Это будет нашей маленькой тайной

Штирлиц сидел за столом в своей комнате, держа в руках фотографию и медленно вдыхая сигаретный дым. Окна были как обычно закрыты темной тканью, что делало обстановку еще более таинственной. Небольшие капли дождя стучали по подоконнику, отбивая свой странный, причудливый ритм. «Сжечь» — подумал Штирлиц, уже потянувшись рукой за спичками. «Хотя…». Там не было никаких надписей, никаких имен и дат, пометок и шифров. На фотографии, присланной из Центра, просто была его секретарша, такая же разведчица, которая приступит к работе уже со дня на день. «Если кто найдет?». Закурил еще одну сигарету. «Так и скажу: моя секретарша. Да, подарила фотографию. И что с того?». Штандартенфюрер оперся на спинку стула. «Но с какой стати ей дарить мне свою фотографию? Нелогично… А с другой стороны… Что в этом такого?». Еще какое-то время Максим Исаев сидел и размышлял как поступить. «Ничего секретного в этом нет, тогда зачем избавляться?». Посидев еще пару минут, он отложил спички и снова начал внимательно рассматривать. «Да, красивая фотография…» К соседнему дому подъехала машина. Яркий свет фар пробивался через занавешенные окна. «Так рано?» — пронеслось в голове Штирлица, и он положил фотографию в стопку бумаг. Приоткрыв входную дверь, он аккуратно выглянул наружу. Убедившись, что его догадки оказались верными, он открыл дверь полностью, уперся спиной в дверной косяк и стал следить за происходящим. Из машины вышла стройная девушка, держа в руке небольшой чемодан. Открыв зонт, она направилась к своему новому дому.  — Да что ж такое, — девушка пыталась справиться с калиткой.  — Потяните слегка на себя. Только сейчас она заметила своего соседа, который все это время за ней наблюдал. Поставив чемодан рядом с невысоким забором, девушка потянула калитку на себя, и та наконец поддалась. Макс слегка улыбнулся и кивнул головой в сторону своего дома.  — Эльза Розенберг, штандартенфюрер! — выпалила девушка, едва войдя в дом.  — Прошу, Эльза Розенберг, — с легкой насмешкой повторив имя, Исаев протянул руку в сторону гостиной. — Милости просим. Сев в кресло у камина, мужчина закурил сигарету. Всматриваясь в огонь, он все над чем-то размышлял.  — Что, даже не спросите меня ни о чем? — девушка с недоумением смотрела на коллегу, сложив руки на коленях.  — А что мне спрашивать? Я уже давно все про Вас знаю, Лиза. Эльза слегка нахмурилась. Опершись на спинку кресла, она начала рассматривать дом. Все вызывало у нее неподдельный интерес, хоть интерьер и не был ничем необычен.  — Как Вы добрались? — спросил Штирлиц, пытаясь сгладить неловкое молчание.  — Хорошо, спасибо, — девушка не очень-то слушала что он говорил. Она пыталась собраться с мыслями, но ей это никак не удавалось. — Знаете, я, наверное, пойду. Поздно уже. Завтра важный день. Эльза встала с кресла и направилась к выходу.  — Может Вам чай сделать?  — Нет, я пойду. Спасибо за приглашение, — немного помедлила. — До свидания. Максим смотрел ей вслед, недоумевая. «Может она просто устала?». Нахмурив брови, он снова стал всматриваться в огонь. «Огонь, огонь… А ведь у нее камин не топлен. И дров наверняка нет совсем. Верно, откуда им взяться?».  — Да, штандартенфюрер? — Лиза слегка удивилась, увидев у себя на крыльце полностью мокрого от дождя Штирлица, держащего в руках какой-то большой сверток.  — Вот дрова… и спички. У тебя ведь камин не топлен совсем. А сейчас холодно. Девушка все еще с недоумением смотрела на гостя.  — Кладите вон там, — указала рукой куда-то в комнату.  — Я отвезу тебя завтра на работу, — штандартенфюрер стоял на крыльце, сложив руки за спину. — Завтра утром жду тебя в машине, — сделал шаг назад, чтобы уходить.  — А Вы в жизни лучше, чем на фотографии, которую мне прислали. Исаев опустил глаза, немного смутившись. Подобное заявление оказалось для него совсем неожиданным.  — А ты и в жизни, и на фотографии красивая, — сказав это, мужчина смутился еще больше и только сейчас заметил, что перешел на «ты». — Спокойной ночи. Штирлиц поспешил уйти. Он не знал почему сказал именно это. «Не смог ничего придумать и пришлось сказать правду». Эта мысль поразила его еще больше. Что-то странное творилось у него в голове. «Устал, просто устал».  — И Вам спокойной ночи, — улыбнувшись, сказала Лиза, хоть Максим был уже слишком далеко чтобы это услышать. Тихо смеясь, она смотрела вслед поспешно уходящему штандартенфюреру. «Думаю, мы поладим».  — Вы привозите ее на работу, Штирлиц? — Шелленберг все высматривал что-то на улице через окно кабинета штандартенфюрера.  — Да, бригадефюрер. Она поселилась в соседнем доме. Не вижу в этом ничего странного. Все равно пункт назначения у нас один и тот же, — Макс внимательно читал содержимое документов, но затем обернулся к коллеге. — А Вы видите в этом что-то подозрительное?  — Да нет, Штирлиц, все верно. Все верно Вы сказали, — Вальтер задумчиво опустил голову, почесав пальцем подбородок. — Ну и как она?  — Еще не успел понять. Она работает у меня только второй день, бригадефюрер.  — И то верно, — он стал расхаживать по кабинету взад и вперед. — Что-то я еще хотел спросить. Ну да черт с ним, в другой раз. О главном поговорили. Кстати, не забудьте принести мне тот документ, — сказав это, Шелленберг указал пальцем куда-то в воздух.  — Непременно, бригадефюрер, — Исаев как-то из-подо лба смотрел на старшего по званию. Вальтер отправился к двери, но вдруг остановился. Поправив волосы он улыбнулся.  — А симпатичная ведь все-таки, — с какой-то ухмылкой произнес он.  — Кто?  — Как кто? Ваша секретарша, Штирлиц.  — Да… наверное.  — Пф, «наверное», — бригадефюрер вышел, обязательно улыбнувшись сидящей за столом у кабинета Эльзе. Максим достал из ящика стола фотографию и, закурив сигарету, начал всматриваться. «Понятное дело, что симпатичная. Но еще и умная. Это куда важнее…». Послышался стук в дверь. Штирлиц тут же спрятал фотографию назад.  — Штандартенфюрер, можно? — Лиза просунула голову в приоткрытую дверь.  — Заходите, — Штирлиц слегка удивленно поднял брови.  — Можно я у Вас посижу? Прийти никто не должен, а мне там одной скучно, — девушка села на диван напротив, закинув ногу на ногу.  — А Вы сюда развлекаться приехали? — мужчина подпер ладонью подбородок.  — Нет, но я же ненадолго, — немного наклонившись вперед, она начала шептать. — А вчера Вы ко мне на «ты» обращались. И позавчера тоже.  — Глупости. У Вас есть что-то важное сказать? Тогда, если и хотите здесь сидеть, то сидите пожалуйста тихо и не мешайте. Исаев снова уткнулся в лежащие на столе документы. Вдыхая дым сигарет, он все время то хмурил, то расправлял брови. Эльза следила за каждым его движением, даже самым малейшим, все пытаясь что-то уловить. Она часто ловила себя на мысли, что ей очень нравится наблюдать за шефом. Что-то было притягивающее во всем, что он делает, она считала, что-то грациозное и непостижимое. Штирлиц написал что-то на одном из листов. Взяв стопку документов, он вышел из-за стола.  — Это нужно отнести Шелленбергу, — дал один из листов Эльзе. — Этот Мюллеру. А этот… этот тоже Шелленбергу, но проследи, чтобы он вернулся назад ко мне. Все запомнила?  — Да, штандартенфюрер! — вскочив с дивана отчеканила Лиза.  — Тогда выполняй. Максима все больше поражали ее бойкость и позитивный настрой. «Для нее все будто игра. Просто интересная игра в разведчиков…». И все же он был даже рад этому. «Лучик света и радости в непроглядной тьме…». Понимая свой долг и всю сложившуюся ситуацию, из-за своей своеобразной наивности, Лиза все равно не могла воспринять все всерьез и осознать весь тот ужас, который поглотил их всех. Быть может, это была защитная реакция, позволяющая не сойти с ума от страха и горя. «Впрочем, так даже и лучше» подумал Штирлиц, уперевшись руками в стол. Лиза сидела в кресле у камина, время от времени делая глоток коньяка. Весь этот месяц она каждый день приходила к своему соседу и проводила вечер в тихой обстановке. Это уже стало традицией и, хоть девушка была уверена, что у Штирлица есть и свои дела, она знала, что он всегда будет рад видеть ее в своем доме. Домработницу штандартенфюрера все больше удивляло, что ее отправляли домой так рано, но, в связи со своей наивностью и простодушием, она не считала это чем-то странным. За разговорами проходили минуты и часы, и Эльза часто возвращалась домой в полночь. Они с Максом обсуждали что угодно и, даже когда темы повторялись, с удовольствием начинали обсуждение во второй раз.  — А потом я сижу и пытаюсь угадать где чей почерк.  — И как, получается? — Исаев улыбался, делая еще глоток коньяка и слегка искоса поглядывая на сидящую рядом девушку.  — Некоторых уже отличаю, — Лиза в шутку гордо подняла нос.  — Научишься их подделывать — цены тебе не будет, — оба засмеялись. Эльза все больше убеждалась в том, что ее первое мнение о шефе было абсолютно неверным. «Он вовсе не холодный и черствый, нет… просто обстоятельства не дают ему быть тем, кем он является». Наблюдая за жестами и словами штандартенфюрера, она ловила себя на мысли, что это, наверное, чуть ли не самый добрый и хороший человек, которого она когда-либо встречала.  — А я же Вам не сильно мешаю, когда сижу в кабинете? — девушка оперлась локтями на подлокотник кресла и всем телом повернулась к собеседнику.  — Да нет, мне так даже веселей работается, — Штирлиц снова улыбнулся и сделал глоток. С минуту Лиза сидела неподвижно и пристально смотрела на мужчину. Какая-то тяжесть вдруг упала ей на сердце.  — Ты скучаешь по дому? — еле слышно спросила она. Голос задрожал. Макс закурил сигарету. Нахмурив брови, он как-то пусто смотрел перед собой.  — Я стараюсь об этом не думать.  — А я скучаю… очень сильно, — в ее голосе появилась детская наивность. — Все это закончится, и мы с тобой уедем, да? Уедем же? Увлекшись воспоминаниями о родине и будущем возвращении, девушка даже не заметила, что перешла на «ты», хотя даже в подобных разговорах старалась держать дистанцию. Исаев оперся локтями на колени и опустил голову. Он не знал что ей ответить. Откуда он мог знать?  — Максим, мы же уедем?  — Конечно уедем, разве может быть иначе? — он решил подыграть, услышав, что голос Эльзы задрожал еще больше. — Ты так хочешь домой. Тебя там кто-то ждет? После услышанных слов губы девушки задрожали. Через покрывшиеся слезами глаза она едва видела очертания предметов. Резко отвернув голову, она зажмурилась, надеясь, что штандартенфюрер не заметит ее реакции. Быстро смахнув проступившие слезы, она повернулась назад, будто ничего и не было.  — Нет у меня там никого, совсем никого. Ничто меня там не держит. Только и греет, что родина… и больше ничего… Лиза резко вскочила и сделала несколько шагов к выходу, чувствуя, что еще чуть чуть, и она уже не сможет сдерживать слезы. К горлу подкатил ком, из-за которого она едва могла что-то сказать.  — Простите… мне нужно идти…  — Меня тоже вряд ли кто-то ждет, — Штирлиц пытался хоть немного утешить ее словами. Девушка резко замерла. Сев назад в кресло, она допила коньяк, оставшийся в ее стакане.  — «Вряд ли»… значит есть шанс, что кто-то ждет, — закрыв руками лицо она заплакала. Ее уже не волновало что подумает о ней шеф. Исаев смотрел на нее, не зная, что делать. Ему было неловко. Он чувствовал себя виноватым в ее слезах.  — Прости, я не должен был этого спрашивать. Максим поднялся, чтобы поставить коньяк назад в шкафчик. Но он не успел сделать и нескольких шагов — Лиза, не сказав ни слова, обняла его за спину. Штандартенфюрер так и замер, держа в руках бутылку и два стакана. Он не ожидал подобного жеста и уж тем более не был к нему готов. Штирлиц пытался найти хоть какие-то слова, пока Эльза, сильнее обхватив руками его грудь, прижалась еще крепче и положила лоб ему на плечо. Мужчина не мог вспомнить кто и когда в последний раз оказывался к нему настолько близко.  — Сыграешь мне что-нибудь? Ты мне еще никогда не играл, — подняв голову, Лиза притулилась губами к самому уху штандартенфюрера.  — Можно? — Эльза просунула голову в открытую дверь кабинета. Штирлиц, говоривший что-то по телефону, только кивнул в ответ. Девушка улыбнулась и как обычно села на диван напротив, ожидая когда шеф закончит разговор. Спустя несколько минут он наконец то положил трубку и стал задумчиво расхаживать по кабинету. Лиза внимательно следила за каждым его движением.  — Никто ничего не просил передать? — мужчина резко поднял голову и посмотрел в сторону секретарши.  — Нет, штандартенфюрер, ничего. Исаев нахмурился и опустил голову. Постояв так с минуту, он снова начал ходить из угла в угол, складывая руки то за спиной, то на груди. Потом наконец остановился и присел на стол. Эльза заметила беспокойство в поведении шефа. Встав с дивана, она подошла к нему вплотную.  — Что-то случилось? — спросила она шепотом, перебирая пальцами награды на груди штандартенфюрера.  — Все в порядке, — Штирлицу было явно неловко, что Лиза подошла к нему так близко, но сейчас его больше волновало другое.  — Скажи, я же вижу, что не в порядке, — все так же шепотом сказала девушка, слегка наклонившись вперед. Ей было ужасно интересно узнать причину такого поведения, так что она даже забыла об уговоре — на работе всегда обращаться друг к другу только на «Вы». Мужчина поднял голову, едва улыбнувшись.  — Я сам со всем разберусь. Эльза вздохнула с досадой. Ей каждый раз становилось обидно, когда Максим не хотел ей отвечать.  — Почему ты мне не доверяешь? — девушка положила руку на ремень, перекинутый через плечо штандартенфюрера. Этот вопрос для Исаева был как гром с ясного неба.  — Я доверяю тебе… — сказал он, поправляя галстук. С каждой секундой ему становилось все более неловко.  — Что-то не заметно, — улыбнувшись немного ехидно, секретарша продолжила шагать пальцами по ремню выше к плечу. Штирлиц делал вид, что не замечает всех этих действий, но все же всячески старался от них уклониться.  — Скажи, я тебе нравлюсь? — девушка улыбнулась, положив руки на плечи мужчины. Максим смутился еще больше. Его глаза начали бегать из стороны в сторону. Нахмурил брови. Он не знал что ответить. И не потому, что боялся обидеть. Он действительно не понимал что чувствует. Не найдя другого выхода, Штирлиц решил просто уйти. Но, когда он едва приподнялся со стола и собрался сделать шаг в сторону, Лиза прижала его назад и, обхватив руками шею, поцеловала. Штандартенфюрер держал глаза открытыми, потом зажмурился, потом опустил голову вниз, чтобы нельзя было дотянуться до губ. Так, упершись лбами, они стояли с минуту. Эльза водила большим пальцем по щеке и губам Исаева.  — А если бы кто-то вошел? — не отрывая лба он повернул голову в сторону.  — Стучаться надо, — улыбнувшись, ответила девушка, поправляя галстук Макса.  — Не смешно, — мужчина сделал шаг в сторону и подошел к окну. Спокойным голосом добавил: — Чтобы этого больше не повторилось. Вы меня поняли, Эльза?  — Поняла, — продолжая улыбаться ответила девушка. — Разрешите идти.  — Идите. Штирлиц смотрел на улицу, стуча пальцами по оконной раме. Он уже и забыл о чем так усердно размышлял до этого. Все будто смешалось в голове. «Еще и сердце начало быстрее биться. Нет, так не должно быть. Нельзя позволять ей это делать. Увидит еще кто». Поразмыслив так еще пару минут, он уперся спиной в стену. «А сами небось… да и черт с ними, пусть видят». Лицо штандартенфюрера расплылось в улыбке.  — Сообщите генералу Вольфу лично, что мне нужно его видеть, — Штирлиц поднял глаза на только что вошедшую в кабинет секретаршу.  — Есть, штандартенфюрер! — отчеканила Эльза и вышла за дверь. После того случая, Макс впускал девушку в кабинет только по рабочим вопросам и больше не разрешал ей сидеть без дела на диване напротив. Но отсутствие разрешения не останавливало Лизу, и она часто врывалась в кабинет без малейшей на то причины, часто просто стояла у окна или у двери, будто спрашивая: ну и что ты мне за это сделаешь? В такие моменты штандартенфюрер старался не обращать на нее никакого внимания и занимался своими делами. «Лучшая реакция — это ее отсутствие». Выбрав такую стратегию, мужчина надеялся минимизировать вероятность повторения того случая.  — Штирлиц, — Мюллер вошел в кабинет как в свой собственный, проигнорировав норму приличия — постучаться в дверь. — Нужно кое-что обсудить.  — Да, группенфюрер? — Исаев откинулся на спинку стула. Мюллер взял второй стул и сел за стол напротив штандартенфюрера. Он отодвинул рукой настольную лампу, которая мешала ему видеть коллегу. Максим внимательно слушал что ему говорил начальник гестапо. Сложа руки за спину, он подошел к окну. Группенфюрер стал говорить громче, вероятно думая, что с того расстояния Штирлиц его услышит хуже.  — Что Вы думаете по этому поводу, Штирлиц?  — А разве здесь можно думать что-то другое? Исаев ходил по кабинету, пока Мюллер все двигал предметы, мешающие ему облокотиться на стол.  — Нужно принять какие-то меры, Штирлиц.  — Несомненно. Макс стал между Генрихом и дверью кабинета так, что если бы кто-то вошел, начальника гестапо не было бы видно совсем.  — Этот вопрос нужно срочно решать, — Мюллер тарабанил пальцами по столу.  — Я уже принял некоторые ме…  — Штандартенфюрер! — ворвавшаяся в кабинет Эльза не дала ему договорить. Исаев обернулся. — У меня к Вам очень серьезный разговор!  — Какой?! — Генрих выглянул из-за спины Штирлица.  — Группенфюрер?! — Лиза замерла на месте, покраснев. — Извините! Девушка быстро выскочила за дверь. Мюллер был поражен такой бесцеремонностью. Он не привык к такому поведению со стороны нижестоящих.  — Она всегда так делает, Штирлиц? — начальник гестапо поднял брови.  — Бывает.  — Ужасное несоблюдение субординации, — группенфюрер был недоволен таким положением дел, хотя эта ситуация его насмешила, и дальше он сидел улыбаясь.  — Она прекрасно работает, поэтому я готов простить ей подобные шалости, — штандартенфюрер что-то записывал в бумагах.  — «Шалости»… и все же Вам стоит принять меры. Им нельзя давать волю. Залезут на шею, а потом остается только… впрочем, Вы поняли. Мюллер встал из-за стола, поправив форму, и вышел из кабинета, улыбнувшись при выходе Эльзе. У всех посетителей уже выработалась такая привычка. Нельзя было уйти, не улыбнувшись этой прекрасной секретарше.  — Добрый вечер.  — Добрый вечер. Я зайду? — Штирлиц стоял на крыльце, сложив руки в карманы пальто.  — Конечно, заходи, — Лиза открыла дверь шире и отошла в сторону.  — Ты не хочешь объяснить мне, что произошло сегодня в кабинете? — Макс сел в кресло, упершись локтями в колени  — У меня коньяк есть. Ты хочешь? — девушка покраснела от услышанного вопроса.  — Хочу. Но еще больше я хочу услышать ответ, — Исаев сидел, добродушно улыбаясь. Он не держал зла на Эльзу, но с ситуацией нужно было разобраться. — Почему ты заставляешь меня краснеть перед начальством?  — Ты тоже сейчас заставляешь меня краснеть перед начальством, — Лиза налила коньяк в два стакана.  — Что ты хотела тогда у меня спросить?  — Мне просто начало казаться, что ты стал меня избегать после… — девушка села в кресло, закинув ногу на ногу, и игриво улыбнулась. — Ну ты понял.  — Почему ты так решила?  — Не разрешал сидеть у себя в кабинете, на все отвечал коротко и сухо. А еще домой меня не приглашал, хотя до этого мы встречались по вечерам каждый день. Больше недели я до самой ночи сидела в одиночестве. Достаточно причин?  — Более чем, — Штирлиц сделал глоток коньяка. — У тебя закурить не будет? Ну ничего. На этой неделе мне нужно было много чего сделать, и не подпускал я тебя к себе не потому, что избегал, а потому что у меня просто не было времени уделить тебе внимание. Ты меня слушаешь?  — Да, — ответила Лиза, зевая.  — Но не очень веришь?  — Неа.  — Может частично ты и права, — Макс улыбнулся. — Хороший коньяк.  — У меня пластинка есть новая. Хочешь послушать?  — Давай. Эльза вытянула из шкафчика виниловую пластинку и положила ее в проигрыватель.  — Может тогда и потанцуем? — девушка подошла ближе и начала тянуть Штирлица за рукав рубашки.  — Нет, это без меня. Я плохо танцую.  — А кто увидит?  — Нет, я не хочу.  — Да брось, — Лиза взяла его уже за обе руки и наконец заставила подняться с кресла. — Вот, разве так страшно? Эльза положила руку на плечо Исаева.  — Здесь же нет ничего сложного. Вот так берешь и переступаешь с ноги на ногу. Мужчина улыбнулся. Он давно ни с кем не танцевал, да и до этого делал это не так и часто.  — Смотри чтоб ноги тебе не отдавил, — хоть Штирлиц и чувствовал себя неловко, но все же ему нравилось. Музыка наполнила всю комнату, отделив ее от всего окружающего мира. Не существовало больше ничего, кроме этой комнаты с огнем в камине, этой музыки и двух людей, танцующих по центру что-то напоминающее вальс.  — А раньше по-другому танцевали.  — М?  — На балах… красивые платья… сложные комбинации.  — Сейчас не то время.  — А жаль. Был бы ты Андреем Болконским, а я тогда Наташей Ростовой… ах, как бы мы танцевали тогда. Исаев тихо засмеялся, опустив голову.  — Ну перестань смеяться, — сделала замечание Лиза, хотя сама широко улыбалась.  — Это все вымышленное… сказка. А здесь реальность.  — А почему из реальности нельзя сделать сказку? Максим нахмурил брови и пристально посмотрел в глаза девушки. Он хотел было что-то сказать, но Эльза накрыла его губы своими. Восприняв это как должное, мужчина уже не отстранился, как в прошлый раз, хотя ему все еще было ужасно неловко. Стесняясь проявить какую-то инициативу, он просто отвечал на поцелуй. Лиза положила руки сначала на плечи мужчины, но потом начала медленно опускать их к пуговицам рубашки. Осторожно и аккуратно, чтобы не спугнуть. Расстегнув две пуговицы, она запустила руку под белую ткань, дотронувшись ладонью к разгоряченной коже.  — Прости, мне нужно идти, — смутившись и опустив голову, Штирлиц стал застегивать рубашку. — Спасибо за танец… Не поднимая глаз, штандартенфюрер направился к выходу. Он хотел обернуться, но вместо этого только ускорил шаг. Лиза стояла, закусив губу. «Не нужно было так резко…»  — Прости меня, — почти шепотом сказала Эльза, садясь в Мерседес.  — Ты о чем? — Штирлиц внимательно посмотрел на девушку.  — О вчерашнем.  — Забудь об этом, — Исаев посмотрел куда-то в окно.  — Так ты не сердишься? — Лиза положила ладонь на руку штандартенфюрера, но тот почти сразу ее убрал и принялся заводить машину.  — Нет.  — А куда мы едем? — Эльза тут же повеселела. На самом деле, она не чувствовала себя виноватой во вчерашнем, но решила, что лучше будет извиниться и заодно «прощупать почву».  — За город. Там свежий воздух. Тишина. И можно быть уверенным, что тебя никто не подслушивает.  — А ты боишься, что нас подслушают? — со слегка насмешливой улыбкой спросила Лиза.  — Не то чтоб… — Макс втянул шею и нахмурился. Снова неловкий вопрос. — Но всегда спокойней, когда знаешь, что за тобой никто не следит. До конца поездки мужчина молчал. Он боялся сказать что-то не то и снова услышать неловкие вопросы, которыми девушка его так и закидывает. Штирлиц не знал зачем взял ее с собой, прекрасно понимая, что сам создал идеальную ситуацию для повторения произошедшего вчера и тогда в кабинете. В этот раз он почему-то не хотел быть в одиночестве, но и кандидатура фрау Заурих, в качестве компаньона для прогулки, его сегодня не привлекала.  — Какая сегодня прекрасная погода, — мечтательно произнесла Эльза, когда Исаев открыл ей дверцу и подал руку. — Какая прелесть! Солнце светило намного ярче, чем в предыдущие несколько месяцев, хоть время от времени и пряталось за облаками. Благодаря свежему ветерку дышалось как никогда легко. Радующиеся весне птицы не умолкали на покрывающихся листвой ветках деревьев. Ярко-зеленая трава уже накрыла землю тонким ковром.  — Так тепло сегодня… хорошо, — Лиза полулежала на берегу реки. — Посмотри какая вода чистая. Так и хочется искупаться!  — Не выдумывай, — Максим сидел, подперев коленом подбородок. — Холодно еще.  — А жаль… смотри как блестит красиво…  — Да, красиво. Девушка приподнялась и подсела ближе.  — Пообещай, что, когда станет тепло, мы приедем сюда и искупаемся, — Эльза тоже положила подбородок на колено, пародируя коллегу. Заметив это, Штирлиц выпрямил ноги и оперся ладонями в землю у себя за спиной.  — Ты же знаешь, что мне трудно что-либо обещать. Хоть я и многое знаю, но я не могу быть на сто процентов уверенным даже в сегодняшнем дне. Я не хочу зря давать обещания. Ты же все понимаешь…  — А ты все равно пообещай, — девушка подсела еще ближе и, скрестив пальцы, положила ладони на плечи мужчины, подперев подбородок. — Вот пообещаешь, и уже не будет другого выхода — все тогда должно сбыться. Максим тихо засмеялся, опустив голову.  — Хорошо, тогда я обещаю тебе, что, как только станет тепло, мы приедем сюда и ты искупаешься.  — «Мы» искупаемся, ты хотел сказать. Исаев как-то кисло улыбнулся.  — Мы искупаемся.  — Другое дело! Обхватив руками туловище Штирлица, Лиза уткнулась носом в его шею.  — А потом мы с тобой поедем домой… — прошептала еле слышно. — Уедем отсюда навсегда. Забудем, как страшный сон. И войну, и всё… Обещаешь?  — Обещаю, — подумав с минуту, ответил штандартенфюрер. Он понял, что пытаться убедить Эльзу, что давать такие обещания сейчас глупо — будет бесполезно.  — Кончится война… вернемся на родину… вместе… Куда ты подашься?  — Останусь в разведке, — на самом деле, Исаев еще не задумывался о том, что будет дальше, будто всепоглощающая тьма никогда не закончится.  — Я, наверное, тоже… Куда мне еще идти? — немного помолчав, девушка только крепче обняла шефа. — Максим?  — М?  — А ведь кроме тебя, у меня больше никого нет в этом мире… — ее голос дрогнул. — Пообещай, что ты меня не оставишь? Что бы не произошло, ты меня не оставишь?  — Обещаю, — в этот раз Штирлиц не задумывался. Он знал, что чего бы ему это не стоило, своих в обиду он дать не позволит. Достав из кармана сигарету и спички, Исаев закурил, выдыхая дым в противоположную от девушки сторону.  — Мы с тобой уедем домой. Там будет спокойно и тихо и… И я не позволю никому тебя обидеть. Обещаю. Эльза смахнула едва проступившие слезинки. Забрав из зубов Максима сигарету, она пристально посмотрела ему в глаза и, слегка улыбнувшись, вновь поцеловала. Хотя мужчина и немного зажмурился, все же он уже почти не чувствовал себя загнанным зверьком. Но мысль, что все это неправильно, и что так быть не должно, никак его не покидала. В этой холодной тьме он все не мог привыкнуть к теплу человека рядом. Все казалось нереальным, а от этого неправильным. Разве может в мире, полном жестокости и горя, быть что-то светлое? Что-то искреннее и чистое? Разве будет в нем место добру и… «Любви?» — подумал Штирлиц. «Нет, не любви. Это что-то другое. Но что? Привязанность? Да, наверное привязанность». Лиза спрятала нос в воротник пальто штандартенфюрера. “ И сострадание. Точно, это сострадание».  — Здравствуй. Хозяин дома? — спросила Эльза, когда домработница Исаева открыла ей дверь.  — Нет, он уехал по делам, — слегка встревожено ответила девушка.  — Я могу подождать его в гостиной?  — Да, госпожа Розенберг, — протараторила горничная, пропуская гостью в дом.  — Можно просто Эльза, — Лиза дружелюбно улыбнулась и заняла место в одном из кресел.  — Хотите что-то выпить?  — Кофе, пожалуйста. А потом можете быть свободны. Домработница кивнула и отправилась в кухню.  — Давно ждешь? — Штирлиц удивился, увидя в доме гостью, но, посмотрев на часы, понял, что опоздал на их традиционную вечернюю встречу.  — Уже больше часа. Что-то случилось?  — Уже все в порядке, — Исаев улыбнулся, закуривая сигарету. — Будешь коньяк?  — Пожалуй, да. Взяв стакан из рук Макса, Эльза сделала глоток. Было уже больше девяти часов вечера, и единственным звуком, раздававшимся в кромешной тишине, поглотившей и улицу, и дом, был треск дров в уже давно растопленном камине.  — Ты же доложила то, что я просил, Шелленбергу? — задумчиво спросил штандартенфюрер, постучав сигаретой о пепельницу.  — Разумеется, — девушка крутила стакан с коньяком в руках.  — Хорошо, — выдохнул дым в потолок. — А те бумаги Мюллеру?  — Конечно. Зачем ты переспрашиваешь? Ты же и так знаешь, что я все сделала.  — Хочу удостовериться.  — Или сомневаешься в моем профессионализме?  — Ничуть. Лиза пристально посмотрела на коллегу. Она часто так в него всматривалась. Следила за каждым движением и жестом, будто надеясь впитать тот недостающий профессионализм.  — Я сегодня подслушала разговор Вольфа с…  — Да, я уже в курсе. Поэтому я и отлучался. Закинув ногу на ногу, Эльза сделала глоток коньяка.  — Я правда ценю твои старания, Лиза, — оправдался Исаев, поняв, что не стоило так резко перебивать девушку. — Может потанцуем? Эльза удивленно подняла брови. Она не ожидала услышать такого предложения от всегда отказывающегося танцевать штандартенфюрера. Положив ладонь в поданную Штирлицем руку, девушка поставила стакан с коньяком на столик и поднялась с кресла.  — А я думала, что сам ты мне никогда не предложишь потанцевать. Максим улыбнулся, смотря из-подо лба. Он сам не понимал что на него нашло, но почему-то сегодня чувствовал себя готовым к подобным действиям. Штирлиц переступал с ноги на ногу, держа правую руку на талии Лизы. Спокойная музыка доносилась из проигрывателя.  — Как тебе у меня работается?  — Теперь твоя очередь задавать неловкие вопросы? — оба слегка засмеялись.  — Ну не тебе же одной вгонять меня в краску.  — Хм, работается хорошо, но вот шеф у меня какой-то… — девушка ехидно закатила глаза.  — Какой?  — Порой слишком серьезный!  — Работа вынуждает его быть таким, — ответил штандартенфюрер, улыбнувшись на одну сторону.  — Молчаливый!  — Чтобы не взболтнуть лишнего.  — Скрытный!  — Все та же причина.  — Не умеет расслабляться!  — Время неподходящее. Что-нибудь еще? — Исаев все так же смотрел из-подо лба, улыбаясь.  — Безынициативный!  — Безынициативный?  — Да! Максим наклонился вперед и поцеловал Эльзу, сам того не ожидая, но сразу же отстранился. Они стояли так несколько мгновений, смотря то в глаза, то на губы друг друга. Лиза сделала быстрый шаг вперед и тут же снова увлекла Штирлица в поцелуй, уже более смелый со стороны обоих. Исаев снял пиджак и бросил его в кресло. Вслед за ним полетел и галстук, снятый и выброшенный уже Эльзой. Запуская пальцы под белую ткань, Лиза расстегивала пуговицу за пуговицей. И хоть подобные движения все еще вызывали неприятные мурашки, штандартенфюрер уже не отстранялся, а наоборот помогал быстрее снять мешающий элемент одежды. Вслед за рубашкой, была снята и блузка, и девушка оказалась на постели уже в самом белье. Разрывая поцелуй, она жадно вдыхала воздух. Борясь с настигшей ее от возбуждения дрожью, Эльза все-таки смогла расстегнуть ремень на брюках Исаева.  — Как давно у тебя было? — с чувством победы и слегка смеясь, спросила девушка.  — Давай я постараюсь это припомнить как-то в другой раз, — Штирлиц снова вернулся к поцелую. Наконец освободив обоих от одежды, Макс прижал руки Лизы к подушкам и на мгновение замер, после чего принялся целовать шею и ключицу девушки, время от времени возвращаясь к губам. Та томно вздыхала, медленно обхватывая коленями бедра мужчины. Эльза простонала в поцелуй, слегка закусив губу штандартенфюрера. Грудь начала вздыматься все чаще. Исаев продолжал целовать шею девушки, выдыхая опаляющий воздух на и так разгоряченную кожу. Он старался не оставить ни малейших следов: ни легких укусов, ни даже едва заметных засосов. Страх, что кто-то об этом узнает, не покидал его. По мере наращивания темпа, Штирлиц все глубже зарывался в волосы Лизы, пряча нос куда-то за ухо. От этого тело Эльзы только больше покрывалось мурашками. Она прикусывала кожу на скулах и щеках мужчины, временами переключаясь на мочку уха — в общем, все, до чего она могла дотянуться. Пальцы беспорядочно бродили от ребер к спине, иногда уделяя внимание и торсу. Но самым любимым их местом были темные волосы штандартенфюрера. Ритм дыхания обоих уже давно сбился, но все никак не мог попасть в темп толчков. В комнате стало невыносимо душно — хоть бери и проси горничную немедленно открыть окно. Оставшийся на губах Штирлица запах сигарет усугублял ситуацию. Но поцелуи от этого становились только более рваными и страстными, будто любовники пытались отобрать друг у друга хоть глоток воздуха. Красные полоски на спине Максима становились все более явными. Временами Лиза чуть не до синяков сжимала кожу мужчины. Дразня, она водила кончиками ногтей по самым чувствительным участкам, вызывая немедленную реакцию на это со стороны шефа. От каждого такого движения он выгибал спину или уклонялся слегка в бок, лишь бы минимизировать раздразнивающее воздействие на тонкую и чувствительную кожу. Штандартенфюрер промычал что-то в поцелуй, когда Эльза, резко и надавливая, провела пальцами поперек его ребер. Но у девушки такая реакция, которой она как раз таки и добивалась, вызвала только улыбку. Уже более нежно проведя рукой по тому месту, она аккуратно прижала губами мочку уха Исаева, после чего резко прогнулась в спине и, громко простонав и уткнувшись носом в щеку шефа, еще сильнее сжала пальцы на его спине и в волосах. Надев мужскую рубашку и сжимая ногами белую простынь, Лиза лежала на боку и любовалась стоящим у окна и курящим сигарету Штирлицем. Он постоял так еще минуту, а потом сел на кровать рядом с девушкой.  — Боишься, что кто-то узнает? — спросила Эльза, поцеловав штандартенфюрера в плечо.  — Есть немного, — улыбнувшись, ответил тот и положил окурок в пепельницу.  — Никто не узнает.  — Почему ты так уверена?  — Но ведь то, что мы разведчики, нам удается скрывать?  — Да.  — Вот и это будет нашей маленькой тайной, — радостно сказала девушка и, раскинув руки, упала спиной на кровать.