прерываемая лишь потрескиванием поленьев в печи давит на обоих мужчин. - Т...т...трахни меня… - Каждая буква даётся Гаррье с таким трудом, будто к языку подвешена стопудовая гиря. Но он сказал это! Кицураги не ожидал, что испытает облегчение и… Нежность. Его зверь справился с собой! Это уже не возбуждает, лишь радует охотника и вызывает странную гордость за себя и своего любовника. Все же, этого недостаточно. - Я тебя не расслышал, что ты там мямлишь? - Ким улыбается лишь глазами, только Гаррье может распознать эту улыбку, небольшой сигнал для него :"Ты молодец, продолжай". Дюбуа шумно выдыхает носом, взгляд бегает, чтобы отвлечься, зацепиться за что-нибудь только бы не чувствовать невыносимого стыда. Кицураги вряд ли когда нибудь поймет, что же постыдного в простых и понятных формулировках. Ему и не нужно понимание, чтобы помочь Гаррье разобраться с этим. Они решат ему проблему вместе. - Трахни меня, пожалуйста! - Вот теперь, громко и четко Гарри наконец озвучивает свое желание, крепко зажмурившись. Его партнер взъерошивает пушистые баки крупного мужчины. - Хороший мальчик. Посмотри на меня, - Гаррье открывает глаза, чтобы увидеть лицо Кима, ласково улыбающееся. - Как ты думаешь, смогу ли я? - Золотой охотник многозначительно кивает вниз. Дюбуа виновато скулит, брови съехали домиком придавая лицу мужчины почти детский вид. - Позволь мне помочь… - Эта часть в планы Кима не входила, как и то количество времени, что они в принципе сейчас потратили. Тем не менее, это приятное дополнение. Тонкий мужчина сползает поближе к лицу своего любовника, придерживая его голову, чтобы не перенапрячь итак уже замученную шею. - Ты знаешь, что я люблю. Работать языком в прямом смысле у тебя получается куда лучше, - золотой охотник просто не может отринуть соблазн подколоть Дюбуа. Второй охотник недовольно фыркает на этот пассаж, уже не имея возможности комментировать - рот занят куда более насущной проблемой. Ким откидывает голову, прикрыв глаза - все же звериный язык это чудо. Недостаток опыта почти не ощутим на его фоне. Ни один даже самый умелый работник лупанариев Шарля не делал ничего и близкого похожего по силе воздействия. Кровь возвращается в кавернозные тела, придавая члену Кицураги болезненную твердость. - Боже… Тише, малыш, это слишком… Ах!- Ким задерживает дыхание, когда на фоне выдержанного неспешного скользящего ритма язык Гарри совершает резкое круговое движение вокруг головки и с силой цепляет уздечку. - Достаточно. Иначе останешься без десерта. - Тонкий мужчина тянет своего любовника за волосы, заставив того оторваться от занятия, в которое тот был так медитативно погружен. Гаррье довольно улыбается, облизываясь. - Ты все ещё вкусный. - А должен был испортиться? - Деланное возмущение в голосе Кицураги пугает его партнёра. - Я не это имел ввиду… Я... - Это шутка, Гарри, ради Бога, сейчас опять все сначала начинать придётся! - Пока руки Дюбуа окончательно не онемели, пора бы и к делу приступить. По-хорошему, Кицураги был бы и не против закончить это и от простых ласк своего любовника. Но не может нарушить обещание, хоть двигаться стало ужасно лениво. Мужчина мягко целует Гаррье: в том, чтобы чувствовать свой вкус на чужих губах есть что-то очень интимное - кожа, лёгкая горечь и привкус металла. Кровь?... Ким внимательно осматривает лицо любовника, даже заставляет того открыть рот, чтобы осмотреть зубы и десны. Ран нет, сам охотник тоже никакой боли или дискомфорта не чувствует. Гарри не понимает, что происходит, лишь вопросительно смотрит на Кицураги. Тонкий мужчина мотает головой - показалось, видимо. Золотой охотник пристраивается поудобнее, закинув ноги любовника себе на плечи, одни последний штрих. - Так что ты там просил меня сделать? - Самодовольно улыбаясь, Ким проводит кончиком плоти по входу в тело своего партнёра и отстраняется - подготовил он его хорошо, кожа все ещё влажная от масла, впитывается оно медленно. - Взять… Трахнуть меня. Сейчас. Умоляю. - Гарри звучит увереннее, нужда в голосе такая отчетливая, такая пронизывающая. Это всегда так безотказно действует на золотого охотника, так льстит его самолюбию. Это не умелая игра, что демонстрируют шлюхи, такое ни с чем не спутаешь и не сыграешь - настоящее пылающее желание быть ближе, прижиматься всем телом, цепляться всеми конечностями, слиться воедино. Кицураги и раньше испытывал нечто подобное, но в контексте хищник-добыча, как в их первый раз. С тех пор многое изменилось, и сейчас потребление трансформировалось в… диалог. Гарри как-то назвал это любовной перепиской тел. Сравнение скепсисом отозвалось в уме Кицураги. Все ещё некая его толика присутствует, но с каждым таким разом мужчине кажется, что он ближе к пониманию того, о чем без устали талдычит Гаррье. А пока...у них есть только жар и музыка для ушей друг друга, бессловесная, но понятная: ты - моя тетива, я - твоя стрела, ты - мои ножны, я - твой меч. Ты - мой зверь, я - твой хозяин. Золотой охотник научился получать удовольствие в медленном танце, в разговоре без разговора. Не отменяет периодического желания возвращаться к старым привычкам, грубо брать своего любовника, когда вздумается. Не сейчас. Сейчас то, что они делают, похоже на ленивую возню, с перерывами на бесконечные поцелуи, и только когда возбуждение перевалило через край - превратилось в яростную погоню за точкой, в которой они оба сольются в синхронной дрожи кульминации. Оная настигла мужчин с небольшой разницей по времени, даже не пришлось прикладывать ручных усилий, чтобы помочь Гарри. Крупный мужчина без остановки шепчет: "Ким… Любимый… Мой лунный свет" - и заливается слезами. К этому Кицураги тоже привык. Два из трёх разов этим заканчиваются. Психика Гаррье милостиво позволяет ему сбрасывать накопившееся напряжение таким образом. Ким освобождает любовника от веревок и растирает затекшие руки и шею Гарри. - Все хорошо, малыш, ты справился, ты меня порадовал… - Успокаивающе шепчет Кицураги, стирая слезы с пылающего лица своего зверя. Как только тот снова чувствует свои руки, он заключает Кима в удушливые объятия, обвившись и руками и ногами вокруг тонкого тела, словно змей вокруг яблоневой ветви. - Спасибо, любимый… Ты так ко мне добр...Я не знаю, чем заслужил тебя. - Заслуживают репутацию. А я лишь нашел сокровище и берегу его. Но это только начало. - Кицураги ласково гладит снова спутавшиеся волосы своего любовника, про себя отметив, что когда-нибудь он и их сможет приручить, как и их хозяина. - Что? Этого не достаточно? - Гарри звучит испуганно, глаза распахнул так широко, будто они могут стать ещё больше. - Не достаточно. Тебя мне никогда не будет достаточно, Гаррье. - Полушутка, полуправда. И когда Ким успел стать таким сентиментальным?....