in my mouth

на шее у гуанъяо расцветают всеми красками галактики синяки — он смотрит на них в зеркало и видит, как они обрамляют его шею, спускаются до ключиц и ниже, туда, куда гуаньяо просто боится смотреть. ему кажется, что еще немного и все то, что он испытывал тогда, ночью, просочится в его сознание. хуайсану, почему-то, крайне сильно нравилось оставлять на нем свои следы. а еще не хуайсан был тем, о ком точно стоило бы говорить «в тихом омуте черти водятся», потому что яо иначе никак не мог объяснить его желание каждый раз душить яо, оставлять на нем собственные метки и вбивать его в поверхности так, что где-то внутри все сжималось. и каждый раз, когда яо оказывался распятым под ним, он думал о том, что если бог и существует — то его бог явно этот мальчишка с веерами. где и как они встретились он уже не помнит. кажется, это был какой-то бдсм-клуб, куда его притащили друзья. ему говорили — тебе понравится, — но яо только хмыкал, да губы поджимал. он ненавидел такие места: последний раз один из доминантов решил пренебречь совершенно всем и гуаньяо буквально вытаскивали еле живым из-под чужого тела; но в тот раз все было иначе. хуйасан не был тем, кто пришел сюда с кем-либо — на нем был белый браслет, что говорило о том, что он — совершенно свободен. и чем он только привлек гуаньяо, который в свою постель выбирал едва ли не тщательнее, чем выбирают в гаремы к шейхам? он до сих пор сказать не может, почему в тот раз подошел к нему, почему через несколько минут они уже опустошали бар, заказывая новую и новую выпивку. гуаньяо точно не помнит, сколько они выпили, но яо прекрасно помнит чужие пальцы, что удерживали его за бедра на танцполе; пальцы, что шарили по его телу, пока гуаньяо заглядывал в чужие глаза; помнил поцелуй со вкусом абсента — слегка горьким, но таким нужным; помнил, как они целовались при выходе, как в такси он сидел на коленях парня, запуская в его волосы пальцы и сжимая у корней; помнил, как они едва ли дошли до дома. — я чист, — это было первое, что он сказал когда потянулся к чужому ремню. — я тоже, — кажется, голос у хуайсана давно уже треснул и теперь хрипел от возбуждения. стояло у него, кстати, тоже прекрасно — это гуаньяо понял в тот момент, когда опустился на колени перед ним, когда скользнул языком по чужому члену, когда протолкнул его сквозь мышцы в горло и не закашлялся. чему он был благодарен, так это отсутствию рвотного рефлекса; прикрывая глаза и обхватывая член у основания, гуаньяо явно наслаждался тем, что происходит. ему нравилось, что хуайсан позволял себе натягивать его, буквально трахая в рот, позволял царапать затылок (отчего яо буквально скулил) и кончил так же в рот. — твой член в моем рту прекрасно смотрится, — у яо глаза хитрые-хитрые, он щурит их лисой и поднимается; до спальни они доходят слишком быстро и гуаньяо просто толкает в грудь парня, стягивает с него остатки одежды и стягивает с себя, обнажаясь, позволяя рассмотреть татуировку-лотос на собственном бедре и в зеркало позади увидеть татуировку с карпами-кои «инь и янь». и в этом был яо — сочетание святой невинности и абсолютной похоти. и, кажется, хуайсан был таким же. таким же, потому что когда он вжимал яо в матрас, когда он заполнял его одним слитым толчком, когда яо впивался в чужие плечи и спину ногтями, он видел в чужих глазах отражение бездны. он видел, как там танцуют черти, как там, внутри, все хочет взять под контроль чужую жизнь. и сколько бы яо не говорили: «не позволяй никому играть с тобой вот так» он плюет на это. — сожми ее, ну же, — и он чужую руку укладывает на свою шею, пальцы чужие смыкает, выгибается в спине и чувствует, как дергается кадык, что бьется о чужую ладонь. интересно, хуайсан тоже это чувствует так остро? но у яо едва ли хватает сил думать об этом, когда его буквально натягивают на себя, когда его втрахивают в постель, заставляя проезжаться по чертовой простыни, что так неприятно уже сбилась. но яо все равно хуайсан сильнее сжимает пальцы и яо дрожит под ним. — блять, вот так, — он скулит практически, чувствует как кислород перекрывается и не вдохнуть. яо этого и не хочется — все мысли лишь о том, как бы попросить хуайсана не останавливаться. да он и не делает этого — словно втягивает в игру, где вместо укусов и засосов он теперь душит гуаньяо, пока тот не кончает с вскриком. кажется, это был самый мощный оргазм за последнее время: во всяком случае, ни с кем у яо не тряслись так ноги, как с этим парнем. — блять, это был лучший секс, — его голос все еще хриплый, но яо приваливается к чужому боку и ему абсолютно насрать на то, что сейчас из него вытекает сперма, что он грязный и они навели беспорядок, — надеюсь, ты от меня не сбежишь. — и это звучит уже не так уверенно, но гуаньяо прикрывает глаза, стараясь не рассмеяться, когда слышит: — конечно же нет. душить тебя и видеть свой член в твоем рту — самое прекрасное, что могло бы быть. и яо не может не согласиться с этим. в конечном итоге — это была не такая и плохая затея: позволить хуайсану придушить его. кажется, у них с хуайсаном полный match.