***
А я, не Гермиона Грейнджер и не Мэри МакДональд, твердо решила положиться на лучшее в человеческой натуре и прямо обратиться к декану Гриффиндора Минерве МакГонагалл. Ради вреднейшего из профессоров Хогвартса — Снейпа. Этот человек стал называть меня «мисс Джини», ее уже три года нет в живых, но я мыслю и, следовательно, существую, а профессор Снейп — единственный, кто верит в мое существование. Так что нужно ему помочь. Прийти к мадам МакГонагалл в ее кабинет я все же не решилась, вдруг попадется из учеников кто-то с хорошей памятью и спросит: «Кто ты вообще, девочка?» Так что новоявленная Мэри МакДональд ожидала декана Гриффиндора возле ее личных покоев. И когда уже достаточно поздним вечером профессор МакГонагалл намеревалась пойти к себе отдохнуть, я вежливо обратились к ней. — Простите, мадам МакГонагалл, можно к вам обратиться по личному вопросу? Я понимаю, что вы устали за день, но, к сожалению, вопрос достаточно серьезен, а ответ можете дать только вы, — строгая преподавательница обернулась на детский голос, увидев юную хулиганку, которую она днем отправляла на отработку к завхозу вместе с мисс Эванс. Это Мэри МакДональд, кажется, с ее факультета, вот только почему она эту девочку никак не может вспомнить? — Ваш вопрос столь серьезен, мисс МакДональд, что никак не может подождать до завтра? — Очень возможно, нет, декан. Понимаете, ситуация крайне плохая, но попала в нее я далеко не одна, а я ну о-очень начинающий маг и мне нужен совет умного человека, ваш. Профессор, вы не могли бы меня выслушать? — судя по огорченному виду кудрявой девочки, дело было и впрямь серьезным. — Ну хорошо, мисс МакДональд, заходите в гости и поговорим о ваших проблемах, — декан Минерва МакГонагалл распахнула дверь перед девочкой в свою гостиную и попросила слугу эльфа принести две чашки горячего шоколада, гостеприимно указав юной посетительнице на соседнее кресло. Профессор приготовилась услышать печальную историю о детской любви, но все оказалось гораздо сложнее. — Понимаете, профессор, я родилась 19 сентября 1980 года, а поступила в Хогвартс в 1991 году. И все было нормально года два, а потом вы взяли для меня в аренду Маховик времени, чтобы я могла посещать все предметы. Но, к сожалению, я не оправдала вашего доверия, — девочка печально вздохнула и продолжила рассказ. О да, ситуация действительно была крайне плохая. Ее снова заставили это сделать. Конечно же, можно было даже не сомневаться, что приказ исходил от Него… Да, не устранила ты опасность, Минерва, а только лишь попала в рабство сама и постепенно вовлекаешь в это других. Маховик времени ребенку! Вовсе неудивительно, что ставший через много лет профессором зелий Северус Снейп потребовал у этого ребенка, чтобы та сняла этот опасный артефакт. А эта девочка Мэри его разбила и подвергла риску себя и своего профессора. Как просто же создаются экстремальные ситуации! Девочка снимала цепочку с артефактом, цепочка зацепилась за ее волосы, и во время попытки все распутать одна из шкал перерезала колбу с песком времени. Вот так, две минуты и двое пострадавших, отнесенные на восемнадцать лет назад. Хорошо хоть им удалось, не афишируя своих имен, попросить помощи у Горация Слизнорта, он отличный зельевар и может реально помочь бедняге Снейпу. Ну надо же, как ему повезло помолодеть всего на восемнадцать лет, да и песок времени очистили с него без побочных эффектов. Правда, снова выглядеть на тридцать три года профессор Северус Снейп будет весьма нескоро… Кстати, не он ли сегодня подходил за материалами по Маховикам времени и воздействиям на время? Хитрый слизеринец до мозга костей! А эта девочка точно истинная гриффиндорка, открыто попросила помощи ради других. Что она говорит? Умоляет не сообщать о них директору Альбусу Дамблдору, боится, что ее отчислят, а профессора Снейпа уволят. «Ох, дитя, — с грустью подумала Минерва, — это лучшее, что Он с вами может сделать. Разумеется, я не скажу Ему ни слова». — Разумеется, я не скажу директору Дамблдору ни слова, мисс МакДональд, незачем беспокоить Великого человека. Но ваше положение крайне серьезное, вы ни в коем случае не должны попадаться на глаза эльфам, живым портретам, профессорам, а мистер Снейп не должен контактировать с самим собой в этом времени. Понимаете? — Да, профессор МакГонагалл, мы изо всех сил стараемся так и делать, разве что еды просим у эльфов раза два в день, после того, как уже дети все поедят… — Не глупо, мисс МакДональд. Вот вам книга о нужной вам модели Маховика времени, и пусть ваш профессор ее тщательно проштудирует. Маховик времени я вам достану, но вам следует предупредить вашего профессора Снейпа о сложных последствиях для него! — О каких, профессор МакГонагалл? — девочка явно испугана. — Песок времени, коснувшийся человека — это серьезно, мисс МакДональд. Отныне физический возраст вашего профессора будет отсчитываться от нынешних физических пятнадцати лет, и тридцать три года ему будет только через восемнадцать лет, прожитых в естественном для него временном потоке. Хотя проживет мой будущий коллега Снейп теперь на восемнадцать лет меньше. Это называется «возрастной хроносдвиг». — И меня это тоже касается, профессор МакГонагалл? — Скорее всего, да. Песок времени вас не касался, но хронопутешествие на восемнадцать лет назад — это определенно не посещение прошедшего час назад урока. Но и в этом случае лишний час дополнительного урока прибавился бы ко времени вашей жизни. Вы точно стали бы старше на этот час. Но вы, мисс, попали в очень далекое прошлое, так что в вашем биологическом возрасте неизбежен резкий скачок вперед. Но вот на сколько, угадать почти невозможно, пребывание на несколько дней в далеком прошлом может обернуться годом или двумя в вашем настоящем. Возможны и некоторые проблемы со здоровьем. — Ну, это не страшно, профессор МакГонагалл. Я просто буду старше выглядеть, чем девочки в моем потоке, и проживу на пару лет меньше, но так бывает, — оптимизма этой кудрявой девчонке не занимать. Декану Гриффиндора остается только вздохнуть. Вздохнуть и промолчать, чтобы не пугать наивную маглорожденную девочку, Маховик времени — серьезный артефакт, с временем не шутят… — Ладно, мисс МакДональд, идите к вашему профессору и передайте, чтобы завтра утром, примерно к 10 часам, он подошел ко мне. Нам необходимо переговорить, и я передам нужный вам обоим артефакт. — Спасибо за помощь, профессор, спокойной ночи. — Спокойной ночи, мисс, — Минерва МакГонагалл проводила кудрявую девочку взглядом, подумав, что только дети могут с таким оптимизмом переносить столь сложную ситуацию. Была бы школьница старше, о, как бы она боялась… Возвращение в Выручай-комнату получилось эпичным, ее уже ждали. Профессор Снейп в обычном расположении духа, столь же любезный, как всегда. Он что, волновался за нее? — Мисс Джини, где вы изволите пропадать? Вы что, совсем не понимаете, что мы в опасной ситуации? После такого мне крайне трудно считать вас взрослым и разумным человеком, где вы были? — У Минервы МакГонагалл, я ей все рассказала и попросила помощи. Она поможет и обещала директору Дамблдору ничего не говорить. — Та-а-ак… У меня уже мозги от ваших идей плавятся! Извольте рассказать все по порядку. И я рассказала. О да, реакция была эпичной! Хотя это все же Бэтмен из подземелий, чего уж тут ждать. Хорошо хоть не Джокер из подземелий…***
Тщательно прочитав переданную литературу, мне удалось понять, что решение нашей проблемы существует, но… Но я, Северус Снейп, влип и очень конкретно. Вот зачем я начал резко расцеплять хрупкие артефакты? Мисс Джини абсолютно права: применять силу нужно далеко не всегда. Этот Мордредов песок времени, о да, он совершенно уникальная магическая субстанция. Я не умер только чудом. Хотя я бы и не столько умер, сколько распался, как говорят маглы, на молекулы… Но я не умер и попал на восемнадцать лет назад, и эта уникальная магическая субстанция закрепила отсчет моего нового биологического возраста на пятнадцати годах… Другими словами, попади я в 1993 год, в мой реальный биологический поток времени, мне там исполнится сначала шестнадцать, потом семнадцать… И так далее. Вот Мордред! И это даже не говоря о том, что новая молодость просто так не выпадает, именно на эти годы моя жизнь впоследствии будет короче! Мало мне было ярких школьных впечатлений в пору моей учебы в Хогвартс! И вот теперь я — профессор Снейп пятнадцати лет, да только с виду. Но мне все же за тридцать я очень хорошо понимаю, чем это обернется. Школьники, директор Дамблдор и остальные профессора, Люциус Малфой и давние знакомые… Хорошо хоть любовницей так и не обзавелся, вот где было бы весело! Однако, что теперь делать? Чары старения? Ну, как вариант. Эх, жаль, Оборотное зелье не для меня. Но кто из магов, скажите, делает запас своих собственных волос? Волшебники как раз опасаются потери каждого своего волоска, вдруг кому-то понадобится скопировать именно твой облик или наслать проклятие? Причем подошли бы только мои волосы, состриженные дня четыре назад, когда мне было тридцать три года, и мой вид этому соответствовал… Значит, остается зелье старения, чары незначительности, чтобы никто не заострял на мне лишнего внимания и, возможно, туда же капля зелья удачи. Попробуем. Хотя не сказать, что мне вовсе не повезло. С меня снят и обет директору Дамблдору, и Черная метка, причем восстановить это бремя возможно только путем принесения новой клятвы, но тут уж дураков нет! Время. Время смывает все, особенно в хаотичном потоке, восемнадцать лет назад и вперед, да еще песок времени. Хвала Мерлину, что ощущаю я себя все же тридцатилетним, опыт не пропьешь, а вот возраст прогулять где попало можно! Кстати, где опять эта несносная гриффиндорка? Вот так начнешь относиться к ней, как к взрослой, а она раз и снова здравствуйте, мисс Гермиона Грейнджер, давно не виделись! А она в таком же точно положении выживает уже третий год, в чужом теле, с чужими родителями. Увы, мне это еще только предстоит, причем у меня облегченный вариант — свое тело будет сразу… И вообще, нужно уже сейчас себя настраивать, что если мы вернемся в наше время, то никаких «мисс Джини» нет. Есть только мисс Грейнджер и профессор Снейп, субординация — путь к выживанию! И обязательно нужно будет договориться о совместных и четко согласованных действиях. Иначе — смерть, моя и ее. Или полная чистка памяти нам обоим, что ничуть не лучше. Да, вернется ли эта хулиганка с Гриффиндора, или как? Вернулась. И вот я уже минут пять пытаюсь ее прибить, без успеха, но старательно. Эта дрянь ловко спряталась под кроватью и вылезать на заслуженную казнь отказывается! Но я, упорный в полезных начинаниях, полез за ней, чтобы поймать и прибить лично. Застрял… А поскольку Выручайка — комната магическая, огромнейшая кровать наколдована самой Выручай-комнатой, и магией ее не особо сдвинешь. Так что я застрял не только надолго, но и еще конкретно. А все эта мисс Джини! Нет, то, что она попросила помощи для нас у Минервы МакГонагалл — это как раз совсем неплохо. А то, что мисс Джини сумела уговорить МакКошку ничего не рассказывать директору Дамблдору про двух невезучих путешественников во времени, и вовсе можно считать большим дипломатическим успехом, особенно если учесть, что она с Гриффиндора. Но вот ее отношение к моим проблемам — это уже слишком! Наша эпическая ссора началась с того, что она стала меня успокаивать, мол, мой биологический возраст вовсе не проблема, ведь я великолепный зельевар и сварить себе великолепное Оборотное зелье уж точно сумею. Я сердечно поблагодарил девчонку или молодую женщину за веру в меня и поспешил эту веру тут же развеять, напомнив, что для великолепного Оборотного нужны мои великолепные волосы, взятые у меня тридцатитрехлетнего, а это невозможно. Уже. Но это же гроза троллей Гермиона Грейнджер, как выяснилось, для нее нет ничего невозможного… — Сэр Снейп, а если это будут ваши собственные волосы тридцати двух лет от роду, в неограниченном количестве, это вам подойдет? — мило спросила меня мисс зараза неопределенного возраста. Я напрягся. Я как-то не помнил, чтобы внезапно лысел за прошедшие два года. Хотя да, пару раз за это время я был близок к тому, чтобы поседеть от переживаний. И что же, как выяснилось, мне было о чем беспокоиться! Как выяснилось из милого рассказа мисс Джини, попытка сожжения меня во время матча по квиддичу, предпринятая ею еще на первом году обучения, была не столь уж прямолинейна. Моя сожженная мантия и малость перегретая задница прикрывали кражу пары прядей моих волос. Суматоха, в которой куча народу меня спасает, огонь на моей мантии, все это полностью скрыло два тихих заклинания: «Секо», отстригающее мои волосы, и «Вингардиум левиоса», доставляющее добычу мисс заразе. Дальше в дело вступила биология и магия, ведь волосы, ногти и кожа, по сути, чешуйки разных структур внешнего покрова. А каким образом волшебники получают пергаменты нужной длины? Правильно, или увеличение «Энгордио», или умножение чего-либо с помощью «Джеминио», создающее дубликат предмета. Так что пряди моих волос удлинили метра этак на четыре «Энгордио», а после увеличили уже выросшие волосы сначала один раз, а после другой, а потом всю увеличенную массу волос еще и удвоили с помощью «Джеминио». Естественно, я не только такой новости обрадовался, но и поинтересовался, зачем, собственно, ей, школьнице, несколько килограммов чужих волос? Моих волос, вообще-то. А у нее, как оказалось, был план. Девочка-загадка считала меня и директора Дамблдора весьма опасными людьми для ее опекаемого Гарри Поттера и практически в этом не ошибалась. Убивать всех подозрительных взрослых после истории с профессором Квирреллом бывший констебль полиции, а ныне будущий маг, слава Мерлину, не считала возможным. Мисс Джини придумала обходной вариант со мной в качестве пугала в главной роли! Мисс всезнайка нашла несколько вариантов любовного зелья и даже изготовила полуфабрикат, пока еще не приправленный главным ингредиентом — моим волосом… Влюблять в меня предполагалось всех врагов Гарри, а начать юное дарование собиралось с директора Альбуса Дамблдора! О, как же я рисковал! И вот я лежу, застряв под кроватью, и возмущенно шиплю: — Как вы могли, мисс Джини! Это аморально и унизительно, а учитывая мои обеты перед Альбусом Дамблдором, еще и опасно! Он вообще-то гомосексуалист, а я обязан выполнять все его приказы! Это возмутительно! Вытащите меня отсюда сейчас же, ну я вам покажу! — Нет, давайте без демонстраций чего бы то ни было! Пожалуйста, не сердитесь, профессор Снейп, я же не знала, что вы не гомосексуалист. Директор постоянно вас так и зовет, «мальчик мой». Я думала, вы вовсе не против, и потом, большинство геев странные и темпераментные, ну-у, вы тоже… Неординарный… — Это возмутительно! Вы меня вытаскивать собираетесь? — Пока вы не успокоитесь и не откажетесь от мысли причинить мне какой-либо вред, не вытащу! Извините, но это вопрос выживания… — Это возмутительно! Я что, под этой кроватью останусь навсегда? — Ну что вы заладили одно и то же? Я от этого плана отказалась, у вас нашлись ваши же собственные волосы для Оборотного, причем много, все же хорошо, сэр Снейп. Вылезайте, или вы серьезно там застряли? Это вас бог наказал, нечего тут стараться побить меня ни за что. А может, вы можете уменьшиться и вылезти сами? Мне вас никак не вытянуть, профессор, хоть вы и тощий, но тяжелый… — Это воз… Это, пожалуй, возможно, мисс Джини… Анимато анимагус. Я вылетаю из-под кровати в своем анимагическом облике, и тут меня ловят, да еще как грубо! Сбивают на лету полотенцем! Если ты небольшая летучая мышь, то что, уже все можно? — Ого, так вот ты какой, Бэтмен из подземелий! А школьные легенды не лгут, профессор. И нечего тут возмущенно верещать и пытаться укусить меня за палец, за что? Ой, какой вы пушистый и маленький, а какие у вас прикольные крылышки! Эта мелкая зараза начинает меня гладить, как какого-то кота! Всегда мечтал, чтобы меня пальцем гладили по пузу и спине! Да еще так нежно, расслабляюще. Позорно задремал в ее руках, а потом, когда превратился в человека, сняв анимагический облик, мгновенно вырубился. Нервы, переживания. Да, я тоже анимаг. Старался впечатлить Лили еще на четвертом курсе, месяц держал лист мандрагоры во рту, нашел, наконец, свой анимагический облик… Сначала представлял, как она будет вот так же гладить меня, умиляясь, но Лили как человек летучих мышей боялась. А после я сообразил, что Лили, как анимаг, вообще-то олениха… А я — крохотный летучий мышь, даже Питер Петтигрю — крыса и крупнее меня в три раза… А Сириус Блэк и Римус Люпин могут меня перекусить одним укусом. Впечатлить Лили не получилось, не решился похвастать достижениями. А это приятно, когда тебя нежно гладят пальцем по сытому пузу… Когда я проснулся в нашем убежище задолго до рассвета, я не мог не заметить, что мисс Джини страшно замерзла. Бедняжка дрожала, даже закутавшись в одеяло. Конечно, грелки в виде меня ей сегодня не досталось, а я принципиально не мог лечь в одну постель с той, что имела наглость так интимно меня поглаживать, нахально отловив перед этим. Да, я был в анимагической форме, да, я был не голым, а в шерсти, но все же самоуважение — это, знаете ли, не пустой звук для меня! Да еще собственное ехидное сознание подсказывает, что во мне просто взыграла обида на мисс Джини из-за Лили. Почему эти маглорожденные гриффиндорки столь различны? Почему я так и не дождался от подруги детства Лили Эванс хотя бы четверти той доброты, внимания и доброго великодушия, которые щедро отсыпала мне моя самая проблемная ученица, та, которую все ошибочно называли Гермионой Грейнджер? Мисс Эванс была сильно младше мисс Джини по возрасту и интеллектуальному развитию, но это всего не объясняет. И уж точно не объясняет, почему для взрослого меня моя детская любовь за каких-то два дня стала просто «мисс Эванс», а кудрявый гриффиндорский кошмар Грейнджер — «мисс Джини». Да, я еще позволяю себе с высокомерным цинизмом оценивать интеллект и душевные качества обеих девушек. Хотя почему же с цинизмом, просто честная оценка, не более. Мисс Эванс, увы, это только детская любовь, которая проверку взрослением выдержать не смогла. Это никак не снимает моей вины перед семьей Поттеров, то, что я сделал, непоправимо. Но признаю, у Лили и Сева не было общего будущего не из-за Волан-де-Морта. Все эти годы я страдал не по реальной Лили, а по той, которую сам придумал в детстве. И, конечно, меня мучает чувство вины, чего уж там — виноват. Но это другое, совсем другое. Но эта Грейнджер, эта мисс Джини… Так вот каковы героини с Гриффиндора. Добрые, чуткие, с нежными невинными пальчиками и очень грешными мечтами. Такие девушки убьют не задумываясь, если опасность будет грозить тем, о ком они тревожатся, или умрут сами, спасая их. Но пока они живы, эти девушки и веселые, и остроумные, и нахальные, рядом с ними интересно. А ты просто туп, Нюниус, вот как ты мог забыть и не вспомнить малолетку Мэри МакДональд? Хотя этой мисс на момент попадания в 1976 год было двадцать шесть лет, малолеткой был для нее как раз ты, Снейп. Двадцать шесть, возможно, этот почти невинный мысленный эротический флирт с профессором зелий возник как раз из-за этого, школьники и тем более однокурсники для нее — дети… Решено, прекращаю злиться на мисс Джини из-за той мелочи, тем более сам виноват, читать чужие мысли нехорошо… Компаньонку по неприятностям нужно будить, слишком многое надо обсудить. Но прежде чем приступить к этой необходимой процедуре, суровый зельевар не поленился снова наколдовать все необходимое для утреннего душа. Все же он сильный маг, а мисс Джини живет в теле ребенка и магии только еще обучается, да и замерзла за ночь сильно, вечные сквозняки Хогвартса —: это просто бедствие. После пробуждения и приведения себя в порядок между профессором и ученицей состоялся достаточно серьезный разговор, нужный им уже сейчас, до возможного возвращения в их будущее. — Надеюсь, вы понимаете, мисс Джини, что если наше желаемое возвращение в 26 сентября 1993 года пройдет успешно, то действовать дальше в Хогвартсе без согласования друг с другом мы уже не можем себе позволить, это смерти подобно для нас обоих, — высказал свое мнение зельевар. Но юную на вид собеседницу интересовали сложные вопросы. — Да, профессор Снейп. Причем не только для нас. Гарри Поттер и Невилл Лонгботтом рискуют тоже, они ведь просто дети, которых втемную разыгрывает в своих интересах взрослый игрок — директор Хогвартса. Кстати, сэр, вы хотя бы в курсе его планов? Какова конечная цель Альбуса Дамблдора? — Как ни смешно, власть над миром через извращенное понимаете конвергенции, мисс Джини, — поймет или не поймет союзница поневоле? — То есть, учитывая долгий срок жизни магов, Альбус Дамблдор разрабатывает план слияния магического мира и обычного. А чтобы маги оказались изначально в привилегированных условиях по сравнению с маглами, скорее всего, простецов будут обрабатывать постепенно… Вводя в их моду литературу, направление фэнтези, например, кино и компьютерные игры, показывающие возможность самого существования магии и восхваляющие ее и ее носителей — магов. Последних, я думаю, будут почти что обожествлять. Это будет для широких масс, а правящей верхушке будет предложено нечто более конкретное. Магическая колдомедицина, сулящая долголетие, магические животные и растения для различного использования, возможно, что-то еще. Но средней ценности, самые вкусные печеньки будут в коробке, которая останется в руках у магов, и они будут их очень дозированно распределять. — А если кто из простецов не любит печеньки, всегда есть магический кнут, например, «Обливиэйт», «Империо» и «Конфундус». В сочетании с легилименцией это легко может дать абсолютно послушную верхушку магловских властей. И со временем только маги во главе с Альбусом Дамблдором будут управлять правительствами маглов, разумеется, не в интересах последних. Я правильно вас поняла, профессор Снейп? — Меня радует, что вы ухватили суть идей Дамблдора, вы определенно умны, мисс Джини. Надеюсь, теперь вы понимаете, зачем директору Хогвартса Гарри и Невилл? — задал я союзнице более трудную загадку. — Я думаю, директор собирается воспитать Гарри как будущего Темного лорда. Ведь отвращение к маглам в него закладывалось еще с детства. И в семью Дурсль, кстати, тоже. Они, конечно, сложные люди, но родного племянника-сироту просто так, без внушений извне, жить в чулан под лестницей не отправляют! А потом взрослым страшным Гарри Поттером, ненавидящим маглов, будут какое-то время пугать обывателей-простецов. До того момента, пока на его пути не встанет великий герой света Невилл Лонгботтом, воспитанный Альбусом Дамблдором, и не победит зло в лице однокурсника Гарри, оказав маглам сверхуслугу. А после его мудрый наставник директор Дамблдор начнет потихоньку налаживать мосты между миром магическим и обычным. Сначала в рамках Британии — приручение Королевы и Парламента, прославление добрых магов… Вот только сколь надежен Статут Секретности уже сейчас? Так ли уж мало маглы знают о Магическом мире? Ватикан, Ми-6, Парламент, правительства разных стран — вряд ли им совсем неизвестно о соседях по их собственной стране… Недооценивать маглов можно, но я думаю, что это очень глупо, профессор Снейп. А она умна. Мне что, повезло с союзником? — Я как раз не столь беспечен, чтобы недооценивать тех, кто фактически создал этот мир и поддерживает большую его часть на своих плечах. Но директор Хогвартса — не я, и более того, он считает, что я его послушный раб. Разубеждать его раньше времени не в моих интересах, мисс Джини. — Профессор Снейп. Мои чувства к Гарри, конечно, не материнские, но я не без оснований считаю его своим опекаемым. Отдавать мальчика директору Дамблдору только ради исполнения его планов… Нет! Этого не будет, да и Невилла желательно вывести из-под его влияния. У меня вообще очень плохое подозрение, что это, что называется, длинная интрига, и длится она уже второе поколение. Возможно, вся ситуация с гибелью родителей Гарри была создана искусственно: выводим из игры неуправляемого Волан-де-Морта и начинаем растить в нужном духе замену, мальчика Гарри Поттера. Да и нападение на родителей Невилла Лонгботтома, навсегда сделавшее их инвалидами, сюда очень даже вписывается. Это слишком. Гарри и Невилл — отличные мальчики, так поступать с детьми нельзя. Это прозвище мальчика, эта его слава ценой их смерти, да еще этот шрам. Он мне не нравится, уж слишком узнаваем, похож на руну «Соулу», и вообще… Вот вы взрослый маг и серьезно интересуетесь Темными искусствами… Вспомните, пожалуйста, там есть что-нибудь похожее из обрядов древней родомагии на крови жертв? Уж слишком убийство отца и матери Гарри похоже на жертвоприношение. Ведь это можно повернуть против Гарри, как проклятие, которое будет только развиваться с возрастом. Повторюсь насчет странности шрама Гарри, очень возможно, это знак, что оно уже есть… Бинго! Я не ошибся в своих надеждах. Союзница… — Мисс Джини, по-хорошему, я должен взять с вас Непреложный обет о молчании, прежде чем рассказывать вам свои дальнейшие соображения. Но нас только двое, Непреложный обет, увы, некому скрепить. Пообещайте мне просто хранить тайну об услышанном. Если мы придем к каким-либо выводам, мы вместе ознакомим с ними Гарри Поттера, но, в отличие от нас, он просто ребенок. И давить на него серьезными подозрениями раньше времени — это верный путь к тому, чтобы сломать его психику и характер. Вы согласны, мисс? — Да, профессор Снейп. Я согласна, что непроверенные и неподтвержденные подозрения не следует доводить до детей, до Гарри Поттера в том числе. Тем более, пока нами не выработан действенный метод борьбы с, возможно, негативной ситуацией. Насчет сохранения тайны тоже полностью с вами согласна, любое противодействие планам Альбуса Дамблдора можно оказать только живым. Но спаси вас Господь, иметь собственные планы, в которых жизнь этих детей — просто разменные карты. Клянусь, я вас не пощажу. Нужно понимать, где кончается политика и начинается преступление! — А вы достойный член факультета декана МакГонагалл, но я понимаю ваши сомнения в подобной ситуации, — яростный выпад мисс Джини меня скорее успокоил. Человеку, так видящему ситуацию, можно довериться. Я рассказал ей о крестражах вообще и о создании Волан-де-Мортом таковых, одним из которых был уничтоженный в прошлом году Гарри Поттером дневник Тома Реддла. И о своих подозрениях, что скрывает шрам ее опекаемого, рассказал тоже, союзнице лучше иметь полное представление о ситуации, которая и так очень сложна. — А позапрошлый год? Ту мерзкую полосу препятствий создали для нас все профессора Хогвартса, кстати, это непростительно! Но как же профессор Квиринус Квиррелл? Он человеком точно не был, а как мне рассказывал Гарри, его шрам реагировал на профессора Квиррелла. Он что, тоже крестраж вашего Волан-де-Морта? «Превосходно» по ЗОТИ, мисс Джини! — У вас отличная логика, мисс Джини. Но вот тут я могу сказать только, возможно… Возможно, вы правы, моя Черная метка, до недавнего времени бывшая на этой руке, реагировала на профессора Квиррелла, как на погибшего Темного лорда. Тела Квиринуса Квиррелла я не смог исследовать ни после его убийства вами, мисс, ни после того, как его окончательно упокоил Гарри Поттер. Вы верно сделали, что его убили. Живого мужчину-мага мальчик бы ни за что не смог одолеть, и вообще, убийство не для ребенка, а вот защищаться от зомби было более естественно. Гарри смог спасти себя. Но вот что нам делать дальше, умная мисс… — Но, профессор Снейп, а как вообще ищут эти крестражи и как их возможно извлечь из живого человека? Ваши колдомедики или просто маги это знают? Кто-то же создал этот метод, крестражи, разве эту идею не изучали и не развивали? — я потихоньку начинаю радоваться нашей ситуации, без этого хронопутешествия найти такого союзника мне бы точно не удалось. А ведь это умно — досконально изучить сам метод. В общем, мы хорошо поговорили об обязательном соблюдении конспирации и субординации, о согласованных дальнейших первоочередных действиях, одним из которых являлся серьезный разговор с Гарри Поттером. Мисс Джини, в отличие от меня, пребывала в убеждении, что ее опекаемый — умный мальчик. Главное — вернуться. Вот, собственно, так я и упустил возможность предупредить ее, что сегодня то самое восемнадцатое мая, и здешнему Северусу Снейпу с пятого курса предстояло пережить крайне тяжелый день. Я тоже человек, у меня тоже комплексы, я все же совсем не готов поделиться буквально каждым воспоминанием, пусть даже с неплохим человеком. Скрытность и недоверчивость теперь, в тридцать три, — это мое все, увы… А насчет того, чтобы как-то помочь себе самому в мои трудные пятнадцать лет, у меня не было даже мыслей. Во-первых, мы уже в парадоксе времени находимся по уши, а во-вторых, пятнадцатилетний я должен сам многое узнать о Лили Эванс, оскорбил ли я тогда ее или же, наконец, высказал жестокую правду злой и поверхностной девчонке, которая уже искала повод разорвать нашу детскую дружбу, мешающую ей. Я тогда пожалел о предоставленном Лили поводе к разрыву наших отношений, но был ли я тогда прав? Мальчишка, ослепленный первой любовью. Как с грустью понимаю я сейчас, разрыв был предрешен не только той ссорой у озера, мы с Лили просто были слишком различны. Все, что дорого мне, было просто ничто для мисс Эванс и наоборот. — Ты любишь темные искусства, Сев? — Да, но ты так и не смогла понять, что меня просто влечет изучение древней магии, Лили. Той, что еще не была разделена на темное и светлое поле. Я маг, и я желаю знать свои возможности в этом мире и сам этот мир. Да и вообще, Лили, ты уверена, что мне нравится прозвище «Сев»? Меня зовут иначе… Назвала ли ты меня моим настоящим именем за все годы нашего знакомства хотя бы один раз? Впрочем, это личное. Но предупредить мисс Джини о грядущей стычке Мародеров со мной-пятикурсником я не догадался… Забыл, что Гриффиндор — это всегда серьезные неприятности, и найдет он их для себя сам, а мисс Джини была истинной гриффиндоркой! Так что после разговора и достаточно позднего обеда мисс Джини пошла погулять в окрестностях Хогвартса, стараясь свести к минимуму риск быть разоблаченной, все же она не была некой Мэри МакДональд. И я узнал о ее самовольной прогулке к Черному озеру только позже, от Ника Эйвери и Грега Мальсибера, которые подошли ко мне в библиотеке и велели быть на стороже, так как красотка Эванс уже нажаловалась на малявку МакДональд Мародерам. «Мы тебя уже второй раз предупреждаем, что дело серьезное, а ты словно тормозишь», — горячился мой приятель Мальсибер. Вся гриффиндорская банда решительно настроена отловить и проучить ее и меня. Эванс уже нажаловалась Мародерам. Мерлин, как все просто объяснялось, а взрослый я не пустил позавчера Лили и Джеймса на астрономическую башню. Получается, что за все грехи взрослого меня буду расплачиваться я юный, вот вам перепутанные причина и следствие… Но Мародеры и мисс Джини несовместимы, это уже слишком. Я уже пережил всю свою порцию драк и издевательств со стороны этой банды в свои школьные годы, но ей-то это зачем? Тем более, что мисс Джини находится в теле очень хрупкой девочки. А со стороны Лили это низко — просить четверых здоровенных юношей и сильных магов разобраться с маленькой девочкой. Достойная Мародерка… Я поспешил к тому месту, от которого до этого разумно старался держаться подальше — к Черному озеру, выручать союзницу. Не успел. Я увидел издали пятнадцатилетнего себя, уже поднявшегося с земли после позорнейшего взлета, раздевания и падения, ржущих четверых Мародеров, толпу детей и Лили. Ну вот зачем я сейчас достаточно хладнокровно смотрю на нее взрослым взглядом? Да, тогда мне было не до внимательных оценок, и тогда я не видел в ее глазах торжества, а на губах — презрительной улыбки. Или все же я все это впервые заметил именно тогда? О, вот я ее обозвал, мисс Эванс отшатывается, зло советует мне все же постирать подштанники и, отвернувшись, уходит. Да, вот сейчас Лили получила долгожданный повод разорвать давно мешающую ей детскую дружбу, она этим поводом пользуется. А Северус Снейп, ничего не видя от пережитого унижения, убегает в сторону Хогвартса. Не мне его останавливать, уж слишком хорошо я помню его чувства. О, ну как кстати, приближается Мэри МакДональд! Еще этого не хватало! Но вот теперь она здесь, и, судя по обвиняющим жестам в сторону мисс Эванс и в сторону четверки Мародеров, ей многое не нравится. Их злой вид ясно даёт понять: в словах девчонка не стесняется. Так, к ней подходит Джеймс с угрожающим видом и что-то говорит. Да, золотой мальчик олень Поттер — это вам не стеснительный Гарри. Я прибавляю шагу, стараясь успеть, пока кудрявую девчонку не начали бить. И снова не успеваю. Только слышу голос союзницы: «Вингардиаментиа» — магическое снятие одежды, «Эванеско» — все, что снято с Поттера, развеяно. «Фините Магико» — разрывающее связь с волшебной палочкой мага, это серьезные чары, которые могут продержаться без отмены почти день. Невольно останавливаюсь и любуюсь зрелищем: те, кто видели унижение Снейпа, теперь наслаждаются унижением Джеймса Поттера. Главарь Мародеров стоит голый посреди приличной толпы смеющихся до упаду ребят и пытается прикрыться волшебной палочкой, благодаря заклятию ставшей бесполезной. — Ты мерзкая грязнокровка, ты применяешь непростительные! — орет на кудрявую девчонку красная, как свекла, Лили. — Я применяю мозги, Эванс! А то, что вы любите нападать в стае и не знаете магических заклинаний — не моя проблема, — мисс Мэри МакДональд убегает. Неудивительно, что дерзкую кудрявую девочку-загадку многие запомнили, неудивительно, что тогда было столь мало сплетен про унижение Северуса Снейпа, всей магической школе было кого еще обсудить. И, конечно, очень жаль, что я слишком быстро убежал и так и не увидел достойного отмщения за свою обиду. Ковыляющий в сторону Хогвартса Джеймс Поттер, одетый только в свои очки — это великолепное зрелище! Ни один из его дружков так и не догадался поделиться с ним хотя бы школьной мантией, Лили тоже только стыдливо отвернулась, мисс скромность… А умеет ли мисс Эванс приходить на помощь кому-либо вообще, например, так, как мисс Джини? Похоже, ответ мне известен, и он не радует…