Не оживай

— Всё! Слава, услышав команду, шумно вздохнул и попытался сдвинуть крышку гроба. — Стой! — Андрей повернул голову и вскочил со стула. — Ты сейчас уронишь её, дурак. Стой, говорю! — Так помоги. Хули причитаешь тут? — недовольно ответил Машнов, стуча кулаком по обивке. — Ну, бля? У меня шея охуевает.       Наконец крышка чуть сдвинулась, и над недавним покойником в луче света от люстры склонился Замай. — Я что, умер? А ты, блаженный старец, никак и есть тот бог, о котором все говорили? — скривился Слава. Но Андрей почему-то его шутку не поддержал. Он изучающе посмотрел на друга сверху вниз, а потом пропал из поля зрения. — Э! — мужчина завертел головой. — Дядь, ты где? Давай помогай, а то сейчас я этой деревяхой расхреначу всё тут. Замай, бля! — Есть спор, — тихо и предельно сдержанно отозвался Андрей уже откуда-то справа. — Тебе интересно? Слава навострил уши, а потом тяжело вздохнул и ответил: — Интересно будет, когда поможешь вылезти из этого склепа ебаного. Я уже весь провонял ёлкой! Здесь только мандаринов не хватает. — Не ёлкой, а сосной. Ты же гроб заказывал не слишком дорогой, правильно? — Какая, нахуй, разница? — Послушай условия спора, — спокойно, но с заметным нажимом проговорил Замай. — Ладно, валяй! — Я снимаю крышку, а ты ещё минут пятнадцать делаешь вид, что сдох. Ставлю косарь. — Идёт! — Я не договорил, Слав. Я снимаю крышку, а ты не оживаешь, несмотря ни на что. Что бы не происходило, ты должен быть мёртвым. Понял? — Чё ты удумал? Звонить кому-то будешь опять, да? — На этот раз без посторонних лиц. Ну что, условия принимаешь мои? Косарь светит. — А Геля? — спросил Слава, вспомнив, что подруга, облачённая в траурные одежды, находится в соседней комнате. — Она ушла уже давно. Отыграла смерть и почтенно исчезла вместе с твоим существованием. — Ладно, — поколебавшись немного, сдался Машнов. — Только без шизы давай. Я принимаю условия. — Твою смерть и этот ящик уже не перепрыгнешь. Поехали! Как только я снимаю крышку, включается таймер на пятнадцать минут. Ты должен быть дохлым, усёк? — Чё-то не нравится мне всё это, — недоверчиво проворчал мужчина из гроба. — Так спорим или ты зассал? — Всё, всё, спорим. Давай быстрее только!       Слава услышал шаги рядом с собой, и скоро крышка гроба приподнялась под кряхтение Замая. Он кое-как снял её и поставил к стене. — Время пошло, — предупредил Андрей, оборачиваясь. — Что бы не происходило, не оживай, понял? Машнов кивнул и крепко закрыл глаза. Он мечтал, чтобы всё это поскорее закончилось. Какой бы прикольной не была идея, но всё тело ломило, да и в гробу лежать было немного не по себе, если честно. Филя снова прыгнул в ноги и замяукал. Слава впервые за сегодняшний вечер подумал о том, что кот всё понимает, хоть и чувствует, что хозяин жив. Стало совестно даже.       Тем временем Андрей стоял тихо. Или сидел? Машнов не мог сказать точно. Но потом он почувствовал руку на своём плече и понял, что Замай всё-таки перешёл к действиям. Устроит фотосессию? Скинет фото и учудит над кем-нибудь дурацкий пранк? Может быть, разрисует его зелёнкой? Нет, Замай не настолько бесчеловечен, знает, где заканчиваются приколы. Филя прошёлся мягкими лапами по ногам и уселся внизу живота. Громко заурчал, выпуская когти. Наверное, Андрей его гладил. Чужая рука с плеча неожиданно исчезла, а кот перестал мурлыкать. Слава насторожился, прислушиваясь к тишине. Совсем рядом скрипнула половица. И тут он почувствовал, что Филя опустился всеми четырьмя лапами в район паха. Нет, не Филя! Он не мог в это поверить и ещё секунд пять лежал, как мёртвый, но потом, когда всё стало уже очевидно, открыл глаза и посмотрел на Замая: — Ты что делаешь? — Сейчас косарь проебёшь, молчи лучше, — посоветовал тот, не переставая поглаживать его член через штаны. — Мы так не договаривались. — Именно так и договаривались. Завали уже ебало. — Я не понял: ты пидор, что ли? — не унимался Машнов. — Пидор, не пидор, — мужчина пожал плечами, а потом посмотрел другу прямо в глаза и произнёс ровно: — Но ты всё ещё лежишь без движения. Странно, правда? — А я могу и поддать тебе за такое. — Но ты лежишь, — Замай улыбнулся и ощутимо крепко сжал промежность друга.       Слава задохнулся от возмущения. Он гневно ворочал глазами, открывал и закрывал рот, но не двигался. Не предпринимал попыток прекратить всё это и действительно полезть на Андрея с кулаками. Он упрямо лежал и чувствовал, что его ловят на слабо. Тысяча рублей — да он мог бы ею задницу подтереть, ведь уже на стриме собрали пятьдесят. — Когда ты мне дашь деньги, я затолкаю их тебе в горло. Замай рассмеялся и бесцеремонно залез рукой под резинку штанов: — А я могу и не дать. Ты сейчас нарушаешь условие спора. — В рот я условия твои ебал.       Слава шумно выдохнул и возвёл глаза к потолку. «Сука! Какая же ты сука!» — думал он. Андрей во всю шерудил пятернёй у него между ног, сжимая пальцами член и поглаживая. И ведь даже стыда не испытывал за свои действия! Машнову казалось, что приятель слетел с катушек. Он перевёл взгляд на Замая. Тот держал в одной руке телефон, глядя на таймер. Наверное, уже прошло минут пять, и всё это скоро закончится. Слава зажмурился, стараясь ни о чём не думать. — Твой дружок встаёт потихоньку, ты в курсе? — глумливо осведомил Андрей.       В ответ Машнов лишь заскрипел зубами. Конечно же, он в курсе. Замай тем временем вынул твердеющий член из штанов. Он оттянул кожицу, обнажая головку, и провёл большим пальцем по контуру, задел уретру ногтем. Слава втянул носом воздух, сжал челюсти крепче, но глаза не открыл. Он был зол на друга как никогда. Ситуация казалась настолько ненормальной, что кроме злости и шока испытывать ничего не приходилось. Но вскоре Машнов понял, что ошибся. Когда Андрей начал двигать рукой, ко всему спектру ощущений прибавилась смесь отвращения и какого-то явно больного удовольствия. Мужчина приоткрыл глаза и уставился на чужой кулак в котором мелькала головка. — Ты ебанутый. Зачем? — Так может, потому что ебанутый? Нет? — Замай усмехнулся и без стеснений широко лизнул свою ладонь, которая только что сжимала член. Это показалось ещё более отвратительным. Андрей вернул руку на твердеющий орган, а Слава уже не мог оторвать взгляда. Головка между пальцев ходила ходуном, член пару раз инстинктивно дёрнулся. «Это конец» — подумал мужчина, облизывая пересохшие губы. Хотелось вырваться, но вместе с тем, происходящее завораживало. «Лежать в гробу, когда тебе дрочит лучший друг на спор — глупее ничего быть не может» — мелькнула мысль. «Ещё можно в гробу ебаться, но это такое себе» — Слава непроизвольно улыбнулся. — Что? — Андрей, заметив гримасу на его лице, начал двигать рукой активнее. — Я жду, когда закончится время, и уж тогда тебе не поздоровится. Замай фыркнул и театрально закатил глаза: — Ты мог уже давно мне переебать, но ты… — Я подожду, — оборвал его Слава, и на губах его расцвела злорадная ухмылка. — А вы, батенька, оказывается, мазохист. — Пошёл на хуй. — А вот и пойду.       Машнов такого точно не ожидал. Как только Замай стремительно склонился над его пахом, мужчина выкатив глаза, тут же подорвался с траурных подушек. Он успел схватить Андрея за волосы и дёрнуть вверх. Мокрая от слюны нижняя губа криво, но ощутимо мазнула по головке, а Замай с шипением вскинулся. Слава, шокировано глядя в его лицо, застыл, всё ещё крепко сжимая короткие пряди в кулаке. — Ты проебал штуку, — морща нос, проговорил Андрей, и перехватил руку мужчины. — Пусти меня.       Слава приоткрыл рот. Неужели Замай и правда думает, что его волнует косарь? Это же просто смешно! Нет, тут очевидно дело не в деньгах. Если играть в игру, то лишь для того, чтобы дойти до финиша и получить приз — иного Машнов никогда не приемлел. Ногти Андрея больно вцепились в запястье. — Да пусти ты, блять! — Как скажешь, — и он с силой надавил на затылок, опуская друга лицом на свой член. Головка смачно проехалась по щеке и, кажется, попала Андрею в глаз. — Давай! — прохрипел Машнов. Мужчина покорно открыл рот, неглубоко насаживаясь на член. Его губы сомкнулись на головке, но Слава бесцеремонно надавил на затылок Андрея, пропихивая орган дальше. Головка упиралась в нёбо, Замай тут же начал давиться и отстранился, смаргивая слёзы. Он сделал глубокий вдох и крепко зажмурился, выдыхая. Его передёрнуло. — Ну что ты, как целка? Нормально давай! Не в первый раз же, — язвительно выплюнул Машнов. — Вообще-то в первый, — прозвучало в ответ с толикой обиды. — А не похоже.       Андрей вновь наклонился, широко открывая рот, и на этот раз Слава всё-таки убрал ладонь с головы. Пухлые красные губы скользили по мокрой коже, язык то и дело касался самым кончиком уретры. Щёки Замая втягивались, когда он подавался головой назад, и Машнов не мог оторвать взгляда. Это было настоящее, истинное сумасшествие. И никакой гроб, никакая псевдосмерть с этим бы не сравнилась. В голову неожиданно закралась тревожная мысль о том, что Андрей забыл завершить трансляцию, и всё это сейчас видят тысячи людей. Слава скосил глаза на монитор, но быстро успокоился, увидев, что стрим действительно завершён. Он снова перевёл взгляд на Замая. Тот старательно и самозабвенно сосал, прикрыв глаза. Мужчина сместил голову так, что обзор был просто самым что ни на есть лучшим для Машнова. Он видел буквально всё: и то, как двигался кадык; и то, как головка члена заходила за щетинистую щёку, растягивая её. И то, как Андрей жмурился, время от времени, и то, как съезжались его брови к переносице, когда брал особенно глубоко. — Сколько осталось времени? — хрипло спросил Машнов, заплетающимся языком. Во рту было совершенно сухо. Андрей поднял голову и взглянул на таймер: — Три минуты. Успеешь? — Попробуем.       Замай кивнул и мучительно медленно обвёл языком головку. Слава впервые позволил себе шумный выдох — самое малое, на что он был вообще способен. Но и этого хватило с лихвой для того, чтобы Андрей поднял на него взгляд, не отрываясь от члена, и втянул щёки, принимая глубже. Помогая себе рукой, он с хлюпаньем работал ртом, в упор глядя на Машнова. У Славы же от этого зрелища волосы дыбом на голове вставали. Замай неожиданно с громким влажным звуком выпустил член и тот, раскачиваясь в воздухе, пару раз вздрогнул. Машнов вопросительно взглянул на друга и сначала не понял, но вскоре Андрей обхватил его член ладонью, подмигивая. Когда на шею уверенно легла вторая рука, а сильные пальцы сдавили, лишая способности дышать, Слава даже потерялся на долю секунды. Пока друг перекрывал ему кислород, он сам потянулся к собственному члену, кладя руку поверх чужой. Всё происходило как в тумане и голова кружилась от острых ощущений. Замай внимательно всматривался в его лицо и давил на горло сильнее. Пальцы Машнова скользили на его кулаке, движения стали совсем беспорядочными, но Андрей поймал темп. Перед глазами лицо мужчины вдруг стало тусклым, серым, и, когда получилось краем сознания уцепиться за реальность, Славу отпустили. Очень вовремя, ведь он был в шаге от того, чтобы отключиться. Машнов сделал глубокий вдох, закрывая глаза. Его рука бессильно соскользнула с чужих мокрых пальцев и упала на белый саван. Член пульсировал, а Андрей зажал головку в кулаке и снова скользнул вниз. Как только белые мутные капли брызнули на его пальцы, он убрал руку. Слава тяжело дышал, всё ещё не в силах разлепить веки. Густой воздух, пропитанный запахом спермы и пота, вдруг всколыхнул противный и громкий писк таймера. Замай улыбнулся, выключая телефон. — Поздравляю! Даже раньше всё произошло, — сказал он, засовывая мобильник в карман штанов. Слава на это лишь вяло махнул рукой и со стоном поднялся на подушках чуть выше. Тело ломить от долгого нахождения в одной позе не перестало. Теперь он ещё сильнее мечтал выбраться из гроба, но сомневался в собственных силах. — Помоги вылезти. — Ага, сейчас, — Андрей протянул ему липкую ладонь и мужчина схватился за неё как за спасательный круг, садясь. Попытался распямить плечи, но спину пронзила тупая, ноющая боль. Машнов охнул и запрокинул голову назад, опираясь руками о края гроба. — Слышь? — Чего тебе? — устало отозвался мужчина и открыл глаза. Замай облизнулся и растянул губы в широкой улыбке: — Гони косарь, Слава.