* * *
21 февраля 2022 г. в 07:28
— Тереза! — юный господин Драгония улыбается так радостно и искренне, что, несмотря на всю прежнюю усталость, Тереза чувствует, как желает разделить эту пока ещё неизвестную ей радость.
— Что-то случилось, юный господин? — она отрывается от стирки, вытирая пот со лба. Руки немеют так сильно, что их едва можно ощутить.
Мальчишка хмурит белёсые брови, подходя к ней близко-близко, и заглядывает в её зелёные глаза своими собственными так, будто способен видеть все переживания сестры насквозь.
— Я же просил... Ты моя сестра. Тебе нужно звать меня по имени, Тереза.
Это не первый их такой разговор, и, да видит любая божья сущность, что только есть в этом мире, нет среди желаний Терезы большего, чем мочь произносить ласковое «Оскар» так же легко, как он может произносить её имя.
— Юный господин, вы же знаете, чем это может обернуться... И для меня, и для вас.
Как же Терезе не нравится произносить хоть что-то, что заставляет её милого Оскара (хотя бы у себя в голове она может думать о нём так) мрачнеть так, как он мрачнеет сейчас.
— П-прости. Я забылся.
Он опускает голову вниз, выглядя брошенным всеми котёнком, и Тереза не представляет, что делать с внезапным желанием обнять его и приголубить.
Она озирается — вокруг ни души. Наверное, никто же не скажет, если она немного выйдет за рамки положенного?
Нет. Что за глупости. Даже если прямо сейчас она никого не видит, это не значит, что они совсем одни. Мало ли кто наблюдает за ними. Мало ли кто доложит господам, что мерзкая грязная девчонка вроде неё смеет думать, что она нечто большее, чем просто служанка в этом доме. Это заставляет Терезу злиться. Лучше бы господин Драгония (у Терезы нет ни права, ни желания называть его отцом) не забирал её сюда. Лучше бы он не проводил время с мамой и не давал бы жизнь ребёнку, который ему не нужен.
— Тереза? — Оскар, обеспокоенно глядя, касается её натруженных, покрасневших от стирки рук, сжимая их в своих начинающих грубеть от занятий фехтованием ладонях. — Я... Я так сильно тебя расстроил?
У Терезы всё внутри скручивает. Светлые ресницы Оскара дрожат, а в больших глазах начинает собираться влага. Нет... Нет-нет-нет, она довела его до слёз!
— Нет, что вы! Конечно же нет! — ладно. Пускай её накажут. Тереза аккуратно высвобождается из хватки Оскара лишь за тем, чтобы со всей наполняющей её любовью и нежностью обнять его, прижав к себе как можно крепче. Она гладит его по светлым непослушным вихрам, слегка покачивает и нашёптывает, совсем не думая над словами. — Даже не думай, что ты можешь меня расстроить, мой хороший. Ты... Ты...самое ценное,что есть в моей жизни... — Тереза и сама тихонько всхлипывает, чувствуя, как младший брат обнимает её и льнёт к ней.
Если кто-то их сейчас увидит, им наверняка запретят видятся, а саму Терезу накажут. Это будет очень-очень больно, но это мгновение счастья стоит всей боли мира.
— Ты тоже, — Оскар тихо шмыгает носом. — Я люблю тебя, Тереза. Больше всех-всех на свете!
Его глаза — бескрайние зелёные просторы — блестят искренностью и любовью. Они всё ещё влажные, но Оскар уже не выглядит грустным и улыбается.
— Я... Я как раз поэтому к тебе пришёл!
Он звучит деловито и серьёзно, заставляя детское любопытство внутри Терезы вспыхнуть яркими огоньками. Что же он имеет в виду?..
Мальчишка хмурится, копошится в кармане шорт и ворчит «Неужели потерял?.. », прежде чем, победно вскрикнув «Ура!» , вытащить красивую, обтянутую дорогим бархатом коробочку.
— Открой её, пожалуйста!
Оскар протягивает её, смотря лучистыми глазами в самую душу, и Тереза не может найти в себе силы отказать этому взгляду. Её всё ещё немеющие руки немного дрожат, и коробочка кажется роскошнее, чем вся Тереза вместе взятая, но она всё равно аккуратно открывает её, теряя дар речи.
В коробочке лежат серьги. Прекрасные сапфировые капельки в золотом обрамлении. Невероятно простые, но вместе с тем изящные. Слишком красивые, чтобы кто-то вроде Терезы мог даже одним глазком взглянуть на них.
— Оскар, это?..
Мальчишка робко смотрит на землю, пряча взгляд и будто набираясь смелости.
— Родители сказали, что я должен буду отдать это самой важной женщине в моей жизни, — и, поднимая взгляд, он улыбается и уже куда более решительно заканчивает. — И это ты, Тереза. С днём рождения!
Оскар говорит это так искренне и просто, желая только лучшего, но Терезу всю сковывает смесью нежности, потерянности и липкого страха. Конечно же, невинный и чистый Оскар просто слишком юн, чтобы понять такую мудреную родительскую формулировку. Он не понял, что это должен быть свадебный подарок. Просто подарок на день рождения, о котором сама Тереза и думать забыла. Да. Да, конечно же это так. Её младший брат не мог признаться ей в любви.
— Оскар, милый... — Тереза потеет, не зная, как сформулировать свою мысль. — Этот подарок должен предназначаться девочке, которую ты полюбишь.
— Но я люблю тебя!
— Полюбишь не так, мой милый, — Тереза покачивает головой. — Ты ни с чем не перепутаешь это чувство. Это будет что-то, что перевернёт всё внутри тебя с ног на голову, что заставит тебя чувствовать, будто ты с этой девушкой предназначены друг другу, — она пытается вспомнить ещё вещи из тех, что украдкой вычитывала в свободное время в любовных романах. — Оскар, эти серьги должны будут принадлежать девушке, с которой ты захочешь разделить каждое мгновение своей жизни, та, о ком ты будешь заботиться больше всего на свете. И это не могу быть я.
Говорить последнее почему-то до странного больно, но Тереза игнорирует эту боль. Она не имеет сейчас значения. Важен Оскар, котрый притихает и даже будто не движется.
— ... Но Тереза, милая моя... Это всё ещё ты, — Оскар поднимает полный нежности и какой-то болезненной надежды взляд, а на его губах тёплая, невинная улыбка. Самая чистая на свете. — Ты единственная, кто любит меня. Кому есть до меня дело. Для родителей имеет значения только брат. Для всех имеет значения только брат. А я... Меня будто бы не существует. Только ты ценишь меня. И я хочу отвечать тебе тем же. Хочу заботиться о тебе больше всего на свете.
Оскар говорит так спокойно, пытаясь придать своему тону взрослость, и всё же Тереза видит в этом детские невинность и чистоту. Она немного, но всё же старше него, и всё прекрасно понимает. Этот мальчик одинок, и потому не удивительно, что он путает благодарность и любовь. Тереза как никто понимает его, ведь после смерти мамы, когда её взяли в эту проклятую семью, Оскар единственный, кто отнёсся к ней по-человечески.
— Оскар, для меня очень многое значат твои чувства, — осторожно начинает она, даже, при этом, не обманывая. Чувства Оскара правда значат для неё многое. Куда больше, чем собственные. — Но я не могу принять этот подарок. По крайней мере сейчас! — она торопливо добавляет, прежде чем Оскар вновь расстроится. — Твои родители плохо это воспримут, как и остальная прислуга. Так что... У меня есть предложение! — она заговорщически улыбается и подмигивает.
— Какое? Только не говори глупости про то, чтобы найти кого-то ещё, кому подарить, ладно?
— Ни в коем случае! — Тереза мотает головой. — Ты подаришь мне эти серьги, когда станешь старше. Мы оба будем трудиться, чтобы не зависеть в будущем от твоей семьи и сможем сами распоряжаться нашей судьбой. Ты станешь взрослее и опытнее, и тогда никто не сможет перечить твоей воле. И я приму твой подарок. Договорились?
Лицо Оскара озаряет улыбка, когда он кивает. Тереза чувствует облегчение.
Пройдут годы до момента, когда Оскар станет взрослым. Это будет прекрасный, бесконечно добрый и чистый юноша с открытым и нежным сердцем. Такой никого не оставит равнодушным. И к тому моменту в его жизни наверняка появится девушка, достойная его. Кто-то, кого он будет любить как женщину, а не испытывать благодарность.
Да. Так и будет. А до тех пор Тереза будет рядом и поможет ему во всех начинаниях. Как любящая сестра и самая ценная женщина в его жизни.